скачать книгу бесплатно
– Ты ведь Лев по Зодиаку! – тормошила малыша Лиза в первые дни своей работы у Инги. – Нельзя быть таким робким, нельзя все время плакать! Посмотри, как интересно в парке, давай с горки покатаемся.
И вот теперь, в день своего рождения, Антошка выглядел настоящим львенком – веселый, глаза горят, и читать уже научился.
– Я думаю, не стоит звать много гостей, – решила Инга. – Приведут детей – и хватит, без взрослых. Но как тебе нравится Широбоков? Ограничился телефонным поздравлением, да подарок от него принесли! Мог бы и приехать к единственному сыну!
Инга попросила Лизу непременно быть на дне рождения. Правда, блюда для праздничного стола были заказаны заранее, но перспектива одной возиться с детьми не прельщала Ингу.
Лиза и раньше терпеть не могла оставаться с Тошкой, когда Инга была дома, а уж в последнее время и вовсе старалась улизнуть сразу, как только та входила в квартиру. Но куда денешься – день рождения!
К счастью, к Инге пришла подруга – мать одного из мальчиков-гостей, – и сразу после еды они удалились на кухню, предоставив Лизе одной приглядывать за детьми. Пожалуй, унылая квартира Широбоковых ни разу за последние годы не оглашалась таким радостным шумом. Дети носились по комнатам, разбрасывали игрушки, построили гигантский дом из всех Тошкиных наборов «Лего» – в общем, веселились от души. Лизе почти не пришлось их развлекать.
– Да-а! – ахнула Инга, когда увели последнего гостя и она увидела, во что превратилась квартира. – Хорошо, что завтра Зинаида придет.
К вечеру Лиза так устала, что, вернувшись домой, сразу уснула.
Телефонный звонок разбудил ее рано утром. Хорошо еще, что телефон висел в коридоре неподалеку от ее комнаты, иначе она не услышала бы его сквозь сон. Звонила Инга, и голос у нее был то ли взволнованный, то ли возмущенный.
– Лиза, я прошу тебя прийти немедленно, – послышалось в телефонной трубке.
– Что случилось? – Со сна Лиза едва узнала Ингу.
– Это не телефонный разговор. Когда ты будешь?
– Вообще-то мы не договаривались сегодня…
– Обстоятельства переменились, – резко произнесла Инга. – В твоих интересах приехать как можно скорее.
– Хорошо, я буду через час.
У Лизы был свой ключ от широбоковской квартиры, но Инга сама открыла ей, словно прислушивалась к ее шагам на лестнице.
– Лиза! – В голосе ее слышались какие-то патетические нотки. – Произошло непредвиденное событие… – И, в ответ на недоумевающий Лизин взгляд, Инга продолжала: – Зинаида, к счастью, пришла убирать не сегодня, а вчера вечером, как только Тоша уснул. Я тоже помогала ей, мы все разложили по местам, ты же видела, что здесь творилось, одна она просто не справилась бы.
Несмотря на волнение, Лиза улыбнулась ее словам, представив, как та помогала Зинаиде.
– И что же мы обнаружили? – воскликнула Инга. – Оказалось, у меня пропала брошь – старинная брошь с бриллиантами, бабушкино наследство. Ты представляешь, сколько стоит эта вещь? Она восемнадцатого века!
– Дорого, наверное. Ну и что?
– То есть как это – что? – Инга посмотрела на Лизу, точно та не понимала элементарных вещей. – Кроме тебя, никто даже не входил в ту комнату, ведь ты вчера занималась детьми. И брошь пропала… Ты понимаешь?
– То есть… – От возмущения Лиза задохнулась. – То есть ты хочешь сказать, что я украла твою брошку?
– Конечно, у меня нет доказательств… Но что мне остается думать?
Лиза смотрела на Ингу и еле удерживалась, чтобы не дать ей пощечину.
– Почему же, интересно… – медленно произнесла она. – Почему же, интересно, тебе не остается думать ничего другого? Какое право ты имеешь обвинять меня в воровстве?
В эту минуту Инга вызывала у нее такую ненависть, что даже руки у Лизы дрожали. После всего, после того как она вот уже три месяца выполняет ее дурацкие капризы и воспитывает ее сына, Инга смеет обвинять ее в краже побрякушки!
Наверное, вид у Лизы был такой разгневанный, что Инга слегка сбавила тон:
– Нет, я не хочу сказать, что дело для меня совершенно ясное. Но подумай, не в милицию же мне было обращаться… сразу… Я ведь должна была поговорить с тобой. По-моему, это более чем порядочно с моей стороны. Ты оставалась в комнате, пропала драгоценность, разве не резонно…
– Не резонно! – воскликнула Лиза. – Вот именно не резонно! Ты забыла, что я оставалась в твоей квартире черт знает сколько раз, и разве что-нибудь пропало? Почему ты даже не подумала, что твою брошку могли взять дети, просто чтобы поиграть? Да как ты смеешь!..
У Лизы снова перехватило дыхание.
– Но мы все обшарили, все! – закричала в ответ Инга. – Нигде ее нет! И почему бы мне не заподозрить тебя? Ты, между прочим, выглядишь довольно странной особой. Нанимаешься в гувернантки – не забудь, что я взяла тебя с улицы, без единой серьезной рекомендации! – а сама одета как фотомодель! Думаешь, я не понимаю, где сшиты твои наряды и сколько они стоят? Приехала черт знает откуда, вообще непонятно, чем ты занимаешься в Москве!
Лиза покраснела, хватая воздух ртом. Выходит, эта дама все время подозревала ее неизвестно в чем? И оценивала наряды от Орлова, которые когда-то подарил ей Виктор?
– Вот что, – вдруг сказала Лиза. – Где вы искали твою брошку?
Она почувствовала то самое спокойствие, которое всегда приходило к ней неожиданно, в моменты сильного напряжения – словно срабатывал невидимый механизм.
– Везде! – тут же ответила Инга. – Я же тебе сказала – везде!
– Немедленно начнем искать – я начну искать в твоем присутствии. И не выйду из этой квартиры, пока не найду. А если не найду, ты обзвонишь всех родителей, которые вчера приводили детей, и они поищут у себя.
Кажется, даже Инга слегка растерялась, услышав эти слова. Наверное, она ожидала слез, испуга, может быть, даже извинений, но никак не такой решительности с Лизиной стороны. Она кивнула, соглашаясь.
Поиски продолжались не меньше часа. Лиза подняла все ковры, отодвинула диваны, заглянула под шкафы – брошки не было, и она сама уже начала приходить в отчаяние.
Найти что-нибудь в Тошиной комнате вообще не представлялось возможным: горы игрушек громоздились повсюду, валялись детали всевозможных конструкторов, пол был устлан обрезками разноцветной бумаги…
– А Тоша где? – спросила Лиза.
– Зинаида с ним гуляет, сейчас приведет. Но при чем здесь Тоша? Его, что ли, спрашивать про брошку?
– Инга, ты меня просто поражаешь! – воскликнула Лиза. – Надо быть полной идиоткой, чтобы даже не расспросить ребенка.
– Я попрошу тебя выбирать выражения! – возмутилась Инга. – Ты забываешься!
Неизвестно, что они высказали бы друг другу дальше, если бы в эту минуту не позвонили в дверь. Обгоняя друг друга, Инга и Лиза бросились открывать. Перепуганная Зинаида даже отшатнулась, увидев на пороге двух раскрасневшихся, рассерженных женщин.
– Ну что, нашлась? – спросила она. – Надо же, беда какая…
– Тоша… – Лиза присела перед мальчиком. – Ты не видел мамину брошку – такую красивую, с блестящими камешками?
– Брошку? – Тошка недоуменно посмотрел на Лизу. – Какую это брошку?
– Вот видишь, откуда ребенок может знать! – торжествующе произнесла Инга.
– А, орден! – вдруг догадался Тошка. – Видел. Меня Вадик им наградил, я был полководец.
– Господи, где Вадик мог взять орден? – воскликнула Лиза.
– Он его из комнаты принес… – растерянно сказал Тошка. – Я думал, это его, и он мне подарил, а это, значит, мамин орден…
Не дожидаясь, что еще скажет мальчик, Инга побежала в его комнату, распахнула шкаф. На вчерашнем новеньком костюмчике Тошки, вывернутом наизнанку и брошенном на полку, сияла брошь с бриллиантами…
Не говоря ни слова, Лиза пошла к двери. Она не ждала от Инги извинений – достаточно успела изучить ее самовлюбленную натуру, – но все-таки надеялась, что та хотя бы остановит ее. Инга хранила полное молчание.
Лиза дошла до дому почти машинально, но, оказавшись в четырех стенах, тут же снова вышла на улицу. Невыносимо было видеть опостылевшую комнату, выходить на кухню, рискуя столкнуться с Полиной Ивановной, у которой сегодня был «выходной».
Выйдя на Рождественский бульвар, она беспомощно огляделась. Куда идти, кому есть дело до ее отчаяния и обиды? Она чувствовала, что осталась в огромном городе в полном одиночестве, и воскресная тишина неширокого Рождественского бульвара только усиливала это ощущение.
«Оксана!» – вдруг вспомнила Лиза.
Конечно, надо было пойти к Оксане, ведь она так давно не была у своей неунывающей подружки, с тех самых пор, как перебралась на новую квартиру, сбежав от Ольги и Рината. Эта мысль так обрадовала ее, что она даже не стала возвращаться домой, чтобы позвонить Оксане. Скорее бы оказаться у нее, увидеть ее улыбку, услышать напевный веселый голос!
Оксана обрадовалась, увидев Лизу на пороге.
– Ой, хорошо, что ты пришла! – воскликнула она. – А я уже тоскую: воскресенье, а Игорешка на работу умотал, что с ним будешь делать! Ты куда пропала?
– Ксеня, извини, совсем я что-то забегалась. И не понимаю, чем занята, а настроения нет ни на что. Прихожу домой и засыпаю.
Самый вид Оксаны всегда успокаивал Лизу – с тех пор, как она познакомилась с ней два года назад. А тогда все-таки потяжелее было, чем теперь: мучили воспоминания о разрыве с Арсением, будущее казалось совсем безнадежным…
Нельзя сказать, что теперь Лиза полна была оптимизма, но чувствовала она себя все же увереннее – может быть, просто потому, что больше повидала в жизни.
– Как Олеська? – спросила она.
– Большая! – Лицо Оксаны осветилось мгновенной радостной улыбкой. – Зуб вырос, представляешь? Спит сейчас.
– Ты кормишь еще?
– Да кормлю, куда ж я денусь. Игорь такой папаша стал, аж дрожит над своей красавицей. Корми, говорит, раз ребенку надо. Ну, и я не против, разве мне жалко?
Оксана уже разогревала жаркое, быстро резала салат, не переставая болтать: соскучилась в одиночестве, Игорь-то все больше на работе. Рассказывая свои новости, она попутно расспрашивала Лизу о ее жизни. Та отвечала машинально: по правде говоря, ей было сейчас не до беспечной болтовни, даже с Оксаной.
– Слушай, ты чего вареная такая? – наконец спросила Оксана. – Я же вижу, случилось что-то, лица нет на тебе. Так не таись, скажи, мы ж не чужие. Может, прежнего своего встретила?
– Кого? А, Арсения… Да нет, он ни при чем. Я его видела, но это неважно. Забыто!
Сейчас, слыша Ксенин голос, Лиза вдруг почувствовала такую жалость к себе, что не выдержала и всхлипнула.
– Да что с тобой? – не на шутку встревожилась Оксана.
С трудом сдерживая слезы, готовые хлынуть потоком, Лиза рассказала ей о том, что произошло сегодня в квартире Инги Широбоковой.
– Вот паскуда! – возмутилась Оксана. – Я б ей показала!.. Но ты тоже – нашла из-за чего переживать. Ты что, не знала, что она стерва такая, или ты к ней душой прикипела? Ей-Богу, Лиз, мне б эти заботы!
– Да понимаешь, дело не в ней, – попыталась объяснить Лиза. – С нее что взять! Но ведь я-то, я-то как живу? Разве так мне хотелось жить, разве об этом я мечтала? Как будто не было в моей жизни ничего – ни любви, ни Германии, как будто людей я не видала нормальных, книг не читала. Совсем другой мир… Мне не вырваться, Ксеня, понимаешь, не вырваться из этого круга, нет у меня сил, чтобы жить, как хочется! Не пойму, времена, что ли, такие теперь или всегда так было?
Лиза с надеждой смотрела на Оксану, словно та могла ответить на вопрос, казавшийся неразрешимым.
– Времена… – протянула Оксана. – Не знаю я насчет времен. Ты на меня не обижайся, а все ж таки я думаю, дело проще. Не можешь ты одна. Ну, такая уж ты уродилась – не для себя, а для кого-то. Не всем же бизнесвуменшами быть. – Вдруг она прислушалась. – Проснулась! Погоди, Лиз, я сейчас!
С этими словами Оксана выскочила из кухни. Оставшись одна, Лиза постаралась успокоиться. Вытерла слезы, огляделась. О, у Ксени новый гарнитур – желто-голубая кухня с посудомоечной машиной. Значит, дела у Игоря идут неплохо. А она-то, вместо того чтобы расспросить Ксеню хоть о чем-нибудь, сразу вывалила на нее свои проблемы, как будто та должна их решать!
Оксана всегда мыслила практично – даже удивительно, ведь ей было всего девятнадцать. Но Лиза иногда понимала: Ксеня ничего не может посоветовать, когда речь идет о том, что Лиза сама лишь смутно чувствует… Впрочем, сейчас она ждала не совета, а сочувствия.
Оксана вернулась через пять минут, держа на руках пухленькую Олеську, которая радостно улыбалась новой тете. Сейчас уже было понятно, что Олеська похожа на маму: такие же круглые глаза, задорный остренький подбородок, и улыбка похожа. Оксана смотрела на дочку с обожанием, но она не относилась к тем женщинам, которые заставляют окружающих интересоваться только их детьми. Вместе с Олеськой она притащила из комнаты белый раскладной манеж и тут же поставила его посреди кухни. Олеська с готовностью уселась в манеж и на некоторое время занялась игрушками.
– Ты чего не ешь? – спросила Оксана. – В общем, не переживай. Ты ж не перестарок, найдется кто-нибудь, влюбишься, и все будет нормально. Разве нет?
– Да, – улыбнулась Лиза.
Настроение у нее улучшилось само собою – как всегда, когда она встречалась с Оксаной. В самом деле, отчего раскисать да еще жаловаться? Она ведь давно поняла, что Москва – жесткий город, слабых не любит. Если не ладится здесь, надо возвращаться домой, а раз не хочется возвращаться – значит, здесь наладится. Рассудив таким образом, Лиза улыбнулась и принялась за жаркое.
– А чего ты вообще цепляешься за эту барыньку? – спросила Оксана. – Сама же мне говорила – помнишь, когда на курсы ходили? – фирм теперь много, неужто нельзя устроиться? Тем более ты по-немецки свободно… Попробуй позвони туда-сюда, не может быть, чтобы ничего не нашлось. Если б ты на всю жизнь работу искала, а тебе ведь так, перебиться. А я Игорю скажу, чтоб тоже поспрашивал. Жалко, у него на фирме никто пока не нужен.
«Действительно, мне ведь только так… – молча согласилась Лиза и тут же подумала: – Но до чего я хочу „перебиться“?»
И ведь Оксана говорит об этом без тени сомнения. Значит, это так заметно?
Возвращаясь домой, Лиза думала о будущем немного спокойнее. Работать у Инги она больше не собиралась. Кровь приливала к Лизиным щекам, когда она вспоминала сегодняшнюю отвратительную сцену. И где гарантии, что подобное не повторится? Значит, надо действительно обзванивать фирмы по газетным объявлениям и устраиваться на подходящую работу.
В понедельник она звонить не стала: вспомнила, что мама ни одного дела не начинала в понедельник, тяжелый день. Лиза дождалась вторника и, положив перед собой газету, принялась накручивать диск старого коммунального телефона.
К ее удивлению, ни в одной фирме ей не отказали. Расспрашивали о возрасте, о владении языком и умении обращаться с компьютером и предлагали прийти на собеседование.
– Какого вы мнения о своей внешности? – спросила ее женщина по одному из телефонов.
– Не знаю… – Лиза растерялась, услышав подобный вопрос. – Говорят, выгляжу неплохо.
На всякий случай она решила не ходить в фирму, где сразу задают подобные вопросы. Вполне возможно, это просто формальность, но Лиза не хотела связываться с сомнительными людьми.
Удачное начало поисков придало ей уверенности.
«В самом деле, – думала Лиза. – Ведь я устраиваюсь просто секретаршей, как бы это ни называлось, смешно было бы не справиться!»
Для походов в фирмы она выбрала кремовый костюм из орловской коллекции, который, как она сразу заметила, создавал облик не только деловой, но в первую очередь очаровательной женщины. Юбка, может быть, была чуть-чуть коротковата, но при стройных ногах смотрелась отлично и ничуть не вызывающе.
Собеседования, правда, оказались не такими удачными, как телефонные звонки. Узнав, что Лиза не знает английского, «экзаменаторы» начинали говорить несколько более кисло, чем сразу, как только видели ее. И компьютер ей предстояло осваивать на месте, и стажа у нее не было, и регистрация была временная…
Очень скоро Лиза поняла, что шансы ее невелики, как бы уверенно она себя ни чувствовала.
– Что ж, Елизавета Дмитриевна, – задумчиво произнесла дама, говорившая с ней в одной из фирм по продаже обуви, – может быть, мы вас и возьмем, но вы же понимаете: платить вам только за приятную внешность никто не собирается, опыта у вас никакого, образования нет… На что вы вообще рассчитываете?
Может быть, дама говорила только для того, чтобы сбить цену, но слова ее задели Лизу. Никогда еще не было у нее такого отчетливого ощущения, что все ее достоинства вовсе не очевидны, что окружающие относятся к ней совсем не так, как она ожидает. И возразить ей было нечего.
Она вдруг снова почувствовала себя робкой девочкой-провинциалкой, растерянной в недоброжелательной Москве, неуверенной в себе. А ей-то казалось, это чувство исчезло навсегда! В Германии она впервые ощутила, что многое может, надо только доверять себе, и вот – опять…
– Оставьте ваш телефон, – сказала дама, несколько смягчившись. – Может быть, у нас будет что-нибудь и для вас.
