скачать книгу бесплатно
Никто не мог понять, почему не складывается ее жизнь, даже любимый брат Юра.
– Зря ты беспокоишься, Ин, – говорил он, заезжая к сестре и играя со сразу веселеющим племянником. – Нормальный пацан, зря только в городе сидит, ты бы его на дачу отправила.
– С кем, Юрочка, с кем? – отчаивалась Инга. – Элечка, конечно, не против, но ведь она через три дня позвонит и скажет, что мальчик заболел, что она не справляется, и мне придется снова забрать его в город. Пойми, я не могу жить с ним на даче, у меня не та жизненная ситуация, чтобы расслабляться!
Юра не возражал. Наверное, он и сам прекрасно понимал: не такое теперь время, чтобы расслабляться… Даже Инга видела, что карьера брата развивается стремительно и блестяще. Едва окончив университет, он окунулся в свой компьютерный бизнес. Правда, Инга сначала не думала, что Юра занят чем-то серьезным. Сидели мальчишки в каком-то подвале на Тверских-Ямских, собирали-разбирали железки. Инга в это время как раз рожала, потом расставалась с Широбоковым, ей было не до Юриных дел.
И вдруг оказалось, что ее брат, которого она привыкла считать маленьким, хотя он и всего-то двумя годами был моложе, – возглавляет какую-то крупную фирму, ездит за границу на какие-то совещания, приезжает навестить сестру на «Мерседесе»! И даже женитьба в восемнадцать лет ему не помешала. Как незаметно это произошло… Впрочем, Инга уже привыкла к тому, что вся ее жизнь напоминает замедленное кино.
И вот он сидит в гостиной широбоковской квартиры, Тошка собирает на полу привезенный дядей Юрой средневековый замок «Лего», а Инга смотрит на брата и не узнает его. Нет, внешне он не очень изменился. Юрка всегда считался в их семье красавцем: темно-серые, широко поставленные глаза, как у отца и у нее, Инги, твердый подбородок с неожиданной детской ямочкой, волосы то и дело падают на высокий лоб, правая бровь удивленно приподнята, но это всегда у него так, просто из-за шрама – подрался в детстве с деревенским хулиганом.
«Но если бы я писала его портрет, – вдруг подумала Инга, – уже нельзя было бы написать его таким, как пять лет назад».
Взгляд у брата стал другим: жестким, внимательным и недоверчивым. Губы его, бывшие в раннем детстве предметом постоянных насмешек – Юрка, рот закрой, а то ворона влетит! – сомкнуты теперь в твердую линию.
А все-таки он совсем не похож на бизнесмена Широбокова. Тот вон приезжал недавно – обрюзг, растолстел как-то, хоть и живет в Европе, где это вроде бы не принято. А Юрочка в отличной форме, и походка такая же, как в пятнадцать лет, – легкая, летящая, чуть вразвалочку. Они любили с соседскими пацанами друг перед другом изображать морских волков, так и осталась походка…
– Зря ты с ума сходишь, Ин, – повторил Юра. – Конечно, времена теперь суровые, но ведь и возможности большие. Все от тебя зависит. Я вот, например, не верю, что невозможно приличную няню найти. Тоже мне проблема! Конечно, эта мымра, что сейчас с ним сидит, никуда не годится. Чтоб пацан в шесть лет читать не умел! Ну так обзвони подруг, маму заставь поискать. Сама же говоришь, нельзя расслабляться.
Инга понимала, что брат прав. Но как объяснить ему, действительно привыкшему, что все в его руках, – как объяснить ему, что ей просто не везет в жизни? Ну бывает ведь такое, во все времена бывает! И с нянями не везет, и с мужем – такая уж судьба…
Юра посидит немного и исчезнет, окунется в свою непонятную жизнь, до Инги ли ему, до Тошки ли! Конечно, если бы с ними, не дай Бог, несчастье случилось, если бы без денег остались, Юра наверняка бы помог. А так – живут ведь как-то.
И вдруг, пару месяцев назад, все переменилось как по мановению волшебной палочки, и Инга впервые за много лет вздохнула свободно…
Глава 3
– Здравствуйте, я к вам от Наташи Успенской. Ведь вам нужна гувернантка для мальчика?
Лиза остановилась на пороге, глядя на хозяйку квартиры, не предлагающую ей войти. Инга Широбокова, о которой говорила ей невестка, оказалась худощавой женщиной лет сорока, со следами былой если не красоты, то оригинальности. Она была одета в узкую черную юбку, засыпанную сигаретным пеплом, и в мягкий серый пуловер. Русые прямые волосы падали на лоб, Инга то и дело отводила их от глаз, рассматривая Лизу. Злой она, во всяком случае, не казалась – уже хорошо.
Из комнаты выглядывал маленький пухлый мальчик – наверняка ее сын Антон.
– Вам нужна гувернантка для мальчика? – повторила Лиза, и Инга наконец кивнула, приглашая ее в прихожую.
Несколько месяцев, прошедших после Германии, показались Лизе вечностью.
Утром она с тоской думала: вот, новый день начинается, надо вставать. Никогда с ней такого не было, раньше каждый новый день казался счастливой загадкой.
Первым не выдержал Николай.
– Лиза, – спросил он однажды вечером, когда уже был выпит чай и все они собирались спать, только Наташа хотела почитать еще что-то перед завтрашней лекцией, – можешь ты нам наконец сказать, что ты все-таки собираешься делать дальше?
– Коля! – укоризненно сказала Наташа. – Разве Лиза ничего не делает? Она очень мне помогает, неужели ты не видишь? И ты, между прочим, каждый день ешь роскошный обед.
– Я не про то, – поморщился Николай. – Пусть живет у нас, разве мне жалко? Я ведь о ней беспокоюсь. Взрослая девка, двадцать один год стукнул – ни профессии, ни перспектив.
Лиза слушала брата опустив глаза. Как назло, именно сегодня позвонила из Новополоцка мама и, чуть не плача, говорила почти то же самое.
– Лизочка, хоть домой уж приезжай, раз там не прижилась, – слышалось в телефонной трубке. – Чего ж теперь сидеть в этой Москве, я думала, может, учиться пойдешь или замуж выйдешь…
Жизнь снова шла по тому же кругу, который казался пройденным год назад. Это состояние – «ни профессии, ни перспектив» – уже и тогда казалось Лизе невыносимым. А теперь, после той жизни, которую увидела она, встречаясь с Виктором, после любви к Арсению, после Германии – снова чувствовать себя девчонкой? Ей казалось, что она готова на все, лишь бы вырваться из этого замкнутой безнадежности…
Поступить в какой-нибудь институт, конечно, было бы хорошо, и мама бы успокоилась. Но Лиза давно уже поняла: ее не тянет ни к одной профессии, для которой необходимо окончить институт. А учиться просто так, лишь бы время провести, она не хотела.
Когда Наташа сказала ей, что какая-то знакомая ищет гувернантку для внука, Лиза встрепенулась. Она уже позвонила не по одному объявлению и убедилась, что всюду нужны солидные рекомендации, которых у нее не было.
Она даже не стала расспрашивать Наташу, что представляет собою ее знакомая. В конце концов, это не так уж важно. Лиза была уверена, что найдет общий язык с кем угодно.
И вот перед ней стоит эта Инга в засыпанной пеплом юбке. Смотрит недоверчиво, точно заранее уверена, что Лиза ей не подойдет. Непонятно почему, Лизе показалось, что она уже видела эту женщину – что-то знакомое было в ее лице…
– Пройдите, пожалуйста, в комнату, – протянула Инга, словно нехотя.
Усевшись в глубокое, чуть проваленное, кресло под торшером, Лиза огляделась. Странная комната! Вроде и мебель дорогая, но какая-то вся обтертая. В углу роскошного ковра – въевшееся пятно: похоже, что там пролили суп.
– Вы курите? – спросила Инга.
– Нет.
– Тогда кофе выпейте. Кажется, еще не остыл.
С этими словами Инга подвинула Лизе одну из чашечек, почему-то стоявших на низком журнальном столике.
– Надо же, я как будто знала, что вы придете, – засмеялась Инга. – Вот и кофе приготовила на двоих! Скажите, а вы действительно работали с ребенком в Германии?
– Да.
Лиза отвечала односложно из-за непонятной растерянности. Странная женщина сидит перед ней! О чем она думает, что скажет в следующую минуту – кажется, она и сама этого не знает.
– Но мама мне говорила, тот мальчик был постарше, чем Тоша?
– Да, он уже учился в школе, – объяснила Лиза. – Но это не так важно, ведь ваш сын тоже скоро пойдет.
– Не знаю. – Инга наморщила лоб. – Он такой болезненный… И читать не умеет до сих пор. Скажите, – она вдруг встрепенулась, – а вы могли бы научить Тошу читать?
– А разве это трудно? – осторожно спросила Лиза.
– Нет-нет, не думайте, он вполне нормальный мальчик, – торопливо произнесла Инга. – Просто у меня нет времени, вы понимаете, нет времени на это! – Голос ее почему-то задрожал, она нервно сжала руки, и костяшки ее пальцев побелели. – Я не могу ничего поделать. У меня нет времени для собственного сына, так уж сложилась моя судьба!
Лиза поняла, что сейчас Инга начнет рассказывать о своей судьбе. Неожиданно она почувствовала себя легче. Ничего особенного нет в этой даме, просто нервная, избалованная, но, кажется, неплохая. Может быть, и правда у нее были какие-то особенные трудности в личной жизни, но Лизе не хотелось разговаривать об этом.
Она вообще не любила, когда какой-нибудь случайный сосед по купе начинал изливать душу, заставляя выслушивать свои жалобы и сетования, или бабулька в очереди принималась расспрашивать, замужем ли она да есть ли у нее парень…
– Я думаю, мы с Тошей быстро научимся читать, – сказала Лиза, подмигнув мальчику, который так и не вошел в гостиную, по-прежнему выглядывая из-за двери. – Правда, Тоша?
Мальчик смутился и спрятался совсем.
– Кроме того, – продолжала Инга, кажется, уже забыв о Тошином чтении, – мне необходимо, чтобы вы оставались с ним вечерами. Ну, хотя бы два раза в неделю, предположим. Или лучше три, да, три раза в неделю, подходит вам это?
– Подходит, – ответила Лиза. – А днем?
– Конечно, и днем, да-да, и днем, примерно через день, мы это с вами обсудим подробнее, если договоримся. И платить я буду неплохо – вам, вероятно, передали. Вообще-то это муж мой платит, но он сейчас во Франции, он там в длительной командировке, но скоро, вероятно, вернется, вы его непременно увидите.
«Зачем мне видеть ее мужа?» – мельком подумала Лиза.
Впрочем, она уже перестала обращать внимание на большинство Ингиных фраз. Зачем, если та сама забывает, о чем говорила, едва успев договорить до точки?
– Когда мне прийти? – спросила Лиза.
– Завтра! – быстро ответила Инга. – Приходите завтра, и пораньше, пожалуйста, мне надо быть в мастерской с утра, для меня это, знаете ли, лучшие рабочие часы, ведь я художница, вам передали?
– Я приду к девяти, – сказала Лиза, вставая. – До завтра, Инга Владимировна.
– Вы можете называть меня просто Инга. Неужели я кажусь такой старой, что вам хочется называть меня по отчеству? А мне, между прочим, всего тридцать пять!
«Я думала, больше, – про себя удивилась Лиза. – Впрочем, какая разница?»
– Вот вы выглядите очень молодо, – болтала Инга, провожая ее до двери. – Ведь вам всего двадцать один год, правда? У вас вся жизнь впереди, вас Лиза зовут? Извините, я не спросила, но мне Элечка уже говорила, что вас зовут Лизой, по-моему, прелестное имя!
Лиза едва дождалась, когда Инга захлопнет дверь. Хорошо, что ей придется общаться с мальчиком, а не с мамашей! Но главное, теперь она сможет снять квартиру – нет, пожалуй, все-таки не квартиру, а комнату в коммуналке.
Так переменилась жизнь Инги Широбоковой и ее сына Тоши.
Снять комнату Лизе удалось не сразу. Во-первых, выяснилось, что деньги Инга будет платить раз в две недели, и, значит, придется подождать. Во-вторых, не так уж это оказалось легко – найти комнату в нормальной коммуналке, тем более что Лиза не хотела посвящать в свои планы Колю и Наташу.
Она методично обзванивала все объявления, вычитанные в газете, приходила посмотреть – и ужасалась. Господи, неужели можно жить в этих мрачных трущобах, и это называется «просторная комната в центре»! То воды горячей нет, то вообще нет ванной, с потолка течет, сыро… Лиза представить себе не могла, что в Москве существует подобное жилье. Конечно, можно было обратиться в агентство, но там требовали плату за полгода вперед, да еще комиссионные за услуги. И Лиза продолжала искать сама.
Наконец какая-то сердобольная старушка, пытавшаяся сдать смежную комнату в обмен на уход за собою, посоветовала Лизе съездить на Банный переулок.
– Уж там-то найдешь, детка, – убежденно говорила она. – Туда все ходют, кого только нету.
Заплеванный закоулок неподалеку от грязного здания бань испугал Лизу не меньше, чем мрачные комнаты в старых домах. Какие-то небритые мужчины подходили к ней, предлагая:
– У меня живи, зачем тебе комнату снимать? Мы с тобой сживемся…
Лизе казалось, что она многое повидала за те два года, что прошли после Новополоцка, но сейчас она чувствовала себя совершенно беспомощной. Толпа людей, глаза у всех то испуганные, то хитрые, то печальные, то злые, то просто усталые… Неужели здесь можно что-то найти?
– Квартиру ищете, девушка? – неожиданно услышала она.
– Да. – Лиза обернулась на этот спокойный голос.
Перед ней стояла немолодая женщина – как раз из тех, что с усталыми глазами. Одета она была не бедно, но без роскоши и, по крайней мере, аккуратно; это сразу расположило к ней Лизу. Женщина была чем-то похожа на ее маму – с той же печатью постоянной заботы на лице.
– Вам квартира нужна или комната? – спросила она.
– Вообще-то комната, на квартиру просто денег не хватит, – объяснила Лиза. – А вы что, сдаете?
– Сдаю. В самом центре комната, в Газетном переулке.
Сердце у Лизы забилось быстрее. Конечно, эта комната наверняка немногим лучше тех, что она уже видела, но не может же такая домашняя, спокойная женщина быть содержательницей какого-нибудь притона!
Женщина представилась Тамарой Сергеевной.
– Вы понимаете, – рассказывала она по дороге, – у нас так сложились обстоятельства. Ирочка – это моя дочка, Ирочка, – вышла замуж, и, конечно, молодые хотели жить отдельно от нас. Мы-то давно уже в Митино живем, квартиру там получили с мужем двухкомнатную, а Ирочка хоть и с нами жила, да была прописана в Газетном, чтоб комнату сохранить. И вот вышла она замуж, мы ремонт сделали, чтобы им там чистенько было. А они – Господи, что делать! – пожили три месяца, и все. Говорят, не сошлись характерами… Разве можно так, надо же раньше думать, а потом жениться, правда?
Тамара Сергеевна смотрела на Лизу, словно ожидая подтверждения своим словам, но Лиза молчала.
«Странно, – думала она, – почему это такие женщины считают меня просто-таки своей ровесницей да еще ждут, что я сейчас начну осуждать беспутную молодежь? Неужели я выгляжу так положительно?»
– Вот, решили комнату сдать. Раньше-то мы боялись сдавать, мало ли кто попадется, сейчас люди такие стали, не приведи Бог, комнаты лишишься. А сейчас нам деньги нужны: Ирочка-то у нас беременная…
Все это было Лизе не слишком интересно, но слова Тамары Сергеевны успокаивали ее. Похоже, хозяева нормальные люди и обстоятельства у них нормальные.
Они вошли во мрачную арку через чугунные ворота, прошли через двор. Лифт не работал, и на четвертый этаж пришлось подниматься пешком.
– Это часто так, – объяснила Тамара Сергеевна. – Мы потому молодого кого-нибудь искали, не гонять же стариков наверх, правда?
В длинном коммунальном коридоре было полутемно.
– Лампочку никак не заменим, – снова объяснила хозяйка. – Вроде видно, ну и ладно, почему мы должны менять, раз не живем, пусть соседи.
– А много соседей? – поинтересовалась Лиза.
– Да комнат-то много, но почти все давно переехали. Вот, как и мы, в Митино там или еще куда по окраинам. Здесь прописан кто-нибудь, а жить не живут – ждут, может, фирма дом купит, квартиры будут давать. Кому сейчас охота в коммуналке жить, хоть бы и в центре… Семья одна живет без детей, Ольга живет Воронцова – и все. Вы будете четвертая.
Комната действительно оказалась чистой. Видно было, что ремонт сделали совсем недавно. Диван, письменный стол, платяной шкаф – больше мебели не было.
– Мы все-таки не слишком много здесь оставили, – сказала Тамара Сергеевна с некоторым смущением. – Вы же понимаете, лишней мебели у нас нету, раз Ирочка здесь не живет…
– Вполне достаточно, – успокоила ее Лиза.
Кухня разительно отличалась от комнаты: грязь, уже знакомая по другим подобным квартирам, немытая посуда на чужом столе.
– А вот ваш стол, – показала хозяйка. – Он-то чистый все-таки…
Они вернулись в комнату. Лиза подошла к окну: кремлевские башни видны были невдалеке. Нет, все-таки неважно, какая здесь кухня, разве она собирается готовить для себя что-то особенное?
Самой большой удачей оказалось то, что хозяйку не смутила Лизина временная прописка. Тамара Сергеевна внимательно изучила ее паспорт и вздохнула:
– Что ж, с постоянной, конечно, было бы лучше, но вы производите такое хорошее впечатление. И потом, ведь вы не лицо кавказской национальности, едва ли вас станут проверять милиционеры…
О цене тоже договорились быстро.
– Можете хоть завтра переезжать, – сказала хозяйка. – Ключ я вам дам, как только заплатите за первый месяц, и живите себе на здоровье. Только белье постельное возьмите свое. У нас, знаете, не избыток…
Инга заплатила на следующий день. Лицо у нее было довольное.
– Ты себе не представляешь, Лиза, – сказала она. – Впервые в жизни я не волнуюсь за Тошу! Посмотри, ребенка не узнать, он стал такой веселенький, не плачет, когда я ухожу. Неужели мне наконец повезло?
