скачать книгу бесплатно
Он сжал ее руку в своих ладонях и снова улыбнулся. Хейзел тут же забыла о своем плане побега. Возможно, причина была в запахе лавровишневой воды.
– Столик на двоих? – спросила я.
Они последовали за мной к укромному столику за углом. Джеймс отодвинул для Хейзел стул и снял с нее пальто. Оставался только один свободный крючок, поэтому он повесил свое пальто сверху и покраснел. Наконец, он занял место напротив Хейзел.
Я подумала, что люблю этого мальчика. В самом невинном смысле этого слова.
– Советую попробовать лимонный торт, – сказала я, протягивая им меню.
Тем утром официантки работали медленно. Мои потенциальные влюбленные балансировали на лезвии ножа, и если бы я не усадила их за стол, кто знает, что могло бы произойти. Поэтому я приняла облик почтенной официантки средних лет. Не могу передать, как меня раздражала безрадостная униформа работников Дж. Лайонза, но иногда приходится идти на жертвы.
И нет, я не считаю это жульничеством, вмешательством или манипулированием. Я всего лишь исполняла работу компетентного обслуживающего персонала. Иногда судьбы людей зависят от еще более банальных вещей, чем официантка, флиртующая с поваром на маленькой кухне лондонского кафе.
Хейзел и Джеймс изучали меню так внимательно, словно от этого зависели их жизни. Все что угодно, лишь бы не смотреть друг на друга. Я послала небольшое облачко симпатии по направлению к кухне, чтобы заставить настоящую официантку еще немного полюбезничать с мистером Кондитером, который вырисовывал на десерте кремовую розочку. Из-за этого мне пришлось обслужить еще несколько людей, но я вооружилась чайником горячего колумбийского кофе и сделала утро посетителей Дж. Лайонза немного лучше. Особенно мне запомнился один тучный, лысый джентльмен. Думаю, старый негодник сразу заподозрил, что я не та, кем кажусь на первый взгляд.
Когда-то и он был, в своем роде, Ромео, правда, тогда он был немного стройнее.
Я вернулась к Джеймсу и Хейзел. Наконец-то они разговорились и позволили себе расслабиться.
– Простите, – серьезно сказала Хейзел. – Но мы не нашли в меню лимонного торта.
Я с трудом удержалась от усмешки.
– Это особое блюдо на сегодня, – объяснила я.
– Интересно, где они взяли сахар, – удивилась Хейзел. – Продовольственное нормирование очень строгое, – она повернулась к своему спутнику. – Закажем немного торта, Джеймс?
И вот он уже стал другом, которого можно называть по имени.
– По-моему, это очень вкусно, Хейзел, – он очень серьезно посмотрел на меня. – Две порции, пожалуйста.
Мои славные, маленькие питомцы устроили игрушечное чаепитие на двоих. Маленький мальчик притворяется взрослым мужчиной перед своей девочкой. По крайней мере, он надеялся, что когда-нибудь сможет назвать ее своей. Видите, почему я люблю свою работу? Почему это не карьера, а призвание?
Я зашла за угол, сотворила из воздуха несколько огромных порций торта и начала подавать их посетителям. Лысый джентльмен коснулся моего локтя, чтобы тоже заказать кусочек. И так я подала лимонный десерт всем присутствующим. Комплимент от богини. Шел четвертый год войны, и британцы остро нуждались в этом торте.
Перед Джеймсом и Хейзел возникла новая проблема: могут ли они есть на глазах друг у друга, рискуя испачкаться кремом и просыпать на себя крошки? Но, опять же, если они не станут есть – им придется разговаривать. Как пелось в старинной гэльской песне: ты пойдешь по главной дороге, а я пойду окольными путями и приду в Шотландию раньше тебя. Хейзел выбрала простой путь – торт, а Джеймс предпочел более сложный – разговор.
– Я так рад видеть тебя снова, – воскликнул Джеймс. Он пришел в Шотландию раньше Хейзел.
Что ж, он добровольно пропустил все подготовительные стадии. Дороги назад не было.
Его слова застали Хейзел врасплох, с вилкой у рта и ртом, полным торта.
– Мммпф, – прозвучал ее изящный ответ.
Но Джеймс так терпеливо смотрел на Хейзел своими добрыми, темно-карими глазами, словно мог наблюдать за ней вечно. Она не сумела оторвать от него взгляд и каким-то чудом умудрилась проглотить торт, не подавившись.
– Я тоже, – она вспомнила про салфетку. – В смысле, тебя тоже. Я тоже рада тебя видеть.
Это была чистая правда.
Афродита
Вопросы – 24 ноября, 1917
Совсем не просто быть свидетелем юной, зарождающейся любви. Зачастую это шумный, нелепый и очень эмоциональный процесс. Если бы я вслушивалась в каждое слово, то давно превратилась бы в седую старушку, фигурально говоря, ведь я не старею. И все же, их беседы приносят мне удовольствие. Интересно наблюдать за тем, что они говорят, и еще интереснее – о чем предпочитают умалчивать. Например:
Почему ты решил прийти на танцы, где не будет ни одного твоего знакомого?
Как хорошо, что ты все-таки пришел!
Ты всегда аккомпанируешь на танцах?
Или, может, танцуешь с другими парнями?
Расскажи мне о Челмсфорде.
Готова поспорить, что в Челмсфорде полно девушек, красивее меня.
Ты давно играешь на пианино?
Как вышло, что такая талантливая девушка пришла в кафе с парнем вроде меня?
Чем ты занимался в строительной компании?
Как часто на строителей падают тяжелые балки?
Кто твой любимый композитор?
Пожалуйста, назови хотя бы одного. Что мне делать, если ты совсем не разбираешься в музыке?
У тебя есть граммофон?
Улыбнись еще раз. Вот бы у меня была твоя фотография, чтобы я мог носить ее в кошельке.
Расскажи мне о своих родителях.
Смотри, какой ты опрятный. Я так рада, что ты не один из тех грязнуль.
Расскажи мне о своих.
Они знают, что ты здесь, со мной? И они не против?
Как думаешь, ты когда-нибудь сыграешь в Альберт-холле?
Я бы мог разговаривать с тобой до самого вечера.
Почему нет? Мне кажется, у тебя бы отлично получилось.
Я бы сидел в первом ряду.
Если бы ты мог построить любое здание, какое только в голову взбредет, что бы это было?
Ну почему тебе нужно уезжать на фронт? Почему именно сейчас?
Ты уже знаешь, в какую часть Франции тебя отправляют?
Прости. Забудь, что я об этом спросила.
Ты знаешь французский?
Ты же видишь, как мне страшно отправляться туда. Ты презираешь меня за это?
Тебе уже нужно возвращаться домой? У тебя есть еще какие-то дела?
Пожалуйста, скажи «нет». Не покидай меня. У нас так мало времени.
Давай прогуляемся, ты не против?
Когда же мне удастся вернуть тебе тот поцелуй?
Декабрь 1942
Ковать и Плавить
Арес развалился на диване, под золотой сетью. Афродита с нежностью смотрит куда-то вдаль.
За ней наблюдает ее муж. В уголках ее глаз сияют слезинки. Эти смертные много значат для Афродиты, но почему? Они кажутся богу-кузнецу обычными людьми, такими же, как миллионы других.
Пока он не вспоминает, какой восторг и ощущение правильности накрывают его, когда он поднимает над кузней раскаленный докрасна меч. Для этого он появился на свет. Создавать, плавить, укрощать огонь и железо – две самые могучие и упрямые силы на свете, и видеть в своих творениях пользу и красоту. Если это распаляло и закаляло его, может, за годы работы он сам стал похож на железо в своей кузне?
Радость и слезы, которые приносит любовь – все это работа Афродиты. Она родилась для того, чтобы ковать страсти. Она тоже была кузнецом и управляла иным пламенем, работая с куда более сложными материалами, чем железо. Какой отпечаток оставило на богине ее призвание?
Если бы Гефест хотел богиню домашнего очага, уюта и супружеской верности, он мог бы жениться на Гестии. Может, ему стоило так сделать. Она была одинока и отлично готовила.
Но Гестии никогда не стать… Афродитой. Если ты единожды познал богиню любви – дороги назад уже нет. Ее невозможно забыть. И невозможно отпустить.
Афродита
Прогулка – 24 ноября, 1917
Когда в это холодное серое утро они вышли из кафе Дж. Лайонза, прижавшись друг к другу, я чувствовала себя матерью, наблюдающей за тем, как ее младший ребенок в первый раз идет в школу.
Они прошли по Гилфорд-стрит к Верхней Северной улице, плавно перетекающей в Общую аллею.
– Сюда, – сказала Хейзел. – Здесь мы вряд ли встретим кого-нибудь из моих знакомых.
Лицо Джеймса помрачнело.
– Я что, твой секрет?
Хейзел смущенно посмотрела на него.
– Секреты – это весело, не так ли?
Он ничего не ответил, но надвинул шляпу пониже, пряча глаза.
– Прости, – сказала Хейзел после недолгого молчания. – Для меня это все в новинку. Я не должна держать тебя в секрете, – она ухмыльнулась. – Только вчера папа сказал, что мне нужно больше развлекаться.
Джеймсу вдруг захотелось сердечно обнять ее отца.
– Если я не секрет, – сказал он. – То кто?
Хейзел запаниковала. Вдруг она ответит что-то не то?
Лошади и повозки, шумные бронеавтомобили, уличные торговцы, играющие дети и кричащие чайки – ничего не могло отвлечь Хейзел и Джеймса друг от друга, словно они были одни на необитаемом острове.
– Ты – новый нотный лист, – медленно сказала она. – К мелодии, которая кажется мне знакомой, как будто я знала ее всегда.
«Знала всегда» – эти слова что-то да значат, правда? Какая умная девочка. Она подняла голову и посмотрела на него, ожидая подтверждения тому, что она сказала слишком много. Открыла сердце слишком широко. Если бы он тоже был готов открыть свое сердце навстречу ей, он бы наверняка улыбнулся.
Что он и сделал.
– Нотный лист, да? – поддразнил он. – Хочешь сказать, что у меня плоское чувство юмора?
Шутка настолько нелепая, что даже смешная.
– Мне нравятся джентльмены, которые остры на язык, – быстро нашлась Хейзел.
Она поняла шутку! Не то чтобы я в ней сомневалась.
– Во мне нет ничего «нового», мисс Виндикотт, – сказал он ей. – Я слоняюсь по Челмсфорду уже много лет.
Она покачала головой.
– Неправда. Ты внезапно появился из-под земли, как цветок.
– Нет, – не согласился он. – Это была ты.
Вдруг они оба осознали, что руки Хейзел каким-то непостижимым образом оказались в ладонях Джеймса. Это открытие сбило их с толку. Никто из них не помнил, как это произошло.
А все потому, что это устроила я. Вы же не думали, что я буду бездельничать? И, нет, это нельзя назвать вмешательством, потому что у Хейзел замерзли руки.
Джеймс посмотрел на заледеневшие пальцы, сжатые между его ладоней, и инстинктивно спрятал ее руки под свое пальто, туда, где билось его горячее сердце.
Может, для Джеймса это было всего лишь его сердце, но с точки зрения Хейзел ее руки только что оказались на мускулистой груди молодого человека, который, очевидно, очень активно участвовал в деятельности строительной фирмы все прошлое лето. В ее сознании словно прогремела сотня маленьких взрывов, быстро распространившихся по всему телу.
Она отдернула руки – не буду лукавить, мне это не понравилось – и охнула.
