скачать книгу бесплатно
Как мы помним, стремление к зацикленности на идее характерно, в первую очередь, для шизоидов. Идеалом может быть что угодно: сверхсущество, организация общества, философское или научное течение, не важно. Важна идея вознесения на пьедестал и стремление приблизиться к идеалу. «…Тварь ли я дрожащая или право имею…» – это мучения по поводу несоответствия некоему идеалу. Прикосновение к богу – древнейшая европейская традиция стремления к недостижимому, ясно демонстрируемая во фреске Микеланджело «Сотворение Адама».
Человек, который максимально приблизился к идеалу, часто канонизируется, однако, на деле воспевается не личность, а именно идея и человек, защищавший ее. Принести себя в жертву, погибнуть за веру, родину, царя, светлое будущее… некоторых хлебом не корми, дай за что-нибудь погибнуть.
Разумеется, разные идеи постоянно возникают, объединяют и разъединяют людей, а люди спорят между собой, часто не вдаваясь даже в содержание этих идей. Но те, кто пытается вдаваться, поскольку качественная проверка обычно невозможна, пользуются инструментом «правильного мышления» – логикой. Логос – базовое понятие древних греков, введенное еще Гераклитом. Оно обозначает вселенский Закон или смысл и причину сущего, отвечающего за устройство мира, а тот, кто изучает его, пользуется разумом. Даже на фреске Микеланджело за богом видны очертания мозга. Разум выражается через речь, поэтому философы устраивали публичные споры, и часто побеждал тот, чьи доводы оказывались более убедительными. «Убедительность» речи – это проявление Логоса, значит истины! Соответственно, иной взгляд является неправильным. И чтобы отсечь всякие споры на уже доказанные темы, возникают догмы. «Стульность», «лошадность», «человечность», если дружба, то навек, если лошадь, то должна возить, если я начальник, то всегда прав… Мы принимаем их как данность, не задаваясь вопросами и не ставя под сомнение. Тем же приемом пользуются демагогия и софистика.
Но идеи до нас доносят люди, которые (кроме признанных идеальными) как раз, не идеальны. Люди лгут, ошибаются, забывают, соответственно, для нас важно, от кого исходит утверждение. Поэтому, например, в христианстве задавались вопросом, был ли Иисус человеком, ставшим богом или божеством, воплотившимся в человека? Из-за схоластики погибло множество людей. Идеализация, разделение на «божественное» и «еретическое», «правильное» и «неправильное» – типичные признаки западной цивилизации.
В европейской традиции, распространившейся по всему миру, вместе с лошадьми, закрепилась определенная матрица «правильного» обращения с этим животным. Мы привыкли покорять, и если кто-то выбивается из этого стандарта, на него смотрят, мягко говоря, с удивлением. Это и есть стремление к догматизму. Интересно, что если в Европе появляются последователи какой-нибудь восточной духовной школы, они немедленно начинают ругаться со всеми «конкурентами», чего в принципе не может быть на Востоке.
Постоянное сравнение с Идеалом приводит к тому, что мы все время живем в мыслях о чем угодно, только не о настоящем моменте. И прошлое, и будущее могут быть лучше или хуже, но не такими, как сейчас, отсюда возникает основа всей европейской культуры вроде самобичевания, личностных переживаний, страданий Петрарки или воплощения в жизнь утопий, неизменно превращающихся в антиутопии. И, конечно, духовно мы тоже должны соответствовать Идеалу. Нравственность – это категория индивидуалистическая. Поначалу она имела отношение только к родственникам, то есть основывалась на чистой биологии. С появлением подданства расширилась до деревень, городов, стран, но с ростом внимания к личности, стала все более универсальной, местами даже переходя рамки вида.
Понимание, что Идеал и люди, говорящие о нем, не одно и то же, привело к мысли, что правильную идею нужно доносить правильным образом, который свободен от людских домыслов и трактовок. И этот образ – метод. Метод – это не просто идеал, выраженный в действиях, но и само представление об устройстве мира.
Существует предположение, что аналитичность мышления европейской традиции задала письменность, которая основана на отражении звуков, а не смыслов. Европейцы все записывают буквами и, возможно, поэтому убеждены, что любой предмет в мире можно разложить на простые элементы, а из простых элементов каждый может собрать что угодно, важно знать метод. Наука в Европе – это метод, а это значит, что даже учитель может быть не прав, и раз так, то под сомнением легко могут оказаться и авторитеты, и религиозные постулаты. Деизм, гностицизм, атеизм – неизбежные следствия нонконформизма и сомнения в авторитетах, и раз важен не авторитет, а метод, то возрастает и внимание к каждому конкретному человеку, как к личности. Личность должна быть цельной, самодостаточной, независимой, что приводит к возникновению науки и росту роли психологии, а чувства и переживания, с некоторых пор, становятся во главу угла. Следующим этапом стала куртуазная культура, утверждающая, что чувства между людьми могут быть выше общепринятых норм, долга или правил, как следствие появился романтизм, идеализировавший отношения, природу, другие культуры и т. д. На Востоке не существует ничего подобного.
Культуры Дальнего Востока зарождались, как и везде, либо на побережье, либо вдоль крупных рек. Разливы Хуанхэ и Янцзы, давшие начало первым поселениям еще в неолите, заставляли их обитателей очень много трудиться. Если Европа жила войнами и эпидемиями, уносившими множество жизней, прерывавшими культурную традицию, и каждый раз создавая новую, то Китай боролся с природой. Реки то питали поля, то уничтожали и дома, и посевы, но люди выживали, помогали друг другу, передавали традицию и сплачивались, несмотря на различия. Цивилизация Китая, в основном, сельская, и деревни могли находиться далеко друг от друга, говорили на разных языках, и имели разные обычаи. Но люди добровольно объединялись ради общего выживания, сохраняя дистанцию и привычный уклад.
Труд на рисовых полях требовал гигантской самоотдачи. Рабов в таких условиях держать невыгодно, поэтому жители не захватывали соседей, не создавали армий, и им некогда было строить отвлеченные теории об устройстве мира. Их интересовала практика взаимодействия. Они были рады любой помощи, и на этой основе возникли первые китайские государства, предлагавшие отдельным поселениям лишь порядок, письменность и достижения из других поселений. Основой объединения Китая всегда была торговля, а не вооруженный захват. Прагматизм отношений и выгода. Поэтому никто не навязывал свою религию, язык, требовалось лишь подчиняться законам, принятым в обществе. Общественное согласие – это конформизм, и китайское общество является одним из самых крайних примеров его проявления. А для коллективиста важнее всего этика, а не устройство. Мысль об устройстве диктует идею незыблемости неких абстрактных законов, неподвластных человеку, но ведь сам человек творит мир вокруг, разве нет?
Большую роль в формировании восточного мировоззрения, вероятно, сыграла письменность. Китайцы пишут иероглифами, которые изначально являются, в отличие от Европы, не бухгалтерскими записями, а магическими символами, цельными образами. А образы созданы людьми, и следование им – это выражение уважения к их создателю – шаману, к магии. Образ – это определенный ассоциативный ряд, и если он записан неверно, то несет уже другой смысл. Чашка, записываемая соответствующим иероглифом, должна иметь вполне определенный вид, иначе это уже не чашка, и для нее нужен новый иероглиф, который придумает вполне конкретный человек. Отсюда «наука» в Китае – это не абсолютное знание. Даже самого понятия «наука» не существует. Есть понятие «учение», как следование неким знаниям и взгляду на мир учителя. И это совсем не похоже на «следование букве», распространенное в Европе. Даосы же говорят, что как только текст записан, он умирает, а учение становится неживым и обрезанным. Знание номинативным, появляются четкие каноны, правила и догмы, а это значит, что само знание деградирует, и человек уже не понимает того, что он делает. Можно не понимая смысла, просто следовать методике, наткнуться на проблемы с лошадью, и заявить, что методика неправильная. Но на самом деле методика мертва, а более или менее удачно воплощает ее в жизнь лишь сам человек.
Китайцы считают, что Учитель всегда даст вам в десятки и сотни раз больше, чем можно написать в книге. Мастер не может быть неправ, но его Путь – лишь способ, которым он раскрывает собственные способности. Он может по-своему трактовать учение, поскольку уже прошел по своему пути и знает намного больше, чем написано. Поэтому китаец, желающий изучать боевые искусства, никогда не будет искать, где учат «Стилю тигра», а отправится на поиски Мастера, потому что не существует четких наборов приемов или канонов, но есть люди, умеющие делать определенные вещи. В этой связи интересна история Конфуция, поскольку ни один из письменных источников не говорит, у кого учился Великий Учитель. А для китайской традиции невероятно важна вереница предшествующих наставников. Но ученики нашли выход, поэтому когда у одного из них спросили, где учился Конфуций, тот ответил, что тот учился у Неба и у всего на свете. И это прекрасный ответ! С моей точки зрения, только изучая все на свете, наблюдая и, конечно, спрашивая у лошади, можно по-настоящему научиться понимать Лошадь.
Даосизм возник на Востоке, скорее всего, не просто так. Лао-Цзы никогда не был его основателем, он просто передал и прокомментировал некоторое учение, существовавшее задолго до него. Вполне возможно, что причиной возникновения такого мировоззрения послужил тональный язык. Мы, в европейской традиции, привыкли делить людей на «физиков и лириков», но по факту, среди китайцев почти нет разделения на доминирование правого или левого полушария. Тональный язык требует развития содержательной и «музыкальной» части языка одновременно. Среди многих индейских племен Северной Америки тональные языки широко распространены, а мышление местами очень напоминает даосизм. Может поэтому они хорошо понимали лошадей? В европейской традиции подобный подход практикуется только в искусстве пения, декламации или актерском мастерстве.
Европейцы, приезжающие учиться к мастерам Востока, часто хотят, чтобы им быстренько рассказали что-нибудь секретное. Это следствие представлений о том, что сам по себе метод содержит некие знания, овладев которыми можно выйти на другой уровень. Именно поэтому существует множество книг по искусству или по лошадям, а настоящих мастеров единицы.
Обычно у Мастера нет секретов, он просто хочет, чтобы ученик не наломал дров, применяя то, к чему еще не готов. Когда все сложится, он сам даст ему необходимые знания. Знания должны попадать в руки только тех, кто к ним готов. Неподготовленный человек, особенно получивший «секретные» знания, становится уверенным в своей правоте, он стремится доказывать эту правоту, игнорируя реальность. Человек подготовленный обретает уверенность в себе. Он не боится оказаться неправым, совершать ошибки. Он понимает, что ситуация может поменяться в любой момент, и настаивать на своей правоте просто глупо. Такого человека не пугает неопределённость, он не боится неудач, и поэтому способен учиться. Это и есть подлинный смысл учения.
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
Юлия Худякова: Я бы сказала так: знания могут быть и на поверхности и доступны всем. Но для тех, кто не готов, они будут не поняты, невидимы, словно в Зазеркалье…
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
Любое учение верно… но только для последователей Мастера, и таких мастеров может быть сколько угодно. И у каждого свой путь. По этой причине на Востоке никогда не возникало крупных религиозных течений, зато в каждой деревне был свой шаман, умевший общаться с духами, а шаманизм крайне индивидуален. Шаман – это личность, обладающая уникальными способностями, полученными от духов, и его Путь заключается в исследовании себя с целью повысить интеллектуальный и духовный уровень, чтобы увеличить личную чувствительность. Впрочем, способности можно получить и следуя ритуалам, постепенно превращаясь в алхимика или жреца. Второй путь предпочитают те, у кого из-за природных качеств или лени недостаточно личной чувствительности.
Чувствительность индивидуальна, ритуалы у каждого свои, поэтому у китайцев нет понятия «религия», а учения, приносимые разными людьми, равноценны. Даосизм, буддизм, конфуцианство, христианство, коммунистическая идеология, термодинамика, математика, социология, сольфеджио – это учения одного уровня значимости. В Китае существует огромное количество сект, в каждой есть свои мудрецы, но не существует «неправых», как нет и канонов – все это единое «духовное пространство» и разные Пути личного достижения высших состояний. Каждый Мастер, по сути, создает собственную версию буддизма, даосизма или боевых искусств, так как мир переменчив, люди разные, и нет никакого смысла следовать замшелым правилам. А посему деление на «буддизм» и «даосизм» скорее номинативно. Спор между религиями не имеет никакого отношения к духовности, важно лишь личное совершенствование человека.
В китайской традиции совершенный человек называется «сянь» – «человек на горе» или «человек у горы», что изображено на соответствующем иероглифе. В Европе это слово часто переводят как «святой», но, честно говоря, на христианских святых они совсем не похожи. В Европе святые или боги вызывают трепет, но в Китае, где святых, богов и различных духов множество, это просто другие существа. Энергия дао или будд находится везде, потенциально каждый может стать святым, и Будда был таким же, как любой из нас, просто более терпеливым, поэтому достиг Нирваны.
На Западе считается, что достижению высших духовных состояний мешает плоть. Это и понятно: если примитивные потребности, связанные с едой, размножением и доминантностью преобладают, то какое уж тут совершенствование! Поэтому европейские святые предпочитали «умерщвление» или подчинение плоти, ослабляя тело и, таким образом, усиливая дух. Естественно, тело долго и упорно сопротивлялось, вызывая страдания. Отсюда европейский катарсис – стремление к соответствию идеалу через страдания. На том же основана вся европейская культура, в том числе спорт. Но китайские сяни шли противоположным путем: для них тело – инструмент, вроде ножа. Инструмент надо совершенствовать, ухаживать, оттачивать, правильно питаться, заниматься здоровьем, вовремя и правильно удовлетворять потребности, чтобы они не выходили из-под контроля и не управляли разумом. Тогда энергию тела можно направить в созидательное русло.
Теперь, если взглянуть на лошадь с точки зрения даосов, вы увидите не средство передвижения и не спортивный снаряд. Ее тело – это инструмент, воплощающий в мир движения духа! Конечно, оно должно быть здоровым, и готовым к такому воплощению.
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
Юлия Худякова: Прямо музыка какая-то! А табун – целый оркестр!
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
«Живя телом», даосские мастера теряли зависимость от него, хотя, с западной точки зрения, чревоугодничали, пьянствовали, распутничали, отпускали скабрезные шутки, много смеялись, и вообще вели себя крайне несерьезно. Впрочем, сянь не интересуется мнением окружающих. Научившись работать с телом, он поднимается на новый духовный уровень, не нарушая мировую гармонию.
Для нормализации работы тела, как и в актерском мастерстве, в первую очередь, нужно научиться работать с дыханием. Этому помогают упражнения и определенного рода медитации. Без контроля дыхания все бесполезно! Тоже самое при работе с лошадью, поскольку дыхание – это первое, что выдает ваши истинные намерения. Затем нужно научиться контролировать тело на уровне мышц, ощущений и энергии. Лошади прекрасно считывают наши сигналы, проблема в том, что часто мы не управляем ими на должном уровне. И движения тела неизменно связаны с эмоциями, мотивациями, ощущениями, для чего также существуют специальные типы упражнений и медитаций. Причем, среди даосов никто никогда не делает упражнения или проводит медитацию по плану, все зависит от внешних условий погоды, состояния тела, температуры, времени года и т. д.
Также крайне важно питание! На самом деле мы недооцениваем роль питания, как для себя, так и для лошади. Питание – это не только калории, белки, жиры, углеводы. Бактерии в кишечнике в разные сезоны, при разных упражнениях и состояниях активизируются по-разному, что создает разные эффекты при движении, проявлении эмоций, восприятии, мышлении, даже принятии решений.
Одним из самых важных компонентов является общение. Вопреки привычному среди дрессировщиков, пониманию общения как обмена сигналами, и даже более широкому вроде смыслов и эмоций, на Востоке общение, в первую очередь – это присутствие рядом, создание среды, а значит, и обмен потоками жизненной энергии. Наполняет ли вас энергией тот, кто находится рядом? Или вытягивает ее? Помогает становиться лучше или использует? Именно поэтому многие сяни, удалялись в горы, подальше от людей, стараясь сохранить чистоту общения. Рядом с ними были только их друзья, которым они доверяли. И чем ближе вы к просветлению, тем более вы одиноки!
Одиночество просветленного – основная тема многих даосских картин и стихов, поскольку, чем выше вибрация, тем меньше людей может до нее дотянуться. У самых великих учителей обычно не было даже учеников, потому что обычные люди их уже не понимают. Точно также высочайшие мастера с лошадьми не делают трюков и не скачут верхом – им это не интересно, и часто они уходят из конного мира, оставляя после себя только легенды.
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
Юлия Худякова: Это действительно так… Для большинства людей наша таубунная реальность и всё сакральное, что дают лошади между строк – этого просто не существует… В то время как у нас рождаются новые Вселенные… каждый день.
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
Подобно тому, как по-настоящему богатые люди часто не демонстрируют свое богатство, а умные нарочито не блещут сложной терминологией, ни один реальный мастер Дао не будет выносить свое мастерство в люди и выступать на соревнованиях или шоу. Он проводит огромную внутреннюю работу, но она не для публики, хотя бы потому, что та не поймет ее и не увидит. И цель даоса – личное совершенство, просветление, а не желание восхищать или доказать, кто круче. Это не значит, что шоу или соревнования плохо, просто это другой путь, а погружение в Дао нужно далеко не каждому. И это одна из причин, почему все даосские учения с самого начала предупреждают неофитов: не вставайте на этот путь, ибо он полон горечи и одиночества! Многие хотят прослыть просветленными, но почти никто не готов оставить привычный мир.
Просветление, пробуждение, катарсис, «лунная дорожка» или инсайт – это переструктурирование своего взгляда на мир. Как все новое, оно связано и со стрессом, и с яркими эмоциями. В современной психологии это называется «Поиск решения проблемных задач», когда коуч, почти ничего не рассказывая ученикам, ставит их в ситуацию, где они могут сами находить решения и даже переосмысливать свои вопросы. Это не просто развивает креативность, но и способствует лучшему обучению, как за счет запоминания ситуации на фоне ярких эмоций, так и за счет понимания сути. Вот только такое понимание может открыть неприятную правду или заставить вообще отказаться от первоначальной цели.
Становясь даосом, вы не только выпадете из общества, но можете даже погибнуть или сойти с ума на пути к Просветлению. А идеи гения часто выглядят безумными, и разницу между безумием и просветлением может увидеть лишь тот, кто уже достиг последнего. «Храбрый не показывает храбрость, мудрый похож на глупца», у которого нет привычных нам устремлений. Также Лао-Цзы утверждает, что «Великий оратор похож на заику», и это правда, потому что для красоты речи достаточно пользоваться шаблонными фразами, но мудрец в процессе беседы тщательно продумывает свои слова, пытаясь донести смысл. И чтобы понять эти смыслы от ученика требуется отсутствие шаблонов и чистота восприятия. «Чистота и Спокойствие» – два важнейших фактора незамутненного сознания, позволяющие избавиться от иллюзий и увидеть то, что происходит на самом деле.
Даосские и буддийские тексты часто выглядят как байки или иносказания. И очень часто они говорят о стране, народе или правителе. На самом деле под страной часто подразумевается организм человека, под народом стихийные силы или потребности, а под правителем разум и воля даоса.
Здесь нужно понимать, что разница с европейским правителем принципиальна. Европа, по большей части, холоднее, земли мало и производство обходится дороже, поэтому выгодно землю захватывать. Этим и занимались вечно селившиеся здесь народы, многие из которых приходили из Степи. Во главе каждого народа стоял «рекс» или «радж» из варны военных. Изначально все они подчинялись друидам или браминам – священникам, но во время похолоданий борьба между народами обострялась, а после распада Рима образовалось множество феодов, где правил собственный вояка. Друиды исчезли, после чего Европа полностью переориентировалась на военизированный образ правления. Варны свободных торговцев или мастеров также не имелибольшого влияния, потому что европейские реки текут, главным образом, с севера на юг, а климатические пояса не сильно различаются, и товары примерно одинаковые, а экспортировать их для торговли внутри территории не слишком выгодно. Гораздо выгоднее оказалось захватывать экзотические товары из заграницы и осваивать новые территории. Кроме того, сама христианская вера подразумевает распространение: чем больше людей вы обратили, тем больше вероятность спасения лично для вас. Торговцы стали иметь влияние только в Новую Эру, со сменой экономической модели.
В Китае все было прямо противоположным образом. Земли много, и если кому-то что-то не нравилось, он мог уйти и начать свое хозяйство, благо производство продуктов обходится намного дешевле. Здесь нет смысла захватывать земли, потому что с имеющимися некому справляться. А вот с природой бороться приходится больше, чем в Европе: эффективность действий и объединение людей на этой основе намного важнее. Китай расположен в более мягком климате и широко простирается с севера на юг, поэтому все, что нужно, производится внутри страны. Реки текут с востока на запад, и это легко позволяет материку обмениваться с побережьем. К тому же рек намного больше, чем в Европе, а это дешевые торговые пути. Поэтому главная идея Китая – единство, и он всегда предпочитал торговать, а не воевать.
Один из самых ярких примеров такой политики связан с династией Мин, которую мы знаем по великолепному фарфору и невероятному расцвету культуры. В 1398 году умер Чжу Юань-чжан – первый император династии Мин, основанной Чингисханом. Бывший монгол не понимал тонкостей китайской политики, и поэтому своим преемником объявил не одного из 25 своих сыновей, а малолетнего внука. Ребенок не мог править страной, и поэтому его защитником и покровителем, а значит и исполнителем воли покойного императора, объявил себя четвертый сын почившего, а по совместительству успешный и популярный военачальник Чжу Ди. Согласно китайской традиции, он не имел Мандата Неба, но через три года наследник престола неожиданно погиб в пожаре, вспыхнувшем во дворце, и Чжу Ди… объявил императором себя. Естественно, тут же вспыхнули гражданские войны и восстания. Чжу Ди победил многих соперников-братьев, казнил тысячи человек, перенос столицу в другое место, установил авторитарный режим – ничего не помогало!
Но у него были советники даосы и конфуцианцы, которые и сообщили правителю, что признаком Мандата Неба является расширение Дэ – купола культурной силы, выражающейся в желании варваров войти в состав империи. Чжу Ди начал рассылать послов во все возможные страны и осыпать их правителей невероятно щедрыми и диковинными дарами. Он достроил Великую стену, которая обрела современный монументальный вид. Но одной из самых грандиозных затей нового императора было морское посольство под командованием Чжен Хэ. Для нее был снаряжен самый гигантский флот в мире! Он состоял из шести десятков «кораблей сокровищ», каждый из которых был по площади с футбольное поле, и на котором трудились тысячи человек! Еще около двух сотен кораблей служили в качестве сопровождения, охраны и обслуживания. За семь экспедиций, длившихся десятки лет (до последней Чжен Хэ уже не дожил), китайские мореплаватели посетили всю Юго-восточную Азию, Австралию, Цейлон, Индию, Персию, Аравию и даже Африку! Откуда привезли невиданных черных послов, магического зверя – жирафа, небесных коней и небесных оленей – зебр и антилоп.
В результате этих немыслимых свершений Корея и Япония стали копировать китайскую культуру, а орнаменты ближнего востока и архитектура Стамбула и Бухары подверглись сильному китайскому влиянию. Послы со всего мира направлялись в Поднебесную и принимали китайское подданство, что способствовало созданию гигантской торговой сети, по которой перевозили шелк, фарфор, пряности, серебро и т. д. Мощь, богатство и щедрость Китая привлекали многие народы, вызывая восторг и восхищение, на которых и базировался успех одной из самых великих династий. Это процветание указывало на наличие Мандата Неба, в противовес, принятой в Европе, ставке на военную силу.
А все потому, что если в Европе правитель – это воин, подчинивший себе территории, и единолично управляющий ими, то в Китае император – шаман, управляющий силами природы, в которого воплотилось одно из божеств. Недаром в его обязанности всегда входили гадание и молитвы. Это прекрасно видно и по костюмам, но самое главное, по восприятию своей роли в обществе, роду занятий. Благодаря связи с Небом, император является главным проводником энергии жизни и мировой гармонии, и пока он соблюдает эту гармонию, ему принадлежит Мандат Неба, подчиняются духи и учения. Но если начинаются засухи, эпидемии, войны и т. д. это сигнал, что император утерял Мандат Неба. Теперь он просто человек, гармония покинула его, и надо просто найти другого императора. Гармония на земле между всеми учениями и народами обеспечивается правилами поведения, заключенными в конфуцианских трактатах. Все чиновники обязаны строго соблюдать эти правила, дабы избежать хаоса, поэтому к коррупции, мошенничеству, стяжательству, халатности или распущенности в Китае относятся с предельной жесткостью.
Принципиальная позиция даосизма заключается в том, что правитель должен жить для своего народа, а не наоборот. Мир не создан для потребления. Следуя Дао, вы берете на себя ответственность за благополучие лошади, и она не должна быть предметом для удовлетворения низменных потребностей. Лао-Цзы утверждает, что великому полагается быть внизу, а сильный не стремится к победам. Победа всегда трагедия, и люди должны плакать, а не радоваться. Кстати, похожее представление встречалось и у индейцев равнин, где гибель хотя бы одного из своих моментально обесценивала любую победу. Благополучие создается уважением, а несчастье происходит от насилия. Войско – орудие несчастия, поэтому благородный правитель не применяет его, предпочитая договариваться.
С этой точки зрения даже трактат Сунь-Цзы «Искусство войны» выглядит совсем не милитаристским, а очень даосским текстом.
Конечно, добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего, чем просто добрым словом, но политик получает зарплату именно за то, чтобы не было войны, а не наоборот. Умные войн не начинают. Когда проблема решается агрессией, то это уничтожает ресурс, поэтому если другого пути нет, надо делать все быстро, эффективно, и успешно. Никто не должен начинать войну из гнева, мести или амбиций. По сути, война – это игра, некая условность, проверка на организованность и количество ресурсов. Теперь понимаете, почему жеребцы с удовольствием включаются в нее?
Первым делом полководец должен собрать всю возможную информацию о противнике, месте сражения, собственной армии, ресурсах и вообще всем, что может повлиять на исход. Вообще полководец – это «слуга царю, отец солдатам»! Как любой Учитель, он должен, в первую очередь, завоевать сердце солдата, его доверие и понимание. За ним должно хотеться идти! Моральное право и ответственность – Сцилла и Харибда любого предводителя. Точно также он лавирует между свободой и дисциплиной. И чтобы достичь победы, нужно создать такие условия, чтобы войска не хотели отступать. Но вот в отношении противника так поступать нельзя ни в коем случае! У него всегда должен быть явный выход из опасной ситуации, приносящий облегчение. Поэтому сдавшемуся противнику всегда должно быть лучше в плену, чем на передовой. Попробуйте так вести себя с упрямой лошадью, и вы удивитесь, как скоро она предпочтет сотрудничество борьбе.
Вообще в Китае не в почете идеалистические европейские лозунги типа «ни шагу назад», «ни пяди родной земли» и т.п., поскольку это глупо. Все «великие завоеватели», приходившие в Китай, неизбежно становились… китайцами. Любой варвар, принявший китайскую культуру, мог дослужиться до высших чинов и получать все блага цивилизации. Зачем завоевывать, если можно обойтись меньшими затратами? Действительно большое видится на расстоянии. С лошадью эта тактика работает превосходно – с ней не нужно воевать и бороться, предложите ей порядок, уверенность и возможность роста, и вы удивитесь насколько, легко вам станет взаимодействовать.
Если мы следуем естественности, то нет противопоставления, значит и борьбы. «Создавать и воспитывать существующее; создавая, не обладать тем, что создано; приводя в движение, не прилагать к этому усилий; руководя, не считать себя властелином – вот что называется глубочайшим Дэ», – говорил Лао-Цзы. Дэ – это и есть воплощение принципа Дао в реальности, которое можно сравнить с кармой, гармонией или благодатью. Поэтому, работая с лошадью, как мудрый учитель, постарайтесь делать так, чтобы лошади было комфортно и хотелось следовать предлагаемому вами пути. Это касается всех уровней и тренеров, и ветеринаров, и ковалей, и даже конюхов.
Но люди несовершенны и часто нарушают ход Дао, так почему же человечество до сих пор не скатилось в дикость? Этому препятствуют те единицы, великие мудрецы и благородные люди, которые и оттягивают на себя карму мира, если угодно, восстанавливают гармонию, таща за собой всех остальных.
Впрочем, гармония – понятие крайне расплывчатое. Гармония конфуцианца – это совсем не то, что гармония даоса. Причина кроется в том, что конфуцианство возникло через сотни лет после Конфуция, когда Китай стал объединяться, и общество все более ориентировалось на ритуалы и правила, а шаманские представления, лежавшие в основе мировоззрения во времена Лао-Цзы и Конфуция, ушли на задний план. Сам Конфуций был мистиком, выросшим в шаманской среде, и его фраза «Учиться и повторять изученное, не в этом ли радость?», столь любимая современными конфуцианцами, которые интерпретируют ее, как «Читать книги и повторять то, что узнали», в оригинале выглядела совсем по-другому. На древнекитайском эти иероглифы означают: «Вопрошать духов, бросая предсказательные палочки снова и снова»! То, о чем он говорил, означало задавать вопросы духам, знающим мировую гармонию, постоянно сверяться с ее ходом, стараясь увидеть картину целиком! И это очень похоже на ритуал поиска видений, существовавший у индейцев и один из приемов «заклинателей лошадей», также искавших гармонию с лошадью.
Гармония даоса или индейца – это вечно изменяющаяся природа, в которой нет однозначности, а баланс подвижен. Но для ученого конфуцианца, как для алхимика, весь мир – это котел, где вещества взаимодействуют друг с другом. От рецепта их приготовления зависят и их свойства. Рецепт, указаный, в том числе и в И-Цзин, «Книге Перемен» – это правила, нарушение которых приводит совсем не к тому веществу, которое вы хотели, а значит, и в целом нарушается мировое взаимодействие. И «неправильное вещество» нужно просто удалить, к чему и призывал «самый человечный человек» Конфуций, приговоривший к казни чиновника, неправильно написавшего прошение императору. Кроме того, Конфуций считал, что самое отвратительное – это ложь. Нет ничего ужасного в том, чтобы быть бедняком, трусом или вором, но если первый корчит из себя богача, второй призывает на битву, а третий является государственным чиновником, то к ним нужно применять самые жесткие меры. Сам верховный правитель страны должен быть идеалом, образцом для подражания, только тогда вокруг него будут собираться достойные люди. Он должен обращаться к своему народу, как к собственным детям, заботиться о них, и тогда они станут отвечать ему сыновней почтительностью.
Обладая довольно менторским тоном, Лао-Цзы и Конфуций, всегда вели диалоги со своими учениками, позволяя им размышлять и не соглашаться, поскольку у них не было задачи «дать абсолютную истину», ученик должен сам найти ответ. «Мудрость кроется не в заученных ответах, а в задаваемых вопросах. Знания забываются, но тот, кто задал правильный вопрос, стремится понять суть». Правильно заданные вопросы могут быть неприятны, но лишь они открывают правду, ведущую к Просветлению.
Просветление нужно для того, чтобы прекратить жить в мире иллюзий, который создает наш мозг. И вот здесь взгляды Лао-Цзы принципиально расходятся с конфуцианством, ориентированным на общество, которое зачастую говорит не только то, как нам себя вести, но и что мы должны думать. На самом деле, многие «ценности» нашего мира являются лишь «общественным договором», хотя никакого договора нет. Есть «то, что мы думаем, что думают другие», вымысел, ради которого мы готовы тратить силы, время и даже свою жизнь, не отдавая себе отчета в том, что нами пользуются или эти усилия бессмысленны.
Во многие вещи мы просто верим, наделяя их качествами амулетов, но, не понимая, как все работает на самом деле. Особенно ярко это видно на примере областей со множеством неучтенных или изменчивых параметров: лечения, соревнований, испытаний, сражений и т. д. Возьмем конный мир, где лошадь – животное, вырванное из естественной среды и часто несущее нагрузки, к которым совершенно не предназначено. Добавим сюда стремление человека выиграть соревнования и одновременно сэкономить как в финансах, так и на получении знаний. Готово! Особенно если владелец сваливает ответственность на тех, кто официально считается специалистами. И часто это тоже иллюзия. Конечно, боясь проблем, он начинает хвататься за все, что даст хоть какое-то ощущение стабильности и спокойствия: подковы, железо, шпрунты, развязки, попоны, «чудодейственные» лекарства и т.д., не говоря уже об откровенно вредных приемах типа постоянного содержания лошади в деннике, вдали от сородичей. В глазах такого конника вполне обычные специалисты наделяются статусами священников, да и сами соревнования часто выглядят как ритуал. А любое суеверие или религиозное действие – это всегда часть общественного соглашения, конформизм, чтобы не выделяться из группы «своих». Но я должен сказать, что в мире существует гигантское количество тех, кто гораздо более успешно взаимодействует с лошадьми, чем большинство профессионалов, и при этом не имеет отношения к спорту и вообще не относит себя к «конникам». По сути они ведут себя как даосы.
Даосизм предлагает рассматривать отношение сути мира Дао и его воплощение в реальности Дэ как взаимодействие матери и ребенка. Даосизм – это наблюдение и следование естественности, ненасильственность, и получение сверхчувствительности через очищение. Это Старец-Младенец, понятие, обозначающее человека, обладающего опытом и знаниями умудренного жизнью человека, но обладающего при этом детской чистотой и чувствительностью.
Тот, кто хранит в себе глубину совершенства,
Подобен новорожденному младенцу:
Ни скорпионы, ни осы, ни змеи его не ужалят,
Хищные птицы и дикие звери его не схватят.
Вполне вероятно, что здесь даосские мудрецы подметили свойства новорожденных крольчат и оленят, не имеющих запаха, из-за чего даже голодные волки проходят мимо. Ну и, конечно, новорожденный бесстрашен, не агрессивен и открыт миру. Мягкий дух – это легкость, способность воспринимать, чувствовать, управлять, не прилагая усилий. Своего рода аристократичность, достигаемая через понимание сути гармонии. Такой человек выглядит безопасным для лошади, с ним она хочет общаться… но люди часто ведут себя прямо противоположным образом. И сами делают лошадей опасными. Или просто верят в это.
На Востоке говорят: «Лишь самые мудрые и самые глупые, не поддаются обучению». И чувствительность Старца-Младенца, а по сути, Маленького Профессора, можно развить, подобно тому, как музыкант учится чувствовать полутона, художник понимать цвет, танцор – малейшее движение, а актер тренирует эмоциональную чувствительность и «чувство правды». И именно в этом состоянии вы начинаете не просто лучше понимать лошадей, но и управлять их желаниями, создавая из отношений с животным настоящее произведение.
Здесь крайне важно осознать: в произведении присутствует акт Творения, но художник не должен делать произведение, оно должно рождаться само. Как рождается ребенок. У-Вэй или недеяние означает, вам не нужно работать, целенаправленно трудиться, ломать, подстраивать под себя. Не нужно даже стремиться! Старания вас измотают и создадут лишние трудности. Нужны лишь необходимые условия: питание, сон, отдых, движение… ребенок появится на свет естественно, поскольку будет следовать желанию заполнить Пустоту!
Восточные мистики считали, что главное – это пустота, а люди, животные, все в мире – лишь формы, напоминающие разные сосуды. Но свойства сосуда определяются не его формой, а пустотой внутри, способной принять в себя что угодно. Это и есть та возможность, о которой мы говорили в Теории систем. Дао – это суть мироздания, его законы, энергия, которая воплощается в материи. Дао подобен воде, его живительность, текучесть, изменчивость является основной темой даосизма. Звезды – это энергия, движущее семя Дао, его дух, а люди, обладающие мышлением и способностью осмыслить его, способны воплощать его наилучшим образом в материальное. И поэтому мы – тоже семя Дао. Они могут создавать Произведения и нести гармонию или разрушать, устраивая войны, отвратительно управляя государством, потакая своим низменным стремлениям. По сути мы – сосуд, который можно наполнить светом звезд, но низменные стремления тяжелы, и наполняют его быстрее, ставя заслон на пути Дэ, подобно тому, как грязь мешает наполнять сосуд чистой водой. Мир спасают лишь те, кто по духу ближе к звездам, истинные художники по духу. И отсюда важнейший вывод: произведение – лишь след художника, а само творение имеет смысл только в процессе. Это и есть Дэ, жизнь, благодать, вИдение и творчество.
Каждый свой шаг мы должны совершать как священнодействие, не допуская бессмысленных действий. Каждое движение, эмоция, даже мысль или дыхание глубоко символичны и несут собственный смысл. Для лошади так и есть. Обратите внимание, что если вы уже заложили в свое сознание некую «лошадность», то больше туда ничего не поместится или перемешается с имеющимся содержимым. А животное не следует этой догме, то это «неправильная лошадь»! Ее нужно исправить. Но если принять, что лошадь – это сосуд, то его наполнение зависит от вас. И самое главное, не имеет значения, что конкретно делает животное. Пустота даосов – это Предсоздание, из которого рождается, что угодно.
Бывает, что лошадь перевозбуждается от эмоций или от желания вкусняшек и т.д, и самая большая ошибка в этот момент – делать! Ваша задача уменьшить активность, а не возбуждать! Порывистые неконтролируемые движения лошади – это избыточная активность мозжечка, которую нужно притормозить лобными долями. На похожем подходе основана «Дружелюбная игра» у Парелли, когда лошадь учится расслабляться и думать при любых раздражающих обстоятельствах. Надо успокоить активность нервной системы, иначе она найдет выход через смещенную агрессию или какие-нибудь пороки. Вы можете выгнать ее из своего пространства или прекратить вообще всякое воздействие, разве что ставя блоки, если существует опасность вторжения. Но нельзя демонстрировать никаких эмоций, и уж тем более, бороться с лошадью. Постарайтесь уйти в Пустоту! Конечно, это не волшебная таблетка, она не работает мгновенно, особенно у непривычного человека, но если вы научите животное вести себя подобным образом, она сможет гораздо легче контролировать собственные порывы. Тоже самое справедливо и для человека. Попробуйте ни о чем не думать хотя бы пять минут! Медитация – это очищение сосуда, дабы иметь возможность наполнить его истинным Дэ. При этом Дэ не закрыто от непосвященных, не сакрально. В даосизме не существует разделения на священное и бытовое, просто каждый миг своей жизни вы участвуете в том, что творит окружающий мир, и либо следуете Дао, либо мешаете ему.
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
Юлия Худякова: самое интересное, что лошади открыты к таким экспериментам! Если это творчество искренно!
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
Здесь я хочу акцентировать внимание на том, что Дао – это не Идеал. Идеал статичен, вы стремитесь его достичь. Дао нельзя достичь, оно уже в нас, и вы просто даете ему реализовываться или нет. Отсюда следует интересный вывод: не стремясь к недостижимому, люди не боятся не соответствовать ему, не боятся принимать правду о себе. Они не боятся не соответствовать и идеалам общества, лишь формально соблюдая правила жизни в коллективе. Буддийская поговорка гласит: «Мир создан для того, чтобы мешать нам жить». Он не создает, и не должен создавать, идеальных условий, а мы, как опытный серфер, можем научиться ловить волну и обходить опасные течения. Это идеальный вариант реализации нонконформизма в конформистском сообществе. Именно поэтому даос всегда спокоен и уверен, он видит выход из ситуации, видит ее развитие, видит суть происходящего, и просто следует Дао, как ведет его сердце.
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
Юлия Худякова: Шедевр – это свобода Самовыражения. Шедевр не может быть идеальным. Он может быть настоящим, искренним, несущим крик, песню, боль, восторг, любое проявление Души! У Шедевра рамок НЕТ. Будьте Шедевральными, а не идеальными, не ставьте себя в тюрьму рамок! У вас мощные Крылья!!! Потолка нет!
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
Только Сердце
Буддизм на Востоке сильно переплетен с даосизмом, поскольку принципы обоих учений во многом схожи. Мало того, сам буддизм имеет множество ответвлений и направлений, различных как по внешним представлениям, так и по сути.
Стоит вспомнить, что буддизм возник в Индии в середине I тысячелетия до н.э., как следствие падения доверия к существовавшей социальной системе. Естественно, в первую очередь пострадала древняя идеология индуизма. Мир менялся, и старые религиозные догмы уже не соответствовали, а часто просто противоречили реальности. Варновая система стабилизировала общество, запустив отбор по биологическим принципам, и в результате на вершине власти оказались мошенники, лизоблюды, подхалимы и воры, которые, сидя на доходных местах, занимались коррупцией, халатно и формально выполняя свои обязанности. Это сильно ударяло по экономике, потому что роль городов стала все более значительной, люди меняли свои семейные предназначения – джати, постоянно нарушая традиции, что не могло не вылиться в экономический кризис. Недовольство народа росло, противоречия между раджами (военными) и брахманами (священниками) усиливались, тем более, что кшатрии имели право учить священные тексты.
Революцию кастовой системы устроили вайшья, жившие в городах, где покупали тексты, ранее доступные только для высших варн, и дававшие детям брахманическое образование. Всем стало понятно, что достигнуть определенных духовных вершин может кто угодно. Поэтому сейчас брахман – это не рождение в касте, а воспитываемое или достигаемое качество. Правда, поведение брахмана можно какое-то время имитировать, профанируя знания, но нельзя заниматься этим постоянно. По состоянию своего духа человек либо является брахманом, либо нет. Тоже самое и с кшатриями.
Последней каплей стали войны, когда вдруг оказалось, что профессиональные вояки не способны на серьезные военные действия. Выхода не было, и вдруг оказалось, что люди из вайшья и даже шудр, благодаря своим талантам, могли стать военачальниками и правителями! Даже сам Сиддхартха Гаутама, будучи рожден кшатрием, всю жизнь вел себя как брахман. Вследствие кризиса власти, нарушения порядка системы каст, возникли течения, отрицающие иерархию и наличие сверхсущего Высшего Брахмана. Но что же тогда вместо него?
Само слово Будда означает «пробужденный», и принц Гаутама был назван им не просто так. Он заметил, что мир переменчив, а значит, в нем не может быть стандартов и догм. И раз нет ничего постоянного, то привязываться не к чему, поскольку оно неизбежно исчезнет. Отсюда возникли Четыре Благородные Истины:
– существует страдание;
– существует причина страдания – привязанность, желание, стремление;
– существует прекращение страдания – Нирвана;
– существует путь, ведущий к прекращению страдания.
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
Юлия Худякова: сегодня на семинаре у меня случайно родился новый термин: «Нирвана», он означает сделать упражнение с лошадью нирвано, а в потоке, ровно, плавно, на мысли и дыхании, наслаждаясь блаженством и чистотой взаимодействия…
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
Еще Герман Гессе говорил: «Нет иной реальности, кроме той, которую мы носим в себе». Живя обычной жизнью, вы должны понимать иллюзорность своих желаний. Современным языком можно сказать, что желания часто порождаются либо низменными животными потребностями, возводимыми в абсолют, либо тем, что нам навязали другие люди. Недостижимость этих идеалов или их исчезновение, а также несоответствие ожиданий реальности причиняют страдания, и человек, чтобы избавиться от них, стремится к следующей иллюзии. В погоне за иллюзиями он не видит реальность, и увеличивает страдания в мире. Даже наше ощущение себя как личности является иллюзией и приносит страдания.
Упанишады утверждали, что человек, совершая добрые или злые деяния, меняет свою карму, и в следующий раз перерождается в новом теле, более или менее совершенном, в зависимости от свершенных поступков. Но Будда говорил, что перерождается не сам человек, а та иллюзия, набор представлений, который вы создали. И чем ниже стремления человека (здесь Будда, похоже ориентировался на пирамиду Дилтса), тем тяжелее карма и он перерождается во все более низких формах. А чем ниже форма, тем либо короче существование, либо больше страдания.
Цепочку иллюзий через практику угасания стремлений можно оборвать и оказаться в Нирване. Нирвана – это не Небытие, а Сверхбытие! Но уже поднимаясь на более высокий уровень сознания, вы понимаете, что мир это всего лишь игра, и его не стоит воспринимать всерьез. Победы, покорения, трюки, результаты, нормы, догмы – это все бессмысленная пыль, портящая карму человека, единственной ценностью которого должно быть непричинение зла другим, будь то люди или лошади. На Востоке говорят: «Зло делает то, что хочет, не сомневаясь и не останавливаясь. Но добру каждый раз приходится доказывать себя снова и снова». Но если соблюдать этот принцип, можно научиться играть миром, как инструментом, добиваясь максимальной красоты и вовлеченности, но, не привязываясь к нему. Зато избавляясь от привязанностей и приоритетов, вы отказываетесь от иллюзий и получаете все, становясь всем миром.
Делать это нужно, разумеется, только с чистым сердцем. Принцип «Только сердце» или «постижение сердца» – это принцип, лежащий в основе нескольких буддийских школ Дальнего Востока. Суть его заключается в утверждении, что не нужно искать Будду снаружи, не нужно совершать ритуалы и поклонения, потому что Будда находится внутри человека. Он и есть Будда, только еще не пробудившийся. Он спит, сокрытый под множеством бесполезных наносных вещей и стремлений, и нужно просто избавиться от них. Для этого существует медитация, способная открыть истинное сердце каждого человека.
Основа буддизма – «наблюдение в щелочку» за происходящим в мире, отдохновение души – самое достойное занятие для человека Высокой культуры. Наблюдение, размышление и опьянение от впечатлений. При этом не стоит забывать, что человек сам является участником трансформаций, и дух его когда-нибудь тоже перейдет в бесплотное состояние. И с этой точки зрения поэт или художник – это мудрец, видящий суть мироздания, и способный отразить его мимолетность в своих произведениях. А культура – не количество произведений, построек, вложенных денег и т.д., а «начертание иероглифов мокрой кистью на горячих камнях», когда первая линия высыхает до того, как будет нарисована последняя. Радость в созидании, а не в обладании! Занимаясь искусством, человек создает себе Лошадь, как произведение, одновременно как Человек. При таком отношении к жизни единственное, что имеет значение – способность жить в настоящем моменте, ощущая весь мир, который больше никогда не будет прежним, Состояние Мастера. И тогда человек – это не барахло, которое останется после него, а то, что он по-настоящему делал и переживал. Потому что смерти нет, есть перерождение, трансформация, круговорот. Жизнь не кончается, пока не разорван круг сансары, и прожитые состояния позволяют перейти на следующий уровень. Человек и лошадь – часть священного пространства-времени, которое можно прочувствовать, очистив сознание, но нельзя зафиксировать.
Лотос – самый важный символ буддизма. Он растет в грязи, но на нем нет ни пятнышка, его листья и цветы очищают себя. Подобно лотосу, должны быть чисты мысли и совесть буддиста, его мотивации и действия, несмотря на то где он живет. Буддизм не догматичен, как и даосизм, он «запрещает запрещать!» Он никому не навязывается, и, несмотря на полмиллиарда последователей, буддизм индивидуален. В нем нет догм, и не за что зацепиться, чтобы приложить силу и противодействовать. Вы можете искать путь к Просветлению, и одновременно быть атеистом, мусульманином, даосом, конфуцианцем, шаманом или христианином. Потому что главное не форма, а внутренняя чистота. Разумеется, должны быть чисты и наши помыслы в отношении лошади. Лошадь считывает сигналы нашего тела и эмоций, наши неявные посылы, которые мы часто сами не осознаем, и подстраивается под наши ожидания. В психологии это называется «зеркальное Я», когда собеседник, сам того не желая, стремится отвечать вашим представлениям о нем. Это как раз про поговорку «Если человеку постоянно говорить, что он свинья, он, в конце концов, захрюкает». И наоборот, создавая из лошади шедевр, вы шедевр и получите. Ожидание может воплощаться в реальность.
Буддийские постулаты невероятно напоминают то, что говорит о мире современная квантовая физика. Не случайно им, в свое время, интересовались многие великие умы, в том числе Эрвин Шредингер, вообще увлекавшийся философией древней Индии. В книге «Что такое жизнь» он пишет: «Все пространственно-временные события в теле живого существа (…) являются, если не строго предопределенными, то статистически предопределенными. (…) Поэтому давайте попробуем сделать (…) вывод на основании двух предпосылок:
1. Мое тело функционирует как чистый механизм, в соответствии с Законами Природы; и
2. Тем не менее, я знаю (…), что я направляю его движения, последствия которых я предвижу (…) беру на себя полную ответственность за них».
Нельзя «перепрыгнуть» Законы Природы, но можно выбирать путь, по которому вы будете их реализовывать. Мы сами формируем среду вокруг и внутри себя. В этой среде есть постоянные элементы и случайные события, которые, направляют следующие события. Я бы предложил сравнить психику с пламенем. Вы не можете точно предсказать, какая температура будет в каждой конкретной точке, в определенное время, но пламя можно раздувать или гасить, расширять и ограничивать, потому что оно питается средой. Точно так же с лошадью: создавая среду, вы направляете пламя, и чем ближе к биологическим основам, тем более точны предсказания. Но это биологические потребности являются всего лишь всепожирающим пламенем. Гораздо менее предсказуемы, но наиболее красивы, языки пламени, однако, придав им силу, мы можем обжигать древесину, создавать причудливые колышущиеся тени или даже проводить хирургические операции…
Из многочисленных форм буддизма на Дальнем Востоке лучше всего прижился чань, который по-японски звучит как дзен. Рассказывать о нем подробно не имеет смысла, потому что, как с Дао, можно говорить бесконечно, и не сказать ничего. И, кроме того, о дзене уже написано огромное количество литературы. Проблема в том, что Просветление дают не знания, а практика проявления Будды в сердце. Вы должны стремиться быть Буддой каждую секунду. Не правда ли похоже на принцип даосизма? Пробужденное сознание – это отражение лунного света в спокойной воде. С этой чистотой приходит свобода от иллюзий, и тогда вы способны творить, выражая истинного себя через со-ритмичность со всем миром, когда нет меня и нет другого. Путь этот не легок, он достигается через долгую изнурительную работу над своим бодрствующим сознанием. А медитация, принятая в восточной традиции, направлена на успокоение сознания и стирание из него всего наносного.
Биологические основы медитативных техник довольно просты. О теории восприятия информации мы говорили в Первой части книги, сейчас лишь стоит сказать, что за счет нейромедиаторов и некоторых древних областей мозга, живой организм может глушить или усиливать любой поступающий сигнал. С помощью этого механизма мы переключаем внимание или убираем ненужные ощущения. Например, вряд ли вы сейчас чувствуете ткань в которую одеты или давление стула, обращаете внимание на все окружающие звуки и т. д. Но при желании, мы легко сможем «усилить» тиканье часов или попытаться разглядеть темный силуэт в ночи. Точно также мы можем концентрировать внимание на биомеханически правильном движении мышц в фитнесе, этому мы обучаем лошадей в Тренинге Выпрямления или занимаясь массажем. Поэтому главное предназначение дзен – это освобождение от лишнего и умение концентрироваться на действительно важном. Дзен – это свобода и мудрость. Идеально звучит, правда? Проблема в том, что это тоже иллюзия.
Иллюзия из-за любимом европейской культурой стремлении к Идеалу. Идеализация Востока началась в еще в XVIII веке, но расцвет ее пришелся на середину XIX века, и продолжился в XX. Все началось с романтизации Ближнего Востока, который, как известно, «дело тонкое», индийской экзотики в колониальной Англии, следом создавался образ «благородного дикаря» на примере американских индейцев, первые фэнтези, приключенческие романы и т. п. «Половецкие пляски», очарование Кавказом у Лермонтова, романтика русской глубинки Есенина, строительство китайских чайных домиков в Москве, китайских дворцов и беседок, чай, шелковые халаты, ятаганы янычаров…
Романтизация Востока, носящая название «ориентализм», характерируется сильной предвзятостью в отношении всего экзотического, наделении его свойствами, совершенно не присущими. Один из примеров – боевые искусства Востока. Первые европейцы были очарованы каратэ, кунг-фу, таэквондо и т.д., принимая экзотические техники за невероятно эффективные приемы рукопашного боя. На самом же деле это именно искусства – ритуальные военные танцы, своеобразный парад перед богами, имитация сражений в форме максимально образной и выразительной. Как мы помним, война лишь недавно стала относительно рационализированным занятием, а на протяжении всей истории человечества она представляла собой нечто вроде спектакля или ритуала вызова дождя. Искусства эти скорее легендарны, чем прагматичны, но для этого и создается искусство. Оно всегда условность и действует в рамках условности. Ведь никому не придет в голову, что луна на сцене не настоящая, что музыка не нужна, потому что пожарная сирена ревет громче, а актер, играющий Супермена, обязан каждый день спасать мир.
Ориентализм – это направление искусства, позволяющее нам брать лишь некоторые черты другой культуры, идеализировать, рафинировать и взглянуть на мир под другим углом. Да, тот буддизм или даосизм, который мы знаем, совсем не то, что есть в современном Китае. Но он помогает нам в нашей парадигме находить ответы на сложные вопросы. Встраивая идеи о другой культуре в свою собственную, мы находим способы взглянуть на мир по-новому, и увидеть его красоту.
