скачать книгу бесплатно
Кстати о мускулатуре, поскольку мы ездим верхом, и для лошади это атлетическая нагрузка. Долгие и однообразные упражнения не наращивают мышцы, а изнашивают. Мало того, вместо правильного движения и распределения нагрузки, лошадь начинает компенсировать, перенося нагрузку на более привычные мышцы и искажая ход работы суставов, позвоночника и мышечных цепочек. Все это неизбежно приводит к травмам, зажатости, отсутствию желаемых результатов и т. п.
Разберем простой пример о сгибании на вольту, не так важно, делается оно под седлом или на корде. Сгибание в зоне ребер у лошади крайне ограничено, а для некоторых почти невозможно, и путь к нему крайне непрост. Поэтому всегда есть то, что человеку сделать «удобнее». Только «удобнее» не означает «хорошо» – это имитация, но не естественный ход процесса. Легче всего направить лошадь, например, влево, согнув ей шею поводом в эту сторону. Но если она не будет сама желать держать внимание на этой стороне, не захочет стремиться туда, если вы не объясните ей, что остистые отростки позвонков должны находиться вертикально, а место сгибания в определенной зоне, то лошадь будет формально подчиняться, но внутренне стараться убежать от неприятного воздействия. Это бегство и есть истинный ход процесса, который заставит ее отворачиваться от источника неприятностей, как отворачивается ребенок, которому пихают в рот ненавистную кашу. В результате каша оказывается везде, кроме как в ребенке. Здесь происходит тоже самое. Лошадь изгибается наружу, напрягая те мышцы, которые она должна расслаблять, от чего происходит искажение работы суставов, перенапряжения в постуральной мускулатуре и т. д. Всадник своим весом и неверным положением тела только усугубляет ситуацию. Это ведет не к улучшению, а к ухудшению, как здоровья, так и взаимопонимания.
Видели, наверное, таких лошадей, которые не любят бегать в какую-то сторону. Увеличение объема тренировки не помогает, и не может помочь, потому что задача изначально поставлена неверно. Лошадь либо отворачивается, либо просто сгибает шею в нужную сторону, увеличивая напряжение, либо заносит корпус, имитируя правильную работу, но продолжая делать все неправильно, а человек упорно не замечает своих ошибок. В подобной ситуации нужно делать все наоборот, и помочь в этом может такая замечательная вещь, как гимнастирование лошади или Тренинг Выпрямления.
Ни одна лошадь не рождается с необходимыми мышцами, чтобы нести всадника на спине, она должна развивать их силу и подвижность. Но многие ли всадники понимают, что при верховой езде лошадь должна принимать вес человека только на мышцы, чтобы грудная клетка не опускалась между плечами? Это вопрос к любителям ранней заездки лошадей и долгого нахождения на спине. А то, что для мягкого и правильного галопа требуется сил втрое больше, чем на шагу и принципиально другая работа мышечных цепочек? Что к этому движению, несмотря на его простоту, нужно готовить? А то, что правильно развитые мышцы помогают лошади оставаться стабильной при воздействии центробежной силы на вольту? Иначе она будет «выворачиваться» в противоположную сторону, срезать движение или заносить ноги. А то, что связки и суставы приспосабливаются намного дольше, чем мышцы, и вывести их из строя намного легче? Для всего этого требуются регулярные упражнения, не превышающие порог утомления, сохраняющие лошадь расслабленной и обеспечивающие качественное восстановление, что совсем не похоже на привычные тренировки в спорте.
Straightness training был создан Марайкой де Йонг на основе упражнений Высшей школы. Сейчас ее последователи улучшили это направление, исключив опасные упражнения, но оставив неизменной суть метода. Тренинг выпрямления – вещь неспешная и вдумчивая, удерживающая концентрацию на движении и на балансе лошади на протяжении всего занятия. Даже человек не может долго концентрироваться на одном, что уж говорить о лошади, особенно если мышцы не подготовлены! Первые занятия длятся всего несколько минут. Мне это напоминает тренинг опытных бодибилдеров, которые не стремятся к большим весам или тренировкам по часам. Главное – ощутить правильное движение, прочувствовать траекторию и распределение нагрузки. Вы контролируете не вес, а ведете диалог со своим телом. Стремление же взять большой вес или ориентация «я выдержу, я смогу» – это тренировка Эго.
Давайте проведем еще одну аналогию из конного мира – ковку лошадей. В чем здесь неприятная правда? В том, что реальная цель – не здоровье лошади, а уничтожение чувствительности к агрессивному влиянию грунта. И обеспечение финансового благополучия коваля, который будет расписывать все преимущества данного подхода просто потому, что он стоит дорого, а он не знает или не хочет лечить по-настоящему. Протез, знаете ли, вещь прекрасная, и может быть даже высокотехнологичная, но это не повод отрезать настоящий орган и заменять его искусственным. Впрочем, качественная маскировка проблемы обычно снимает вопрос о необходимости понимания многих вещей, связанных с функционированием копыта. На данном фото можно четко увидеть разницу между копытом, расчищенным с учетом его физиологических и физических характеристик, что напоминает копыто мустанга. сточенное естественным образом, и формой подковы, которая разрушает весь смысл данного органа.
И тут возникает вопрос об истинной мотивации коневладельца: хочет он просто обеспечить свои «хочу», а от проблем просто отмахнуться, или же человеком движут потребности более высокого порядка? Даже до данного вопроса доходит не каждый. В первом случае цель выжать из животного все до конца, ставить новокаиновые блокады на травмированные мышцы и суставы, использовать шпрунты, резинки, шпоры, жесткое железо и т. д. Во втором вы развиваете ее не только физически, но и психически, интеллектуально, по сути, развиваетесь вместе. Вы не спешите, понимая, что есть «слабые звенья», которые нужно усилить, а результат становится естественным следствием процесса.
Для примера давайте рассмотрим то, что нам ближе и понятнее – ходьбу человека. У ребенка подготовка начинается задолго до того, как он встал на ноги. Первым запускается… вращение головы, движение конечностями и только затем попытки перевернуться со спины на грудь и обратно. Это ориентация в пространстве, работа с силой тяжести и начальная координация. Затем идет обучение поднимать голову, лежа на животе. Такое движение прокачивает постуральную мускулатуру спины, без которой правильная ходьба невозможна, а также обучает ребенка фиксировать внимание на предмете, концентрироваться. Если в это время ребенка пеленать, таскать на руках и не давать двигаться, ему будет трудно не только осуществлять правильное движение, но и учиться! Автоматического навыка держать позвоночник нет, а любая концентрация внимания стоит гигантских энергетических затрат. И часто дети становятся двоечниками в школе не из-за отсутствия умственных способностей, а просто потому, что усидчивость обходится им гораздо дороже, чем отличникам! А еще нужно научиться тормозить ненужные движения, запоминать правильную работу мышечных цепочек, даже дышать, тратя на это огромное количество времени, но без этого о правильных движениях нечего и думать. И только после формирования автоматизированных навыков следуют попытки ползать, садиться, встать на четвереньки и т.д.,
А теперь давайте перенесем все это на лошадь! Лошадь в амуниции подобна туго спеленатому ребенку, у которого не развивается нормальная координация. Ходить и бегать она умеет почти сразу, но когда вы просите от нее какое-то незнакомое движение, начинать надо с базовой подготовки, которая вроде бы совсем не похожа на конечный результат.
Постуральная мускулатура запускает в работу «мышечные поезда», и именно она должна формироваться первой, создавая не просто каркас вокруг позвоночника, а активизируя цепочки, способные аккумулировать энергию и вырабатывать максимум при минимальных травматических рисках. Через игры и упражнения на свободе и в руках, вы запускаете эти цепочки, которые учат лошадь координации, основам сбора, движению по прямой, концентрации внимания. И только потом подключаете «мелкую моторику» – работу с отдельными частями тела – головой, корпусом, передними и задними ногами и т. п.
Даже такая банальная вещь, как остановка, требует долгой и тщательной подготовки. Если тормозить лошадь поводом «от головы», она упрется в трензель и будет тормозить передними норами, закидывая голову назад. Это не даст возможности развить затылочную зону и гребень, связанный с постуральной мускулатурой, и запустит в работу совсем не те мышечные цепочки, что приведет к привычке двигаться неправильно. Не случайно вестерне или классической выездке тормозят седалищем, побуждая лошадь остановиться, в первую очередь, за счет подведения крупа и торможения задними ногами… с которых и начинается сбор. Тренинге Выпрямления как раз готовит мышечные цепочки, мозжечок и центр равновесия к движению, а психику к концентрации внимания.
Естественного сбора лошадь достигает в процессе эмоционального накала – это инстинктивное движение, но если вы пытаетесь вызвать его с помощью ухода от болевых средств, тем более игнорируя естественную последовательность, ничего не получится. К сбору лошадь нужно долго готовить окольными путями и вспомогательными упражнениями. Она должна хотеть нести вас, выталкивая спиной вверх, а не убегать от боли. Путь прямого движения к цели не только самый примитивный, но и самый нерезультативный. Вы получите что угодно, но не то, к чему стоит стремиться.
Только так ваш Колосс будет не на глиняных ногах: физически лошадь готова, концентрация внимания на человеке и движениях, нет необходимости контролировать лошадь поводом, шенкелем, шпорами и т. д. Теперь, опираясь на тонкие ощущения тела, эмоции и движение, вы ведете с ней постоянный диалог. Ведь эмоции лошади – это река. Невозможно управлять бурной рекой, но можно, как опытный лоцман, овладеть искусством плавать по ней, используя свое интуитивное чутье, а также знания о течениях и мелях. Вести диалог с рекой.
Когда вы просто общаетесь, вы перестаете нервничать и думать о выполнении, и начинаете замечать множество нюансов. Когда вы расслаблены, все превращается в шутку и удовольствие, нет ничего серьезного, ничто не имеет значения. Это тот самый дзен. Лошадь тоже не напрягается, стараясь уловить ваши сигналы, которые становятся четче и понятнее, как расслабленные движения танцора. В этом нестремлении к результату все происходит легко, аристократично и красиво. А главное приятно для обоих. И только пока лошадь чувствует удовольствие от контакта, пока происходит нужное движение или действие, нужные ощущения, вы занимаетесь. Как только это начинает уходить, прекращайте. «Заканчивайте на хорошем» вовсе не значит «добейся, чтобы лошадь сделала хорошо»! Это выражение относится к тому, что нужно успеть закончить до того, как начинается плохое. С лошадью не нужно идти через «не могу» и делать потому, что положено заниматься определенное время или сделать определенное количество упражнений. Не нужно прикладывать усилий для управления. Нужно понимание сути и учет огромного количества мелочей. Нет ничего важнее мелочей. Именно они оказывают влияние и на формирование и лошади, и человеческой культуры или развитие цивилизаций.
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
Юлия Худякова: Интересно, что действительно, ничего не имеет значения, но, в тоже время внутри диалога значение имеет всё… Мы оказываемся словно внутри своей собственной Вселенной и «пусть весь мир подождет»…
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
Чеширский кот Эрвина Шрёдингера
Нам придется снова обратиться к работе мозга, ибо без нее не понять некоторые физиологические предпосылки, которые и приведут нас к искусству взаимодействия с лошадью.
Начнем с того, что существует сознание, и в целом его роль заключается в том, чтобы остановить действие, которое инициируется бессознательными процессами. Помните, что мозг принимает решение за несколько секунд до того, как оно дойдет до сознания? Принять новое решение за это время сознание не успеет, а вот наложить вето – вполне реально! Правда и здесь стоит понимать, что «вето» можно наложить, только если вы имеете критерии и установки, которые запустят процесс. Допустим, формально наложить вето на удар другого человека сознание способно, но интеллигент сделает это мгновенно, и не задумываясь, а гопник даже не подумает, что неплохо бы остановиться и найти другое решение. В данном случае имеющаяся в подсознании информация кардинально влияет на сознание. И получается, что мы можем влиять на подсознание с помощью примеров благородства, вдохновения от поведения героев произведений, персонажей или учителей, тем самым повышая и наш уровень осознанности. Чем выше уровень осознанности, тем лучше понимание, что управляет поведением, и тем мощнее вето, распространяемое на большее количество самых глубинных потребностей.
Зачем это нужно? Потому что никакие поступки не исчезают бесследно! Зло творится неосознанно, инициируемое как раз страхом, жадностью, желанием власти и т. д. Зло сотворить легко, для этого не нужно мыслить. И сотворенное зло не исчезает, не вуалируется добром, оно остается навсегда. И, кроме того, в нашем обществе очень легкое отношение к свершению зла, особенно по отношению к животным, потому что мы не берем на себя ответственность за свои поступки, маскируя их «благими намерениями». Ведь нам с детства говорят, что мы «вершина эволюции», а животные созданы для удовлетворения потребностей человека. Удивительно, что постоянно думая о будущем, мы не умеем смотреть в будущее!
Когда мы совершаем какой-либо поступок, мы не просто тренируем синаптические связи, а настраиваем выброс определенных нейромедиаторов, меняя саму химию работы нейрона! Постоянные действия, как мы помним, оказывают влияние даже на ядерную ДНК, а малоосознаваемые действия запоминаются проще и лучше, поскольку в данный момент требуют меньше энергии. Когда кто-то совершает зло, в первый раз организм сопротивляется, но во второй раз совершить его становится легче, потом еще легче, а вскоре человек начинает думать, что только так и надо, оправдывая свои действия «благом», «просто бизнесом» или «силой обстоятельств». Сознание нам нужно как раз для того, чтобы мы не делали глупости автоматически.
Ориентация нейронов приводит к той шизоидности, когда садист мнит себя великим учителем, а маньяк-убийца спасителем человечества. «Добейся, заставь, покажи характер» запускает ту же пагубную цепочку, не только для человека, но и для лошади: «сопротивляйся, не доверяй, убегай». И это крайне плохо, потому что ставит блок на мышлении лошади в ключе сотрудничества и раскрытия потенциала.
Однако нейроны можно натренировать и на восприятие сложности, красоты, понимания сути, даже на желание мыслить. Наука учит сомневаться и искать проверяемые ответы, а искусство должно облагораживать, создавая тот самый вектор мышления, который и вывел наших предков из примитивного состояния. По сути, нейрон – это очень узкий анализатор спектра, но благодаря тысячам связей с другими нейронами, он может включаться в разные нейросети и использоваться для разных задач. Таким образом, чем больше вы знаете, чем разнообразнее эти знания, тем больше нейронов вы можете подключить к решению проблем, повысив качество мышления. Мышление категориями высокого искусства не просто дополняет и усложняет картину мира, оно создает вектор развития. Ведь «шипики» – отростки аксонов, растут не абы как, а целенаправленно призывая определенные клетки с помощью работы факторов роста. Это и есть проявление самоорганизации сложных систем.
Самоорганизующиеся системы – это основа жизни. В мире постоянно происходит бесчисленное количество химических реакций, и так было, видимо, на протяжении миллиардов лет по всей Вселенной. Но, похоже, было достаточно возникновения одной системы такого типа, чтобы она запустила процесс, повторяя и усложняя сама себя, копируя и поглощая энергию других таких же систем. Тоже самое с лошадью. Вам достаточно один раз почувствовать взаимодействие, получить ощущение единства, и вы начинаете его искать.
Почему я настолько упираю на работу с лошадью на свободе, в руках, на разнообразие, трюки, игры? Потому что это создает ту самую сложность, аналогичную появлению мысли в, казалось бы, простой биологической машине, которой является мозг. Это еще одна привлекательная черта искусства: вы не обязаны с лошадью каждый раз делать что-то по программе, стремиться к результату, победе. Вы может менять взаимодействия, исходя из своих идей и состояний. Можно просто погулять, поговорить, поиграть, освоить новое направление – и это идеальный подход. Только при разнообразии возникают эмерджентные свойства – главный принцип мироздания. Об этом говорит буддийский коан: «Если две ладони производят хлопок, то каким же будет хлопок одной ладонью?» Новые свойства возникают только в системе, обладающей всеми необходимыми компонентами.
И тогда новые связи начинают формировать новые потребности. Пирамида Маслоу в теории правильная, но автор описывал ее на основании очень небольшого количества клиентов, среди которых были, в основном, выдающиеся люди вроде Альберта Эйнштейна или Элеоноры Рузвельт. На практике же большинство людей не стремится подняться выше четвертой ступени, хотя, если смотреть как раз на людей выдающихся, их духовные потребности могут превалировать даже над первой ступенью. Поднятие на уровень выше четвертого запускает метасознание, и тогда человек становится способен двигать границу между сознательным и бессознательным, которая становится все более подвижна и проницаема. И тогда вы начинаете понимать, что часто сила – это не способность навязать свое мнение, а умение остановиться, признать ошибки и изменить направление своих действий, предоставив лошади свободу выбора.
Но легко сказать «дать свободу», а сделать намного сложнее, особенно если нет практики. Мозг находится в мире, а мир находится в мозгу. Изначальные установки задаются вроде бы случайно, но они формируют информационную среду, которая начинает вести отбор по мозгу. Вот и получается, что мозг зацикливается как бы сам на себя. Тот, кто привык давить и добиваться, считает, что езда на свободной лошади обеспечивается просто качественным обучением на железе. Я видел множество таких конников среди спортсменов самого высшего уровня. Такому человеку трудно понять, каким образом можно изначально научить лошадь хотеть слушать всадника без средств подавления. Тюремщик не способен построить райский сад, он может построить только тюрьму. Но «Путь в тысячу ли начинается с одного шага» – все нужно практиковать, в том числе и то, что написано в данной книге.
Однако как именно это делать, и является ключевым вопросом. Относительно недавно были проведены исследования, в ходе которых животных учили нажимать на педаль. Хитрость эксперимента заключалась в том, что одних учили нажимать напрямую и получать угощение, а других, проходя через несколько этапов. Во втором случае оказалось задействовано гораздо больше нейронов, и связи в мозге были совершенно другими. Но самое интересное открылось потом: крысы, обученные нажимать педаль в несколько этапов, гораздо быстрее находили верный путь в лабиринте. Их мышление стало другим. То есть, даже совершая одно и тоже действие, но с разными целями и разным отношением, мозг запускает в работу совершенно разные группы нейронов. Допустим, ребенок учится играть на скрипке, но в первом случае получает удовольствие, признание и т.д., а во втором его так «задалбывают» упражнениями, что отношение к классической музыке будет принципиально разным. В первом случае, даже уставший, ребенок будет продолжать учиться и стараться стать признанным музыкантом, наслаждаясь своими сверхусилиями и самой музыкой, а во втором случае, при возможности, больше никогда не возьмет скрипку в руки, и не будет слушать музыку для удовольствия. Аналогию с лошадью вы можете провести сами. То есть важно, чему на самом деле вы учите, и тогда сам собой приходит ответ как. Лучше сразу учить правильным движениям, восприятию, сложности картины мира, потому что потом вам придется не корректировать, а заново создавать связи.
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
Юлия Худякова: Само словосочетание «дать свободу» для большинства людей является либо чем-то эфемерным, либо они даже боятся думать в эту сторону. Потеря контроля над крупным животным, которое в разы сильнее человека просто сковывает. Это как, когда лошадь понесет, расслабиться и влиться в движение с лошадью, чтобы затем повлиять на нее, большинство же сначала скукоживаются в позу эмбриона и… лошадь несет еще больше от этого напряжения. Чтобы в реальной жизни и с реальной лошадью человек дал лошади свободу необходимо понимание всех процессов и этапов. Это не означает, что все дружно должны снять уздечки и играть со свободными лошадьми, это не означает, что можно отпустить повод и позволить лошади идти топтать огороды, бежать в сторону табуна, драться с другими лошадьми и творить, что захочет лошадь. Человек боится именно того, что, если он перестанет контролировать лошадь, она просто перестанет обращать на него внимание и, раз ей предоставили «свободу» просто будет делать, что ей вздумается. Зачем такая свобода? Нет очевидной пользы – для большинства людей. Поэтому свобода для них – это или загадка, или несбыточная мечта или просто хаос. Тем не менее, такое понятие, как «свобода выбора» для лошади – всегда красной нитью проходит через философию моей школы. Но к этому нужно подвести людей. Свобода выбора – это создание условий таких, чтобы лошадь захотела сделать правильный выбор! В этом и искусство! И безопасность! 100% гарантия безопасности! Потому что если лошадь САМА делает выбор в вашу пользу, то она не нуждается ни в каких ограничениях контроля, вы оба просто наслаждаетесь этим выбором. Как же создать такие условия свободного выбора? Именно для этого необходимо прочитать первые две части книги Алексея, именно для этого важно понимать, что бороться с законами природы бесполезно, лучше использовать их с пользой!
К примеру – возьмем естественную потребность лошади в движении. Зачем бороться с горячим конем, который застоялся и всего пугается от избытка энергии, козлит, свечит, несет, когда можно обеспечить ему хороший выгул? И так шаг за шагом, мы изучаем потребности и особенности мышления, поведения лошади. Ведь очень логична связь: если лошадь сопротивляется человеку, значит ей дискомфортно либо психологически (например, не понятно, человек воспринимается ниже по иерархии, поэтому нет доверия его выбору), либо физиологически (суставы еще растут, мышцы еще не разработаны и т.д.) Какой смысл бороться и заставлять лошадь, если можно построить условия психологического и физиологического комфорта, при этом лошадь станет партнером, потому что ее слышат и понимают! Если же не давать свободы выбора, не уметь создавать условия этого выбора, то опять-таки очень логично, что все психологические и физиологические проблемы лошади, даже если человек ее заставит что-то делать – приведут к болезням, потому что это всё напряжение! Будут работать не те мышцы (а мышцы сопротивления), будут строиться отрицательные нейронный связи (ассоциации), отсутствие мотивации, лошадь будет тупо терпеть (выученная беспомощность, раз ее не слышат) и, скорее всего, издеваться над «слабаками», которые заставить не могут. Что самое интересное, никакие железки во рту не сделают эту лошадь безопасной, здоровой и послушной… Поэтому надо разбираться – КАК создавать условия свободного выбора и ЗАЧЕМ. Как только это станет очевидно и понятно по шагам, страх у человека уйдет и это будет первый шаг к шедевральным отношениям с лошадью…
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
Очень важный вопрос «зачем» ведет к тому, «как» устроен ваш мир, «что» он из себя представляет. Реальность объективна, но восприятие субъективно. Тем более интерпретация! Конфигурация и химия нейронов определяют восприятие не только у отдельных личностей, но и у целых групп и народов. У разных групп совершенно разное устройства мозга в силу формирования его антропогенной средой, то есть культурой. Отсюда невероятно сильно различаются когнитивные процессы, ценности и критерии в отношении восприятия, запоминания, внимания, категорий пространства и времени, морали, причинности, вероятности и т. п. Это принципиально важно, поэтому я так подробно рассказывал о наших предках во второй части и о мировоззрении Запада и Востока в первой. На самом деле, имеет смысл говорить о двух типах мышления рамках скорее исторических, чем географических.
Как мы узнали из первой части, существует мышление Востока и Запада, но они разделяются не географически, а структурно. Для современного Запада характерно мышление больше индивидуалистическое, конструкторское, предметное. Мышление Востока, напротив, ближе к коллективистскому, центристскому, морально-этическому. Разумеется, в истории человечества все это было переплетено и перемешано, но временами начинал преобладать какой-либо способ мышления, что способствовало отбору в разных культурах на основе разных парадигм.
Соответственно, люди, занимавшиеся охотой и жившие небольшими коллективами – больше индивидуалисты, а земледельцы – больше коллективисты. Образ жизни крестьянина – это коллективизм, даже конформизм, поскольку нужно договариваться с членами общины о совместных работах, делать как все, одновременно обрабатывать все поля и не выделяться. Именно на этой основе возникают империи, поскольку все империи, всегда опираются именно на простое и массовое производство и, не сильно вдающееся в интеллектуальные тонкости, население. Даже первые городские жители средневековой Европы происходили из крестьян, отправившихся подработать каким-нибудь ремеслом в город, поэтому первые артели мастеров обладали еще крестьянским мышлением: нельзя работать сверхурочно или делать то, что не одобрено артелью, нельзя производить продукцию лучше или больше, чем в других артелях. Однако горожане много общаются с другими людьми, у них появляются деньги, а главное – идеи, привезенные из других мест. Все ереси рождаются в городах! Многочисленное население, независимость, смешение разных идеей повышают индивидуализм и, как следствие, критическое мышление и желание разложить все по полочкам. А вскоре на первый план выходит конкуренция, мануфактуры, образованность и любопытство – желание узнать, как там в других местах?
1600-1640-е годы, на которые пришлись самые глобальные изменения, совпали в Европе с началом малого ледникового периода. Крестьяне не просто так подались в города. Популярное до этого времени крепостничество, на фоне неурожаев и сильного голода, оказалось крайне неэффективным, что спровоцировало войны, бунты и смену власти. В Англии сельское хозяйство пришло в особенно сильный упадок, поэтому лендлорды стали выгонять крестьян-арендаторов земли, огораживать территории и разводить овец, которых можно стричь, а шерсть дорого продавать, поскольку холодно, и спрос на теплую одежду высок. С тех пор все популярнее становятся шерстяные английские костюмы: неброские и практичные. Чтобы пасти овец, нужно очень мало работников, поэтому в обиход даже вошло выражение, что «овцы съели людей», поскольку тотальная безработица заставила многих бывших крестьян становиться разбойниками или бродягами. Бродяг били кнутами, сажали в тюрьмы, но работы не давали, создавая ситуацию выученной беспомощности.
Похолодание и рост овцеводства гнали обедневших крестьян в города. Те, кто смог найти работу, резко изменили подход к ведению бизнеса, отменив старые артельные правила «не выделяться». При высокой конкуренции цены ниже, а количество, качество и разнообразие товаров помогают держаться на плаву. Этому, несомненно, способствуют развитие технологий и промышленности. В Голландии также отказались от пахоты, заменив ее выращиванием льна или других культур для тканей на продажу и выпасом скота. Голландия – страна маленькая, расположенная на почвах, не слишком подходящих для земледелия, поэтому там рост промышленности и технической грамотности стал заметен еще больше. Самое выгодное положение оказалось у Франции, имевшей вековые и очень серьезные связи с Италией (в отношении языка, религии и университетского образования), которые просто так не разорвать, но одновременно окруженной странами с бурно развивающейся промышленностью, от которых нельзя отставать. Технический перевес в военном деле мог крайне негативно сказаться на независимости территорий.
Огромный вклад в изменение Европы также внесла Эпоха великих географических открытий! В старой Европе все было знакомо и понятно, даже во времена Ренессанса. Европа – мир очень урегулированный, зато в колониях активным и не испорченным моралью гражданам можно делать все, что угодно. Разумеется, это привело к двойным стандартам: католические священники оказались такими же людьми, со слабостями и проблемами, что поставило вопрос о доверии к Церкви, ставшим основой Реформации. Неурожаи способствовали и разрыву связей с Италией, что не могло не сказаться и на религии. Немцы, голландцы и англичане находились далеко от Рима, и влияние феодалов там было сильнее, чем Пап. В этих странах впервые стали появляться священники из общины, говорившие не на непонятной латыни, а на родном языке. К тому же пастор – он же свой, честный, чистый… Единственная проблема, что чума уносит всех, независимо от благодеяний. И раз бог все видит, значит у него свои критерии отбора, не форма поклонения, не индульгенции и даже не добрые дела. Так возникает самокопание: что во мне не так? Что же угодно Богу? А самокопание неизбежно приводит к роли личности и ее ощущению себя как отдельного человека, а не части коллектива. Появляются портреты и картины Рембранта, Веласкеса показывающие ярких людей, с их чаяниями, недостатками и особенностями, и даже божества становятся не символами, а почти что людьми. Это приводит к еще одной мысли: дворяне – это не «голубая кровь», не богоподобные существа, а такие же как мы, причем они не умеют считать деньги, и удачливый буржуа может легко стать богаче многих аристократов. Получается, что то, о чем нам говорила церковь не совсем правда? Со сцены уходят церковные сюжеты, и вместо них появляется театр Шекспира.
В Средневековье театры не развивались, потому что личность не ценилась, и на первом месте стояла идеология правящих классов, то есть спектакли иллюстрировали священные тексты, служили для развлечения аристократов или удовлетворяли нехитрые потребности низкого сословия. Однако теперь появляются гораздо более интересные произведения, с течением времени все больше рассказывающие об интересных людях и поднимающие глубокие проблемы психики и общества.
В то же время усиливается противостояние личности и власти. На самом деле это различие между старыми конформистскими порядками и индивидуалистическим мышлением. В конформистских сообществах очень сильная ориентация на принуждение. Принуждение вызывает отторжение, поэтому производительность низкая, разнообразие товаров и услуг небольшое, стоимость труда невысока, и выжить самостоятельно крайне непросто. А вот в индивидуалистских сообществах, при высокой производительности, много разнообразных товаров и услуг, и рабочих рук часто не хватает. Поэтому в производство идут женщины, требующие равных прав и оплаты, и выжить в одиночку становится намного легче. Поэтому происходит разрыв с сельской общиной, традициями, что заменяется встречей с людьми из других мест, пониманием, насколько все индивидуальны, и, соответственно, авторитет конформистских идей резко падает.
Оказывается, что официальные лозунги о единстве, общих интересах, приоритете государства над личностью, по факту, являются соблюдением интересов мошенников и демагогов – самых хитрых приматов, пользующихся доверием других. Разумеется, идеи «за веру, царя и отечество» больше не работают. Теперь война – это уже не героизм и красивые доспехи, а нечто противоестественное, где бесславно может погибнуть любой. С ростом индивидуализма повышается ценность человека, а вместе с ней и жизни, развивается гуманизм. И интеллектуальный индивидуалист считает, что ни одна пядь земли не стоит пролитой за нее крови. То есть идеи, сплачивающие общество больше не работают. Однако и новые идеи, особенно отвергаемые менее интеллектуальным большинством, все еще не считаются приемлемыми.
Метания от глубокой религиозной философии до атеизма – совершенно нормальное дело для тех, кто уже не доверяет старым порядкам, но не определился с новыми. В одиночестве оставаться страшно, а явных критериев «божественной любви» больше нет. Что делать? Ответ подсказала чума, спровоцировавшая возвышение таких людей, как Козимо Медичи. Деньги! Материально подтверждение успеха. Если дела идут хорошо, ты всем нравишься, значит и бог за тебя. Тем более, что иметь много ресурсов – это биологическая программа. В ситуациях, когда религия больше не спасала, единственно стабильным стал казаться разум, о котором писали Томас Гоббс и Джон Локк. Все познать и упорядочить – вот предпосылки эпохи Просвещения, то есть аналитического мышления.
Чтобы осознать, насколько катастрофична смена парадигмы, приведу пример ломки сознания жителей России во времена Петра I, что отразилось, в том числе, и в одежде. Древнерусское аграрное общество было абсолютно конформистским: женщины, как и знать, носили одежды, напоминающие кокон, то есть максимально скрывающие фигуру. Таким образом высшее сословие подчеркивало, что оно не занимается физическим трудом, а женщины всячески маскировали признаки своего пола, дабы не вносить сумятицу в коллективные умы – закрывали тело и волосы, избегали макияжа и т. д. Да и «достойные занятия» для девушек включали рукоделие в светлице, помощь по дому и т. д. Но в петровскую эпоху мир перевернулся! Девушка должна была платьями подчеркнуть, даже гипертрофировать фигуру, оголить грудь и плечи, сделать высокую прическу и открыть шею, использовать макияж, посещать собрания с чужими (!) мужчинами, говорить с ними и даже прикасаться!!! Но это еще цветочки. Мир конформистов рухнул, когда на государственные посты начали отбирать не по рождению, а по талантам! Если раньше боярский сын изначально получал гарантированный доход и место в обществе, то теперь занимать престижный пост мог умный простолюдин, то есть сословия перестали иметь значение. Заговоры, бунты, принудительное бритье бород и публичные наказания особенно рьяных консерваторов… А ведь Петр I всего лишь хотел, чтобы его государство не стало героем анекдота: «Запад все время пытался поставить Россию на колени… но она упорно продолжала ползти».
«…а нюх как у собаки, а глаз, как у орла!»
На самом деле мы, люди, жуткие конформисты. Самые конформистские из всех приматов. Как говорил Фрэнсис Бэкон: «Всякий, кто любит одиночество, либо – дикий зверь, либо – Господь Бог». И если зоологи утверждают, что «одна шимпанзе – это не шимпанзе», то один человек даже человеком не станет. Биологически склонность к объединению проявляется уже на уровне клеток, из которых состоят многоклеточные организмы. Ну, а строение и функционирование клетки определяется генами. Ген – штука крайне эгоистичная, и его задача – выжить. Однако выживать можно не только индивидуально, но и создавая свои копии, поэтому любая жизнь стремится к размножению. В отличие от искусства, в биологии хорошая копия ничем не хуже оригинала, поэтому существует две стратегии выживания: индивидуалистическая и групповая. Если выживание в групповой стратегии выгоднее, чем в индивидуальной, клетки или животные, добровольно объединяются, и каждый получает шанс на выживание, пусть даже в потомках, и пусть даже за меньший, но гарантированный выигрыш. Ключевое слово здесь «добровольно». В природе один вид часто живет за счет другого, но либо открыто охотится, либо ведет себя как паразит, а от паразитов желательно избавляться. Тактику принудительного захвата и подчинения, с переориентированием под себя, используют, главным образом, раковые опухоли, и все прекрасно знают, к чему ведут такие патологии. Так что, прежде чем требовать что-то от лошади подумайте, не являетесь ли вы раковой опухолью.
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
Юлия Худякова: Именно поэтому большинство людей предпочитают сливаться с толпой, делая как все, как принято, как сказали авторитетные личности или те, которые в первой строчке поиска или у всех на слуху: «Все-равно мне не быть и не создать шедевра, лучше не буду выскочкой»… А я призываю к свободе самовыражения! Дай шанс и Восхищайся! Ведь большинство из нас из-за рамок правил «как принято» даже не дают шанса развить глубину ни в отношениях с лошадью, ни в своей собственной Жизни…
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
Добровольное объединение неизбежно ведет к эмпатии – стремлению понимать других, их способ мышления, поведение и ценности. В корейском языке даже есть слово, означающее «понимание того, что думают другие, без слов» и это крайне важный навык для конформиста. И чем больше человек знает и понимает, чем выше уровень его собственных потребностей, тем выше уровень эмпатии. Как вы уже поняли, эмпатия, в первую очередь, характерна для центристов. Именно из них получаются лучшие практические психологи, имеющие большой жизненный опыт и, зачастую, несколько образований в самых разных областях. Психология может использовать научные знания, но это скорее искусство, основанное на очень высоком уровне эмпатии. В животном мире это куда более ценная вещь, чем вкусняшка!
Выражаться она может по-разному. Американский писатель и специалист по взаимоотношениям Гэри Чепмен в своей книге «Пять языков любви» определил пять способов сообщить другому о своей симпатии:
– слова
– совместное времяпрепровождение
– забота
– подарки
– прикосновения
Очевидно, что слова животные понимают, но, в первую очередь, обращают внимание на интонации. В нашем мире мало кто умеет произнести слова похвалы так искренне, чтобы лошадь, действительно, оценила этот жест.
Совместно проводить время так, чтобы лошади понравилось – это мы умеем еще меньше! Здесь важен и зрительный контакт, и внимание, и поддержание интереса. Существование в моменте… Для этого вам надо стать лошадью!
Мы очень много говорим о любви к лошади, но реально ведем себя совершенно иначе. Хотя язык заботы как раз для тех, кто предпочитает словам действия. У человека это выливается в совершенно бесполезные, с точки зрения лошади, попоны, новые недоуздки, седла, щетки, кондиционеры и т. п. Некоторые из этих вещей, конечно, имеют отношение к заботе, но только для человека. А вот если вы будете проявлять заботу так, чтобы ваше воздействие амуницией было, действительно, аккуратным, понятным и оберегающим, тогда лошадь начнет вас понимать.
Раз уж мы коснулись физического воздействия, то проявление симпатии таким способом является для лошади одним из самых естественных и понятных. Навсегда забудьте про сильное похлопывание по шее! Реальный язык физического контакта – это и «обнимашки сверху», когда вы сидите верхом, и приятные прикосновения, дружеские почесывания, ободряющие или покровительственные родительские поглаживания, выражающие ваши эмоции не менее явно, чем речь актера на сцене. Они должны внушать уверенность, дарить тепло и комфорт.
Ну и самое простое и понятное – подарки. В том числе вкусная и редкая еда – «валюта». Вы отдаете часть своего ресурса, и дело тут как раз в символике, а не в номинальной ценности или количестве. И если вы используете угощение не как самоцель, а как символ дружбы.
Есть лошади, для которых пища не имеет значения. Конечно, при желании, можно сформировать такое поведение, но важно понимать сильные и слабые стороны такого подхода. Слабость в том, что можно поставить вкусняшки во главу угла, и получить очень дурно воспитанную лошадь. А можно выстроить в четкую систему, и получить умное, активное и расположенное к занятиям существо. Потому что истинная сила пищевого подкрепления в комплексе воздействий: в момент поощрения вы гладите лошадь, чешете там, где ей нравится, расслабляетесь, используете приятную интонацию и т. д. Именно так работает выражение эмпатии.
Высокий уровень эмпатии говорит окружающим, что у вас все в порядке с ресурсами, уважением, что ваш эмоциональный интеллект очень высок. Так возникает определенная положительная репутация, а прослыть в обществе великодушным и благородным человеком – это приятно, потому что щедрость, как хвост павлина или талант художника является демонстрацией избытка ресурсов.
Репутация – вещь крайне важная, хотя и довольно условная, например, как деньги. В современном мире мы все меняем на деньги, хотя по сути, это просто бумажки или цифры на счете. Но мы верим в честность обмена, в их действенность! Их репутацию мы обмениваем на реальные вещи. В работе с лошадью важны не положительное или отрицательное подкрепление, а репутация, которую вы можете формировать с их помощью: ускорять, тормозить, направлять в какую-либо сторону. Это катализатор процессов, но не более. Можно обойтись и без вкусняшек или отрицательных воздействий, но этот путь труднее и дольше, для этого нужно стать лошадью! Мы, живя в среде мегаполисов, часто сильно недооцениваем важность репутации, но еще в XIX веке ни один торговец или производитель не мог бы осуществлять свой бизнес, не будь у него положительного образа в глазах окружающих. Имея таковую при взаимодействии с лошадью, вы не просто получаете от нее положительные эмоции и желание сотрудничать, но и «очищаете карму», переходя на более высокий уровень осознанности.
Эмпатия предполагает щедрость, а за щедростью следует альтруизм – стремление ставить потребности окружающих выше собственных. Это кажется нерациональным, но на самом деле, если смотреть на коллектив как опытный земледелец, улучшающий состояние почвы, дающей ему плоды, а не выжигающий лес ради разового обильного урожая, альтруизм предельно рационален. Грубо насаждать свою волю для высокоразвитого существа недостойно, его интеллект намного более изощрен: с помощью альтруизма он не только формирует положительное отношение к себе, но и «вгоняет в долги» тех, к кому был благосклонен. Потому что, по сути, альтруизм – это вклад в надежде на будущие хорошие отношения. Альтруизм, мораль – непременные рациональные атрибуты группы, улучшающие психологическую атмосферу.
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
Юлия Худякова: Альтруизм, как развитие отношений и общества в целом – очень глубокая мысль! Но есть один изъян. Альтруистам всё же необходимо быть осознанными эгоистами, чтобы не фонтанировать благотворящей энергией направо и налево, поскольку на их плечах могут прижиться много халявщиков, потребителей. Модель альтруистического общества, как высокоразвитого, возможно одна из самых соблазнительных по эффективности, но, думаю, лишь в том случае, когда альтруистами в этом обществе являются все. Для баланса энергообмена…
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
Биологически альтруизм нацелен только на родственников, он вызывается повышением уровня окситоцина, у социальных видов часто через грумминг, деление пищей, сходство эмоциональных реакций и т. п. Но тот же окситоцин заставляет более настороженно относиться к «чужакам». Правда, благодаря тому, что мы не воспринимаем мир в реальности, а додумываем до целостной картинки, мы можем легко менять границы свой/чужой, расширяя круг «своих» до соседей, земляков, сограждан и т. д. Мы можем также легко менять очертания границ для «своих», включая туда единомышленников, но не родственников или сограждан. И тогда иностранный ученый либерал может стать своим, а консервативно настроенный брат восприниматься как чужак. Мы вообще можем расширить понятие «свой» до всего живого, и тогда, как говорили индейцы лакота: «Mitakuye Oyasin – все мы родичи».
Стремление к объединению или одиночеству задается биологически. Его невозможно привить воспитанием! Усилить или ослабить – да, задать направление применения – вполне реально, но превратить независимую особь в конформиста или наоборот – невозможно. Во всем, как всегда, виновато генетически задаваемое строение мозга. В базальных ядрах существует структура, называемая полосатое тело или corpus striatum, и преобладание в ней ацетилхолина или дофамина и вызывает либо стремление к независимости, либо склонность к единению с группой. Пренатальный период, как и первые три года жизни для человека, а для лошади это… первые месяцы (!) – невероятно важны. Как мы помним, в пренатальный период формируются области мозга и железы, выделяющие определенные нейромедиаторы. Эта химия и становится фундаментом работы будущего организма. Здесь играет роль и питание, и эмоциональное состояние матери, и множество причин, которые невозможно просчитать. После рождения нейронные сети начинают активно строиться, и на мозг влияет либо постоянная обстановка, либо, что более часто, случайные события, совпадающие с формированием нового контакта! Так возникает базовое отношение к взаимодействию с окружающим: оно враждебное, приятное, интересное, пугающее и т. п. Когда жеребенок растет в изоляции от других лошадей или не получает искреннего и доброго отношения со стороны человека с самого рождения, это запоминается на самом базовом уровне. А наложение происходит на уже имеющуюся базу склонности к независимости или консолидации с окружением. Впоследствии, чтобы это изменить, приходится прибегать к помощи опытных лошадиных психологов, и чем старше или сложнее проблема, тем дольше времени требуется на корректировку поведения, но исправление базовой жизненной позиции не наступит уже никогда.
Как мы говорили, когда касались типологии, распределение конформизм/индивидуализм градиентно и очень не одинаково даже у тех особей, которые составляют вроде бы единую группу. Однако статистически можно говорить об имеющихся наклонностях, которые вполне четко определяются.
Самый начальный из известных нам вид коллективистских сообществ – это семейная группа, где все друг друга знают и заботятся. Патологические примеры патриархальных семей из поздних крупных сообществ мы не рассматриваем. Система организации здесь основана исключительно на старшинстве и опыте главы семьи. Здесь очень важны честность и доверие, потому что потомки должны внимать опыту старших, а предки искренне заботиться о благополучии тех, кто продолжит их род. Из подобной группы образуются более крупные коллективы типа индейских родов. Здесь важно понять, что вождь рода – добровольно принимаемый другими лидер, и он, хоть и может наследовать эту должность, не имеет права никогда никому ничего приказывать. Вождь не отделен от людей, не над ними, он вместе с ними. Он и есть его люди! И он заботится о тех, кто ему доверился. В XVIII веке французские торговцы предлагали индейским вождям взятки за то, чтобы продавать товары другим членам племени по завышенным ценам, на что вожди невероятно оскорблялись, ведь они ни в коем случае не должны обманывать своих. Вообще, по описаниям путешественников, вождь племени часто выглядел как бедняк, ибо отдавал своим людям все, что мог. Вождь – это не самый сильный и злобный, отобравший власть, а наоборот, тот, кто способен позаботиться о других, а потому пользующийся доверием. Известны случаи, когда индейцы из района Великих озер отдавали своих женщин на лето белым поселенцам, получая за это деньги или товары. Белые считали, что покупают рабыню, но с точки зрения индейцев, это была аренда рабочей силы. Причем, женщина шла на это по собственной воле, чтобы помочь семье, искренне полагая, что никто не может владеть другим существом, тем более человеком! Разумеется, разница в мировоззрении была причиной постоянных конфликтов.
Однако с увеличением сообществ и переходе к земледелию, обезличенность в группах становится больше, эмпатия меньше, и, согласно правилу Данбара, люди начинают дробиться на мелкие группки «своих», на фоне чего эгоизм отдельных его членов, напротив, растет. И вскоре, хотя формально в группе декларируется «все для человека, все во благо человека», такой человек быстро находится и начинает приспосабливать все для себя. Он обманом пробирается на верхушку власти, обеспечивает себя ресурсами и доверием, а потом, пользуясь окном Овертона, меняет общественное мнение в свою пользу, становясь уже не мошенником, а уважаемым гражданином. Типичный пример, созданный литературным талантом М.В.Гоголя в «Мертвых душах» – Птица-тройка. Казалось бы, вот она «русская душа»: свобода, ширь, «долго запрягаем, да быстро едем», единение с природой, народные традиции… только в санях, на самом деле, сидит подлец и мошенник Чичиков, любыми способами пробивающийся из грязи в князи. Конечно, в некоторой степени обман присутствует везде, и у каждой страны есть своя мафия. Но не у каждой мафии есть своя страна.
Такую же тактику мы часто пытаемся провернуть и с лошадьми, но обмануть их гораздо сложнее, они прекрасно видят подмену и с обманщиком ведут себя соответственно. Это несколько фрустрирует людей, привыкших к двойным стандартам, принятым в крупных человеческих сообществах, где все вроде едины, но более наглые и хитрые могут использовать всех остальных. Но лошадь принимает только начальные условия существования группы, основной плюс которой – защита и обеспечение ресурсами. Единение с человеком или табуном должно быть актуально, иначе оно не имеет смысла. Человек же пытается спроецировать на лошадь собственные нелепые идеи, патологические формы которых, прекрасно описаны в антиутопиях Джорджа Оруэлла «1984» и Олдоса Хаксли «О дивный новый мир».
Из мыслей рождаются действия, и способ мышления – один из важнейших компасов, который указывает направление этих действий. Когда вы предлагаете лошади какой-то тип отношений, он подразумевает целый поведенческий комплекс, своего рода негласные правила, связанные внутренней логикой. Эту логику нам предстоит раскрыть.
На самом деле, говоря в Первой части книги о Западе и Востоке, я немного слукавил. С одной стороны, действительно, ярчайшими индикаторами двух типов мышления явились Великая Хартия Вольностей и Яса Чингисхана, провозглашенные почти одновременно, в 1206 и 1215гг., соответственно. Первая наделяла человека правами и давала множество свобод личности, а вторая утверждала, что у человека нет никаких прав, и он полностью зависит от чужой воли. С другой стороны, буддизм и даосизм – явления, хоть и важные, но скорее индивидуалистические, наложенные на более древнюю коллективистскую основу, более точным выражением которой, стало конфуцианство. И, разумеется, лучший пример его – это Китай. Весь Восток заимствовал китайскую культуру, поэтому вполне справедливо экстраполировать многие китайские черты и на другие страны этого региона, тем более, что эта страна существует уже тысячи лет. Все империи разрастались и разваливались, но лишь Китай пережил их всех, потому что всегда следовал главному принципу объединения: он никогда никого не принуждал вступать в свои ряды, не навязывал язык, а лишь предлагал культуру и порядок. Китайцы невероятно меркантильны и прагматичны, но понимая, что война, в долгосрочной перспективе, приносит больше убытков, чем выгоды, они всегда старались решать вопросы путем переговоров, делали щедрые инвестиции в те народы, которые входили в состав государства и всегда выполняли свои обещания. Даже если на коротких временных промежутках это экономически обходилось очень дорого, зато в на протяжении сотен лет давало более качественный и стабильный результат. Китай никуда не спешит!
Ведь и ограничения разными людьми воспринимаются по-разному. Для одного отсутствие информации о мире – катастрофа, а для другого вполне оправданный шаг. К примеру, китайцы вообще не обратили внимания на введение социальных рейтингов и тотальный электронный контроль государства, потому что такая система была всегда. А те, кого это не устраивало, уехали на Запад, потому что никакой потенциальный выигрыш не заставит индивидуалиста принять главное ограничение конформистской культуры – цензуру. Цензурирование предполагает, что все должно проходить через фильтр общественных норм: длина юбок, цвет волос, внешний вид всадника, требования к амуниции лошади, последовательность и строгость техники исполнения, тема и форма выражения произведения…
Стоит заметить, что критика и цензура направлены в противоположные стороны. Задача критика, обладающего вкусом и знаниями – улучшить качество произведения, показать его с наиболее выигрышной стороны. Если видение критика и художника расходятся, то всегда можно подискутировать или поискать другого сотрудничества. А вот задача цензора, обладающего властью (пусть только моральной, как бабушки у подъезда) – угодить идеологии или начальству. Часто цензор стремится не пускать, запрещать, резать и т.д., подогнать под стандарты, то есть сделать произведение максимально посредственным. Как написано у Иосифа Бродского:
Пускай художник, паразит,
другой пейзаж изобразит.
Увы, как мы помним из правила Даннига-Крюгера, чем ниже уровень, тем выше самомнение, и тем больше желание запрещать. Поэтому в цензоры обычно попадают именно посредственности и, даже если они когда-то обладали вкусом и смелостью, то это быстро исчезает. К примеру, в современном Китае настоящие историки не могут существовать. Задача историка, как ученого, сомневаться и докапываться до истины, но в стране, где власти насаждают официальную позицию по всем историческим вопросам, соглашательство и цензура на корню уничтожают любые попытки узнать правду. Конформистов в принципе не интересует правда, их интересует согласие. С чем согласно большинство или руководство, то и считается правдой. В результате в Китае существует мифологическая история – набор баек, не имеющих никакого отношения к реальности. Тоталитарное государство – это всегда мифология, стремление изолировать систему от внешних воздействий, потому что только так можно ей управлять.
Естественно, цензура напрямую связана с консерватизмом. Консерваторы обычно психически тревожны, им нужно найти успокоение в структуре, упорядоченности, предрешенности. Посредственность не принимает все необычное, яркое, непривычное, свободное, потому что не умеет создавать, то есть цензура в принципе противоположна искусству. Но самое отвратительное – это самоцензура, когда исполнитель изо всех сил старается угодить власти. Художник-творец задает вопросы, чтобы выявить и решить проблему, цензор замалчивает ее, выпуская в свет, главным образом, серые и безвкусные вещи.
Конечно, некоторым гениям временами удается обойти препоны цензуры, но, сколько гениев и их произведений исчезло в этой трясине?
Одним из самых катастрофических примеров цензуры в науке является деятельность Лысенко. Этот недоучка полностью отвечал коммунистической идеологии и его работа «на благо народа» спровоцировала голодомор и гибель миллионов людей. В современном мире тоже существуют запреты на сравнение рас, народов, полов и т.д., особенно по работе мозга. Зато безграмотные установки типа «все люди одинаковые» приводят к уничтожению целых областей знаний, копившихся десятками лет. В конном мире также полно цензоров, не знающих психики и биомеханики лошади, что приводит к роллкурам, ударам шенкелем на каждый темп, натянутому поводу, превращению умного существа в спортивный снаряд, постепенно распадающийся на части, проблемам с поведением и т. д. А сколько гениальных лошадей отправляют на убой только потому, что они не удовлетворяют примитивные потребности подобных «лысенко»!
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
Юлия Худякова: Это, как всё подряд обрубать тесаком под общий стандарт или вовсе выкидывать, если масштаб личности лошади не вписывается в понятия «подчинение». А способов «договориться», кроме как запретами, наказаниями и грубой ломкой, такие «цензоры» не знают, да если им даже рассказать, это для них просто непостижимо… Из области фантастики или вошебства…
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
Цензура исходит из деления на свой/чужой, являющимся антитезой эмпатии. Она часто пользуется приемом «расчеловечивания» противника, что позволяет не пытаться его понять, и рассматривать просто как внешнюю угрозу. И я не просто так писал главу об истории, потому что именно с возникновением крупных поселений, отделенных от природы, последняя начала восприниматься все более враждебно. Таким же чужаком, еще со времен Ямной культуры, для людей выступала лошадь, которую надо было обязательно покорить и заставить. А чтобы было легче, ее относили к существам бездушным, хотя на практике, она часто оказывается благороднее и умнее двуногого, находящегося рядом с ней.
Идея борьбы и покорения природы воспевается в сагах и легендах. А как мы знаем, искусство отражает состояния, основанные на эмоциях.
Эмоциональность коллективистов – это палка о двух концах. В крупных объединениях, о чем писал еще в XIX веке писал Гюстав Лебон, интеллект легко сбрасывается «до заводских настроек», и на первый план выходят потребности лимбической системы: ресурсы, безопасность, доминантность, жажда власти, и т. п. Ярчайший пример этого – выводка арабских лошадей, которая часто проводится в странах Ближнего Востока. Коней выводят «настоящие мужчины», плохо умеющие управлять своими эмоциями, поэтому жеребцов они бездумно гоняют, подстегивают, дергают за повод, кричат, не понимая, что данный подход не имеет ничего общего ни с красотой, ни с эстетикой, ради которой эти лошади и выводятся.
Конечно, доведенная до крайнего возбуждения лошадь, не может не показывать ярких движений: выпученных глаз, расширенных ноздрей, высоко поднятой шеи, нервно двигающихся ног. Животные, загнанные в мир инстинктов, периодически дерутся между собой или нападают на персонал. Но именно это и привлекает не отягощенную разумом публику! Накал страстей, буйство эмоций, драма, адреналин. А разговоров хватит до следующего представления… Только мастерства здесь не требуется. Нужны лишь «слабоумие и отвага», и недостатка в таких исполнителях нет, поэтому и распространено мнение, что кто угодно может «коням хвосты крутить».
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
Юлия Худякова: «Прав тот, кто сильнее» – типичная стратегия борца, и в этом, конечно, есть доля истины, потому что сильный способен защитить и позаботится, но делать ставку только на то, что всегда прав победитель – это очень невыгодная стратегия, поскольку сливается очень много энергии! Причем забавно наблюдать за некоторыми людьми, потому что они в принципе не понимают, как можно по-другому, потому что особенности работы их мозга! Обычно человек серьезно начинает задумываться, если встречает такую лошадь, которую победить невозможно, а избавиться от нее – не вариант. Стратегия борца очень похожа на метафору с птицей, которая упорно раз за разом разбивается об стекло, вместо того чтобы оглядеться и увидеть, что наверху форточка или рядом, с другой стороны дверь открыта…
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
Однако настоящие мастера выводки работают прямо противоположным образом. Они легко, почти незаметно, управляют и своими чувствами, и эмоциями лошади. Движения их почти отсутствуют, кони двигаются на свободном поводе, и при этом демонстрируют свои лучшие качества, переливаясь как бриллиант в руках опытного ювелира. Ими руководит желание продемонстрировать себя, вызвать восхищение, в том числе человека, который находится рядом. Конечно, стоимость услуг таких мастеров крайне высока, а условия, выставляемые владельцам лошадей, довольно жесткие, но эта кажущаяся легкость и изящество и есть признаки аристократизма, истинного богатства души, а не грубой мишуры простолюдинов, дорвавшихся до денег.
Лимбическая система заставляет нас собираться в группы и она же управляет эмоциями, которые в больших коллективах легко выходят из-под контроля. Поэтому для их высвобождения существуют социально приемлемые формы: спортивные соревнования, народные праздники и искусство. Потребности лимбической системы связаны между собой и довольно легко выходят из-под контроля, что часто влечет тяжелые последствия в обществе. Поэтому в конформистских сообществах даже эмпатию не принято демонстрировать на публике, из-за чего общение ограничивается строгими ритуальными формами и сильно рационализируется. С первого взгляда подобное выглядит как парадокс, ведь вроде бы именно люди с аналитическим мышлением должны проявлять меньше эмоций, но на деле индивидуалисты часто не стесняются проявлений любви на публике. Причина здесь тоже вполне очевидна: консерваторы тревожны, поэтому прибегают к рационализации и формализму в отношении социальных ролей. Это видно, например, в Китае или Корее, где людей называют часто по их профессии или должности «служанка Ким», «секретарь Ли» и т. п. Должностей и способов обращения, в зависимости от пола, возраста, ранга и т. д. в таких группах очень много, и нарушать их нельзя. В развитом конформистском сообществе человек, прежде всего, это его функция в большом механизме. Поэтому любые «отклонения» резко пресекаются, несмотря на личные таланты. И в этом случае есть «социально приемлемые» эмоции, которым позволено выходить из-под контроля по отношению к тем, кто «вдруг» перестал относиться к своим: непослушная лошадь, нарушитель моральных устоев, предатель и т. п. Все эти вещи совершенно бессмысленны для индивидуалиста, но являются основой мироустройства коллективиста.
Для того, чтобы понять, насколько это важно, расскажу одну историю. Один китайский скульптор часто преподносит в дар разным городам, созданные им скульптуры Конфуция, чтобы люди всего мира знали о великом философе. Но в России возникла проблема с оформлением на таможне, потому что бронзовая скульптура весила около пяти тонн, и, возможно, кому-то понадобилось провернуть аферу с металлом. В любом случае, власти предложили провезти ее как «5 тонн лома бронзы». Казалось бы все прекрасно: формальности соблюдены, разрешение получено… Но скульптор отказался, поскольку увидел в таком подходе неуважение к великому Учителю.
Обидчивость – тоже один из признаков конформиста, который выстраивает себе в голове образ, который «должен быть», к которому привешивает ярлык, как к нему должны относиться. Некоторые зоологи считают, что животные не умеют обижаться, но на мой взгляд – это самая животная функция, правда, доступная лишь высшим видам. Ведь чтобы обижаться, достаточно иметь зачатки мышления, позволяющие выстроить привычный шаблон, а потом продемонстрировать эмоцию негодования по поводу нарушения этого шаблона. Ни критическое мышление, ни учет обстоятельств, ни прогнозирование здесь особенно не нужны, их заменяет чувство собственной важности, основанная на потребности в доминантности и безопасности. Безопасность срабатывает в первую очередь, поскольку для того, кто мыслит в рамках идеологии, сомневающийся в шаблоне не просто не соблюдает какие-то там условности, а рушит основы их мироздания! Самое страшное последствие такого нарушения для коллективиста: «а если все так будут делать?!». Он сразу проецирует единичный случай на общество, и у него перед глазами уже мировая катастрофа. Именно поэтому там существуют очень жестокие наказания и неадекватные законы. Относительно жестокости, до которой может дойти человек, просто потому что ему говорят «таковы правила», прекрасно рассказывает эксперимент Милгрэма, о котором мы уже говорили в Первой части книги. Ни мольбы жертв, ни риск смертельного исхода, ни объективные данные не влияли на решение конформистов, находившихся под влиянием авторитетов.
При этом на практике, если дело касается действительно серьезных нарушений социальных договоренностей, совершенно неприемлемых в индивидуалистическом обществе вроде воровства, коррупции или протекционизма, большинство проблем решаются полюбовно – «свои люди, сочтемся», а роль наказаний больше показательная. Эмоциональная стабильность конформистов регулируется либо подарками в виде угощений, взяток, праздников и т.п., либо жестким этикетом. Коллективист живет по принципу «если не разрешено, значит запрещено», что мешает ему развиваться и создавать новое. Коллективистское общество, как правило, ориентировано на производство множества однотипной дешевой продукции низкого качества. Но по мере роста индивидуализма, становится выгоднее торговать высокотехнологичной и дорогой продукцией. Это происходило с Европой в период Ренессанса, когда появились мастера Высшей школы, которых в мире один на миллион.
Теперь главное: лошади, как и мы, во многом коллективисты, и они невероятно чувствительны к эмоциям! Мало кто представляет, насколько тонко лошадь, особенно в возбужденном состоянии, способна считывать малейшие изменения в теле, взгляде, дыхании человека. Вы даже еще толком не подумали, в вас лишь промелькнуло какое-то намерение, желание, опасение, обрывок видения, а лошадь уже увидела его, как дорогу на карте. Как для любого коллективиста, для нее эмоциональный фон крайне важен и при общении, и при обучении. Это первый уровень коллективизма, доступный в небольших группах, вроде кочевых племен индейцев, которые идеально понимали лошадей.
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
