Время искупления. Том 1

– Я бы хотела, чтобы он научил меня еще чему-нибудь. А он, похоже, забыл о своих обязанностях Наставника.

– Когда вы последний раз нормально разговаривали?

– Недели две назад.

– Это нехорошо, но не критично. Ты уже взрослая, поживешь и без него. А ему нужно определиться, что делать дальше. Считай, что он переосмысливает учебный план с учетом ваших новых реалий.

Гиварш сделал пару глотков из своего бокала, показывая, что обсуждать Йена больше не будет.

– Как думаешь, Райкер догадается, что у него ко мне был не просто интерес? – Тайра вернулась к предыдущей теме.

– А что, тебе неловко?

– Да. Первый раз все же дисбалансом пользуюсь. Непривычно видеть такую реакцию. Мужчины меня сторонятся, а тут столько внимания, – Тайра покраснела.

– Не догадается, – с уверенностью сказал Гиварш. – У Райкера пунктик на сказочном Ишанкаре, непобедимом хет Хоофте и волшебной аль′Кхассе. Он не догадается. А вот Ангерштайн сразу поймет, откуда ноги растут, если Райкер ему расскажет.

– С чего бы он стал ему рассказывать?

– Ангерштайн все же его ректор, и за событиями он следит. Академия теперь открыта, надо быть в курсе происходящего, а сегодняшний вечер незамеченным точно не останется. Не Райкер, так Лига поделится информацией.

Тайра вздохнула.

– Ангерштайн мне, похоже, всегда все будет портить.

– Ангерштайн – сто́ящий ректор, сильный маг, толковый аналитик и хороший человек. Из вредности он никогда ничего не портит.

– Да ты, никак, бредишь, – Тайра почувствовала раздражение.

– У тебя есть основания злиться, согласен. Злись. Но думай при этом! – жестко сказал Морис. – Ты инициировала возвращение Дрездена в большую игру, ты станешь Некромантессой Ишанкара, и тебе придется считаться с Ангерштайном. Любить его от тебя не требуется, а уважать стоит. К тому же, – уже спокойно добавил Гиварш, – его есть за что уважать. Вот познакомитесь поближе – и сама убедишься.

Тайра отвернулась, чтобы не спорить. Вот придумал, надо же… Познакомитесь поближе… Сама убедишься… Ну-ну… Фантазер.

– Ну а Гуэрра? Ты ведь знал, что он не просто так будет на маскараде? Знал, что он готовит засаду для этих, с крестами?

– Конечно. Я слежу за ситуацией не только внутри Ишанкара.

– А с чего Гуэрра взял, что эти крестоносцы появятся именно сегодня?

– А вот этого не знаю, – честно сказал Морис. – У Гуэрры, похоже, твоих крестоносцев выследить – главная цель в жизни. Откуда он берет информацию – мне неведомо. Я не трейсер и не разведчик. Знаю только, что Гуэрра этих парней в тенях ни разу не победил и даже не выследил: они все время сбегали. Да, несли потери… Но сбегали. У Гуэрры всего шесть человек трейсеров, а сколько их у крестоносцев – неизвестно, но они опытные практики, раз могут водить по теням обычных боевых магов вроде лигийских. У твоего безрукого не было ни сопровождения, ни астролябии, но он добрался до сигнальной марки. Прошел он по трейсерским меркам немного, но шел-то в верном направлении… А по всем правилам должен был помереть почти сразу, как оказался в тенях: теневые твари очень хорошо чуют кровь – его бы разорвали рядом с нашим приближением, почти за порогом Брюгге. Ан нет.

– И почему же он не сбежал? Почему его трейсер его бросил?

– Гуэрру это тоже интересует. Это первый такой случай на его памяти.

– И как простой боевой маг может ориентироваться в межреальности? Он же в той кромешной тьме ничего не увидит. А трейсерская физика – наука и вовсе запредельная. Все эти репера, сигнальные марки, траверсы с кулуарами… Я карту первого приближения выучить не могу. Как он без карты и астролябии передвигался?

– Понятия не имею, как такое возможно. Лига над этой загадкой лет тридцать бьется. У лигийских трейсеров это идея-фикс.

– Значит, Гуэрра заманил крестоносцев поближе к нашему пространству, выставил в тенях контур, чтобы никто не сбежал, но контур от избытка магии поплыл…

– …и бой переместился в Брюгге. Гуэрра его как раз на такой случай и готовил. Вероятность того, что все закончится на улицах города, была почти стопроцентной.

– А Брюгге Гуэрра выбрал, потому что отличить настоящих воинов от реконструкторов и людей в костюмах было бы затруднительно?

– Точно так. Любую битву на мечах всегда можно списать на реконструкторов, особенно если рядом нет камер видеонаблюдения. Гуэрра все продумал.

– Акварель, – сказала Тайра.

– Акварель? – переспросил Морис.

– Да, акварель. Если говорить словами герра Соронсена, это все – одна сплошная акварель, разве не заметно? Контур не выдерживает. Разрушается. Какие бы силы ни вступали в игру – Дрезден, Лига, еще бог знает кто, – контур разрушится. Он уже плывет. Все, что происходит, было предусмотрено. Возможность всех этих событий была продумана заранее. Контур должен разрушиться. Так легко, как сегодня, все не окончится. Крестоносцы не случайны, они тоже часть партии.

– Чьей?

– Я только по-прежнему не понимаю, каким образом все так сложилось, – Тайра не ответила, потерла виски: голова еще болела. – Гуэрра с крестоносцами и Дрезден с твоим стеклянным препаратом – это же две разные линии. Как ты их совместил? Как предсказал, что эти события, эти люди сойдутся именно сегодня именно в Брюгге?

– Ты меня разочаровываешь, моя сладкая, – Морис скривился еще больше. – Ты опять совершаешь свою старую ошибку: валишь в одну кучу все события и делаешь неверные выводы. Дар Элайя – это искусство. Художник не использует все краски из одной палитры. Повар не кидает в суп все продукты, которые есть в холодильнике. Ничего я не совмещал. Я продумывал только партию с Дрезденом. С Райкером, если говорить честно. Он сильный маг, а историческая часть Брюгге не так велика. Некроманта недюжинной силы рядом со своим домом ты бы не пропустила. Так как знакомством с некросами ты не избалована, захотела бы на Райкера посмотреть, как когда-то захотела посмотреть на Ксандера.

– И как Райкер и Соронсен оказались в нужное время в нужном месте?

– Я как-то на днях пообщался с Эгертом на предмет открытия академии, о жизни в целом и старых тавернах в частности. Он же архитектор, должен был клюнуть. Я старался, чтобы он клюнул… Но то, что Эгерт решил прогуляться в Брюгге именно в день карнавала – чистое совпадение.

– А то, что кафе, в котором Райкер и Соронсен намеревались выпить, оказалось на той же улице, куда свернул фаэтон, тоже совпадение? – не поверила Тайра.

– Их кафе в другой части города, рядом с моим… прости, твоим домом. Чтобы ты уж точно заметила некроса под своими окнами, – Морис осклабился, как старый сводник.

– А зачем мне надо было заметить Райкера?

– Даниэль Райкер – неформальный лидер академии еще со студенческих времен. То, что он оказался в дежурной паре в день Караджаахмет и занял нашу сторону, для Дрездена нехорошо, а для Ангера лично очень плохо. Ангерштайн и Райкер конфликтуют с самого первого дня. Ангер вынудил Райкера вернуться на службу, потому что новый внутренний конфликт академии ни к чему. Хочешь завоевать союзников в Дрездене – завоюй Райкера. Как показал прошедший вечер, с этой задачей ты справишься легко.

– Ангерштайн – умный дядька. Если ты прав, когда он узнает подробности нашего с Райкером знакомства, то все поймет. Твоя задумка провалится с треском.

– Ангерштайн, конечно, предпримет свои шаги. И Райкера будет использовать на благо академии. Но это не значит, что ваши отношения не сложатся. Райкеру будет сложно лавировать между верностью академии и симпатией к тебе, так что приготовься к изнурительному марафону по налаживанию связей с официальным Дрезденом. Дрезден тебе нужен. Во всех смыслах, – Морис состроил мину коварного соблазнителя, чтобы подразумеваемые им смыслы стали Тайре совершенно ясны.

Тайра подумала немного, но партия все равно не сложилась.

– Ну допустим, мы с Райкером должны были встретиться. Но не в том проулке, не тем вечером и уж точно не из-за разбитого фаэтона.

– Да, партию пришлось менять прямо на ходу, – признал Гиварш. – Была вероятность, что наши дрезденские друзья больше в Брюгге не вернутся: выпьют в историческом местечке и разойдутся по домам. Поэтому пришлось кое-что подкорректировать. Угнать фаэтон, подложить в него не самый простой препарат, направить лошадей куда нужно – мимо Райкера и Соронсена, чтобы они уж точно заметили неладное… Даже если бы вы с Айгером оказались в другом месте, ван Хинкеса все равно вызвали бы к месту аварии: он координатор Брюгге. По лигийским правилам он обязан быть на месте каждого происшествия, чтобы дать пояснения, если они потребуются. Ты встретилась бы с Райкером в любом случае. Но то, что ваше знакомство совпадет с авантюрой Гуэрры, я даже не предполагал. Хотя все получилось даже лучше, чем я планировал. Лига увидела тебя в деле, а у дрезденских некросов теперь будет повод собраться: ты больше не скрываешься. У тебя посох. Ты опасна. Академия теперь будет едина, как уже давно не была, чтобы не дать тебе никаких преимуществ. У тебя сила – у них количество. Вроде бы равновесие.

– Плох тот некромант, который не попытается убить некромантессу, – вспомнила Тайра старую пословицу Ксандера.

– Дрезден первое время будет в Брюгге на экскурсии ходить, чтобы на тебя посмотреть. Хочешь, я закажу тираж открыток с твоим портретом? Подпишешь их – и будешь раздавать визитерам в качестве сувениров? – Морис довольно скалился.

– Будет забавно, – Тайра рассмеялась.

– Возможно. Но лучше бы это было полезно, – Гиварш перестал улыбаться. – Тебе нужна защита. Союзники вне наших стен. Найти их будет, как обычно для Ишанкара, сложно. На сегодняшний день расклад формально такой: Дрезден против Ишанкара и Ноэля. Монсальват за Дрезден и против Ишанкара. Ноэль против всех и сам по себе. Гильдии и малые школы непредсказуемы, но по-отдельности неопасны. Лига пока вроде бы нейтральна, но, если решит выбрать сторону, она должна быть нашей.

– С чего бы Лига встала на сторону Ишанкара?

– Не на сторону Ишанкара. На твою сторону, Тайра. Потому что ты им нравишься. Фогелю, Гу, ван Хинкесу… Теперь, может, понравишься и Гуэрре. А главное – простым смертным лигийцам.

Тайра скептически фыркнула.

– Зря смеешься, – укорил ее Гиварш. – Тот, с кем ты дерешься плечом к плечу, перестает быть тебе чужим. Ты себя показала – они увидели. Завоюешь доверие Лиги, завоюешь доверие академии – и сможешь ходить по улицам, не оглядываясь и не ожидая нападения. Лига и Дрезден будут разбираться со своими боевиками без твоего участия.

– А почему тогда расклад формальный?

– Ну ты же не думаешь, что там, где в дело вступает Ишанкар, все будет однозначно? – Морис приобнял Тайру за плечо. – Вот это, моя сладкая, и есть Дар Элайя. Все, что ты называла этими словами раньше, – просто детский лепет. Настоящая игра начнется сейчас, и наша задача – держать ее под контролем.

Тайра с сожалением посмотрела на пустые бокалы и тяжело вздохнула.

Ангерштайн открыл дверь своего кабинета и даже не удивился. Райкер по-хозяйски возился с проводами, устанавливая мониторы компьютеров на специально для этого поставленном столе. Окна были распахнуты настежь, но в помещении все равно пахло новым пластиком и крепким кофе.

– Рановато вы прибыли, Даниэль, – минуя приветствие, сказал ректор. – Я ждал вас к девяти утра.

– Не мог заснуть, герр ректор, – Райкер оторвался от своего занятия и повернулся к Ангерштайну.

– Я наслышан о ваших вчерашних приключениях, – Ангерштайн расстегнул пиджак и уселся за свой стол. – И как вам?

– Она удивительная, – чуть помедлив, почти по секрету сказал Дэн, не выдержал и улыбнулся, как мальчишка.

– Вы про госпожу аль′Кхассу, не так ли?

– А вы нет?

– Нет, – Ангерштайн не сводил с Райкера взгляд. – Я о том, как вам понравилось быть пешкой в чужой игре.

– Простите, не понял.

– Прощаю, учитывая, что вы за последние годы разучились соображать. Теперь, раз вы все же явились на службу, придется вспомнить это умение, иначе Ишанкар быстро превратит вас в посмешище.

– Боюсь вас огорчить, герр ректор, но способность мыслить все еще при мне.

– И была при вас, когда вас с герром Соронсеном с подачи Мориса Гиварша понесло в Брюгге, где теперь живет госпожа аль′Кхасса? Вы действительно хорошо подумали, когда решили посетить Брюгге именно во время маскарада, притом что герр Соронсен в Брюгге ни разу не был, а вот сэр Гуэрра расположился там практически лагерем? А когда вы сели в один экипаж с ван Хинкесом и аль′Кхассой? А когда позволили ван Хинкесу проткнуть вам сердце, вы тоже хорошо соображали?

Райкер промолчал. Ангерштайн формулировал мысли, как всегда, безжалостно.

– Все еще не видите?

– Нет.

– А госпожу аль′Кхассу учили этому чуть ли не с пеленок. Ладно, на этот раз растолкую, – ректор смилостивился. – Помните, я вчера сказал вам, что у аль′Кхассы идеальный баланс, и, когда вы увидели ее, вы в этом даже не усомнились. С одной стороны, меня это радует: вы все же поверили мне на слово. С другой, наоборот, огорчает, потому что вы поверили мне слишком легко.

– Вы меня намеренно обманули?

– Нет, я вас не обманывал, Даниэль. Когда я встретил госпожу аль′Кхассу, у нее и правда был идеальный баланс, но с того дня прошло больше месяца. Как вы думаете, она продолжала практиковать магию?

– Вероятно, герр ректор.

– За это время единственным мужчиной, который вступал с ней в контакт, был Морис Гиварш, и контакт этот не был интимным.

– Откуда вы знаете?

– Герр Редегер за ней присматривал.

– Следил за ее личной жизнью? – неприятно удивился Райкер.

– Ну не так буквально, – не согласился ректор. – Не за личной жизнью, а за жизнью вообще. Впрочем, госпожа аль′Кхасса не прячется. Как мне даже известно, на ней больше нет заклятия, которое должно было скрывать ее облик.

– И из этого вы сделали вывод, что за ней можно следить?

– Вывод сделал герр Редегер, и исходил он из иных посылок, – спокойно ответил Ангерштайн. – И основная та, что сэр хет Хоофт был бы не против, если бы герр Редегер присматривал за его Ученицей. Так, иногда. Для спокойствия академии.

– Я вообще теперь ничего не понимаю в ваших… простите, в наших с Ишанкаром отношениях, – признался Дэн.

– Это политика, я вам вчера уже объяснял. Втянетесь через месяц-другой.

– Хотелось бы. Ну так и что с ее балансом?

– То, что он не был идеальным, когда вы встретились. Но госпожа аль′Кхасса настолько хорошо умеет закрываться после всех лет дрессировки хет Хоофта, что вы ничего не почувствовали и не заметили, когда она слегка открылась. Это понятно: она же вам нравилась еще заочно, а тут – живая легенда… Да еще недурна собой, хоть и старше вас больше чем на пятнадцать лет. Это была не только симпатия, Даниэль. Вы попались на ее дисбаланс, и она использовала вас в своих целях. И ван Хинкеса, кстати, тоже.

– Значит, не только симпатия, – не поверил Райкер. – А почему же на Эгерта ее минус никак не подействовал?

– Потому что Эгерт, как всем давно известно, святой, – Ангерштайн усмехнулся. – Он не некромант, как вы, и не альфа-самец, как ван Хинкес. В его жизни есть одна женщина: его жена. К остальным он относится ровно. А вы и Айгер, каждый в силу своих особенностей, на женскую энергетику реагируете предсказуемо одинаково. Впредь помните об этом. Дар-аль′Кхасса больше не невинная девочка, которую почти что удочерил Йен хет Хоофт. Она некромантесса со всеми нашими плюсами и минусами, больше с минусами, конечно… И она будет использовать эти минусы, – вы понимаете, о чем я, не так ли? – если ей это будет необходимо или выгодно. Так что всегда будьте начеку, Даниэль. Иначе окажетесь в ее постели не по своей воле.

– Так точно, герр ректор. Буду осторожен. Но все равно сложно поверить, что для восстановления баланса ей нужно прибегать только к интимному контакту.

– Я ничего категорично не утверждал, – напомнил Ангерштайн. – Другие способы ей тоже доступны. Убивать она не будет, потому что это запрещено Законом Ишанкара. А брать по чуть-чуть… – Ректор хмыкнул. – Вы представляете, сколько ей надо потратить на это усилий и времени? Ее потребности так же огромны, как и ее возможности. Она и так гуляет по городу по полдня, тянет энергию с проходящих мимо, и это мало ей помогает, судя по вашему вчерашнему поведению. С вас она вчера вытянула все, что вы готовы были ей предложить, и этого ей все равно не хватило, чтобы выровнять баланс до нормы. Интимный контакт с равным по силе партнером – это единственный действенный и ненаказуемый способ восстановления баланса для некромантессы.

– С равным по силе, – ухмыльнулся Дэн.

– С приблизительно равным, – поправился Ректор. – С таким, как вы. В любом случае, как вы правильно заметили ранее, ее дисбаланс – это ее личное дело. Ваше дело не попадаться на ее минус или держать себя в руках, когда попадетесь.

– Буду стараться.

– Надеюсь на это.

– Ну а игра? В чем был смысл игры?

– Не знаю, – просто ответил Ангерштайн. – Это ведь не моя игра, до этого мне дела нет. Разбираться в хитросплетениях партий – прерогатива Ишанкара. У меня сейчас других дел по горло, и, раз уж вы появились, половину я свалю на вас.

– Половину? Не слишком ли…

– Не слишком, – перебил его ректор. – Ваш кабинет на третьем этаже среднего крыла, в самом конце коридора. Обживайтесь, Первый.

– Первый? – снова не понял Райкер.

– Первый Помощник, Номер Первый5, – перечислил Ангерштайн. – Не смотрели?

– Понятия не имею, о чем вы.

– А я ведь говорил, что Коломбо не мой герой. В общем, я придумал вам новую кличку. С вашей-то фамилией сам бог велел. Иметь заместителя и проректора с прозвищем «Висельник» как-то не солидно, не находите?

Дэн неопределенно пожал плечами.

– Приступайте к своим обязанностям, герр Райкер. Свободны, – и Ангерштайн глазами указал ему на дверь.

Первый Рыцарь

Год 4-й ректорства сэра Бергера, лето

– Н-н-ну? И кто у нас Первый Рыцарь? – Гиварш наконец задал мучивший его вопрос.

– У меня первой была дама, – поделился тайной ′т Хоофт.

– Дур-р-рак! – Морис в сердцах выругался. – Так и кто он?

– Я свечки не держал, – без эмоций ответил Йен.

– Брось паясничать, – Гиварш начал злиться. – Свечки он не держал! По канделябру в каждой руке у тебя было! Никогда не поверю, что такое деликатное дело обошлось без твоего высочайшего позволения!

– Раз это деликатное дело, при чем тут я?

– При том, что она без твоего разрешения шагу ступить не может!

– Плохо ты ее знаешь. Может, и еще как. Впрочем, как показал опыт, без моего разрешения у нее преимущественно пока только дрянь всякая получается.

Гиварш кивнул, соглашаясь, припоминая недавние события, и замолчал, но молчание его не было долгим. Он сел на диван напротив Йена и воззрился на мага.

– Йен, – Морис старался говорить спокойно, – ты же понимаешь, о чем я. Ты понимаешь, что, раз она лупанула Дрезден с посоха, кое у кого возникнет такой же, как и у меня сейчас, вопрос, поэтому я просто обязан был его задать. И я прекрасно понимаю, что ты мне на него не ответишь.

– Тогда зачем спросил? – ′т Хоофт соизволил оторваться от аквариума.

– Я должен быть уверен в том, что ты знаешь, кто ее Первый Рыцарь. Это стратегически важная информация. Ты просто обязан ей обладать.

– Я не верю в сказки про Первого Рыцаря, – признался ′т Хоофт.

– Значит, ты один такой глупый! – Гиварш снова разозлился. – Потому что все остальные верят! Первый Рыцарь – это, вообще-то, доказанный факт! Рано или поздно ее Рыцаря начнут искать и, вероятно, найдут! И убьют!

– Если сумеют.

– Ты же сказал, что не веришь в сказки про Первого Рыцаря.

– Я просто поддерживаю разговор по твоим правилам.

– Йен, ты что, и правда дурак? – Морис искренне удивился. – Она же его любит. Она же не могла сделать это по расчету, просто ради посоха…

– Плохо ты ее знаешь, – повторил Йен.

– Еще месяц-другой, пока Дрезден соберется, – и розыск станет почти официальным. Ты представляешь, сколько профессионально обученных людей за это возьмется? А Монсальват? Они тоже посчитают своим долгом приложить руку к поимке того-кого-коснулось-зло, – Гиварш скорчил презрительную мину. – Кем бы он ни был, этот парень или мужчина, Йен, ты должен за ним присматривать, потому что он ей дорог.

– Я ничего никому не должен, – твердо сказал ′т Хоофт. – И кем бы он ни был, я свечки не держал.

– Дур-р-рак! – Гиварш поднялся и сбежал по лестнице вниз.

Тайра набрала полную грудь воздуха, задержала дыхание на две секунды, с шумом выдохнула и открыла дверь Башни. На этот раз он точно никуда не денется: Тайра заблаговременно заблокировала все возможные выходы. Конечно, ей влетит… Она даже приготовилась провести неделю в Зиндане на хлебе и воде, но тянуть дальше было бессмысленно. Тайра быстро поднялась на верхний этаж, пока страх пред гневом Наставника не заставил повернуть назад, и наконец-то застала его на месте.

′Т Хоофт сидел за рабочим столом и, обложившись пожелтевшими от времени пергаментами, что-то сосредоточенно выводил пером на чистом листе. Тайра поклонилась, ′т Хоофт кивнул, на секунду оторвавшись от бумаг, и снова углубился в свое занятие. Тайра подошла вплотную к его столу и, когда Наставнику в очередной раз понадобилось обмакнуть перо, вытащила чернильницу у него из-под руки. ′Т Хоофт замер, будто живая статуя, потом, не торопясь, отложил перо в сторону и взглянул на Ученицу.

– Надо поговорить, сэр ′т Хоофт.

Маг молчал. Тайра отнесла чернильницу на столик возле дивана и вернулась пред очи Наставника.

– Выглядите усталым, – сказала Тайра, но в голосе ее не было ни капли сочувствия.

– Я устал, – подтвердил Йен.

– От ничегонеделания?

– Забываешься, – он попытался напомнить Ученице ее место.

– Нисколько, сэр. А вот вы, похоже, напрочь забыли о своих обязанностях.

′Т Хоофт не ответил, но и брови в удивлении не поднял. Тайра подумала, что он в своем уме, чтобы не отрицать очевидное, только не ожидал таких слов от собственной Ученицы.

– Я хочу знать, почему вы меня избегаете. Почему не общаетесь со мной именно тогда, когда вы нужны мне больше всех прочих людей. Почему вместо вас со мной день и ночь общается Морис. Меня уже тошнит от его внимания! – Тайра поняла, что сохранить спокойствие не удастся, и больше не собиралась себя сдерживать. – Я, кстати, теперь знаю, что он ваш Должник, но это меня только радует. Скажите мне, сэр, почему со мной рядом Морис, а не вы? Я сделала что-то не так?

Хет Хоофт откинулся на спинку кресла, но рта не раскрыл.

– Ну конечно, – Тайра усмехнулась. – Про Караджаахмет можете не напоминать. Можно сказать, это была грандиозная ошибка, признаю́. Но это грандиозная ошибка для моей жизни. Для моей, сэр хет Хоофт. Это я потеряла тридцать лет. Тем не менее, я не пытаюсь запрыгнуть в последний вагон. Я не ударилась во все тяжкие и все еще не взяла с полки Черную Книгу. Я живу так же, как и до этого проклятого кладбища! По крайней мере, я пытаюсь жить как раньше. Я не знаю, как мне теперь жить дальше, но я пытаюсь! Мне сложно! Мне страшно! Мне страшно, сэр ′т Хоофт, – Тайра оперлась руками о столешницу и заглянула Наставнику в глаза. – А единственный человек, который может избавить меня от этого страха, посылает ко мне Гиварша! Объясните мне, что происходит, сэр, потому что я не понимаю!

Тайра отошла от его стола на несколько шагов, давая Наставнику возможность ответить, но хет Хоофт не проронил ни слова.

– В чем проблема? – снова спросила Тайра, когда поняла, что он не ответит. – В моем балансе? Не думаю. Смещение настолько минимально, что вы его даже не чувствуете. К тому же, я закрыта. Так, на всякий случай. Никакой неловкой ситуации не возникнет. Тогда в чем? В том, что мне теперь не двадцать один год? Так прошло уже довольно времени, чтобы вы привыкли к моему новому возрасту и моей новой внешности. Навряд ли вас это смущает. Это даже меня уже не смущает! Тогда в чем дело, сэр ′т Хоофт? Вы же опытный человек, вы прекрасно разделяете службу и личные отношения, когда это необходимо. Что случилось такого, с чем вы не можете справиться?

Йен вздохнул.

– Даже если это так, – Тайра снова подошла почти вплотную к столу, – если вы и правда не можете преодолеть все это, поговорите со мной. Давайте справляться вместе, как раньше. Я все еще здесь, я ваша Ученица, я не собираюсь уходить раньше вас. Даю Слово, что не уйду раньше вас. Мне нужно закончить обучение. Я буду следующим Некромантом Ишанкара. Я полжизни на это положила и не собираюсь бросать все на полпути. У меня выпускные экзамены через месяц, а еще я выбрала специализацию для Интернатуры.

Она смотрела на ′т Хоофта и ждала от него хоть слова, но маг молчал, и Тайра почувствовала себя как все те, кого бесило его божественное спокойствие. Он должен был сказать хоть что-то, разозлиться, в конце концов, ведь она нарушила все правила общения с Наставником, но он был царственно, безразлично спокоен. Тайра еле сдержалась, чтобы не запустить в него каким-нибудь предметом или заклинанием. Сэр хет Хоофт был на расстоянии вытянутой руки, но Тайра больше не чувствовала, что он рядом.