Юрий Гагарин

Заслуга Дмитрия Павловича Мартьянова состоит не только в том, что он открыл первому космонавту дорогу в небо. Мартьянов сделал большее – понимая, насколько Гагарин загружен подготовкой дипломной работы, он разрешил ему приезжать на аэродром вне графика занятий и занимался с ним в свое свободное время. Дело было не столько в доброте душевной, сколько в том, что Мартьянов поверил в Гагарина, разглядел скрытый в нем потенциал. Если бы не Мартьянов, то в Советском Союзе могло бы стать на одного техника-технолога литейного производства больше, а первым в космос отправился бы другой человек… хотя бы и Герман Титов. Кстати говоря, Юрий подозревал, что в газету его имя тоже попало благодаря Мартьянову. «Видимо, все это организовал Дмитрий Павлович, – пишет Гагарин в воспоминаниях. – Значит, он был уверен во мне, знал, что не подведу его».

Не все шло гладко. Наш герой был выдающимся, неординарным человеком, но даже у таких людей случаются ошибки. В сентябре 1955 года Гагарин за одну неделю допустил во время полетов три грубые ошибки, наиболее крупной из которых стала последняя – боковой удар при посадке (горизонтальная плоскость самолета не была параллельной поверхности земли). Гагарину припомнили все его пропуски и собрались отчислять из аэроклуба. Снова помог Сергей Иванович Сафронов, поручившийся за него перед руководством. «Гагарин очень волевой человек, настоящий спортсмен, – сказал Сафронов. – Думаю, что он доверие оправдает». Юрию разрешили совершить еще один полет, который прошел безукоризненно. После этого никаких недочетов у курсанта Гагарина больше не было. После первого самостоятельного полета молодых летчиков охватывает эйфория, которую можно назвать «головокружением от успехов». Совсем недавно они ничего не умели и всего боялись, а теперь кое-что умеют и ничего не боятся. Но, обжегшись раз-другой, неофит начинает относиться к делу серьезнее и постепенно превращается в профессионала.

27 сентября 1955 года закончилось обучение курсанта Юрия Гагарина в Саратовском аэроклубе. По всем предметам – устройство самолета Як-18, устройство мотора М-11-ФР, самолетовождение, аэродинамика, радиосвязь и наставление по производству полетов – Гагарин получил отличные оценки. Лучшие выпускники аэроклубов могли получить направление в авиационное училище. Нашего героя военкомат направил в Первое Чкаловское военное училище летчиков имени К. Е. Ворошилова, которое находилось в городе Чкалове (так тогда назывался Оренбург). Ровно через месяц после окончания аэроклуба, 27 октября 1955 года, Гагарин был призван на военную службу и отбыл из Саратова в Чкалов.

Глава четвертая

В летном училище

Истребительная авиация является активным средством борьбы с воздушными силами противника. Настойчиво атакуя и уничтожая неприятельские самолеты, она способна добиваться в определенные моменты обстановки превосходства в воздухе – условий, при которых за нашими воздушными силами обеспечивается относительная свобода действий, а деятельность воздушного противника оказывается стесненной. Важнейшими задачами истребительной авиации являются: а) обеспечение работы своей разведывательной авиации; б) противодействие воздушной разведке и наблюдению противника; в) обеспечение действий своей бомбардировочной и штурмовой авиации; г) противодействие бомбардировочным и штурмовым операциям воздушных сил противника.

Из первого Боевого устава Военно-воздушных сил Рабоче-крестьянской Красной армии

10 августа 1921 года в Москве, на территории Николаевских казарм на Ходынском поле, была образована Авиационная школа воздушной стрельбы и бомбометания. 24 июня 1922 года школа была переведена на место постоянной дислокации в город Серпухов. 2 января 1923 года состоялся первый выпуск школы – девятнадцать летнабов (так называли летчиков-наблюдателей, авиационных стрелков, которые во время полета наблюдали за обстановкой и стреляли из пулеметов по вражеским самолетам). Вскоре кроме летнабов школа начала готовить истребителей и разведчиков. 1 октября 1923 года приказом Реввоенсовета Республики школа была переименована в Высшую военную авиационную школу воздушной стрельбы и бомбометания, включавшую в себя истребительный и разведывательный авиационные отряды. Впоследствии к ним добавился третий отряд – морской. 1 марта 1925 года школу снова переименовали в Военную школу воздушного боя и переформировали по новым штатам.

Очень скоро в Серпухове школе стало тесно, и потому в октябре 1927 года ее перебазировали в Оренбург. 7 ноября 1927 года, в десятую годовщину Октябрьской революции, состоялось торжественное открытие школы на новом месте. Годом позже сюда из Ленинграда была перебазирована Высшая школа летчиков-наблюдателей. Их объединили в Третью военную школу летчиков и летчиков-наблюдателей и присвоили ей имя Климента Ефремовича Ворошилова, который на тот момент был народным комиссаром по военным и морским делам СССР, иначе говоря – министром обороны.

В июне 1938 года школу переименовали в училище, которое в феврале 1939 года было разделено на Первое Чкаловское военное авиационное училище летчиков имени Ворошилова и Второе Чкаловское военное авиационное училище штурманов.

Этот сжатый исторический экскурс понадобился для того, чтобы дать представление об училище, в которое был направлен Юрий Гагарин. Несведущий читатель может подумать, что наш герой попал в рядовое, а то и какое-то «захудалое» учебное заведение, но на самом деле Первое Чкаловское авиационное училище было одним из лучших военных училищ этого профиля. Оно дало «путевку в жизнь» таким легендарным летчикам, как Валерий Чкалов, Григорий Бахчиванджи, Иван Полбин, Михаил Девятаев, Михаил Рыжов и многие другие. В воспоминаниях Гагарина и его современников это училище чаще фигурирует под названием Оренбургского высшего военного авиационного училища, которое было образовано в 1960 году путем слияния Первого Чкаловского военного авиационного училища летчиков имени Ворошилова, Второго Чкаловского военного авиационного училища штурманов и Орского военного авиационного училища летчиков имени Хользунова. Помимо Юрия Гагарина, его выпускниками были космонавты Валентин Лебедев, Александр Викторенко и Юрий Лончаков. В 1963 году при училище создали первую в СССР Школу юных космонавтов имени Юрия Гагарина, а с 1968 года 12 апреля, в День космонавтики, лучшим курсантам училища вручали премию имени Юрия Гагарина. 12 февраля 1993 года училище было расформировано.

«Нам предстояло научиться летать на реактивных самолетах, которые уже прочно вошли в повседневный быт советской авиации, – пишет в воспоминаниях Гагарин. – Было интересно узнать, что пионер реактивного летания Григорий Яковлевич Бахчиванджи, сын слесаря-механика и сам бывший рабочий, став летчиком, еще в начале 1942 года первым поднявший в небо реактивный самолет, тоже учился в Оренбургском училище летчиков. Под его портретом висело описание этого подвига и шел рассказ о том, как рабочие авиационного завода, построившие первый реактивный самолет, радостно встретили летчика-испытателя. Они подбрасывали его в воздух, обнимали, жали ему руки. Все это происходило возле плаката, на котором было написано: “Привет капитану Бахчиванджи – первому летчику, совершившему полет в новое”. О таких полетах, об эре реактивных самолетов прозорливо мечтал К. Э. Циолковский. Она уже наступила, эта новая эра, и нам, будущим курсантам, предстояло продолжать и развивать замечательное дело, которое еще в годы войны начал смелый советский летчик. Глядя на его безусое, молодое лицо, каждый из нас невольно представлял себя “однополчанином” этого замечательного пилота.

– Все уже сделано до нас, ребята, – сожалеюще сказал кто-то из нашей группы. – И война выиграна, и новая эра в авиации открыта…

Я ничего не ответил, но про себя подумал, что в Советской стране всегда есть и будет место для подвига».

«Все уже сделано до нас» – в корне неверный постулат. Жизнь – это постоянное развитие, перманентный прогресс, в котором всегда есть место подвигу. В частности, в авиации после создания реактивных самолетов началась работа над двигателями нового типа, которые позволяли совершать полеты на скорости, превышающей скорость звука. А 30 января 1956 года, спустя двадцать два дня после того, как Юрий Гагарин принял военную присягу, вышло правительственное постановление о создании и выводе на орбиту в 1957–1958 годах «Объекта Д» – искусственного спутника Земли массой от 1000 до 1400 килограммов, способного нести от 200 до 300 килограммов научной аппаратуры. По причинам, которые вряд ли нуждаются в комментариях, космическая программа была строго засекречена, так что курсанты Первого Чкаловского училища не могли знать об этом постановлении, но всем было ясно, что человечество стоит на пороге космических открытий. О полетах на Луну или на Марс рассуждали как о событиях ближайшего будущего – скоро, очень скоро мы узнаем, какие тайны скрыты на обратной стороне Луны и есть ли жизнь на Марсе…

Но пока курсанты училища втягивались в новую жизнь. Для Гагарина адаптация была относительно легкой, ведь он был дисциплинированным человеком, привыкшим к строгому распорядку общежитий. «Мне не надо было привыкать к портянкам и сапогам, к шинели и гимнастерке… – пишет Гагарин. – Меня радовало, что все в части происходит по расписанию, в точно установленное время: и работа, и еда, и отдых, и сон. Меня ни чуточки не тяготило, что это повторялось изо дня в день». В клубе училища дважды в неделю показывали кинофильмы, а по воскресеньям устраивали танцевальные вечера, привлекавшие городских девушек. Еще бы – столько потенциальных женихов, да каких – будущих офицеров-летчиков! Гагарин писал Дмитрию Мартьянову, что «танцует вовсю». Неписанные традиции рекомендовали курсантам военных училищ выбирать жен во время обучения, пока есть хороший выбор, а то мало ли куда пошлют потом служить, могут и в такое место, где выбора вообще не будет. Девушек, в свою очередь, привлекал статус жены офицера, хорошее материальное положение (молодой офицер получал примерно вдвое больше молодого инженера), да и то, что командование крайне неблагосклонно относилось к разводам офицеров, тоже принималось во внимание.

«Где порядок, там удача», – говорят в народе. А еще говорят, что «дураки только в сказках удачливы». Так оно и есть, поскольку везет обычно умным и организованным людям. Вышло так, что по состоянию здоровья было отчислено значительное число учащихся второго курса. Пока шла теоретическая подготовка, все было хорошо, но когда начинались регулярные полеты, выяснялось, что у одних на высоте начинаются проблемы с сосудами, другие теряются и не могут уверенно управлять машиной, а третьи попросту боятся настоящей высоты, одно дело с парашютной вышки прыгать и совсем другое – с двух или трех километров. Из-за большого оттока второкурсников Гагарина перевели в группу с двухгодичным сроком обучения, так он «сэкономил» один год, что было весьма ценно, поскольку из-за перерыва в обучении, вызванного пребыванием в оккупации, он на два года отставал в учебе от своих сверстников. Примечательно, что из всей группы выпускников Саратовского аэроклуба «повезло» только нашему герою. Кавычки здесь к месту, поскольку дело было не в везении, а в отличных оценках курсанта Гагарина и в том впечатлении, которое он произвел на руководство училища (на первом году учебы Юрий стал командиром классного отделения, а затем был назначен помощником командира взвода). В результате Юрий Гагарин был выпущен из училища в октябре 1957 года.

Но были у курсанта Гагарина во время учебы и проблемы. Налетав положенное число часов на учебных самолетах – различных модификациях хорошо знакомой ему машины Як-18, он пересел на боевой самолет МиГ-15бис и никак не мог освоиться с управлением. В частности, никак не получалось отладить посадку. Всякий раз Гагарин производил ее с высоким выравниванием или, как еще говорят, «с высоким профилем», а это считается грубым нарушением. Самолет заходит на посадку с наклоном, и выравнивать его нужно у самой земли, так, чтобы при сбрасывании скорости он мягко опустился на нее, а Юрий выравнивал самолет раньше, чем следовало, поскольку невысокий рост ухудшал обзор и не давал возможности правильно определить расстояние до земли.

Как бы объяснить, чтобы было понятно? Представьте, что с малогабаритного легкового автомобиля вам пришлось пересесть за руль гоночного суперкара. Наверное, вам долго придется осваиваться с управлением, даже если вы – прирожденный водитель. То же самое произошло и с нашим героем, который с учебного винтомоторного низкоплана пересел в реактивный самолет второго поколения… «Многое из усвоенного раньше теперь предстало в ином свете, – пишет Гагарин, – иная техника, большие скорости, высокий потолок, другие расчеты, новый подход к делу».

«Юрий Гагарин по теоретическим дисциплинам учился только на пятерки, что касается полетов на МиГ-15бис, были серьезные затруднения, – вспоминал полковник Иван Михеевич Полшков, командир 817-го учебного полка, в котором проходил летную практику курсант Гагарин. – Мне приходилось трижды летать с ним на предмет выпуска его самостоятельно. И трижды я отклонял выпуск по неподготовленности. Частично малой успеваемости в полетах способствовал малый рост Юрия, 1 метр 62 сантиметра, что затрудняло определение расстояния до земли при посадке. Были и другие причины, связанные с его способностями. Качество полетов и после выпуска было посредственным. Стоял вопрос об отчислении его из училища. Был оформлен материал об отчислении. Но когда инструктор Колосов прилетел с полевого аэродрома и попросил меня продолжить обучение Гагарина, мотивируя тем, что Гагарин слезно просит разрешить ему летать, я оставил его для продолжения обучения».

Упомянутый инструктор Колосов – это старший лейтенант Анатолий Григорьевич Колосов, о котором Гагарин пишет в своих воспоминаниях.

«Я попал в экипаж… Колосова, который и на-учил меня летать на реактивном самолете… Наконец наступил долгожданный день первых полетов на МиГах… Вслед за Колосовым я сажусь в кабину.

– Есть, пламя! – лихо докладывает техник.

И вот уже чуть подрагивающая от нетерпения машина разбегается по взлетной полосе. Не успел я, что называется, и глазом моргнуть, как высотомер показал пять тысяч метров. Это тебе не Як-18, как же летать на такой стремительной машине с большим радиусом действия, головокружительной высотой, увеличенной скоростью и огневой мощью? А Колосов, словно не ощущая возникшей перегрузки, уверенно, рукой мастера повел МиГ в зону и виртуозно проделал несколько пилотажных фигур.

– Возьмите управление, – неожиданно приказал он.

Тон у него всегда был повелительный, не допускающий возражений.

Взялся за ручку – сразу чувствую, не тот самолет, к которому привык, надо упорно работать, чтобы управлять им так же легко, как винтомоторным. И началась упорная работа…»

В отличие от многих других курсантов летного училища Гагарин имел хорошую специальность техника-технолога литейного производства и с его способностями легко мог бы стать инженером. Это к тому, что где-то на заднем плане всегда присутствовала мысль: «А может, бросить эту авиацию и вернуться к тому, что хорошо знакомо?» Но Гагарин не имел привычки пасовать перед трудностями, а перед настойчивым, как известно, и горы преклоняются. Кроме того, в Чкаловске наш герой был не одинок – рядом с ним присутствовал человек, который оказывал поддержку в трудную минуту и мог дать хороший совет. Но об этом будет сказано чуть позже.