Белая колбаса любви

– Казачки-то засланные, – вновь запричитала Пелагея, когда я вытянула ее на свежий воздух.

– Так давай их прогоним, в шею.

– Не вздумай! – шикнула родня. – Врага надо держать рядом.

– Вот у себя дома их и держи! – взревела я, подходя к машине и намереваясь ехать домой и выгонять оттуда липовых друзей. – А лучше молчи, а то и тебя попру вместе с ними.

Пелагея явно обиделась и решила зайти с козырей:

– Я тебе жизнь спасла, и ты, между прочим, могла бы быть повежливее. Нет в людях благодарности. Я, может, хочу разобраться, кто брата убил. И тебя бросать не хочу, раз уж ты в беде. Как говорится, в горе и в радости. А то, что у тебя сейчас горе, и коту понятно.

– Спасибо, конечно, но ты со мной у алтаря не стояла и клятв не давала, так что рисковать жизнью не обязана. А ночевать я с ними в одном доме не хочу. Прикончат – и все дела. И тебя заодно, как свидетеля.

– Пока деньги не найдут, не прикончат. Хотели бы, сразу бы пулю в лоб пустили. Они наблюдают, ждут чего-то. Будут шевелиться, деньги искать. А мы за ними проследим. А еще я письмо составлю, где напишу про наши подозрения, и адвокату пошлю… – принялась мечтать Пелагея, сверкая глазами и явно получая удовольствие от жизни.

Не особо слушая ее разглагольствования, я размышляла. Если бы они хотели меня убить, давно бы это сделали. Да и не похожи она на придурков, которые будут буковки из газет вырезать. Точнее, на придурков они очень даже похожи, вот хотя бы Толик в трусах… Но голос совсем другой. Нет, звонит и пугает меня явно кто-то другой. Тогда что надо этой парочке?

– Ладно, пока ничего не будем им говорить, но глаз с них спускать нельзя. – решила я и, вздохнув, направила машину к дому.

Дома меня ждал сюрприз. Алексей с Толиком затеяли шашлыки на лужайке. В холодильнике стыло пиво, а сами они выглядели веселыми туристами. Толик в цветастой майке и шортах нанизывал колбаски на шампур, а Алексей, облачившийся в дорогой спортивный костюм, устроился с ноутбуком в беседке.

– Не возражаете, что мы тут немного похозяйничали? Хотели сделать вам сюрприз. Думаю, после вчерашнего нам не помешает немного расслабиться.

– Нет, что вы, чувствуйте себя как дома. Я люблю шашлыки, и, кстати, давно их не ела. Шашлык не терпит женских рук, а мужских в доме нет, – пожала я плечами, решив быть гостеприимной хоть в чем-то.

– Странно, что у такой красивой девушки нет поклонников. Впрочем, это говорит лишь о вашей избирательности, – поспешил он исправить свой неуклюжий комплимент и мило улыбнулся.

– Я вдова, – пришлось нахмуриться, – а еще даже год не прошел. Не знаю, что вам там бабка наплела, только я Бориса не убивала. И даже не заказывала. И вообще…

– Я не это имел в виду, хотя ваша позиция делает вам честь.

Мы еще немного обменялись взаимными книксенами, и я направилась в сторону дома, чтобы переодеться.

Пелагея сунулась к Толику и начала критиковать степень промаринованности мяса, что стало причиной их очередной перепалки. Закончив свой монолог словом «придурок», сказанным, впрочем, вполголоса и по дороге в дом, она отправилась к Валентине помочь с обедом. Я же, прежде чем пойти к себе, дала им задание заняться завтрашним мероприятием: заказать еду, вызвать официантов и продумать, что надо докупить к столу.

Поднявшись на второй этаж, выглянула в боковое окно, залитое солнечными лучами. Иваныч возился в гараже, а Мотя грелась на лужайке, подставив пузо солнышку. Гости жарили мясо и наслаждались жизнью. На какой-то момент я даже развеселилась: ни дать ни взять огромное семейство весело проводит выходные. Осталось удочерить Пелагею и усыновить Толика. Я покачала головой и пошла в свою комнату. Переодевшись в джинсы и толстовку, покрутилась возле зеркала и зачем-то распустила волосы. Потом разозлилась на себя, завязала их в пучок и вышла на улицу.

Свистнув Моте, я направилась в конец участка с намерением прогуляться по лесу, пока жарится мясо. Собака весело трусила за мной, а я подставила лицо весеннему солнцу и даже зажмурилась от удовольствия. И нисколько не удивилась, услышав за собой шаги.

– Решили прогуляться? – Алексей бодро шагал рядом, заложив руки в карманы.

– Погода прекрасная, а я люблю наш лес, – ответила я, пожав плечами. – Весной здесь особенно красиво, чувствуется пробуждение природы.

– Да, места здесь и впрямь красивые, – согласился он и добавил: – Софья, может перейдем на ты?

– Можно, конечно, – серьезно кивнула я. – Тогда расскажи мне, Алексей, как тебе пришла в голову мысль разыскать Пелагею, и чего ты на самом деле добиваешься своим приездом сюда?

– Она успел тебе надоесть? – сделал он вид, что не расслышал вторую часть вопроса.

– Нет, дело не в этом. Хотя она и своеобразная девица, но все же родственница. А еще она мне даже вроде как жизнь спасла, просто странно все это…

– Понимаю, мы появились не в лучший момент твоей жизни. А насчет Пелагеи… Когда я собрался ехать в гости, то вдруг подумал, что тебе очень нужны друзья. Навел справки, ты уж извини. Сказали, что ты живешь одна. А когда два одиноких мужика заявляются в гости к даме, это даже как-то некультурно. Ты могла бы выставить нас за порог…

Тут он проникновенно вздохнул и заявил:

– Борису очень повезло с тобой: ты красавица, к тому же умная, что вообще редкость.

– Жаль, его счастье было недолгим.

– Надеюсь, мы подружимся? – вкрадчиво спросил Алексей. – Я на самом деле хотел бы разобраться, что случилось с Борисом, а еще понять, кто тебе угрожает.

– Только не вздумай за мной приударить, – скроив серьезную мину, заявила я. – А так можно и подружиться, отчего же нет.

– Приударить? И в мыслях не было. Я люблю пышных брюнеток, ты уж извини, – рассмеявшись, развел он руками.

«А еще ты любишь врать», – подумала я, глядя в его чистые и невинные глаза, но вслух сказала что-то смешное, и мы еще полчаса гуляли, мило беседуя ни о чем.

Вечер прошел довольно мирно и, на удивление, почти тихо. Выпив пивка, Толик с Алексеем отправились к Иванычу за пневматической винтовкой и немного постреляли по банкам под радостное повизгивание Моти. После шашлыка на свежем воздухе мы плавно переместились в гостиную, где и поужинали. Толик с Алексеем вспомнили про футбол, Пелагея достала из своего безразмерного рюкзака пяльцы и уселась вышивать, в очередной раз удивив меня разнообразием своих талантов. Я же попробовала поработать, но в голову ничего путного не приходило, поэтому я просто систематизировала свои заметки и навела порядок на столе.

Часов в девять стало понемногу темнеть, и я решила выйти на воздух. Спустившись, констатировала, что домочадцы увлечены телевизором в гостиной, накинула белый палантин и отправилась во двор. Постояла, нюхая вечерний воздух.

Перед этим прошел небольшой дождик, поэтому для меня воздух пах «дождевыми червяками», хотя это запах не был лишен приятности. Мотя отбежала на приличное расстояние и залаяла где-то за забором. Наверное, почуяв котиный дух. Не спеша я зашагала в ту сторону, намереваясь забрать ее домой. Вытянув шею, поняла, что она и впрямь увязалась за рыжим котом, и пока мне удалось ее догнать, оттащить и втолковать ей, что так делать не стоит, прошло минут двадцать.

Стемнело окончательно и бесповоротно. Трусцой мы вернулись во двор. В доме уютно горел свет, падая косыми полосками из окон на мокрую после дождя землю, и на какой-то момент мне захотелось забыть, что вокруг меня творится что-то странное. Может, мне повезет, и шантажист, получив по голове, отстанет? Пелагея стращает меня, чтобы задержаться в гостях. А если Алексей с Толиком и впрямь знакомые Бориса, в чем сомневаться не приходится, раз уж я видела фото, значит, тоже какие-нибудь жулики. Может, Алексею стыдно признаться, чем он на самом деле занимается, вот и выдумал фирму, чтобы выглядеть солиднее?

Подходя к крыльцу, я заметила, что на нем возлежит что-то белое. Оказавшись ближе, я с удивлением узнала белый шерстяной платок, в котором обычно по вечерам гуляла вокруг дома Анна Тимофеевна.

Тут же взгляд мой затравлено метнулся в сторону, и я увидела ее ботинки. К ним, конечно же, прилагались и ноги в шерстяных гольфах. И когда пазл в моей бедной голове сложился, оказалось, что на моем крыльце зачем-то возлегает вся Тимофеевна целиком. С чего бы ей вдруг захотелось тут прилечь? Забастовка в знак того, что Мотя гадит в ее кусты? Она же как раз недавно болтала о том, что все нам покажет…

– Анна Тимофеевна, – я кашлянула и начала налаживать контакт: – Я, конечно, понимаю, что все наши недоразумения… Вы тоже хороши. Заладили: прошмандовка, прошмандовка. Мотя глухая, ее сколько не увещевай, она все равно прет буром в ваши кусты. Но я обещаю, что впредь…

Тут до меня дошло, что лежит она как-то неподвижно, учитывая, что Мотя уже минут пять ее старательно обнюхивает. Бабка бы такого не потерпела и непременно двинула бы ей в ухо.

Я сделала пару шагов и тронула бабку ногой, реакции не последовало, после чего Мотя вдруг легла на крыльцо и завыла, а я истошно заорала. Наверное, я даже упала в обморок, потому что, когда я открыла глаза, надо мной уже стояли все домочадцы. Пелагея брызгала мне в лицо водой, Алексей осматривал бабку, Валентина стояла в дверном проеме, плакала и вызывала скорую.

– Софа, очнулась, слава Богу! – зашептала Пелагея, наклонившись ко мне и делая вид, что поливает меня водой. – Я, конечно, понимаю: бабка тебе надоела, но зачем так вот? Алиби я тебе обеспечу: скажу, что мы весь вечер играли в две руки «Соловей мой, соловей». Фортепиано наверху имеется, так что вполне…

– Ты с ума сошла? Какой соловей? Да на кой мне бабка? – поднимаясь с помощью Алексея, зашипела я.

– Ну, ты говорила… У вас вражда, и она болтала, что ты Бориса убила. Я бы, может, на твоем месте тоже…

– Заткнись, – шепотом приказала я ей и тут же громко рявкнула:

– Звоните в полицию! Убили нашу бабку!

Алексей поднял бровь, Толик воззрился на меня как на припадочную:

– При чем здесь менты? Бабка упала и ударилась головой о мокрые ступеньки. Она жива, но, если скорая не приедет… И тут вот еще, какашки в мешочке у нее какие-то, я случайно понюхал. Не мог понять, что у нее в руке зажато…

– Ты бы еще попробовал, – скривилась Пелагея, явно злорадствуя.

Я же была так рада, что бабка оказалась жива, что даже лишилась дара речи. Хотя еще недавно сама готова была ее удавить. Тут я поведала Алексею и Толику о нашей с бабкой фекальной войне, чем вызвала на их лицах легкую оторопь.

Прибывшая скорая поспешно забрала Тимофеевну, задав всего пару вопросов. Общался с ними Алексей, потому что я пребывала в состоянии нестояния.

– Ну что, когда полиция приедет? Что ты им сказал? – встретила я его на пороге, кутаясь в палантин.

– Какая полиция? Тут же все ясно: бабка пришла к тебе на крыльцо с целью нагадить, поскользнулась и упала. Старый человек, сидела бы дома. Или это все-таки ты ее шваркнула и теперь жаждешь покаяться? – веселился он, видимо, тоже испытав облегчение, что Тимофеевна оказала жива.

– Вы все коллективно с ума сошли? Чем мне бабка мешала? Ну, ворчала днями, но за это же по голове не бьют.

– Всякое бывает. Она вот болтала, что ты Борьку убила, какашки опять-таки, тут кто хочешь озвереет… – опять вклинилась Пелагея, а я одарила ее таким взглядом, что болтать ей сразу расхотелось.

Пока Алексей с Толиком вышли покурить, а Валентина звонила бабкиной дочке в Испанию, она вновь ожила:

– Я вот что думаю: права ты, бабку хотели убить. Точно тебе говорю. Точнее, не бабку, а тебя. У тебя белый палантин, а у бабки белая шаль. Вы примерно одного роста. Соображаешь? Темно, кто-то просто перепутал и бабке по башке шваркнул. Она на крыльцо приперлась, чтобы напакостить, а ты как раз отошла. Слава тебе Господи, конечно. Бабку жалко, но все же она мне не родная, хотя так рассуждать, может, и не по-христиански…

– Пелагея, заглохни, и без тебя тошно, – взмолилась я: до меня дошло что размышления мои текли в том же ключе, но озвучить их вслух я не решалась.

– Мамочки! Это что же получается? – пискнула Пелагея и забегала по залу. – Алексей с Толиком вроде дома были, хотя я точно сказать не могу, я в комнату поднималась.

Охая, Валентина спустилась со второго этажа:

– Позвонила, приедут они завтра, первым рейсом. Дочка перепугалась, говорит, забирать ее надо. Это если оклемается. Бабка-то – божий одуванчик, хоть и храбрится. Чего по чужим дворам шарахаться? Вот упала и делов всем наделала.

Как видно, в падении бабки только Пелагея и я усмотрели криминал. Может, оно и к лучшему? Никаких доказательств у нас нет, а пугать дочку Анны Тимофеевны пока не стоило.

– Валентина, ты ничего не слышала? Может, шум какой-то или крики? – спросила я расстроенную домработницу.

– Так нет вроде, хотя Толик покурить выходил, еще спички у меня попросил. Зажигалка у него сломалась. Я его и в окно видела, стоял. И не было никого на крыльце тогда, уж он бы заметил.

Значит, Толик все-таки выходил. Теоретически у него была возможность бабку отоварить, а потом прошмыгнуть назад в дом. Но он стоял на крыльце, неужели с такого близкого расстояния нас можно перепутать? Скорее, кто-то ударил ее сзади, со спины в темноте вполне можно обознаться. Тем более, если спешишь. Думать об этом не хотелось, и я посоветовала себе не паниковать.

Валентина подала чай с ромашкой, мы выпили его в молчании, думая каждый о своем. Только Пелагея разбавляла тишину тяжелыми вздохами и многозначительными взглядами в мою сторону.

На ночь мы снова устроились в одной комнате. Я смирилась с тем, что в ближайшее время избавиться от родственницы мне не светит. Почти всю ночь я крутилась в кровати, практически не сомкнув глаз. Кое-как дождавшись утра, я разбудила Пелагею, и мы отправилась в больницу. Пожилой врач, появившийся в коридоре после утренней планерки, сообщил, что бабка пока без сознания, у нее ушиб головы сзади, но природу его трудно определить.

– Скорее всего, бабушка ударилась затылком о крыльцо, – сообщил врач, убегая. – Будем наблюдать. Пока к ней нельзя. Звоните.

– Нет, Софа, – не удовлетворившись таким ответом, вновь завела свою шарманку Пелагея, когда врач скрылся за дверями палаты. – Бабку точно убить хотели. Точнее, тебя. Наш-то маньяк сбежал, я его пугнула. А вчера он вернулся, чтобы дело доделать. Хорошо хоть бабка вместо тебя подвернулась.

– Да что ему от меня надо – заныла я, всей душою не желая принимать ее версию. – Он же денег хочет, а если деньги, по его логике, у меня, убивать меня совсем ни к чему.

– Так он и не убивать, может, а так, напугать… Чтобы ты поняла, что у него серьезные намерения. Испугалась, начала метаться, деньги перепрятывать. Я такое в одном фильме видела.

– Какое такое?

– Ну, злодей организовал пожар, чтобы хозяева выскочили с самым ценным – с деньгами в чемодане. Потом он их и хлопнул, а деньги…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.