Четвертый всадник

– Тут-то ты прав, – проговорил Энтони. – Каждый сюда идет за чем-то своим, кому-то удается это найти, а кто-то до сих пор ищет.

– А ты?

– Найду, – посмотрел на него Энтони и подмигнув произнес – сразу же скажу.

Улыбнувшись своим мыслям, они вдвоем вошли внутрь магазина, спрятанного за пыльными и потерявшими былой блеск и чистоту стеклами.

Внутри им предстала совсем неожиданная картина. Фрэнк сидел на грязном полу в окружении навалившихся на него со всех сторон разномастных щенков, а стоявший рядом с ним Дрил держал на своей руке миниатюрного слона, который запрокидывая высоко вверх свой хобот издавал знакомые им звуки, которые неоднократно каждый из них слышал, оказываясь в зоопарке или вглядываясь в телеэкран, где показывали жизнь обитателей саванны.

– Что здесь происходит? – первым подал голос Энтони, присаживаясь на корточки и беря за загривок одного из щенков, который первым кинулся к новым посетителям.

Щенок, оказавшись в его руках, испуганно затих, лишь изредка высовывая влажный язык, в попытке коснуться лица Энтони, чтобы вылизать его.

– Сам полюбуйся, – Фрэнк протянул ему небольшую тарелку, больше похожую на брелок от ключей и вновь погрузился в окружившие его собачьи морды иногда похрюкивая от удовольствия.

Энтони кинул взгляд на протянутый брелок и передал его вместе со щенком в руки Николаса, а сам отправился в глубь магазина.

– Померанский шпиц, – прочел Николас и нажал на небольшую кнопку в центре блюдца.

Щенок в его руках тут же исчез, не оставив после себя и кусочка шерсти, а озадаченный случившимся Николас перевернул брелок и прочел.

«Для активации вашего домашнего питомца, необходимо установить прибор, плоской стороной вниз и дважды коротко нажать на кнопку, расположенную на центральной консоли. При долгом нажатии перед вами появится приложение, где вы можете выбрать интересующие вас функции».

Николас аккуратно положил брелок на одну из витрин и как было написано в инструкции дважды нажал на кнопку включения. После этого перед ним вновь материализовался знакомый щенок и с радостным лаем, бросился к нему на руки.

Поглаживая собаку, Николас с удивлением отмечал совершенство представленной ему голограммы. Щенок не только ощущался в его руках, как и полноценное живое животное, но и имел даже небольшой вес, что создавало впечатление того, что он был живым. Если бы сам Николас еще мгновение назад не видел собственными глазами, как он словно бы создается из воздуха, он положил бы голову на отсечение, что это ему померещилось, а этот мелкий шпиц ни что иное как настоящая собака.

Погладив и почесав загривок, Николас еще раз удивился качеству созданной голограммы, чувствуя под своей ладонью, упругую спину и множество мелких волосков. Он наконец-то вновь нажал на кнопку и посмотрел, как щенок так же быстро исчез, как и появился однажды, и взял у Дрила его слона, который в высоту не превышал и двадцати сантиметров, но вид имел внушительный, как и его собратья со внешнего мира.

– Немыслимо, – только и смог проговорить он, когда слон, словно бы так и надо было, наложил у него на ладони целую кучу, которая исчезнув не оставила и пыли, подтверждающей о том, что она была в действительности.

– Это еще что, – пояснил Дрил. – Я здесь глазами пробежался и посмотрел перечень имеющихся животных. Ты себе представить не можешь какой ассортимент представлен в этом магазине. Сотни и сотни видов, от самых известных и распространенных на нашей земле, до чуть ли не фантастических существ, которые и в страшном кошмаре не приснятся. Некоторые модели изготовлены так реалистично, что сложно представить, откуда создатели черпали вдохновение на создание их образа.

– Так это все, что-то похожее на зоомагазин?

– Ну да, – удивился Дрил его непонятливости. – Обычный зоомагазин, где каждый может приобрести себе домашнее животное и не только. У некоторых из них имеется шкала размеров, что позволяет держать их не только дома, но и на общественных участках. На брошюрке, валявшейся на полу было написано, что с помощью этих животных, каждый сможет создать не только домашний уют, но и сад своей мечты, с озерами, наполненными рыбой и животными, столь необычными, что все соседи умрут от завести. Создай свой собственный мир! – прочел Дрил на титульном листе брошюры, после чего немного потупив взгляд спросил так тихо, что даже Фрэнк не обратил на его шепот никакого внимания. – Можно я несколько штучек с собой возьму.

– Ты же знаешь Дрил, их невозможно доставить во внешний мир.

– Я знаю, но я и не собираюсь их туда тащить.

– А как?

– Пока мы здесь будем, я покопаюсь в начинке и настройках, какие-то алгоритмы и коды себе запишу, а у нас уже воссоздать попытаюсь.

– Бери, – дал свое благословение Николас. – Только зачем ты у меня спрашиваешь, так бы и взял, кто запретит?

– Ты же знаешь наши законы, – Дрил быстро перебрал несколько отложенных брелоков и выбрав парочку убрал их в карман. – Я обязан спросить у старшего по проекту, а так как Тони сейчас нет, рядом.

– То ты спрашиваешь у его заместителя, – усмехнулся Николас. – Тем более, что я к этому отношусь более лояльно чем, наш командир.

– Ну собственно говоря – да.

– Бери, это я тебе не только от своего имени, но и от имени Энтони говорю. Я не думаю, что он воспротивиться, а случись обратное, я уверен, что нам удастся его переубедить.

– Ник! – раздался голос Энтони, доносившийся откуда-то из глубин магазина.

– Иду! – выкрикнул он в ответ и все так же тихо обратился к Дрилу. – Набирай побольше, получится создать такое же и у нас я первым куплю у тебя какое-нибудь животное.

Сказав это, он направился на голос и в скором времени нашел Энтони, стоявшего у одного из стеллажей на необъятном складе.

– Что-то случилось?

– Взгляни, – проговорил тот, протягивая ему старую газету, дотируемую январем 2122 года.

– Не вижу ничего удивительного, – посмотрел на газету Николас. – Мы знали какой год и до этого.

– Ты дальше читай дубина.

Николас углубился в чтение и дошел до небольшой статьи в которой описывался прорыв ученых в поиске причин вымирания животного мира планеты. В ней так же говорилось о том, что в скором времени им удастся обратить его вспять.

– Что я должен здесь найти? – посмотрел он на Энтони возвращая ему газету.

– Фамилии ученых тебе не показались знакомыми.

Николас вновь взял газету из его рук и перечитав статью отрицательно покачал головой.

– Вот видишь, а я узнал одну. – он высунул свою голову в зал и выкрикнул. – Дрил, напомни мне свою фамилию.

– Дрил Моррис Рид, – донеслось оттуда. – А что случилось?

– Как много твоих однофамильцев ты встречал?

– Достаточно.

– А если не считать членов твоей семьи?

– Тогда ни одного, – послышалось разочарованное сопение.

– Моррис Рид, – проговорил Энтони указывая на одну из фамилий. – Необычная, двойная. Такую и в нашем мире то не часто встретишь.

– Да причем здесь фамилия, – посмотрел на него Николас. – Ты же знаешь, закон симуляции. Она создается в точности похожей на наш мир, после чего начинаются неуловимые изменения, которые в будущем приводят к необычным воздействиям на окружающий мир. Фактически уже через минуту, прошедшую в нашем мире, в созданной симуляции проходит чуть больше двенадцати часов, и она изменяется, что впоследствии выливается в кардинальные изменения. Симуляции не похожи на наш мир, как и на другие симуляции.

– И как часто в них встречается что-то похожее?

– А в скольких из них тебе удалось побывать? – вопросом на вопрос ответил Николас. – Их тысячи тысяч, вспомни сколько их в главной лаборатории, а на складах пылятся. Поверь ты мне, что в одной из них кто-то с фамилией Дрила мог стать ученым, а в другой и мы можем встретить себя, если вдруг удачно попадем, парадокс Итанна вспомни. В некоторых нас нет, а в других…

Николас вдруг замолчал, глядя на Энтони и тот тут же понял причину его неожиданного срыва.

– А в других и Карен вероятнее всего жива. – закончил он после недолгой паузы. – Как ты думаешь, сколько раз я размышлял о том, чтобы плюнуть на все, уйти в симуляцию и остаться там до конца. Пускай потом бы похоронили мое тело, но я бы был с ней вместе, рядом, где-то там, в одной из светящихся ячеек, в пыльном шарике, созданном в лаборатории.

– Прости. – только и смог проговорить Энтони. – Ты же знаешь, что это невозможно, нас вызывают только тогда, когда симуляция показывает сбой.

– Вот поэтому я еще здесь. – усмехнулся Николас и вышел обратно в зал, где молниеносно изменился и протянул Дрилу, газету со словами – Держи, после будешь хвастаться, что твой однофамилец видным ученым стал и в газетах о нем пишут.

– Даже у нас про газеты давно забыли, – спохватился Дрил, все еще избирательно разглядывающий брелоки с животными. – А здесь их до сих пор издают.

Он с интересом взял газету, быстро ее пролистал и за неимением мусорного ведра просто кинул себе под ноги со словами:

– Тоже мне подарок сделали.

– Ну мы, попытались, – начал Николас, но его оборвал Энтони, появившийся следом.

– Фрэнк, отрывайся от пола, пора следовать дальше, если хочешь, возьми себе в дорогу поиграться, но нам пора.

– Пора, значит пора. – Пробасил Фрэнк, поднимаясь с пола и потягиваясь, так сильно, что суставы в его теле затрещали как громовые разряды. – Что я вам ребенок что ли, чтоб играться. Я взрослый мужик, а не пацан.

Под дружные смехи коллег он первым вышел из магазина обратно на улицу.

«Чем еще заниматься в симуляции» – размышлял Николас, идущий замыкающим в импровизированной колоне из четырех человек – «Как не пытаться узнать ее предысторию».

Необратимые моменты прошлого, приведшие к истреблению целой цивилизации. Уничтожившие окружающий мир и создавшие на его руинах свой собственный. Пустынные улицы Нью-Йорка, могли многое рассказать человеку, прожившему в аналоге этого города не один десяток лет.

Большинство зданий изменились до неузнаваемости. Они не перестраивались, не реставрировались. Они создавались заново по новым чертежам, согласно совершенно другим планам. Что такое сто лет для города? И двадцати, пожалуй, для него много, с его движением, с ритмом жизни, а сто и вовсе более чем достаточно, для того чтобы город стал другим.

Конечно Николас был уверен, что с легкостью сможет ориентироваться и здесь. Множество улиц, остались под прежними названиями, некоторые места все так же были узнаваемы, но в целом, в целом все стало новым. Город словно бы поднялся, расправил плечи, превратился из взрослого юноши в полноценного мужчину, с новыми взглядами, новым ритмом жизни, новым течением времени.

Вот и сейчас, продвигаясь по старому Бруклинскому мосту, который пересекает в его мире Ист-Ривер, он видел на ее месте, глухие стены необычных домов, выросшие на всем ее протяжении и лишь по легкому журчанию еще слышимых вод, он мог догадаться о том, что река все еще стремиться в залив Аппер, где через Лоурен все так же набрав силы, устремляется в Атлантический океан, к побережью которого они и продвигаются.

Конечно каждый из здесь идущих, узнает истории, такой, какой им интересно. Все так же шествующий впереди Фрэнк уделяет больше времени оружию и вооружению, поэтому и старается не пропустить ни одного соответствующего магазинчика, заскакивая даже в попадающиеся на их пути музеи, где со всей осторожностью осматривает неизвестные ему образцы, после чего возвращается к ожидающей его команде, и они вновь двигаются вперед.

Дрил наоборот, далек от этого. Его коньком всегда считались современные технологий, которые он с детским восторгом выуживает из очередных магазинов и ковыряет по дороге, полностью игнорируя происходящее вокруг. Его основной мечтой всегда было оказаться в техногенной симуляции, где техника, вышедшая на первый план, заменила весь окружающий мир. Иногда Николасу казалось, что Дрил умышленно желает дождаться пришествия киборгов и спалить мир в ядерной войне, лишь бы для того, чтобы убедиться в том, что следующий мир будет лучше, чем тот который его окружает. Хотя, сам он даже не удивляется, оказываясь в симуляции, продуманной и созданной так умело, что ее попросту невозможно отличить от реального мира.

С Энтони все совершенно по-другому. Он ищет историю. Ищет прожитые жизни, ее творившие. Вырезки из старых газет, записи в блокнотах, нечаянно оброненных в спешке и не успевших раствориться в потоке времени. Он выуживает изнанку этого мира до ее составляющих. Вглядывается в него глазами людей давно ушедших. Понимает его как они и узнает его таким, каким он был на самом деле. Без притворного лоска глянцевых обложек и безумных теорий раздутых желтой прессой.

Сам же Николас всегда любовался архитектурой города. Она давала ему ответы на всевозможные вопросы. Как он жил, чем любил заниматься, к чему стремился. И сейчас он полностью видел картину ушедшего мира. Ему стоило лишь закрыть глаза и прислушаться, как он мог определить людей, спешащих по своим делам. Открываемые двери ресторанов с заманчивыми запахами, доносящимися из их внутренностей, и декоративные колокольчики у местных магазинчиков, которые колеблясь от прикосновения, создавали необычную трель. Похлопывание ставней на книжных лавках и у бакалей и холодный стук метала у спортивных залов, разбросанных то тут, то там. Николас видел праздную жизнь города так отчетливо, что словно сам переносился в прошлое, чтобы съесть очередной обед в кафе напротив, прочесть свежий выпуск новостей и отправиться на работу в одну из высоток, умело расположившихся на верхних этажах. Он слышал музыку прошлого, доносящуюся из брошенных в беспорядке автомобилей и видел картинки, приоткрывающиеся ему через небрежно закрытые занавески.

Город жил, так же, как и его родной Нью-Йорк, но этот, жил в ожидании. Готовился к чему-то, опасался. Об этом твердили и металлические решетки, скрывающие под собой витрины и накинутые роллеты, спрятавшие за своей спиной внутренности тех или иных домов. И если весь остальной город выглядел небрежным, спокойным, то именно эти вещи твердили о том, что он опасался. Ждал нападения кого-то или чего-то. Готовился к их приходу.

– Хотел с тобой поговорить, – он наконец догнал Энтони и пошел с ним рядом.

– Слушаю, – коротко ответил тот, откладывая очередную полуистлевшую газету, попавшую к нему в руки.

– Смотри, – Николас начал указывать на множество решеток и роллет, закрывающих окна и двери.

– Нашел, чем меня удивлять, – оглянулся по сторонам Тони. – У нас и самих такого добра хватает.

– Такого, да не такого, – уточнил Николас. – Я проверил, решеточки то из метала, который и у нас достать то не так легко, а роллеты и вовсе шириной с несколько сантиметров. У нас бронированные двери делают тоньше, а стекла.

– Что стекла? – спросил у него Энтони.

– Заметь, что стекла этажа до десятого, все целые, а вот выше попадаются и разбитые.

– Может никто и не бил?

Вместо этого Николас окликнул Фрэнка, идущего далеко впереди и попросил его немного вернуться.

– Что-то случилось? – спросил тот, быстро подбежав к месту, на котором они остановились.

– Постреляй по окнам, – предложил ему Николас.

– Да ты с ума сошел, – посмотрел на него Фрэнк, – представь какой шум поднимется.

– Постреляй, очень тебя прошу. Я бы и сам это сделал, но у меня ведь оружие без глушителя, а ты в этом деле больше тишину любишь.

– Ну если ты так просишь, – Фрэнк вскинул излюбленную винтовку полуавтомат, но перед тем как нажать на спуск, Николас его предупредил.

– Ты только не стреляй выше десятого этажа и поаккуратнее, чтоб не ровен час, тебя рикошетом не задело.

– Это мы смогем, – проговорил Фрэнк и надавил на курок.

Винтовка начала выкидывать маленькие языки пламени и трещать, издавая вполне приглушенные звуки, но пули, выпущенные ей, не приносили вреда окружающему. Оконные проемы оставались все так же целыми и невредимыми, лишь изредка кое где появлялась небольшая паутина трещин и то лишь в тех случаях, когда Фрэнк долго стрелял в одно и то же место. Поменяв несколько рожков, он все-таки не выдержал и сделал пару одиночных выстрелов по этажам, расположенным гораздо выше.

Часть окон, в которые он попал брызнули осколками и с громким шумом обрушились стоявшим под ноги, где разбились на множество мелких кусков.

– Спасибо, – сказал Николас и дождавшись того, как Фрэнк вновь вернется на свое место обратился к Энтони – Ну, что теперь скажешь?

– Вот теперь и я вижу, что здесь что-то не то. – ответил тот, с большим интересом оглядываясь по сторонам.

– А я тебе про что, – похлопал его по плечу Николас. – В газетах о таком не пишут.

Пустынные пейзажи города всячески лезли в сознание и не отпускали Николаса, как бы сильно он не старался от них убежать. Где-то впереди вся дорога превратилась в сплошной ковер из мелкой травы, упорно пробившейся через толщу асфальта, а еще немного дальше и сама трава скрылась под огромными кучами опавшей листвы, которая долетела до этих мест с Проспект Парка, который расположился сразу же за площадью Гранд Арми. Пускай сам город и стал другим, но его парки все так же оставались на прежнем месте в чем он смог убедиться практически сразу.

Вот и сейчас, Николас стоял недалеко от так полюбившихся ему мест родного мира и не мог узнать в них былого великолепия. Вся зелень парка была покрыта белоснежным саванном, скрывая его от посторонних глаз, словно ширма прячет новый памятник от праздных зевак, прогуливающихся по очередным достопримечательностям. Но здесь было одно, большое, но. Эта ширма никак не могла быть делом рук человеческих. Даже со столь приличного расстояния, вся команда могла рассмотреть не только плотные нити опоясавшей весь парк паутины, но и тех, кто эту сеть сплел.

Зрелище оказалось просто-таки шокирующим. На вершинах деревьев, замершие в невероятно комичных позах, расположились несколько объемных кочек, которые при детальном рассмотрении и вовсе оказались пауками, способными поспорить в размере с любым из наполнивших город автобусом или грузовиком, которых нынче, было разбросанно по всем его улицам в достатке.

Их фигуры оставались полностью неподвижны, лишь изредка, одна или несколько мохнатых лап чудовища немного сдвигались в сторону, выбирая более удобное место и еще более невероятную позу.

– Кажется я чем-то отравился и мне начинает мерещиться всякая чушь, – тихо прошептал Дрил, не отрываясь от бинокля, в который он вглядывался вот уже битые минут десять.

– Не ты один это видишь, – пробасил Фрэнк, как ни странно тоже понизив свой голос до неслышимого до этого момента шепота. Вглядываясь в прицел своей винтовки, он изредка негромко ругался и все не переставал повторять. – Этот мир сошел с ума. Он просто сошел с ума.

– Что скажешь? – наконец-то прервал тишину Энтони, когда Дрил и Фрэнк опять замолчали, набираясь сил для новой порции ругательств.

– Ты думаешь у меня есть на этот счет какое-то мнение? – Николас впервые смог оторваться от гипнотизирующий картины и незаметно перевести дух. Видя фигуры исполинов, уменьшенные в сто раз копии которых он сам, неоднократно убивал в своем мире, он просто лишился дара речи и мог промолчать так еще неопределенное время если бы не Энтони, вырвавший его из гипнотического транса.

– Это пауки. – наконец смог выговорить он, окончательно отвлекаясь от устрашающего зрелища. – Гигантские, чтоб их пауки. Которые заняли собой Проспект Парк и кормятся не понятно кем в своих новых владениях, и я очень сомневаюсь, что их аппетит удовлетворят обычные мухи.

– Может быть мухи и смогут, – встрял в разговор Дрил. – Ты просто представь, какие они здесь, если, поедая их пауки вымахали до таких размеров?

– Я даже представлять этого не хочу, – опомнился Николас, в тайне благодаря напарника, за то, что тот невинными шутками и подколками вернул его в реальность, хотя и по виду самого Дрила, можно легко было понять, что он сейчас находится на грани между реальностью и сумасшествием.

«Симуляция может показать вам то, чего вы никогда и ни при каких условиях не могли себе даже представить. Ее процесс развития и становления, открывает тысячи и тысячи перспектив»…

Почему-то именно сейчас Николас вспомнил одну из основных теорий о симуляции, которая как никогда предстала перед ним в совершенно новом свете.

– Вот тебе и перспективы, – прошептал он и вновь припал к окулярам, вглядываясь в шевелящиеся на ветру тела.

– Нам нужно собрать как можно больше информации, – проговорил Энтони, нарушая всеобщее молчание. – Фото и так получатся отличными, но их не хватит для отчета. Чтобы симуляция была признана бракованной или дефектной, объем информации должен быть гораздо больше, чем он есть сейчас.

– А что, наши слова уже не имеют никакого веса? – спросил Фрэнк, так и не перестав держать палец на спусковом крючке, хотя его винтовка вот уже несколько минут смотрела дулом в землю. – Мне казалось, что и нашего решения вполне достаточно.

– Мы можем повлиять на ход расследования и убедить совет в правильности нашего выбора, но, если им покажется, что в наших суждениях имеется хоть слабая доля сомнений, они не ограничатся только нашей группой. По нашему пути пройдет еще не один отряд, который разнюхает все гораздо лучше. Ты знаешь, как те же, ночники, которые любят сидеть в дежурстве по ночам, относятся к выполнению своих обязанностей.

– Здесь ты прав, – Фрэнк наконец-то одним умелым движением закинул винтовку себе за спину, и перехватив висевший у пояса короткоствольный компактный автомат, сплюнул на грязную дорогу и процедил сквозь зубы, выделяя каждое слово. – Более, дотошных уродов, чем, они, я, в жизни не встречал! А видеть мне довелось достаточно. Пускай это и симуляция, но эти твари просто мародёры, которым наплевать на любые законы.

– Вот и я о том же, – подтвердил его слова Энтони. – Чем больше мы соберем нужной, а главное полезной информации, тем меньше у начальства будет вопросов, касаемо наших действий.

– Держи, – Дрил протянул ему свои бинокль.

– Зачем мне он? – Энтони в задумчивости уставился на Дрила.

– Изучай, исследуй, собирай нужную тебе информацию, но я ни на шаг не придвинусь к этому чертову парку. Арахнофобия никогда не доставляла мне неудобств, но это если сравнивать с нашими паучками, которых можно тапкам прихлопнуть, но против этих, – он ткнул пальцем в сторону парка, – с тапками, что с мухобойкой на слона. Пускай меня с позором попрут из отряда, но уж лучше живой герой, чем мертвый идиот.

– Почему идиот?

– А кто в здравом уме пойдет туда? – он выждал театральную паузу после чего договорил. – Туда двинется только полный идиот, которому жить надоела, потому что будь у него хоть капля здравого смысла, он останется на месте или обойдет этот парк по широкой дуге.

– Ребята, – Николас наконец-то смог сформировать то, что давно крутилось у него на языке, бесформенными клочками. – Мне кажется, что я смогу подойти поближе и разузнать все лучше.

– Ааа, – опомнился Дрил, – вот и идиот появился.

– Идиот не идиот, – перебил его Николас, – но здравого смысла не лишен, а он мне подсказывает, что ваши тарантулы переростки уже давно отловили положенных себе мух.

– Вы серьезно, – все возражал Дрил, когда на него уставились три пары глаз. – Вы правда решили довериться слепому случаю?

– Тяни уже соломинку, – как ни странно, но именно Энтони начал первый показывать признаки раздражения.

– Да я и так знаю, что она короткая, вы же вдвоем вытянули длинные. – Дрил с отчаянием вглядывался в глаза и искал там поддержки. – У меня кстати однофамилец, видный ученый этого мира, и я думаю, что он никогда не полагался на слепой случай. Все его поступки были просчитаны на сотни шагов вперед.

– Вот поэтому этот мир и катится непонятно куда, с такими видными учеными. – проговорил Фрэнк и отвесил Дрилу легкого подзатыльника. Если ты сейчас же не вытащишь эту соломинку, я это сделаю за тебя, но поверь мне легче тебе от этого не будет.

– Хочешь – тащи, коль ты такой умный, но только учти, что и идти тебе придется самому.

– А пойдешь ты, по одной простой причине. Сегодня просто не твой день. – Фрэнк навис над Дрилом, закрывая своей фигурой ему практически весь обзор. – Ты проиграл в кулачки, ты пролетел с угадыванием числа и вот теперь короткая соломинка и та, полностью в твоем распоряжении. Ответь мне только на один вопрос, как долго ты еще собираешься откладывать неизбежное.

– И никаких вариантов? – на него жалко было смотреть и Николас, даже посочувствовал ему, начиная сожалеть о том, что сам выпросил себе напарника, в эту маленькую прогулку. Но делать было нечего, и он отрицательно покачал головой, подталкивая Дрила все ближе и ближе к кулаку Энтони, в котором и была сейчас зажата та, губительная для него короткая соломинка.

– Если вам, от этого станет легче, то в моей смерти винить будут только вас и никого больше. – Дрил наконец-то решился и повернулся в сторону парка, готовый отправится в последний путь.