скачать книгу бесплатно
Я буду ждать родёмого ответу…
А потом были «Ой то не вечер, то не вечер…», «Нич яка мисячна…» и ещё, и ещё…
Наше выступление Акапелла по заказу слушателей продолжалось около двух часов. Наверно людям понравилось, потому как нас не обматерили, не облили водой или чем нибудь ещё вонючим…
После окончания выпускного, уже утром мы вернулись в училище. Единственное что мы успели сделать перед экзаменом, это позавтракать.
Я вытянул свой билет, сел готовиться, вчитался в вопросы и отчётливо понял, что ничего не соображаю. Но ни испуга, ни беспокойства не почувствовал, была какя-то апатия. Дождавшись очереди, подсел к экзаменатору. Наверное мне повезло, я попал к преподавателю химии Гусевой, женщине, которая славилась в курсантской среде справедливостью и исключительной доброжелательностью. Она молча выслушала мой около научный бред, потом взяла журнал, посмотрела мою успеваемость по химии.
– Странно, у вас одни пятёрки, а отвечаете вы, пардон, на пару. А нука давайте решите вот эту задачку…
Она на моём листке набросала условие. Надо было составить обыкновенную пропорцию для определения доли вещества. Составив эту пропорцию, я тупо упёрся в цифры не в состоянии выполнить элементарные математические подсчёты.
– Да уж, молодой человек. Что мне с вами делать. Вы как будто не спали всю ночь. Вид у вас уставший и подавленный…
– Так я и не спал, – безразличным тоном пробубнил я, – Мы на выпускном играли…
– Понятно, – вздохнула она, – но пятёрку я вам поставить не могу. Четыре, идите отоспитесь.
Да, это была жертва, принесённая мной на алтарь искусства. Вместо планируемой пятёрки, я получил четвёрку. Так можно было подумать в этой ситуации. Но, в душе, сквозь оболочку апатии, усталости и безразличия пробивалась живая и радостная мысль – «Ура!Сдал!!!»…
PS. Завершились наши выступления 1 апреля 1983 года. Это был концерт, посвящённый дню рождения Ульяновского Высшего Военно-технического училища имени Богдана Хмельницкого. Мероприятие проходило в городском дворце профсоюзов. Так что последний аккорд нашего «Парадокса» прозвучал в прекрасном, современном даже по нынешним меркам, зале и при полном аншлаге. Потом была войсковая стажировка, госэкзамены и выпуск. А дальше? Дальше другая, самостоятельная жизнь в новом качестве и в разных уголках нашей необъятной Родины…
«Парадокс» ушёл в историю, но навсегда остался в сердце…
Сила традиции
Умные люди утверждают что традиции – это устойчивая система норм, правил, представлений и образов, формирующаяся на основе накопленного жизненного опыта, которую использует в своём поведении обширная, социально-сложившаяся группа людей.
А что такое традиция для курсанта военного училища? В этом случае это деяние, которое необходимо исполнить не взирая на логику, здравый смысл и даже запреты командования. Традиция для курсанта это непререкаемый долг обязательный к исполнению! Если спросите курсанта о смысле какой либо традиции, то скорее всего, ответа вы не получите. Традиция и всё! Кто может объяснить, почему выпускники военно-морских училищ одевают в тельняшки памятники известным флотоводцам? А зачем юные лейтенанты бронзовым коням начищают срамные места? Не знают ни они, ни те, кто был до них. Главное здесь в проявлении бессмысленной удали. Да и кто это придумал, истории не известно.
Есть традиции общие, которые сложились ещё во времена «царя Гороха» и сохранившиеся по сей день, а есть традиции, характерные только для каких-то определённых учебных заведений.
Наше училище и мы не были исключением. И у нас существовали традиции, передаваемые из поколения в поколение, одна из которых – обязательное празднование тысячи и одной ночи. Само название говорит о том, что связано это было с количеством дней, а точнее ночей, прожитых в стенах родного училища. Обязательно находились самодеятельные, никем не назначенные и не выбранные, счетоводы, своеобразные хранители традиции, которые высчитывали день и час, когда наступала круглая дата. Готовились все, и командиры тоже. Не смотря ни на что, праздник наступал. Обязательно ночью! Надо было хоть под одеялом, но приложиться, хотя бы пробку, но понюхать. Все старания командиров сводились на «нет» терпением и упорством курсантов. Одни сидели в расположении и зорко следили за подопечными, другие лежали в кроватях, изображая спящих, и ждали, когда первым надоест и они всё таки пойдут домой. И дожидались! Конечно же на следующий день, а то и два, наступало время разбирательств, внеплановых кроссов и строевой подготовки. Но это уже было не важно для нас. Задуманное свершилось, а ежа голым задом не напугаешь…
В общем, большая часть курсантских традиций связана с итоговыми событиями. Например, последний караул. У нас это отмечалось скромно, но с пылью и музыкой. Караул №2 располагался в учебном центре, а это более пятидесяти километров от зимних квартир. Туда и обратно подразделение вывозилось, как правило, бортовым автомобилем ЗИЛ, у которого в кузове были установлены лавочки, тента не было. Это сейчас машины для перевозки личного состава оборудуются как междугородные автобусы, обвешиваются кучей предупреждающих табличек. А тогда всё было проще, и главной нашей задачей в дороге было не поймать ртом насекомое и не выпасть из кузова. Так вот, после сдачи караула, мы полевым кабелем привязывали к автомобилю огромный берёзовый веник. Чем больше, тем лучше! ЗИЛ ехал, а за ним всю дорогу тащилась своеобразная метла, поднимая пыль и разгоняя мусор и конечно же, «заметая следы» в караул. Ко всему этому полагалось музыкальное сопровождение, посему мы во всю глотку орали песни, особенно когда ехали по городу. Метла обрезалась когда автомобиль въезжал в ворота училища, так, чтобы она осталась примерно на границе. Это, конечно не нравилось наряду по КПП. Им же убирать! Но и они в своё время делали то же самое. Традиция, однако…
Наше училище носило имя Богдана Хмельницкого, в честь которого перед КПП был установлен бронзовый бюст. Художественной особенностью этого сооружения был его размер. Говоря проще, это была большая тёмно-бурая с зелёным налётом голова на гранитном постаменте. С момента установки памятника в чьих-то буйных головах, сначала возникла шальная идея, а потом и заложилась традиция в ночь перед выпуском начищать до кошачьего блеска нос великому гетману. И не смотря на жесточайший контроль, инструктажи, увещевания и даже запугивания и угрозы со стороны командования, каждый год в день выпуска у Богдана нос золотом сиял на солнце, оповещая всех входящих через КПП о празднике…
Наши традиции – это события, от воспоминаний которых, на душе становится тепло и немного грустно…
Дождь в дорогу
Выпуск! Это событие, которое ждёшь все время обучения в училище. Собственно уже, поступая, начинаешь мечтать об этом дне. Дне, когда на твоих плечах заискрятся золотые офицерские погоны с лейтенантскими звёздочками.
Ни что не предвещало дождя. С утра светило яркое июльское солнце, в лазурном небе ни облачка. Мы, в парадной форме, сияя от счастья как начищенные медные пятаки, незаметно бросая взгляды то на левое, то на правое плечо, это чтобы звёздочки увидеть, со всего города стекались в училище на построение. Сегодня заканчивался четырёхгодичный марафон к вожделенной цели. Сегодня нам вручат дипломы и на груди у каждого засверкает заветный ромбик!
У открытых настежь ворот КПП оживление: ещё бы, там, проходящий народ, встречает славный гетман с носом, золотой блеск которого, соревнуется с искристым изобилием новеньких лейтенантских погон. И от этого настроение ввысь и ликованию нет предела…
Построились, грянул оркестр и колонна училища, за своим боевым знаменем, рассыпая счастливые улыбки, двинулась в центр города. А там всё как репетировали: выпускники выстроились в две шеренги, получили дипломы и знаки. Пришло время прощания со знаменем, прозвучала команда и … Небо словно прохудилось! Мы, занятые получением дипломов и самолюбованием, даже не заметили, как небо затянуло, свинцового цвета, тучами, и на город хлынул ливень. Минут пять мы стояли под сплошным потоком, потом прозвучала команда:
– Училище, разоиди-ись!!!
В одно мгновение строгий строй рассыпался по площади. Все, лейтенанты, полковники, курсанты, гости и просто наблюдатели кинулись в ближайший сквер под деревья. Дождь лил минут пятнадцать, потом резко прекратился и тут же, разрезая серые, уже опорожненные облака, над площадью сверкнул луч солнца.
– Училище станови-ись!
Все быстро встали на свои места. Опять команда, опять зазвучал оркестр, знамённая группа двинулась вдоль лейтенантских шеренг. Мы опустились на колено… Опустились не сразу, сначала зависли, так ка под ногами протекал слегка пузырящийся поток дождевой воды. Но это было мгновение, один за другим лейтенанты уверено опустились в лужу…
Потом был обратный марш в училище, где нас ждал праздничный обед, и где ещё надо было получить документы и первую лейтенантскую получку. Шли уже не выбирая дороги, прямо по лужам, черпая воду новенькими туфлями, и от этого становилось ещё веселее.
А когда уже все дела были сделаны, когда заранее заготовленные железные рубли были розданы курсантам, тем, кто первым отдал честь новоиспечённым лейтенантам, мы, так и не просохшие, вышли за ворота родного училища, ещё не осознавая, что вышли в самостоятельную, полную невзгод и опасностей, неожиданных трудностей и проблем, новую жизнь. У нас говорили, что курсант выпускного курса – это человек, который знает всё, а вот лейтенант не знает ничего. В этом есть смысл, ведь всего через месяц каждый окажется один на один с обстоятельствами, когда надо будет доказывать личную профпригодность и отстаивать своё «Я». Но сейчас мы были уверены в своём успехе, мысли не допускали, что у нас что-то не получится. А как же иначе? Ведь дождь в дорогу счастливая примета!
Курсантский трактат…
Ульяновскому Высшему Военно-техническому училищу имени Богдана Хмельницкого, командирам, учителям и однокашникам, а также всем тем, кто лучшие годы юности провёл в курсантских погонах…
Курсант – Колоссальная Универсальная Рабочая Сила, Абсолютно Не желающая Трудиться
(Из фольклора)
Жизнь казарменная…
Для справки:
Казарма – специально оборудованное помещение для размещения воинских подразделений и совместного проживания военнослужащих, включает в себя спальное расположение, умывальник, туалет, бытовую комнату, канцелярию для офицеров, кладовую для хранения личных вещей, оружейную комнату, комнату досуга (ранее – Ленинскую комнату). Здание казармы может быть, как одноэтажным, так и многоэтажным, в большинстве случаев это типовые строения. На каждом этаже, в зависимости от численности, как правило, располагается одно подразделение – рота или батарея, средней общей численностью до ста человек.
Современные казармы называются общежитиями и больше похожи на бюджетную гостиницу. Здесь уже другой набор помещений. К ранее указанным, добавились учебные классы, комнаты для занятия спортом, душевые, постирочные. Да и живут военнослужащие теперь не в общем расположении, а в комнатах по два – четыре человека.
Так какова же жизнь в казарме? Для ответа на этот вопрос необходимо понять сущность этой жизни, а точнее сущность тех, кто в ней живёт. Что такое курсантская рота? Это подразделение, которое формируется при зачислении абитуриентов в училище, продолжающее своё существование четыре – пять лет, вплоть до выпуска. По своему составу, в большей степени, это вчерашние выпускники школ. Конечно, есть ребята, поступившие на учёбу, отслужив какой-то срок в армии, и по этой причине имеющие больше жизненного и военного опыта. Однако, таких меньшинство, да и за годы совместной учёбы и службы все преимущества стираются. Представьте себе коллектив, состоящий из молодых людей – мужчин, имеющих единую цель, и, при этом, делающих всё вместе. Вместе учатся, вместе метут дороги и чистят снег, вместе занимаются спортом, вместе едят, спят, опять же в одном месте, вместе в караул заступают, вместе уголь разгружают, вместе ходят в кино и на танцевальные вечера, на плацу строем шагать и песни петь – снова вместе. И даже получить по загривку от местной шпаны за компанию, заодно с однокашником, а потом, собравшись с силами, отлупить как следует распоясавшихся хулиганов, проучив их тем самым, тоже вместе. Никто не побежит прятаться и не бросит товарища! Всё вместе! И вот это «Вместе» формирует особенный, не похожий ни на что, одновременно жёсткий и сплочённый коллектив, в котором нет места фальши и где каждый член сообщества прозрачен, чист и понятен для всех. Здесь можно стать всеми уважаемым героем, общепризнанным лидером, а можно превратиться в объект насмешек и шуток, различной степени юмора – от добрых и по-товарищески безобидных, до злых и жёстких. И много, ох как много зависит от реакции человека на эти шутки и розыгрыши.
В общем, жизнь казарменная, как бы это не показалось странным, совсем не скучная. В меру серьёзная, в меру весёлая, в меру монотонная и в меру разнообразная. А в конечном итоге, всё зависит от жителей…
Эффект хлястика.
– Сынок, ты зимой ходишь в своей шинельке. Тебе не холодно?
– Да что ты, Батя, она же шерстяная!
– Ну, дак, летом я видел, то же в ней ходишь. Не жарко?
– Да нет, конечно, она же без подкладки…
Старый анекдот.
Старый солдат царской армии помогал знатной даме переносить вещи. По завершении дела она, прощаясь, протянула ему руку для поцелуя. Тот непонимающе уставился на неё:
– Чего изволите?
– Фу, темнота деревенская! Видишь разрез на перчатке? Вот сюда надо поцеловать!
Солдат целуя:
– Сколько лет служил, а только сейчас понял, зачем у шинели разрез сзади…
Старый анекдот.
Что такое шинель? Ответ очевиден – предмет военной формы одежды. Причём, предмет, форма и сущность которого не менялись лет двести – двести пятьдесят. Кто носил или хотя бы видел сие одеяние, тот знает, сзади, на спине у шинели делалась большая складка, ниже переходящая в разрез – отголосок кавалерийского прошлого. Что бы эта складка не разъезжалась на уровне талии на двух пуговицах пристёгивался хлястик. Если хлястик на месте, то шинель выглядела на хозяине очень даже презентабельно, если же нет, то одежда приобретала вид бесформенного балахона.
Курсанту шинель давалась одна на два – три года. В ней он стоял на посту, маршировал на парадах, ползал «по-пластунски» на занятиях, в ней же ходил в увольнение и на свидание к любимой девушке. Всё в ней! Стоит ли говорить о важности этого предмета в жизни военного?
Курсант шинель берёг, холил и лелеял, чистил, гладил. Не обошла её стороной и казарменная мода. Чтобы складка на спине не расходилась и выглядела аккуратно, её зашивали и заглаживали. Ещё подрезали полы снизу. В результате этого шинель становилась похожа на приличное пальто. Но, эти безобразия зорко отслеживались комендантами гарнизонов. Некоторые из этой «высокоинтеллектуальной плеяды» несостоявшихся командиров даже носили с собой специальные футлярчики с лезвием. Для чего? Для того, чтобы «распускать спинки» нарушителям формы одежды! Ну а уж если несчастный военный попадётся с укороченной шинелью, то тут и на гауптвахту определить можно и деньги высчитать за умышленную порчу казённого имущества. В общем, как не крути, а шинель вещь важная!
В казарме шинели обычно висели в одном месте, недалеко от выхода, в специальных встроенных шкафах, обязательно левой стороной, на которой нашиты шевроны и курсовки, к расположению. Задачей дневальных и назначенных уборщиков было выравнивание рукавов так, чтобы все нашивки находились строго на одном уровне, тем самым создавая яркие ровные полосы. Красиво висящие шинели – признак порядка в подразделении!
Даже самый идеальный и образцовый порядок не гарантировал от возникновения одной специфической проблемы – в подразделении с устойчивой периодичностью на одной из шинелей пропадал хлястик. То ли он терялся, то ли его кто-то крал, доподлинно не известно, но факт оставался фактом. Конечно, в мировых масштабах это ни чего существенного. Но вот как быть тому бедолаге, у которого нет хлястика? Ни в строй встать, ни в увольнение пойти. Что делать? Выход один – позаимствовать у товарища. Но, товарищу тоже хлястик необходим. Как же без него? И он заимствует у другого товарища. И так по кругу. Обычно страдает самый нерасторопный. Это как игра со стульями, когда на пять игроков четыре стула и тот, кто по команде ведущего не успевает занять место – выбывает из игры. Так и с хлястиком. Объявили построение роты, все устремляются к шкафам, одевают свои шинели и в строй. А один, зазевавшийся мечется в опустевшем расположении, шарахается, что-то ищет. … Ищет пропавший хлястик! Так продолжается до тех пор, пока кто-то из страдальцев не посетит соседнее подразделение. После визита «дружбы» хлястик ищут у них, потом в другой роте, в третьей, и так по всему училищу. Но, через некоторое время проблема непостижимым образом возвращается – бесследно исчезает один хлястик…
Майна.
В Ленинской комнате царило необычайное оживление, там проходил шахматный турнир местного масштаба. Само по себе событие заурядное, но только не в этом случае. В этот день курсант Володя Попов проводил сеанс одновременной игры на трёх досках. Конечно, играть на трёх досках не велико достижение, если не учитывать одно обстоятельство. Володя сидел спиной к соперникам, голосом давая команды своему напарнику и другу – Виталику Триголосу, который передвигал фигуры на досках. Ну, типа – «Пешка Е2 – Е4». Три соперника напротив, не только видели игру, но и имели возможность советоваться с товарищами. Играли не просто так, а на интерес – обед в офицерской столовой на две персоны. Борьба развернулась не шуточная, но всё же, коллективный разум… проиграл «слепому» шахматисту. На всех трёх досках Попов одержал убедительную победу, выиграв тем самым три обеда для себя и своего друга – Виталика. Принимая поздравления Володя, торжествуя, выкрикивал:
– Майна! … Вперёд, Майна! …Ха! Три обеда!
Майна – это его Родина, небольшой районный городок в среднем Поволжье. Майна для Попова был и боевой клич, и выражение радости и ликования. Его так и звали в роте – Вова Майна.
Володя Попов, выросший в учительской семье, слыл в курсантской среде эдаким интеллигентом – интеллектуалом. Имел широкий кругозор, в шахматах, шашках и отгадывании кроссвордов ему не было равных. Была у Володи одна слабость – он до помрачения сознания любил футбол. Нет, играл неважнецки, но был болельщиком. Причём, болельщиком фанатеющим! И была у него любимая команда – Спартак. И любовь эта, порой выражалась в гипертрофированной форме.
Как-то Володя простыл и с воспалением лёгких попал в санчасть. Лечение двигалось своим чередом, дело шло к выздоровлению, но вот беда – медицинские процедуры часто совпадали с трансляцией финальных футбольных матчей чемпионата страны. И вот, в один прекрасный вечер играл Спартак. В фойе лазарета, у большого цветного телевизора полукругом, в два ряда расположились больные – любители футбола. А набралось их человек двадцать. Трансляция началась, играли Спартак и ЦСКА. Матч обещал быть интересным и зрители, увлекшись игрой, позабыли о лечении. Они то восхищались игрой, то критиковали игроков или судью, хлопали в ладоши, чертыхались. В общем, всё как обычно на футбольном матче, только в масштабах маленького медицинского учреждения. И тут мужскую идиллию нарушил громкий женский голос:
– Попов, на банки! – скомандовала медсестра, – Давай, давай, некогда мне тут ждать с вашими футболами.
– А можно потом? – попытался оказать сопротивление Володя, – Спартак же…
– Так, – перебила его медсестра, и пригрозила, – Я сейчас начальника позову! Быстро в кровать! Кому сказала?!
Поняв, что сопротивление бесполезно, Попов, понурив голову, поплёлся в палату:
– Мужики, сделайте погромче, чтоб в палате слышно было, – и уже медсестре, – дверь не закрывайте, пожалуйста.
… Володя лежал в кровати с банками на спине. Уткнувшись лбом в сложенные замком руки, закусив угол подушки, он плакал. А как же не плакать – как только он лёг в кровать, Спартаку забили гол. Через открытую дверь доносились отзвуки футбольной баталии. И тут, о радость, Спартак сравнивает счёт! Попов выпустил изо рта подушку, слёзы моментально высохли. Он, весь подрагивая от нетерпения как стоялый жеребец, посмотрел на часы, – «Сколько ещё лежать?». В палату зашла медсестра, принялась было снимать банки, как вдруг Спартак забил гол в ворота ЦСКА. Это уже победа! Володя подпрыгнул на кровати, одеяло полетело в сторону. Он вскочил и опрометью кинулся к двери. Выскочив из палаты, сиганул через сидящих на стульях зрителей, перелетев через «трибуны», приземлился на колени, вскинул руки вверх и неистово заорал:
– Ма-ай-йна-а! Го-о-ол! Спартак – чемпион! Майна! – обнял телевизор и начал целовать экран.
Банки отвалились, рассыпались по полу, на спинет осталась одна. В дверях палаты, держа одеяло в руках, стояла, онемевшая от происходящего, медсестра…
Друг Володи – Виталик Триголос был не столь щедро одарён интеллектуальными способностями, но, компенсировал это завидным упорством и целеустремлённостью. Кроме того, он также как и Попов фанател футболом. Правда, с одной существенной разницей – его любимой командой был ЦСКА. На этой почве друзья и сошлись, на ней же и бурно спорили, и ссорились, и опять мирились. Они настолько сдружились, что везде и повсюду были вместе, как сиамские близнецы, были, как говориться «Не разлей вода». Так продолжалось до тех пор, пока в одном из матчей сборная страны не потерпела сокрушительное поражение. Друзья сильно расстроились и, как часто бывает в таких случаях, начали теоретический поиск источника проигрыша. Володя обвинил игроков из ЦСКА, а Виталик – из Спартака. Слово за слово, дело в споре дошло до личных оскорблений. Ну, типа «Спартак – мясо» или «ЦСКА – кони». Такой обиды не могли вынести оба и на дружеском интеллигентном совете решили разрешить конфликт посредством сатисфакции. В общем, товарищескую драку назначили на ночное время, чтоб посторонние не мешали.
Примерно в час ночи, оба поднялись с кроватей и, как были в трусах и майках, отправились в бытовую комнату. Правда, перед этим обулись, один в сапоги, другой в ботинки. Войдя в помещение, прикрыли за собой дверь, стали друг напротив друга, постояли, набычившись, и, молча приступили к выяснению отношений. Сначала Володя удачно с левой заехал Виталику в правый глаз. Виталик ответил тем же и тоже удачно. Они разошлись в стороны, ещё погарцевали, как заправские рукопашники.
– Майна! Взвизгнул Попов и бросился на Триголоса.
А тот как будто и ждал этого. Они одновременно ударили друг друга ногами в пах. Оба попали, один сапогом, другой ботинком. Оба схватились за ушибленные места, скрючились и, сдавленно воя, повалились на пол.
На шум в помещение вбежал дежурный по роте и дневальный. Бойцы со стонами и проклятиями катались по полу, держась руками за больные места. Вызвали врачей. С большим трудом, совместными усилиями у одного и другого оторвали ладони от болячек. Там, куда попали, один сапогом, другой ботинком, у обоих всё посинело и раздулось до страусиных размеров…
В госпитале их положили в одну палату, койки рядом. Так они и лежали, с синяками под правым глазом, растопырив ноги и мирно беседуя. Володя и Виталик остались друзьями, но о футболе больше не говорили никогда…
Северные похождения.
Воскресный вечер. В роте переполох. Не пришёл из увольнения младший сержант Серёга Соловьёв. Всегда пунктуальный и дисциплинированный человек пропал. После недолгого разбирательства выяснилось, что никто в подразделении не знает, куда он собирался и с кем встречался. В общем, оставалось только ждать.
Часа в два ночи в роту позвонили с КПП, там появился, избитый до неузнаваемости, Соловьёв. Его привели в казарму. С сине-лиловым отёком на пол лица, испачканной в грязи и крови одежде, Серёга, шамкая разбитыми губами, поведал свою историю…
А дело было так. Соловьёв проводив до дома знакомую девушку, с которой провёл вечер, пришёл на трамвайную остановку. Время было предостаточно, училище не далеко, трамваи ходили исправно, ни что не предвещало беду. Он стоял и с умилением вспоминал прошедший вечер. Как вдруг, из ближайшего закоулка вышла группа молодых людей, человек пятнадцать, и направилась к остановке. Причём, прямиком к Серёге.
– О, Сапог! – завопил один из них, – Пацаны, сма-ари, курса-ач.
– Ага, – уже подойдя ближе и обращаясь к Соловьёву, громко, сказал другой, – О, четвёртый курс, скоро лейтенантом станешь, будешь над простыми солдатиками издеваться.
– А получи авансом, сука – крикнул третий и, бросившись вперёд, попытался ударить Серёгу.
Тот увернулся и умудрился дать тумака вдогонку нападавшему. Толпа, как разъярённая шакалья стая, повизгивая и подвывая кинулась на свою жертву. Конечно, пятнадцать человек смяли, снесли одного, начали его пинать, матерясь и проклиная «офицерьё». Через несколько минут, насытившись, стая побрела дальше. Серега, какое-то время лежал в забытьи. Мимо проезжали трамваи, проходили какие-то люди, но ни кто не обратил внимания на валявшегося в грязи военного. Очнувшись, отдышавшись, Соловьёв пошёл в училище пешком, как мог…
Следующие несколько дней прошли в непрерывных обсуждениях случившегося. Народ негодовал. Как так? Курсанта, не за что отпинали и бросили в грязи! Через знакомых навели справки. Оказалось, что эта компания давно будоражит Северный район города, обитает, в основном, в парке за кинотеатром. Самые горячие головы требовали справедливого возмездия. Ситуацию подогрело известие из параллельной роты, у них в том же районе, в аналогичной ситуации, пострадал курсант. На вечернем собрании «актива» решили провести акцию, которую назначили на ближайший выходной…
В оговоренное время, все, кто был в увольнении, начали собираться у кинотеатра. Остальная часть роты, под видом культурно-массового мероприятия – похода в кино, строем, под командой старшины прибыла туда же – на «Север». На месте распределились на группы, определились, кто с какой стороны заходит, кто выставляет заслон. Окружили сквер и пошли…
… Били, практически, всех подряд, в самом центре парка нашлась и та злосчастная компания. Шпана есть шпана, увидев столь грозную силу, пацанва бросилась врассыпную. Но где там! Все ходы и выходы были перекрыты. Молотили их качественно, от души, но, соизмеряя силу. В общем, чтобы было больно, обидно, запомнилось на долго, но вреда здоровью не причиняли. Так цепью прошли весь парк. Народ в ужасе разбежался, кто-то вызвал милицию. Рядом с одним из выходов, в кафе гуляла свадьба. Видно местные мужики, бывшие там, решили заступиться за своих земляков. В итоге, разгорячённые дракой курсанты разогнали и свадьбу…
Завыли сирены, завертелись синие фонари на крышах милицейских машин. Пора было уходить. Все дружно подошли к месту сбора, построились и, так же организованно как пришли, выдвинулись в обратный путь. Вернулись благополучно, потерь не было, за исключением нескольких фуражек. Последнее обстоятельство было весьма нежелательным. Дело в том, что на головных уборах изнутри стояли клейма с номерами военного билета владельцев. Из положения вышли старым, распространённым во всех училищах способом. Ребята позвонили своим девушкам, те рано утром собрали фуражки и принесли в училище. Так, возможные улики были успешно нейтрализованы…
На следующий день в училище приехали милицейские начальники, привезли каких-то изрядно побитых молодых людей, которых водили вдоль курсантских шеренг. Вглядываясь в лица, пострадавшие пытались узнать своих обидчиков. Но, как это сделать, когда перед тобой две тысячи человек и все как один хитро улыбаются и строят гримасы, откровенно издеваются. Да ещё те, кого и можно было узнать или заподозрить, спрятаны в казарме под видом дежурных, дневальных и больных. В итоге никого не нашли, решили, что это были курсанты другого училища. Поехали туда…
Ближайший год на «Севере» никто даже не посмотрел косо в сторону курсанта…
«Железная» подушка
В роте было сто пять человек, поэтому кровати в расположении стояли в один ярус, сдвинутые попарно. Но в одном ряду, из-за несущей колонны, закрывающей проход между койками, для красоты, а точнее – для соблюдения симметрии, вынужденно сдвинули три кровати к ряду. Слева и справа оставались проходы, а вот на среднюю кровать можно было попасть, только перелезая через соседние или через спинку…
Курсант Серёга Самсонов, в простонародии – Сэм, был человеком спортивным. А ещё он любил перед сном, после хорошей работы с железом, ополоснуться холодной водичкой. Делал он это в умывальнике перед самым отбоем, а иногда и после. Короче, в койку он ложился несколько позднее своих товарищей. И всё бы ничего, да вот только кровать ему досталась из тех трёх сдвинутых вместе – средняя. Поскольку к его приходу слева и справа уже лежали соседи, Сем забирался через спинку, но, с некоторых пор, ему захотелось острых ощущений, и он делал это, прыгая «рыбкой». После каждого такого «захода на посадку» товарищи на крайних койках подпрыгивали вверх, барахтались, ловя одеяла и подушки. Всё сопровождалось шутками и смехом окружающих, ситуация приобрела статус вечернего шоу. И если всем, наблюдавшим со стороны, происходящее доставляло удовольствие, то хозяевам правой и левой кровати это изрядно надоело. Уговоры и требования действенного результата не принесли, тогда друзья предприняли другой, более радикальный шаг…
… Вечер. Отбой. Сэм, по обыкновению, облился холодной водой, вытерся и, с полотенцем на шее, в одних трусах, смакуя приятной усталостью после гирь и гантелей, не торопясь, подошёл к кровати. Как всегда, народ уже улёгся и собирался засыпать, но всё же – было не привычно тихо. На секунду, Серёге показалось, что все затаились. Но, это на секунду. В следующее мгновение он, повесив полотенце, сделал шаг назад, оттолкнулся и сиганул «рыбкой» через спинку кровати. По обыкновению, головой он всегда утыкался в мягкую подушку. В этот раз произошло тоже самое, за исключением одного нюанса – подушка оказалась не мягкой, а железной! Раздался глухой, низкочастотный звук, отдалённо напоминающий голос вечевого колокола. От удара Сем дёрнулся всем телом и замер. До этого, прикидывающиеся спящими друзья, сначала сдавленно захихикали, а потом в расположении раскатисто завибрировал гомерический хохот. Однако, Сэм этого не слышал, он пребывал в глубоком нокдауне, лежал без движения и остатками сознания пытался понять происходящее с ним.
На шум подошёл старшина:
– Что у вас тут? Чего рыгочите, команда «Отбой» вас не касается?
Продолжая смеяться, друзья перевернули Серёгу, вытащили из-под него подушку.
