Искусственные гены

– Дорогуша, вернись на место. – сказал Дженкинс, не отводя от меня глаз.

Арви за секунду взмыла вверх, а приземлилась у пустующей камеры. За спиной у неё было два небольших крыла. Я потёрла глаза.

– С этой у меня возникли некоторые трудности по дороге сюда.

– И тем не менее, ты о ней позаботился. Даже рану перевязал.

– Это была необходимость. Не нужно путать её со слабостью, профессор.

– Главное, найти правильный подход. – ответил Дженкинс. – Она хорошая девочка и у неё превосходные данные. Далеко пойдёт.

– Вы обманули меня… – только и вырвалось у меня.

– Девочка моя, я не мог этого сделать. – ответил Дженкинс. – Когда же я успел обмануть тебя?

– Вы сказали, что хотите модифицировать людей, дабы облегчить жизнь. Но что-то мне не стало легче жить от того, что меня заперли сначала в пустой комнате, а теперь в этом аквариуме.

– Этот «аквариум» только промежуточный этап. Дальше, будет лучше. Поверь мне. – он снисходительно улыбнулся, поднимая при этом брови.

– И как же это я могу вам верить?

– Вот же упертая девчонка. – не выдерживает Мэрион.

– Не стоит так реагировать, Феникс. Она подросток, это стандартное, для них, поведение. Но в чём-то ты прав. Она очень упрямая. Но стоит ли мне примечать, что упрямые люди чаще всего и добиваются успеха? – он посмотрел на меня и ухмыльнулся. – Она идеальна.

Феникс нажал какую-то кнопку на панели у моей камеры, после чего я просто перестала их слышать. Их губы двигались, они что-то активно обсуждали. Но мне остаётся только гадать, о чём они говорят. Могу сделать лишь один вывод. Одно моё присутствие явно раздражало мистера Мэриона. Он постоянно поглядывал в мою сторону и недовольно кривился. Дженкинс же только ухмылялся.

Я вот одного не пойму. Не уж-то из-за того, что я краской на стене приюта написала не самую положительную надпись, нас всех решили, в прямом смысле, отдать на опыты? Видимо, я никогда уже не получу ответ на этот вопрос…

Я наблюдала за ними до тех пор, пока Феникс не скрылся из моего поля зрения на лифте. А приглядевшись, я увидела соседнее помещение, переходом в которое служила шахта лифта. Но как они переходят туда, если там внизу… Что же там внизу?

Вдруг, я услышала странный стук, а после жужжание механизма. Стекло, отделяющее меня от внешнего зала, медленно отъехало вверх, позволяя мне выйти из камеры. Позади меня кто-то стоял. К спине прижали что-то холодное. Тут много ума не надо, чтобы догадаться, что это оружие.

– Готова?

Я подумала, что этот вопрос адресован мне, но это не так. Мне на голову нацепили странную маску, чем-то напоминающую противогаз. Я поспешила задержать дыхание.

– Ну же, Джессика. Всего лишь один глубокий вдох.

Я смотрела на Дженкинса, не дыша, пока у меня не начали слезиться глаза, а осознание, что я не смогу не дышать всё время не свалилось на голову снежными комом.

– И к чему такие мучения? Они просто бесполезны, когда бежать некуда.

Хочется сделать что-то ему на зло. Но я ничего не могу. Когда я давление в лёгких становится невозможным, я делаю вдох полной грудью и маску с меня поспешно стягивают. Я закашлялась, хватаясь за горло, которое обожгло холодом, как будто я сделала несколько глотков жидкого азота. Глаза заслезились от беспрерывного кашля. Когда я только чудом прокашлялась, у меня начала кружиться голова. Всё тело словно поместили под пресс. Кажется, что стоит мне резко двинуться, как у меня лопнет какой-нибудь сосуд, если не все сразу. Я схватилась за голову.

– Что происходит? – спросила я, падая на колени.

– Приживание. – ответил Дженкинс. – Что ты чувствуешь?

– Боль.

– Что-то ещё? Из такого богатого спектра ощущений ты испытываешь только боль?

– И желание вспороть тебе глотку, болтливый ты ублюдок! – рыкнула я.

– Уже лучше. – я буквально услышала, как он улыбнулся.

Я кричу от боли, которая кажется неописуемой и непонятной, словно невидимые тиски сжимают каждую мою клетку до минимальных, почти невидимых размеров. Крик вырывается из меня громко и долго, словно я пытаюсь выпустить всю накопившуюся боль наружу. В конце концов, я достигаю предела, издавая самый настоящий вопль, на который только способна. Этот крик, полный отчаяния и боли, становится моим освобождением, и я чувствую, как что-то внутри меня ломается, уступая место облегчению и покою.

– Ух, это было громко. – комментировал Дженкинс, пока я лежала на полу и корчилась от постепенно утихающей боли. – Знаешь, ты по ощущениям сейчас пережила сжигание заживо.

– Что?

– Посмотри на меня, Джессика.

Я подняла взгляд, встретившись с его бледно-голубыми глазами. Он несколько секунд оглядывал меня. А я его. Изображение, передаваемое глазами к мозгу как-то изменилось. Словно резкость и контраст выкрутили на максимум. Замечаю любое малейшее движение в этом зале. Даже вижу, как в некоторых местах сквозняк гоняет пыль.

– Превосходно. Вытянутый зрачок на ярко-зелёных глазах. Замечательно. Как я уже говорил, ты далеко пойдёшь. – эти слова доходили до меня словно сквозь толщу воды, глухо и отдалённо.

Глава 8

Как же удобно, наверное, выключать меня, когда вздумается, словно игрушку на батарейках. В этом зале нет часов, словно время здесь не имеет никакого значения. И это понемногу начинает сводить меня с ума. Но всё же есть хотя бы одна ниточка, связывающая нас с миром снаружи – стеклянный люк в потолке, который позволяет определить хотя бы время суток.

Придя в себя, я поспешила оглядеть своё тело на предмет новых повреждений. На левой руке с внутренней стороны запястья я обнаружила выведенные чёрными чернилами цифры – три, шесть, шесть. Помимо этого, на теле не осталось и следа от недавних повреждений. Никаких следов от уколов, боли от ранения осколком и, самое главное, головной боли.

Подняв глаза, я заметила значительные изменения. Вокруг возвышенности появилось много различного оборудования. Большинство представляют собой панели с экранами в центрах и огромным количеством разнообразных кнопок. У одной из панелей копошится Дженкинс. Но изменилось не только это. Моё зрение изменилось, словно кто-то выкрутил детализацию и резкость на максимум. Это невероятно…

Механизм издал щелчок, после которого стекло, отделяющее меня от внешнего зала, опять стало подниматься. В камеру стал поступать запах бетона, сырости и ещё много разных запахов, которые смешивались между собой, создавая неописуемый аромат. Кажется, до этого момента все мои чувства были словно отключены. Только сейчас я почувствовала жизнь.

И после моих слов о том, я хочу вспороть ему глотку, он так просто позволит мне выйти?

– Вы так просто выпустите меня? – спросила я, покидая камеру и направляясь к нему.

– А почему нет?

Я не стала ничего говорить. Покинув свою камеру, я смотрела на него. Он проделал какую-то команду в виде комбинации кнопок, после которой по краям возвышенности стало подниматься стеклянное ограждение. Всё это напоминало огромную пробирку с уроков химии. На дне открылся люк размером с теннисный мяч, из которого начала подниматься вода. При этом она какого-то странного зеленоватого цвета. По помещению начал разноситься речной запах.

– Что это?

– Мне необходимо проверить твой объем легких. – он окинул меня взглядом, после чего продолжил настраивать что-то на панели. – Приготовься к погружению.

– Для этого обязательно погружать меня в воду?

– Если бы это было не обязательно, ты думаешь, я бы занимался этим? Будь паинькой, Джессика, и делай, что я говорю.

Не придумав ничего лучше, я просто сняла брюки, оставаясь в одном белье. Переведя глаза на место, где должен быть лифт, я увидела, как из соседнего помещения в это передают длинную лестницу. Пока двое мужчин ставили её к резервуару, я всё же осмелилась задать вопрос.

– Арви, у неё что, были крылья? – спросила я, переведя глаза на Дженкинса.

– Да. – он кивнул. – Наконец-то я смог всё рассчитать. Первые эксперименты с крыльями просто умирали от болевого шока, даже не успев толком очнуться… Вперёд, Джессика. – Дженкинс кивнул в сторону лестницы.

Подойдя к лестнице, я стала забираться наверх. По мере того, как росло расстояние между мной и полом, у меня начали трястись руки. С трудом мне всё же удалось забраться наверх. Перекинув ноги внутрь, я задержала дыхание и прыгнула в воду.

– Надеюсь, ты позвал меня по серьёзному поводу? – в дверях только что опустившегося сюда лифта я увидела Феникса.

Он сменил свой строгий стиль одежды на простой и повседневный, из-за чего стал немного напоминать уличного бродягу. Взъерошенные и небрежно зачёсанные назад волосы, поношенного вида джинсы и мерзкого болотно-зелёного цвета кофта на молнии. Его вид даже как-то слишком контрастирует с его лицом.

Сверху резервуар накрыла металлическая крышка. Я начала паниковать, когда она стала полностью погружаться в воду, словно постепенно придавливая меня ко дну. Но достигнув определенного положения, она остановилась.

На одном из экранов оборудования, стоящего вокруг резервуара, я увидела время, видимо фиксирующее моё нахождение под водой. Время подходило ко второй минуте.

Когда пошла третья минута и задержанного дыхания стало не хватать, я начала стучать по стеклу, пытаясь дать понять, что больше не могу.

– Ты можешь больше, Джессика. – сказал Дженкинс, словно констатируя факт.

На удивление я очень хорошо расслышала его, словно нас не разделяла стеклянная банка и толща воды. Я замотала головой и стала подниматься к крышке. А прижавшись к ней, я попыталась толкнуть её вверх, но в итоге только сама оттолкнулась от неё. Ещё пару секунд я провела, тщетно пытаясь сдвинуть крышку с места и выбраться на воздух. В конце концов, мне пришлось бросить это занятие, так как крышка очень крепко зафиксирована. Опустившись на дно, последним криком я выпустила весь воздух из легких. Сделав новый вдох, я уже приготовилась задыхаться, но этого не произошло. Я продолжила дышать, словно находилась на воздухе. Я перевела вопросительный взгляд на Дженкинса.

– Медленнее, Джессика. – прокомментировал Дженкинс. – Ты ведь не хочешь начать задыхаться раньше времени.

– Не может быть… – пробормотал Феникс.

– Превосходно! Она живёт, Феникс! – Дженкинс ликует, размахивая руками в разные стороны. – Наконец-то я смог этого добиться!

– И скольких ты утопил до этого?

– Это не столь важно. Большинство выжило. Но до такого результата я дошел впервые! Это невероятно! Я почти поборол законы природы!

Они ещё долго обсуждали этот прорыв. Но когда таймер на одном из экранов перешел отметку в полчаса, я начала сомневаться, что всё происходящее вообще реально.

Вдруг Дженкинс нажал определенную комбинацию кнопок, после чего крышка стала подниматься вверх. Но я не спешу подниматься на поверхность. Лишь почувствовав сдавленность легких, я начала подниматься.

– Прекрасная водяная змейка. – заключил Дженкинс.

Не без труда и страха покинув резервуар, я направилась в их сторону.

– Вы применяете анимализм, как способ сделать человека сильнее и выносливее? – спросила я. «Если всё это не галлюцинации…» – дополнила я уже у себя в голове.

– Какие хорошие слова ты знаешь. – он удивленно взглянул на меня. – Но да, именно в этом состоит моя идея. Я же говорил, что ты её оценишь. На сегодня мы закончим. Можешь принять душ, Джессика. Руди проводит тебя.

Я поспешила подобрать свои штаны с пола. Должна признать, в этом подземелье в мокром состоянии крайне холодно. Ко мне подошёл человек в экипировке, со сложенной белой тканью в руках.

– Тебе не помешает прикрыться. – сказал, судя по словам Дженкинса, Руди.

Я накинула ткань на плечи, укутываясь в неё. Она напоминает пушистое одеяло и довольно быстро впитывает в себя влагу, спасая меня от холода и позорного клацанья зубами.

– Лучше, я её провожу. – неожиданно подаёт голос Феникс, чем озадачивает, кажется, абсолютно всех присутствующих.

– Как будет угодно, Феникс. – комментирует Дженкинс, погружаясь в собственные заметки на планшете.

Мужчина провел меня к лифту, а после и к той самой комнате на третьем этаже, где мы с девочками провели нашу первую ночь в этом месте. Всё это прошло в полном молчании. Хотя, сомневаюсь, что Феникс скажет мне хоть слово после моих пререканий.

– Давай без глупостей, ладно?

Я не до конца понимаю, что именно он имеет в виду под словом «глупости». Хотя подозреваю, что так теперь называются мои попытки сбежать. Но сейчас ещё рано бежать. Я ещё не до конца поняла, что именно Дженкинс со мной сделал.

Молча кивнув, я бросила штаны на диван, достала из шкафа чистое полотенце и прошла в ванную, закрыв за собой дверь. Скинув с себя ткань и мокрое насквозь бельё, я направилась под душ, мимоходом бросив взгляд на зеркало. Увидев свое отражение, я отступила на несколько шагов назад, всем телом соприкоснувшись с кафельной стеной, и простояла так несколько секунд, убеждая себя, что это именно моё отражение.

Неестественный ярко-зеленый цвет глаз, вытянутый зрачок, потемневшая в нескольких местах кожа. «Прекрасная водяная змейка» – так Дженкинс сказал. Даже если это применение галлюциногенных веществ, то почему всё так реально? Подняв правую руку, я ощупала мочку уха и серьгу. Ничто не докажет мне, что это я, кроме неё.

Забравшись под поток горячей воды, я пыталась выкинуть из головы всё, что сегодня произошло, параллельно натирая волосы мылом в попытке избавиться от запаха речной воды. Однако вид моего отражения наотрез отказывается покидать мою голову. Эти дикие глаза… Избавившись от запаха на волосах, я попыталась оттереть цифры на запястье, но это занятие не увенчалось успехом. Словно чернила находятся не на коже, а под ней.

Продвигаясь к выходу из ванной комнаты, параллельно кутаясь в полотенце, я снова бросила взгляд на зеркало. На этот раз там просто я. Мой обычный вид без каких-либо следов анимализма. Выругавшись себе под нос, я вышла в комнату.

На диване поверх моих штанов лежит новый комплект черного белья спортивного типа и блузка темно-зеленого цвета. Примерив предлагаемую одежду, я не успела только застегнуть верхнюю пуговицу на блузке, как Феникс открыл дверь, оставаясь на пороге комнаты.

– Готова? Тогда идём.

Я прошла мимо него, борясь с желанием кинуть ему в лицо хотя бы полотенце, и направилась по коридору к лестнице. Мужчина следует за мной, держа дистанцию примерно в два шага. Но мне всё равно не комфортно, что он находится у меня за спиной. Остановившись у спуска, я не успела сделать и шага на ступеньку лестницы, как вдруг моё сердце словно споткнулось, сойдя с ритма и начав биться с неистовой скоростью. Я даже не успела выругаться, перестав ощущать пространство вокруг себя, я не знаю, что именно произошло. Мозг уже нарисовал картинки, как я пролетаю все три этажа по лестнице и сворачиваю себе шею. Но вдруг меня схватили за руку и дёрнули назад.

В следующую секунду перед глазами стал обретать чёткость потолок коридора. Под лопатками жесткая рука, а на шее два пальца.

– Слышишь меня, Джессика? – над головой раздаётся голос Феникса, а потом в поле зрения попадает его лицо. – Видишь чётко?

– Да. – я размыкаю резко пересохшие губы. – Странный ты человек, Феникс…

– Почему? И попробуй сесть.

Я смотрю на его лицо, но не наблюдаю ни одной перемены в эмоциях. Он вполне серьёзен и сосредоточен на моём пульсе.

– То бросаешься угрозами и грубишь, то изображаешь джентльмена и предлагаешь помощь. – проговариваю я, параллельно принимая сидячее положение.

– Надо было позволить тебе разбить себе голову? – он бросает на меня вопросительный взгляд, и мы какое-то время смотрим друг другу в глаза в абсолютной тишине.

– Но почему мы? – оставляя его без ответа, я озвучиваю свой, терзавший меня с самого начала всего этого безумия, вопрос.

– Потому что вы подходите. Генетически. Физически. – его пальцы, что до этого покоились на моей шее, поднялись выше и заправили прядь ещё мокрых волос мне за ухо. – И потому что вы никому больше не нужны.

Последняя его фраза режет меня по живому. Хоть это и правда, но никогда и никогда не озвучивал это, глядя мне в лицо. На глаза наворачивается слёзная пелена, но я всё равно не отвожу от него взгляд. Он вдруг улыбается. Сначала я думаю, что он доволен той болью, что мне причинил, но он внезапно продолжает.

– Но вы нужны нам. Мы своих не бросаем. И ты всегда можешь к нам вернуться.

Я хочу уточнить, что именно он имеет в виду, но нас прерывает посторонний голос с нижних этажей.

– Чего так долго, Мэрион?

– Девушка отключилась. – так же громко в тон задававшему вопрос отвечает Феникс, тут же меняясь в лице. – Идём.

Спустившись на лифте под землю, я вернулась в свою камеру.

Глава 9

Мне снился наш приют. Эшли и миссис Донал. Мисс Бэйкер и мистер Элмерз. Мистер Бёрг и Хейг. Словно бы ничего этого не произошло. Только на их лицах был неописуемый ужас.

Но с поднимающимися веками я возвращаюсь в реальность. Если это можно назвать реальностью. Но моё внимание тут же перехватило белое пятно под потолком, которого раньше там точно не было. Сфокусировавшись на светлом предмете, я осознала, что это не пятно и даже не какой-либо предмет, а человек. Это был Пол, держащийся за стену.

– Какого чёрта? – я опёрлась руками на стекло своей камеры.

Руди держал в руках пистолет и целился в Пола.

– Не смей! – я стукнула по стеклу.

Но меня не слышали. Руди выстрелил. Но вместо пули из дула вылетел провод, на конце которого крепился крюк. Его длины хватило, чтобы достать до Пола. По проводу пошёл электрический разряд синими полосами приближаясь к Полу. Когда же ток достиг своей цели, Пол свалился прямо на бетонную поверхность. Шлёпнулся, как оладушек на сковородку, как бы глупо не прозвучало это сравнение.

– Пол!

– Всё так же неустойчив перед электрическим током. – прокомментировал Дженкинс, выходя из-за моей камеры и делая пометку в планшете. – Уже очнулась, Джессика? – он бросил на меня короткий взгляд.

Я кивнула. Он прошел к одной из панелей и нажал кнопки, отпирающие мою камеру.

– Меня Вы тоже будете бить током?

– В этом нет необходимости. У тебя к этому врождённый, своего рода, иммунитет. – ответил профессор, отводя глаза в сторону. – Прибери здесь.

Пока Руди перетаскивал Пола в бессознательном состоянии, я вышла из камеры и подошла прямиком к Дженкинсу. Рядом с ним стоял ещё один мужчина в такой же форме, как и Руди.

– Он и вправду держался на стене? – спросила я.

– Это единственное, в чём он преуспел. – произнес Дженкинс, не отрываясь от планшета. – Протяни руку, Джессика. У Тодда есть для тебя сюрприз.

Здесь слово «сюрприз» не может означать что-то хорошее. Но выбора у меня всё равно нет. Я подняла левую руку, выставляя её вперёд. Тодд подошел ко мне ближе и взял мою вытянутую руку за пальцы. А потом за считанные секунды он достал свободной рукой пистолет и прислонил его к моей ладони. Пуля прошла насквозь и со звоном ударилась об бетонный пол. Я успела только вскрикнуть. Вырвав руку из захвата Тодда, я прижала её к груди, придерживая здоровой рукой.

– Скорость реакции придется хорошенько доработать. – прокомментировал Дженкинс, делая пометки в своём планшете. – Джессика, пройди на подиум и положи поврежденную ладонь под камеру.

Меня трясёт от боли. С трудом переварив слова Дженкинса и осознав, что именно он от меня хочет, я медленно, шаг за шагом, поднялась на возвышенность, в углу которой стояла видеокамера на небольшом штативе, в высоту мне по колено. Я села на пол, сложив ноги по-турецки, и вытянула руку, с которой продолжала капать кровь.

– Я знаю, как это больно.

– Да что ты знаешь!? – рыкнула я.

– Твоё проявление агрессии от болевого шока ещё сыграет тебе на руку. – Дженкинс усмехнулся, поправляя очки и подходя ко мне, насколько позволяла приборная панель, разделяющая нас. – Но я знаю. – он поднял раскрытую ладонь на уровень своего лица.

Там красовался шрам, куда больших размеров, чем останется у меня. Мои брови почти сошлись на переносице.

– Мило, не правда ли? Ассистентка взбунтовалась. – он ухмыльнулся, чуть оголяя зубы у правого уголка губ. – Это было мне уроком.

Следующие, как мне показалось, несколько часов я сидела на возвышенности, держа руку под объективом камеры, заливая пол кровью и роняя слёзы. Кажется, пуля прошла между костями указательного и среднего пальцев. Я стараюсь туда не смотреть, чтобы лишний раз не будоражить нервную систему. Но легче от этого не становится. Чтобы отвлечь меня, профессор включил на одном из экранов какой-то фильм. Он шел без звука и, судя по внешнему виду актёров, был довольно старым. Я занималась тем, что сама придумывала им фразы в своей голове. Иногда даже умудрялась шутить.

Но Дженкинс оказался прав. Это отвлекло меня, что я даже не почувствовала, как кровь остановилась, а боль начала медленно утихать. Спустя неопределённое количество времени я и вовсе забыла, зачем сижу здесь. А когда вспомнила, охнула от неожиданности.

– Что за..?

– Ускоренная регенерация. У обычного человека на восстановление ушло бы несколько недель. И то, не факт, что все ткани так хорошо восстановятся.

– Так не бывает… Это невозможно.

– Твоя нога тебя уже не беспокоит? Давно ведь? Эти гены – чудная задумка.

Не вслушиваясь в его слова я одёрнула штанину брюк и попыталась стащить бинт с повреждённого участка.испачканный засохшей кровью, он выглядит как хорошая подделка, ведь нога абсолютно цела и не болит.

– А если кто-то попытается избавиться от них? – уточняю я, поднимая удивлённый взгляд на профессора.

– Избавиться от этого невозможно. По крайней мере без моей помощи. Просто Фениксу не обязательно все знать. – заверяет Дженкинс. – Для этого придется уничтожить одну вещь. Но ведь ты этого не хочешь, верно?

Я, молча, отрицательно кивнула головой.

– Девочка, ты подозрительно сообразительна для своих лет, но так наивна. Дождёмся полного заживления и поработаем над скоростью твоей реакции. Хорошо? – он посмотрел на меня поверх очков так, словно мой ответ и действительно что-то значил для него.

Я, молча, кивнула и опустила глаза на рану, что почти затянулась и представляла собой небольшую дыру, уже даже не сквозную.

Как только я попала сюда, я считала его сумасшедшим. Скрестить человека с животным, перенимая его сильные стороны, казалось мне нереальным сюжетом одной из книг, пылящихся на полках в небольшой библиотеке нашего приюта.

Спустя время дальнейшего нахождения здесь я стала считать сумасшедшей себя, поскольку не верила тому, что видела, чувствовала и делала, но это продолжает происходить. Словно это не я могу находиться под водой гораздо больше, чем любой человек. Или эта рана не на моей руке сейчас заживает с невероятной скоростью.

А теперь я уже и не знаю, кто из нас больше безумен. Он, поскольку проделывает этот невероятный эксперимент. Или же я, поскольку вижу всё это и поддаюсь.

По истечению трёх с половиной часов, как показывал таймер на панели, моей раны как будто никогда не было. Остался лишь повреждённый верхний слой кожи, испачканный в крови.

– Эта способность к регенерации будет у всех? – спросила я, спускаясь с подиума.

– Увы, Джессика. Это только твоя прерогатива и она никак не связана со змеиными генами. Проще сказать, что это бонус лично от меня. Не хочу, чтобы ты погибла спустя несколько дней, после того как мы начнём масштабное испытание. – он протянул мне руку, призывая показать ему зажившую ладонь.

– Что значит «масштабное испытание»? – спросила я, протягивая ему руку. – Вы постоянно об этом говорите.

– Испытание в полевых условиях. Вас выпустят на волю. Побегаете пару месяцев, осознаете новую жизнь. – левой рукой он придерживал мою снизу, а пальцами правой подцепил кусок окровавленной кожи и оттянул её вверх.

Я дернулась всем телом от неприятных ощущений на ладони. Под поврежденным слоем кожи был точно такой же, но слегка розоватый и целёхонький. Я поморщила нос. Не сказать, что это противно выглядит. Но и приятным глазу данную картину не назовёшь…

– Ты же знаешь, что змеи сбрасывают кожу? – он оглядел мою ладонь, а потом посмотрел мне в лицо. Я кивнула. – Это будет твоим способом исцеления. – он улыбнулся правым уголком губ. – А на счет испытания… После этого осознания многие ищут способы закончить эту, только начавшуюся, жизнь. Я же надеюсь, тебя не посетит такое желание. Но если всё же это произойдет, ты можешь в любой момент вернуться сюда.

Я снова кивнула. Сначала Феникс, но теперь и профессор говорит мне об этом. Дженкинс махнул рукой, призывая идти за ним, и направился к лифту, параллельно давая задание Руди, стоящему у одной из камер. Я шла за ним. На лифте мы поднялись на первый этаж и прошли несколько коридоров, прежде чем оказались в…

– Кухня? Это что, шутка такая? – я вскинула бровь.