Очень узкий мост

Кфир приехал рано, с тем, чтобы за завтраком обсудить с Семеновским планы. Они договорились, что на следующий день после обеда Кфир заедет за ним, чтобы покатать по Тель-Авиву, а затем за ужином познакомить с некоторыми сотрудниками, с которыми тот так жаждал контакта.

На следующий день они очень приятно погуляли по Тель-Авиву и Яффо. Попили кофе в лобби Хилтона. Затем, желая продемонстрировать свободу доступа к любому номеру в гостинице, они подошли по выбору Семеновского к какой-то комнате. Эта маленькая шалость была реакцией на жесточайший контроль над гостиницами в СНГ, на Украине и в Одессе в частности. Посторонним не давали зайти в гостиницу, даже если у них там останавливались знакомые. Можно было зайти в сопровождении гостя после получения соответствующего пропуска в администрации, оставив в залог какой-то документ.

Ужинали с коллегами Кфира в кошерном китайском ресторане. Ужин затянулся. Было сказано очень много интересного, и никто никуда не спешил. Поздно ночью Кфир отвез гостя в Хайфу.

На следующий день они обедали в хайфской гостинице со всей делегацией по приглашению Семеновского. По-видимому, он уже успел рассказать своим коллегам о вчерашнем ужине с коллегами Кфира. Это ощущалось в их взглядах и осторожных улыбках, адресованных Кфиру, и по какой-то несколько предупредительной едва заметной церемонности. После вышеописанного ужина Кфир также почувствовал какую-то перемену в отношении к себе со стороны руководства. Перед отъездом домой, в Эйлат у Кфира была встреча в отделе кадров. Там, подсчитав рабочие дни, ему сообщили, сколько дней отпуска ему полагается, но при этом подчеркнули, что было бы очень желательно, если бы он смог вернуться в Одессу раньше. Он был неимоверно рад это услышать, но не подал виду. В ответ лишь сказал, что если речь идет о тех условиях, на которых он работал, то об этом не может быть и речи. Дело в том, что кроме многих других привилегий, которыми пользовались московские коллеги, их командировочные, а это было существенной статьей дохода, были процентов на тридцать выше, чем у тех, кто не работал в посольстве. Это был очередной бунт. Сказывался приобретенный опыт и неизвестно откуда взявшееся, где-то до сих пор дремавшее нахальство.

В конце дня ему передали, что его старый знакомый с проницательным взглядом ждет Кфира в знакомом ему кабинете. «Так ты не хочешь возвращаться?» – сходу спросил он, как только Кфир переступил порог. «Я этого не говорил» – ответил он. Затем последовало длинное и нудное, но хорошо обоснованное сравнение условий работы московских коллег и таких «бездомных» сотрудников, как Кфир. В результате он четко и ясно показал, насколько легче и безопаснее работа московских коллег, притом, что их заработок существенно выше. Все это время его собеседник внимательно слушал, не проронив ни слова. Когда Кфир замолчал, он как всегда внимательно, сверля глазами, ответил: «Твои требования логичны. Однако, как известно, не всегда то, что логично – правильно. Я передам их на обсуждение в комиссию, которая решает эти вопросы. Она как раз вскоре будет заседать. А пока езжай домой, отдыхай, а мы с тобой свяжемся». На следующий день Кфир уехал в Эйлат.

В Эйлате было прекрасно вновь окунуться в ту спокойную, обывательскую среду, от которой он отвык. Непринужденная атмосфера, с обычными человеческими отношениями, теперь представлялась какой-то наивной, но помогла снять напряжение, сопровождавшее Кфира последние полгода. Он был рад встретиться с друзьями, коллегами и естественно с дядей. Без всяких церемоний, тот сразу же ввел его в рабочее расписание, чему Кфир был искренне рад. Конечно, с дядей пришлось объясниться, ведь он уезжал на три месяца, а вернулся через шесть, и то всего лишь в отпуск. Он знал, что в какой-то мере разочаровывал его, тем более что туризм восстановился, и работа шла полным ходом. Однако дядя понимал этот «зов сердца». Он ведь сам был романтик и любитель приключений. Прервав неловкие попытки Кфира объяснить положение вещей, дядя, как всегда в своей скромной манере, с улыбкой, но серьезно сказал, что Кфир всегда сможет вернуться к нему на работу, если захочет.

Глава 2

Первое плавание

Пара недель в Эйлате прошли очень быстро и, несмотря на работу, оставили ощущение экзотического отдыха. Примерно за неделю до конца отпуска Кфир вернулся в Тель-Авив. На сей раз он остановился у мамы.

Требования, касающиеся финансов, были полностью удовлетворены. Однако эти условия не распространялись на тех коллег, которые о них не знали. Кфир понимал, что в отделе кадров были недовольны его достаточно агрессивной инициативой. Поэтому там пытались оградить ее от лишнего распространения. Тем не менее, Кфир не делал из этого тайны. Напротив, его естественное чувство справедливости не давало начальству вести такую политику, благодаря чему все коллеги его статуса в конечном итоге были приравнены в условиях трудоустройства к посольским деятелям. Это не способствовало росту популярности Кфира в отделе кадров, начальница которого и так в достаточно открытой форме выражала ему свою неприязнь.

В конторе Кфиру стало известно о пробном морском рейсе для репатриантов из Одессы в Хайфу, организованном какой-то христианско-сионистской организацией. Оказалось, что один из тель-авивских коллег находится на судне в качестве наблюдателя. Было запланировано три пробных рейса. Кфир выразил желание принять участие в следующем рейсе, мотивируя это тем, что находясь в Одессе, должен быть в курсе всего этого предприятия. На следующий день ему сообщили, что начальство положительно отнеслось к этому предложению.

Судно должно было прийти через несколько дней, что, в общем-то, продлевало отпуск. Однако совесть Кфира была чиста. Он пропустил свой отпуск три месяца назад, так что это была своего рода случайная маленькая компенсация. Эти несколько дней в Тель-Авиве он провел частично в конторе, частично занимаясь своими делами.

Убедившись в намерениях руководства продлить его работу в Одессе, он начал серьезно готовиться к грядущей поездке. Приобретённый опыт подсказывал, чем было необходимо запастись. Не забыл он и о происшествии в метро, в связи с чем приобрел баллончик с газом для самозащиты, вопреки чётким инструкциям начальства.

Конечно, это резко противоречило политике ведомства, в интересах которого необходимо было избегать или хотя бы сглаживать по мере возможности любую конфликтную ситуацию. Наличие же такого средства защиты как газовый баллончик, являющегося одним из видов оружия, могло лишь усугубить любой потенциальный конфликт. Политика же Кфира, исходящая из личного опыта, основывалась на желании выжить.

Посадка на судно проходила в вечерние часы. Погода в Хайфском порту не предвещала ничего хорошего. Они отплыли, когда уже было очень поздно, но спать не хотелось. Все вышли на палубу смотреть на огни ночной Хайфы. Это было впечатляющее, но и почему-то несколько грустное зрелище. Дом опять удалялся. Интересно, что ни на каком другом транспорте, как на судне, это так не ощущается. По-видимому, дело в долгом прощании, в замедленном визуальном эффекте…

На судне из пассажиров на Одессу были лишь представители различных ведомств и министерств, а также иностранцы из организации, фрахтовавшей судно. Среди прочих были и три русскоговорящих врача из министерства здравоохранения. Кфир и его коллега сразу же с ними подружились и почти все свободное время проводили вместе. Судно было небольшое, на 350 мест. Первая ночь была довольно тяжелой, Кфир вспомнил старые добрые времена, когда был прикреплен на короткое время к ВМФ, как представитель своей части. Качало, в общем-то, терпимо.

Каюты врачей были рядом. По вечерам они собирались, проводя время в лучших советских традициях. Непонятно, откуда появилось спиртное. По-видимому, оно было предусмотрительно заготовлено. Какой же русский не любит быстрой езды. Даже если вместо быстрой езды всего лишь степенное плавание, и даже если этот русский – еврей.

В Пирее, в ожидании заправки, простояли целый день. В подзорную трубу был четко виден Акрополь. Самой же живописной страницей рейса было плавание по Эгейскому морю. Небольшие красочные островки с яркими деревушками у берегов и зелеными лугами выглядели как на рекламе туристических фирм. В Мраморное море вошли вечером, а ночью проходили Босфор. Стамбул, раскинувшийся по обе стороны пролива, европейской и азиатской, в ночное время с очень искусной подсветкой, произвел удивительно яркое впечатление.

Черное море было менее спокойным, но все же они прошли его без особых приключений. На пятый день плавания в утренние часы судно вошло в пассажирский порт Одессы или, как его там называют, морвокзал. Кфир был единственный пассажир с визой, благодаря чему смог беспрепятственно сойти на берег. Оставив своего коллегу заниматься формальностями, связанными с посадкой репатриантов на борт, он отправился проверить то, что оставил несколько недель назад.

В гостинице «Лондонская», на первой остановке, его ожидал сюрприз. Оказалось, что это был день перехода Украины с русского рубля на украинский купон (гривна появилась позже). Это был канун нового 1992 года. Позвонив из гостиницы Жану, он договорился с ним о встрече. Таксисты не хотели его брать, так как не знали цен в новой валюте. По-видимому, то же самое было и с магазинами, так как большинство из них просто закрылись. Пришлось идти пешком. Кфир рассчитывал взять такси на несколько часов, чтобы успеть как можно больше. По совету Жана, он обратился к Саше с просьбой одолжить машину с шофером на полдня. Саша был рад его внезапному появлению и согласился с условием, что до отплытия они увидятся.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Фредерик Форсайт, «Досье “ОДЕССА”» – роман английского писателя о противостоянии журналиста и нелегальной организации ODESSA, созданной после окончания Второй мировой войны избежавшими правосудия членами СС. Экранизирован в 1974 году.

2

Бабий Яр – овраг на окраине Киева, где 29–30 сентября 1941 года нацисты убили около 34 тыс. евреев.

3

Леон Юрис, «Эксодус» («Исход», 1958) – роман, в котором воссоздается исторический период, предшествовавший провозглашению государства Израиль, и события Войны за независимость. Книга переведена на многие языки, принесла ее автору мировую известность.

4

«Геркулес» – военно-транспортный самолет, используемый также для доставки десанта.

5

Скад (SS-1 Scud-A) – советская жидкостная одноступенчатая баллистическая ракета.

6

Верховная Рада (укр. Верховна Рада України; букв.: Верховный Совет Украины) – однопалатный парламент Украины.

7

ГКЧП (Государственный комитет по чрезвычайному положению) – самопровозглашённый орган власти в СССР, существовавший с 18 по 21 августа 1991 года.

8

Коэны – еврейское сословие священнослужителей в иудаизме, состоящее из потомков Аарона. Леви – потомки колена Леви, также служившие в Храме.

9

Кипа – традиционный еврейский мужской головной убор.

10

Организация «Память» – русская праворадикальная антисемитская организация.

11

Кладбище «Шмерли» – еврейское кладбище, расположенное в окрестностях леса Шмерли в Риге.

12

Румбульский лес – лес вблизи Риги в Латвии, где 30 ноября и 8 декабря 1941 г. произошло массовое убийство более 25 тысяч евреев.

13

ОВИР (Отдел виз и регистрации (иностранцев)) – организация, существовавшая в СССР и постсоветской России (1935–2005 гг.), занимавшаяся регистрацией иностранцев, прибывших в СССР и Россию.