Путь в Лас-Вегас: Флоп, Тëрн и Ривер

– Бен букмекер, мне пока не интересен, – заметил босс. – А как насчёт Бена бывшего игрока?

В этот момент, лицо Бена заметно побледнело. В его глазах читался сильный испуг. Опасения подтвердились. Он находился в очень слабой позиции, и мало что мог противопоставить. Его карты были биты, ещё задолго до прихода за этот стол. Однако он не хотел до последнего показывать признаки слабости, и боролся за свою позицию до конца.

– Ты ведь был в моём казино, здесь, около десяти лет тому назад, и тебя звали Валера, верно?

В этот момент, в кабинете словно отключили свет, хотя, естественно, так только показалось Бену. В его глазах на несколько секунд потемнело. Давненько он не слышал, как посторонний человек называет его по этому имени. Его пронзили словно иглой, и он заёрзал на стуле. Даже предвкушая неизбежность подобного исхода, Бен до последнего надеялся, что Арнольд бил вслепую и ему удастся сойти с крючка. Но правда в том, что он находился на нём уже с самого начала.

– Чтоб тебя, – возмутился Бен, и понял, что его позиция безнадежней не придумаешь. Он попытался быстро проанализировать ситуацию, и распознать нити, по которым Арнольд мог добраться до этой информации. – Если ты знаешь обо мне всё, то зачем тебе меня слушать? В чём смысл? Я не понимаю. Я тебе чем-то навредил? Что ты хочешь от меня?

Да-да, это не опечатка, настоящим именем Бена, было Валера, но к этому он вас сам подведёт. А пока он был вне себя от возмущения. Ему хотелось проломить череп старика и убежать оттуда. Его бесило даже не то, что он очевидно был полностью зависим от Арнольда, а то, что босс выбрал такую выматывающую тактику. Бен осознавал, что этот человек пришёл за ним, чтобы спросить с него «по заслугам».

– Я знаю не всё, лишь некоторые факты о тебе, а вот ты обрисуешь мне их поподробнее. Разве это так сложно?

Бен в ответ промолчал.

– Ладно тебе, ты же не глупец, и должен понимать, что чем раньше ты приступишь, тем раньше закончишь. Иначе, твой вечер завершится гораздо хуже, чем то, что происходит сейчас, у тебя нет выбора, пойми. Так зачем нам убивать столь драгоценное время? – Арнольд приподнял правую бровь, и добавил: – Просто расскажи, а потом я решу, что с тобой делать.

Бен снова ничего не ответил.

– Ты можешь и дальше молчать, но к чему это приведёт? Подумай сам, мои парни быстро тебя нашли, найдут и твоих родных. Ты думаешь я не знаю откуда ты, думаешь я поверил в то, что ты из Лос-Анджелеса. Этот номер не пройдет. Ты можешь не признаваться, но рано или поздно тебе надоест. Я понимаю, что ты напуган, и ты можешь не доверять мне, но осознай своё положение. Только здесь и сейчас, ты можешь со всем этим покончить.

Бен внимательно выслушал эту речь, и решил, что Арнольд предлагает ему довольно приемлемый расклад, исходя из того, в каком положении он находится. Его жизни пока ещё ничего не угрожает, а это уже хорошо. И когда тебе обещают свободу и возможность всё исправить, взамен на что-то, то совсем не факт, что это правда, но тот недостаток информации что является обязательной частью игры в холдем, это и есть шанс раскрыть две карты соперника, и победить его.

Правда также заключалась ещё и в том, что Бен был игроком до мозга костей, и хоть он в этот момент и упирался, но всегда принимал вызов.

– Ну что ж, мне уже давно терять нечего, хотя я ни черта не понимаю, какого хрена тебе надо.

– Что значит «нечего терять»? – перебил его босс. – Не стоит драматизировать. Относись к этому проще, это просто игра и мы всего лишь общаемся, – Босс положил свою большую ладонь на макушку и несколько раз потер ее. – Я виноват, что произвёл на тебя плохое впечатление. Но когда ты владеешь казино, ты не можешь быть милым. Ты же умный парень и должен это понимать.

– Понимаю.

– Ну ещё бы. Хотя и не в казино дело. Моя жена говорила, что меня даже могила не исправит, и когда её не стало и прошло уже много лет, я постепенно начинаю с ней соглашаться. Я никогда не был милым, чего уж тут. Отец лишил меня ещё в детстве желания быть милым. Он был грубым и резким человеком. Таким стал и я. Но это не значит, что я не умею ценить дружбу. И сейчас я пытаюсь достучаться до тебя. Этим я хочу сказать, что тебе не стоит считать меня врагом.

Бен поймал себя на мысли, что его увлекла болтовня этого старика, но он снова ничего не сказал в ответ.

– Чёрт, да я уже сам скоро начну о себе рассказывать, так что давай-ка ты не будешь вести себя как маленький и начни говорить, – продолжал босс. – Уважь себя, и меня. Мне надоело играть роль мамки, упрашивая тебя с ложечкой пюре, покушать.

Потом Босс хмуро отвел глаза в сторону и сказал:

– И ещё…, я не сказал тебе главного – ты мой должник Бен. Я пока не скажу, каким образом ты им стал, но считай своим долгом рассказать мне о себе всё о чем я тебя попрошу.

Была ли это правда или уловка, Бен даже несмотря на свой опыт, вряд ли мог определить, но он точно знал, что уже не хотел вступать в очередной раунд диалога. Он был утомлен и решил дать себе передышку. Услышав о своем долге перед Арнольдом, он расстроился ещё больше, ибо бить ему это было нечем. Когда тебя считает должником такой человек как Арнольд, пусть это хоть чистой воды ложь, отпираться уже сидя в его кабинете, было просто невозможно.

– Я не знаю, что именно ты хочешь услышать, поэтому расскажу о себе то, что я бы сам хотел вспомнить.

– Вот видишь! Отлично, – обрадовался босс, – так начинай прямо с самого детства.

Бен снова с подвохом посмотрел на Арнольда, решив, что если и будет сейчас что-либо говорить, то сделает это с особым пафосом. Он уже давно ни с кем не общался о своём прошлом, о детстве и о родине, а если быть точным, больше десяти лет.

В каком-то смысле он лукавил, что не умеет рассказывать истории, и несмотря на испуг, ему было приятно ощущать такой интерес со стороны самого владельца казино. «Не каждый день тебя похищают в конце-то концов. Может быть, это твои последние показательные выступления, так что сделаем это шоу повкуснее» – решил он про себя.

Вероятность своего возращения домой, Бен расценивал, как бы банально это не было, как пятьдесят на пятьдесят. Поэтому возможно и имело смысл откровенно и мужественно поставить точку в этой затянувшейся истории, как сказал босс – «здесь и сейчас».

Бена убедили слова Арнольда. Он перетасовал мысли, и в конечном итоге слегка поменял своё отношение к этому типу. Он сделал попытки изменить ситуацию, но босс и дюйма не уступил. А по сему, для Бена оставалось только одно – играть по правилам Арнольда, который постарался сделать добрый взгляд и произнёс:

– Ты можешь не стесняться меня. Расскажи всё как есть. Где ты родился?

– Я родился в России, на Кавказе, – начал повествовать Бен. – Так уж получилось, что и со стороны моей матери и со стороны отца, были русские и кавказские корни. Мне вообще сложно представить, как всё это происходило. Хотя знаешь, я бы с удовольствием, где-нибудь сверху понаблюдал за тем, как меня рожали. Мать неоднократно мне рассказывала про роды, и всякий раз, я с замиранием сердца слушал её. Конечно из моих уст история звучит не так тревожно и трепетно, но и ты видимо не тот человек, который обладает ушами, способными воспринимать такие чувственные речи, так что не обижайся, – попытался подколоть своего собеседника Бен.

– А вот тут ты ошибаешься Бен, мои уши слышали много прекрасных историй, – сказал босс хладнокровным тоном. – Продолжай мне интересно.

Бен продолжил рассказ, но всякий раз оставлял в стороне от слуха босса очень дорогие его памяти факты, поэтому есть смысл дополнить ими его биографию для вас.

Месяц июнь, на дворе стояла невероятная жара, а вокруг были одни кавказцы: смуглые, загорелые, и явно не догоняющие как сюда попала мать Бена – молодая девушка из Петербурга. К ее невероятной радости, главным врачом поликлиники был русский мужик. Она говорила, что он единственный кто выполнял свою работу с заботой и добротой. Он ругал молодых родителей за их глупый поступок – приехать рожать во Владикавказ. И несмотря на все тяготеющие обстоятельства, врач сделал всё и даже больше, чтобы спасти ребенка и матерь.

Когда Бен появился на свет, чувство времени остановилось для его матери, измученной и заколотой обезболивающими. Конечно же Бен не мог знать, что произошло позже, но есть забавный факт, который и по сей день добавляет ему сил и веры.

Мама Бена, отец, да и все остальные никогда не видели младенца, появлявшегося на свет с такой белой густой шевелюрой и со светлым лицом и кожей. Обычно дети рождаются с красными лицами, лысыми головами или в лучшем случае с небольшим количеством волос. Когда Бена положили рядом с другими детьми, он наверное выглядел, как эксклюзивный экспонат в музее. Видимо, ему с рождения было суждено выделяться, стать особенным, и в самые первые мгновения своей жизни, Бен успел выделиться тем, что был единственным ребенком со светлыми волосами в роддоме, да что там со светлыми, вообще с волосами. Конечно, можно сказать, что ничего особенного в этом нет, но в тот момент для родителей он был ангелом.

Бен упомянул, что в первые годы жизни, прохожие его даже называли девочкой, из-за густых кудрявых светлых волос, и очень нежных черт лица.

– Честно говоря, странно даже об этом говорить, но порой я самому себе завидую. Сейчас я уже конечно не так красив. Даже и не вериться в то, как я изменился, – продолжал Бен.

– А ты любишь себя похвалить, – сказал Арнольд довольным тоном, видимо оттого, что сумел развести Бена на откровенный разговор.

Девушка принесла выпивку и еду, чем сильно порадовала мужчин, и они продолжили дальше.

– Однако, спустя две недели после родов, мы вернулись в Санкт-Петербург. И я всегда думаю о том, что родился в том месте, где никогда в осознанном возрасте не бывал. После родов, мои родители и я больше во Владикавказ не возвращались.

– А зачем твои родители вообще захотели тебя там рожать, если они уже жили в Санкт-Петербурге?

– Это была воля отца – авантюра в чистом виде! Родить меня в его родном городе. Мама вопреки всем рекомендациям, самопожертвенно исполнила пожелание мужа, и перенесла тяжкое испытание.

– Что ж, интересно. Меня впечатлила эта метафора со светлыми волосами. Значит ты родился особенным, – слегка с наигранным восхищением произносит босс.

– Ну мне это всегда говорили, и раз уж ты просил рассказать всё как было, то теперь слушай.

Бен смирился с тем, что попался и осознал, что возможно это его последний шанс пролистать свою жизнь. Поэтому он стал рассказывать искренне, даже несмотря на то, что перед ним сидел человек, которого он впервые видел.

Если возвращаться к тому, что Бен родился со светлыми волосами и кожей – то чудес тут никаких нет, он выделялся лишь потому, что в роддоме лежали только кавказские дети, и все они были смуглыми. Конечно, родись он например в Швеции, его шансы на такой успех были бы ничтожными.

– Однако вскоре, и с Петербургом моей семье пришлось попрощаться, что кстати было весьма неплохим развитием событий на тот момент, ведь мы переехали жить в Москву, – продолжил Бен. – Мне было четыре года, и мы уехали в столицу. Что ж, годы шли медленно, сам понимаешь – детство. Я был самым счастливым ребенком на свете, и до сих пор уверен, что это был лучший период в моей жизни, да и наверно лучший период в жизни всей семьи.

Всё было так примерно до того, как я пошел в школу. О, конечно школа здесь не причем, однако не сказать, что она не повлияла на мою жизнь. Родители очень трудились, чтобы я не давал волю своей лени. Каждый день после школы, ещё часа четыре, я тщательно делал домашние задания под их строгим присмотром. Примерно в то время появился на свет мой братишка, а пока он был маленький, он нуждался в больших заботах, чем я. Поначалу мне было непривычно. Логично, что тут-то, руки у меня и развязались.

– Кажется так всегда бывает, когда ребёнку предоставляется свобода. И это самый опасный момент в жизни человека, перед ним появляется выбор – продолжать усердно трудиться, или давать волю своим желаниям, – сказал Арнольд.

– А с тобой не так уж сложно, – ответил Бен. – Ну как ты и сказал, у меня действительно появилась, нет, ещё не свобода, но право выбора. Я видел, как родители всё больше и больше уделяют внимание брату, и всё меньше делают со мной уроки. В итоге весь контроль над моей учебой ограничивался тем, что они проверяли мои оценки в дневнике. И я был этому рад. Жизнь всё равно была прекрасна! В то время, самое начало девяностых, в России творился хаос, однако для людей, которые приспособились к тем условиям, всё было не так уж и плохо. Осваивались, что уж там греха таить, те кто понаглее: воры, бандиты, лживые политики, и моя семья.

У нас сложился целый круг людей, которые поддерживали друг друга и развивали свой бизнес. В него были вовлечены почти все близкие родственники и друзья из разных городов России, Грузии и Армении. Во главе семейного бизнеса был мой дедушка, человек, который был очень похож на Вито Корлеоно в исполнении Марлона Брандо. Все считали моего деда мафиози, но он даже близко не был таким, правда, никто в это не верил. Он и внешне был весьма суровым мужчиной: коренастый, с очень большими мощными руками, сильными настолько, что он ломал ими замки, выбивал двери, и гасил недоброжелательных персонажей. И тем не менее, он не имел никакого прямого отношения к криминалу. Мой дедушка получил высшее образование несмотря на то, что был родом из глухой деревни. После университета, в Волгограде, в скором времени он стал уважаемым архитектором. Однако в девяностые, его заслуги автоматически были аннулированы. Падение СССР – деньги обесценились, и моя семья, как и все остальные, потеряла почти всё состояние. Пришлось как-то крутиться.

Сначала дедушка вместе с бабушкой торговал на рынке одеждой, которую привозил из провинций, и постепенно накопил денег на целый магазин. А спустя четыре года, у него их было уже десять, и дела семьи пошли в гору. В довесок к магазинам одежды, дед вместе со своим сыном и моим дядей, открыли несколько продуктовых точек и это был очень прибыльный бизнес! Так обеспеченно наша семья не жила ни до, ни после того периода, который длился примерно десять лет.

Мне нравилось ездить с дедушкой по торговым точкам, забирать прибыль и контролировать продавцов, чтобы не халтурили и не бухали на работе. Дедушка никогда не умел водить, он даже на велосипеде-то не умел кататься, однако у него были шофера. Периодически он бил одного за другим, потому что все смачно пили. Джо Пеши в фильмах «Казино» и «Славные парни» – вот примерно в таком стиле орудовал мой дедушка.

А воздух в Москве был непередаваем! Запах свободы, запах выбора и возможностей. Дети перестройки, и я имел честь жить в то время, и имею честь помнить его. Для кого-то оно было тяжелым, а для кого-то наоборот. Я же был ребенком, и не чувствовал тяжести ни в чем, и не отказывал себе в наслаждении жизни. И мне казалось, что и мои родные тоже жили счастливо и легко. Девяностые для всей семьи прошли очень событийно и весело. Мы жили на широкую ногу, могли позволить себе любые автомобили, одежду, мебель и что угодно. Семья путешествовала по всему миру, несколько раз бывали в Америке и Европе. Меня одаривали самыми дорогими игрушками, и привозили подарки из-за рубежа. Однако в какой-то момент, в начале нулевых, всё началось постепенно ухудшаться.

– В девяностые годы, понимаешь, всё было в новинку, – продолжил Бен. – Жить было интересно, потому что как потом покажет время, не было тогда моды общаться через социальные сети, поэтому все наши близкие люди постоянно собирались вместе. У нас была очень большая семья, и мы регулярно общались. Мы были очень увлечены жизнью, и проводили время разнообразно, много путешествовали, ходили в рестораны, и ездили на природу. Безусловно, фактор денег тоже сильно влиял. Когда ты богат, твоя жизнь может быть более насыщенной, но всё-таки настаиваю на том, что дело здесь не в деньгах, а именно в особом периоде, где люди хотели живого общения и умели веселиться, были более простыми что ли. Никто не собирался на праздник, чтобы потом сделать селфи и получить лайки, понимаешь, о чем я? Мы проживали события не ради того, чтобы этим поделиться в соцсетях, а ради самого момента. И чем больше технологии захватывали наше внимание, тем сложнее было поддерживать ту былую атмосферу чистой радости.

И вот прошло ещё несколько лет, я уже учился в старших классах, и от того времени, духа девяностых, ни осталось ровным счетом ничего. Даже воздух и тот особый запах свободы исчез. Москва превратилась в шаблонный мегаполис, в который съезжались нелегалы в поисках работы. В городе повсеместно строились время убивающие торговые развлекательные центры, и начало казаться, что люди все стали одинаково мыслить и жить.

Образ жизни очень сильно изменился. В страну стали массово приходить зарубежные компании, которые очень стремительно захватывали рынки. Монополисты безжалостно устраняли конкурентов из малого бизнеса, что привело к ухудшению состояния и нашей семьи. Забавно, что с бандитами из девяностых и откровенно тяжелым экономическим положением страны, моя семья справиться смогла, но перестроиться под новые торговые отношения и выдержать натиск крупных торговых сетей, было сложно. Всё стало цивилизованно до жути.

После хаоса девяностых, Москва обрела довольно-таки быстро облик такого светского цивильного города, в котором есть порядок и закон. Для населения это было безусловно хорошо. Стало меньше бандитских разборок и убийств, люди могли более спокойно передвигаться по ночным улицам и ездить в метро, и я не сомневаюсь, что в моей семье такие перемены тоже были встречены с большим одобрением. Однако они упустили тот момент, когда нужно было эволюционировать.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Арнольд.

– После падения СССР, моя семья смогла перестроиться. Несмотря на куда более критическое положение, они организовали бизнес по тем реалиям и правилам, которое диктовало тогдашнее положение дел в стране. С наступлением нулевых, коммерция стала на путь монополизации, государство навело порядок в силовых структурах, что повлекло более тщетный контроль над бизнесом.

Все процессы стали проходить через бюрократические проволочки, появились новые технологии, рынки сбыта, маркетинговые изощрения и во всё это нужно было вникать. Иначе говоря, в тот момент необходимо было из местечковых торговых лавочек, превратиться в цивильную современную торговую сеть, которая бы шла в ногу со временем, а ещё лучше, опережала бы его. Мой дед к тому моменту был уже староват для этого дерьма. И наш бизнес постепенно начал умирать, в силу выше названных причем. Не могу сказать, что мы ничего не предпринимали, но конкуренты ушли сильно далеко.

Доходы граждан стали расти, увеличилась покупательская способность, и всё это было конечно же здорово для населения, которое по большей части жило бедно после развала Советского Союза. Однако уровень жизни моей семьи стал стремительно падать. И примерно в этот период со мной произошли некоторые изменения.

– Извини что перебью, но слушая тебя, я не могу до конца понять, неужели ты в серьез жалеешь о том, что девяностые прошли? Разве не лучше жить в стране, которая живет гораздо богаче и безопаснее?

– Из моих слов видимо следует что всё-таки я больше жалею не о том, что прошли девяностые, а о том, что мы не смогли перестроиться после них. Ну и конечно, поскольку моё детство и школьные годы прошли в девяностых, а это был самый счастливый для меня период, я не могу по нему не скучать и не испытывать сильную ностальгию.

– Это понятно, да, – задумчиво согласился Арнольд. – А насчет девяностых, то я помню, что в то время думали о России иностранцы, которых я знал.

– И что же? – спросил Бен.

– Твоя страна всегда вызывала раздражение у них. Огромная территория, природные ресурсы, но как будто бы людям самим не было до этого дела.

Лицо Бена отображало подлинную грусть, ведь он не мог с этим поспорить.

– В твоих словах есть истина, но знаешь, в России все ругают девяностые годы, и я могу понять причину, но при этом никак не могу с этим согласиться. После периода СССР, люди потеряли почти всё что у них было, и большинство людей так и не смогли начать новую жизнь, а некоторые даже и не пытались. Вместо этого, все ругали правительство по чем зря, хотя политиканов я оправдывать не собираюсь, они действительно подвели народ, мягко говоря.

Да, действительно ничего хорошего для людей не происходило: вокруг бандиты, воры в законе, и естественно всё это выливалось в кровавую бойню. Страдали все, каждый день находили трупы как бандитов, так и мирных жителей, отстаивающих свои права. Плюс ко всему, в стране происходил «бум» героиновой зависимости! После распада СССР, в России появились зарубежные фильмы, которые пропагандировали наркотики, а вместе с ними появилась и сама наркота. В каждом дворе употребляли эту дрянь. Россию травили извне, засоряли её не нужным мусором. Страна стала похожа на воронку, всасывающая всё что было в западных странах. Что и говорить, это был бардак, но только не для нашей семьи.

Конечно, криминальная сторона жизни касалась и нас. В частности, поначалу все магазины моего дедушки брали под охрану его знакомые авторитеты. Не без «крыши» знаешь ли. Они требовали не малые деньги, но что оставалось делать? Приходилось платить, иначе на их места пришли бы другие. Хотя в моей семье все были неробкого десятка, и за себя постоять могли, особенно дедушка и бабушка.

Одной ночью, когда продавец не смог прийти на смену, моя бабушка и дедушка поехали его заменять. Бабушка дежурила за продавца, а дедушка спал, как бы в качестве охранника. Там была наша семейная палатка с продуктами, а самое главное с алкоголем и сигаретами, которая стояла в центральном районе, прямо возле садового кольца. Несмотря на столь поздние часы, торговля и тогда всегда шла обильно. И вот в череде привычного контингента покупателей для такого времени суток, а это в основном были, так сказать, люди ведущие не очень семейный образ жизни, к бабушке подошёл тип и без длинных предисловий, сразу приставил к её окошку пистолет, и угрожая убийством, потребовал отдать ему всю выручку.

Казалось бы деньги уже были у него в кармане, однако он, конечно, не мог знать, что моя бабушка реагирует на угрозы, как бык на красную тряпку – такой уж она человек. Она без колебаний, уверенным голосов ему сказала: «Я тебя гад не боюсь, так что либо убирай свой пистолет и вали отсюда, либо тебе придется меня пристрелить»! Одновременно, пнув ногой, она разбудила моего деда, который крепко спал прямо за ней на матрасе. Дед спросонья подскочил, что сильно напугало грабителя, и он, ничего не сказав, сразу дал деру.

Однако на этом история не закончилась, примерно через час, этот придурок нагрянул снова, и ты ни за что не угадаешь для чего!

– Неужели он принёс деньги? – предположил Арнольд.

– Да, ты близок по смыслу, но это было бы уже слишком сложно поверить кому расскажи, хотя и то, что случилось на самом деле, вряд ли может уложиться в образ привычных взаимоотношений между вором и жертвой.

– Ну не томи уже, зачем он вернулся?

– Он пришёл снова, чтобы выразить респект моей бабушке за смелость, и зачем-то похвастался перед ней, тем что ограбил другую палатку, после чего скрылся.

– Да уж, забавная история. Достаточно ясно характеризует твоих деда и бабушку – похоже выдержка у них была непрошибаемая. А грабитель этот, видимо был наркоман какой-то, – предположил Арнольд.

– Не исключено, – согласился Бен. – Кстати дедушка не всегда спал, когда покушались на его благо хулиганы. У него был УАЗ – добротная мощная русская машина, и одной зимней холодной ночью, какие-то уроды попытались её угнать, прямо под окнами нашей квартиры. И что ты думаешь? Услышав сигнализацию, правда с подсказки бабушки, мой дед, выбежав из постели в одних трусах, взял огромный топор, который недаром всегда лежал у нашей входной двери, и побежал на улицу. Был лютый мороз, градусов пятнадцать ниже нуля, шла метель, ты просто представь это зрелище! Хулиганы, увидев обезумевшего почти голого мужика с топором, просто в штаны наложили и как тараканы разбежались в разные стороны.

– Представляю их лица, – довольным тоном сказал Арнольд, – это было реально зимой?

– Ага, самой настоящей мать его русской зимой, которая так пугает иностранцев.

– Да, твой дед самый настоящий псих походу – уважаю, – сказал Арнольд.

– Честно говоря, не всегда такие дикие повадки дедушки были ему плюсом, он не соблюдал правил этикета, и честно говоря, не был им научен, деревенское детство давало о себе знать, но в некоторые моменты, все те, кто его знал, особенно я, просто восхищались им!

Босс внимательно выслушал Бена, и оценив заслуги деда перед своей семьей спросил:

– Признаюсь честно, не ожидал от тебя услышать истории о девяностых в России и крутом деде, но это весьма увлекательно.