Осторожно! Лиэн на мели

– Фиолка, гадина такая, – зло зашипела Измира, – Что ж ты орёшь, дурная? Авось уйдут!

Я не успела толком рассмотреть девочку, которой по моим прикидкам ненамного меньше годков, чем воинственному Тео, как позади замаячил мальчуган, младше всех стоящих на ногах детей, что присутствовали в комнате, которая с каждым гостем становилась ещё меньше.

– Тебе лучше, Лиэн? – просиял белобрысый, озаботившись моим состоянием таким голосом, что я едва сумела слова разобрать.

Гундосый, худющий, невзрачный и лопоухий мальчишка был одет в точно такую же рубаху с нелепым воротником, как и девчонка. Я даже больше сказала бы, они были абсолютно одинаковые: один и тот же унылый грязно-серый цвет, один и тот же размер.

Я опомниться не успела, как горячие пальцы вцепились в мою шею, а мне на колени забрался сопливый ребёнок.

– Э-э-э-э… – задохнулась от возмущения.

Я сама только вычухалась, прости господи, от неизвестной болячки, какой-то местной лихорадки, да хоть проклятия… Тьфу на них всех! Они же здесь все были больные. И я не про головы! Кто покашливал, кто хрипел, кто шмыгал носом, гоняя сопли туда-сюда – да это же рассадник заразы, а не приют! Да и потом, как же Громкоговоритель? Он вообще только-только на свет появился! Куда его в эту обитель простуды и вирусов, заразных детей и сквозняков?

– Мальчик, – почти ласково пропела я, ерзая на стуле и пытаясь рассоединить тоненькие и очень горячие пальчики, – Ты не мог бы на меня не дышать?

– Гарс! Его зовут Гарс, госпожа. – зачем-то объяснила Измира.

Меня сначала её поправка взбесила, но я очень быстро остыла, вспомнив те редкие проблески разума в череде жуткого калейдоскопа боли и обрывков памяти.

Хм… Гарс… Именно так Измира обращалась к мальчишке, которого отправляла за лекарем. За лекарем для меня.

Тревожная догадка сжала все внутренности ледяными тисками. Как вышло, что лекарь вылечил только меня, когда здесь его клиентуры пруд пруди?

Внезапно все звуки стихли. Словно по волшебству. Нападки на нашу дверь прекратились. Привыкнув к повисшей тишине, я стала различать хриплое дыхание, свернувшегося на моих коленях мальчишки, что так и не выпустил мою шею из своих цепких ручонок. Девчонка кашлянула, а меня словно ушатом ледяной воды окатило.

Я улыбалась!

Объективно, причин для улыбок у меня не было, а улыбка-то была. Может, и не моя вовсе, м?

Прислушавшись к внутренним ощущениям, я замерла, затаила дыхание и погрузилась глубоко в себя. Сердце грохотало как сумасшедшее, беря такой ритм, что аж дурно становилось. Тоска, нежность, тихая грусть или даже скорбь – всё это было не моим. И улыбка, грустная улыбка на губах непонятно как мне доставшихся, тоже не была моей. Возможно, внутри меня нашлось место грусти и жалости, особенно после того, как я задалась вопросом: «Почему я здорова, а дети нет?», но если уж быть честной, то я не настолько хороший человек, чтобы прям убиваться по этому поводу и долго грустить.

– Ушли, госпожа. – Измира первой нарушила всеобщее молчание. – Возьмите сына, я схожу, проверю. Потом уж приступим к сборам.

Я не спешила ни с ответом, ни с действиями. Задумчиво уставилась в худенькое личико мальчишки, который, задрав голову, взирал на меня серо-зелёными глазами с такой надеждой, что у меня ком к горлу подкатил.

«Ну, Лиэн! Ну мымра такая! Ты мне что, любовь к детям навязать пытаешься?! А вот не надо! Сама разберусь, кого любить, а кого не то чтобы слишком! Это ты во всём виновата! Не надо мне на жалость давить! Не надо! Ты не справилась. Ты интригами и секретами обросла! Из-за тебя эти больные дети так жалко выглядят! Не надо на меня свою вину перекладывать!» – увы, но мой мысленный монолог не нашёл никакого отклика.

Да и фиг с ним!

– Ну-ка, Гарс, слезь с меня. – скомандовала я. – Если идти, то идти всем вместе. – мне к тому же не помешало бы осмотреть хоть что-нибудь за пределами этой комнаты. На улицу мне, конечно же, совершенно не хотелось, а вот комнаты в этой хибаре я бы изучила. К тому же совсем недавно выяснилось, что хибара у нас двухэтажная! – Давай, мальчик, слезь уже… – простонала я, вновь ухватившись за его ручонки.

Ох ты ж чёрт возьми… Какие у него были горячие руки, словами не передать! Я будто под струю кипятка ладони подставила.

– Измира, да он же горит! – отдёрнув руки от своей шеи и рук ребёнка, я неуклюже шлёпнула свою ладонь на высокий лоб мальчишки и, убедившись, что дитя горячее везде, возмущённо округлила глаза. – Куда смотрел лекарь?!

Моё гневное сопение разбавил повторившийся стук в двери, а ответа я в тот день так и не услышала.

Глава 10

В тишине комнаты отчётливо выделялся хрип, вырывающийся из детских лёгких с каждым выдохом. Мне было нервно и тяжело. Складывалось впечатление, что это не Лиэн, а я во всём виновата. Даже когда Измира оставила младенца на руках малолетнего Тео, я не смогла заставить себя сдвинуться с места.

– Я выгляну осторожно из-за грубы, госпожа. Дверь отпирать не пойду. – невнятно пробурчав мало что для меня понятное, Измирушка потрясла своим грязным и мокрым подолом к дверям.

Мой взгляд сместился от мокрых, грязных разводов, оставленных на полу от юбки Измиры, к ступням девчонки, что с невозмутимым видом заплетала свои длинные чёрные волосы в косу, и такая меня злость взяла, словами не могу передать!

Я никогда не мечтала оказаться в другом мире, никогда не хотела детей и всей этой возни с ними. Я не просила ничего из того, что мне волей-неволей пытались навязать с первой секунды, как я открыла глаза под тем треклятым мостом. Война или её последствия – не имело вообще никакого отношения ко мне! Там даже не мои сограждане воевали, чтобы я как-то могла кого-то оценить и наметить для себя, кого бояться, а кого нет. Это не мои дети! Да, не мои! Да, они меня пугали, всю жизнь пугали, ну не люблю я их… Что мне теперь? В петлю лезть?! Но это же не значит, что я, помимо всего, остального убожества, нищеты и разрухи, стану нормально реагировать на то, что эти дети пострадают! Не говоря уже о том, что от этих ужасных хрипов, насморка и кашля, вполне себе можно умереть в этих нечеловеческих условиях. Да, не люблю! Но не ненавижу же! Не дай бог… кто-то умрёт… в мою смену.

– Как-то меня уже всё задолбало! – заявила я, подбросив на руках худого мальчишку и встав вместе с ним на ноги. – Открывай дверь, Измира! – прокричала я.

Уложила ребёнка на кровать, накинула сверху своё покрывало, удовлетворительно кивнула и тут же замерла. В меня впились злющие глаза Тео.

– Кому открывать дверь? – зловеще поинтересовался наш старшенький. – Драконам?

– Тому, кто тарабанит.

– Заканчивай уже, Тео. Война проиграна. Чем драконы хуже Гормов, м? – воинственно прищурилась девчонка, перекинув тугую косу за спину.

– Не знаю! И знать не хочу! Они чужаки, а ты… Ты предательница, Фиолка!

– Это я-то?!

Странные, конечно, политические дебаты, но слушать их больше я была не намерена. Стук снова стих, а мокрый чепчик Измиры, вместе с ней самой, успел покинуть пределы этой комнаты.

Я глубоко вдохнула и осторожненько прошмыгнула в коридор.

Сухой пол не порадовал меня скрипом половиц. Не радовали и квадратные метры. Стоило вытянуть в стороны руки, как пальцы касались двух противоположных друг другу стен. В таком коридоре вдвоём не разойдёшься, уж больно узкий. Шесть шагов, примерно, шесть метров и можно уже было полюбоваться единственным источником освещения – окном, с запотевшими стёклами и деревянной рамой с облупившейся синей краской. Вблизи, аккурат под ним, вниз вела добротная лестница из тёмного дерева, а вот внизу… Внизу уже можно было увидеть подобие ковра, который вряд ли возьмётся очистить хоть одна клининговая служба, до того он был запачкан и испорчен, покрыт слоями грязи и масляными пятнами, и Измира.

Женщина стояла внизу, облокотившись обо что-то из мебели, и выглядывала из-за стены.

Я мысленно застонала. Хотела провести рукой по запотевшему стеклу и хоть краешком глаза посмотреть, что же вокруг делается, но предпочла не тратить время на эти глупости.

Тут уж увольте, у меня только два пути: либо что-то предпринимать, чтоб не дай бог не хоронить детей и не возиться с ними болезненными и больными; либо рвать отсюда ноги, чтоб, опять же, не хоронить детей и не возиться с ними больными. Я как-то до своих лет долила и ни одного покойника не видела. Я их, скорее всего, тоже боюсь!

– Почему ты не открыла дверь?! – грозно и громко поинтересовалась я, ступив на лестницу. – А если это был лекарь? А если они могли помочь детям?

Измира вздрогнула и обернулась. Приложила палец к губам, кивнув куда-то в сторону, чем ещё больше меня разозлила.

Преодолев половину пути, я стала присматриваться ко всему, что меня окружало, более тщательно. Света стало меньше. Окно, оставшееся позади, давало хорошую видимость на том участке лестницы, что я уже преодолела, и немного рассеивало свет у самих перил. Но как бы я ни старалась, моя ступня угодила во что-то холодное, мокрое и вязкое, а я, взвизгнув, дёрнувшись и вытаращив глаза, потеряла равновесие и полетела вниз, тщетно махая руками, аки нерадивый птенец, не умеющий летать.

Ожидаемо, за что-нибудь ухватиться у меня не получилось так же, как и взлететь. Грохнулась я эпично, распластавшись на грязнющем ковре звездой. Наделала столько шума своими визгами и криком, что даже толком не поняла, почему это вокруг меня вдруг стало так многолюдно.

Копчик ныл, задница онемела, плечо жгло, покалывая иголочками в область ушибленного локтя, а глаза жили своей жизнью.

Раз, два… Две пары тяжёлых, грязных ботинок с забавными крючками для шнурков высились слева от меня. Справа – извращённая версия галош хвасталась налипшими на подошвы комьями грязи.

– Сьера в порядке? – хмыкнул незнакомый мужской голос. Голос взрослого человека!

– Не губите… – зашептала Измира со стороны галош.

Я попыталась привстать на локтях, но тут же бросила это занятие, уперевшись ушибленным в невероятно жёсткий, грубый и грязный ковёр. Пришлось просто вытянуть шею, чтобы рассмотреть всех, как следует.

– Айдар, уйми своё ехидство. Сьера не одета. – недовольно зашептал кто-то поблизости.

Что за Сьера-то?!

Я опомниться не успела, как в меня полетело что-то тёмно-синее и тяжёлое.

– Прикройтесь. Вам помочь встать? – за миг до того, как я увидела привлекательное мужское лицо, рядом что-то заскрипело, и тяжёлые ботинки согнулись немногим выше подошвы. Горячие пальцы расправили на мне что-то очень вкусно пахнущее, напоминающее ароматом парфюмированные порошки для стирки или ополаскиватели. Я вдыхала этот запах, как нечто родное, сокральное, а на глаза слёзы наворачивались.

– Айдар, всё хуже, чем я думал. У сьеры, должно быть, серьёзные повреждения. Не будем её трогать. Привели лекаря, пусть осмотрит. – близи снова что-то скрипнуло и я, повинуясь какому-то необъяснимому порыву, резко вскинула руку в сторону говорившего и схватила его за тёмный, оттопыренный воротник какого-то то ли пиджака, то ли жакета. – О-о-о…

– Пусть всех осмотрит! – заявила я, решив, что буду отыгрывать роль покалечившейся падением с лестницы до последнего больного ребёнка в этой хибаре.

– Что? – переспросил мужчина.

– Сначала лекарь осмотрит и вылечит детей, а потом меня. – кивнула и поспешила проморгать слёзы. Мне здесь, судя по всему, предстояло ещё долго лежать, поэтому ни к чему было нюни распускать.

Глава 11

Лежала я на полу, в максимально неудобной позе, и прислушивалась к внутренним ощущениям. Боялась лишний раз пошевелиться или громко вздохнуть, чтоб не привлекать к себе ещё больше внимания. И так было не особо ясно, сулило ли мне что-то хорошее это падение и притворство.

К моему счастью, один из мужчин ушёл. Я слышала, как незадолго до этого наши гости тихо переговаривались друг с другом, лишив меня возможности лицезреть их ботинки. И вот тут-то всё изменилось!

– Не гневите богов, сьер, – взмолилась сбоку от меня Измира, натурально рухнув на колени, – Оставьте нас. Оставьте. У нас дети! Мы не причиним вам зла, мы не давали никому никаких клятв, нам нет дела…

– Ты во мне бога увидела? – не очень-то уважительно фыркнул гость, скрипнув ковром под своими подошвами. – Мне нет дела до твоих молитв. Впрочем, как и нет дела до ваших клятв. У меня есть приказ, который я выполню во что бы то ни стало.

– Но какой в этом толк, сьер? Мы – женщины! Мы безобидны. – вновь завела свою шарманку Измира, но тут же была сбита с толку довольно красивым, грудным смехом.

– Женщины безобидны? – весело переспросил мужчина. – Ты никак во мне юнца узрела?

«Да что ты там ржёшь, зараза такая? Хоть бы ближе подошёл, чтоб я тебя как следует рассмотрела!» – зло подумалось мне.

Будто услышав мои мысли, под скрип ковра и половиц мужчина приблизился ко мне и даже немного подался вперёд, чуточку прогнувшись в пояснице:

– Сьера жива? – иронично изогнув тёмную бровь, поинтересовался гадёныш.

Вот всё-таки первое впечатление обманчиво. Я же как с лестницы грохнулась, прямо в добро верить начала. Конечно, моим состоянием и озаботились, и верхнюю одежду, с барского-то плеча, пожаловали, и лекаря пообещали, и даже на вы обращались ко мне, уважительно… Как мало женщине нужно для веры, оказывается. Эх…

– Лиэн жива. – буркнула я, беззастенчиво разглядывая мужчину.

Одежда на нём была очень странная. Я даже такую в фильмах не видела. Столько вычурности в расшитой серебром рубашке, какая нелепая отделка штанов в области карманов и пояса, ремень с огромной бляхой, в центре которой сверкал какой-то голубой камень… Я могла бы долго анализировать его стиль, но уже для себя нарекла эту моду нелепостью. А вот лицо мужчины меня удивило. Ещё как! На меня смотрели очень выразительные серые глаза, глубокие-глубокие, из-под тёмных густых бровей. И чёрт бы меня побрал, если было в его взгляде что-то нехорошее, злое. Немного удивило, что у мужчины оказалась очень чистая кожа, без всяких угрей, высыпаний и прочего. Везде, где короткая щетина не мешала обзору, была просто идеальная кожа! С идеальным тоном!

– Значит, Лиэн? – переспросил незнакомец, отточенным жестом откинув со лба длинноватые темные волосы. – Твоя воспитанница?

Миг и серые глаза впились требовательным взглядом в сторону.

– Я не воспитанница. – понимала, что последний вопрос адресовался не мне, но зачем-то дала волю языку. – Я хозяйка этого приюта. И вы, между прочим, у меня в гостях! – стоило это договорить, как на меня взглянули совсем иначе.

Мужчина так презрительно прищурился, что я опешила.

– Так это твоя богадельня, что ли? – а вот этот вопрос уже абсолютно точно адресовался мне, но вот незадача, именно на него я не знала, что ответить.

Богадельня… Что это вообще? Возможно, между нами всё же имел место быть какой-то языковой барьер или трудности местного перевода, но больше, если честно, меня смутило то, каким тоном у меня этим интересовались! Пренебрежительно, зло, будто даже разочарованно.

– Это мой детский приют. – настороженно выговорила я, так и не сумев вызвать в памяти его название. Помнила же, что что-то значилось в бумагах от императора, а мозг куда-то подевал столь подробную и нужную информацию.

– Надеюсь, что в скором времени это изменится. Где дети?

Я вовсе растерялась. Мало того что у меня донельзя невыгодное, даже унизительное положение для подобных разговоров, так я всё ещё пыталась понять, куда подевалось хорошее отношение ко мне. Ну не совсем же я чокнутая, не всё ведь мне показалось, что-то человеческое ведь было?

– А зачем вам мои дети, м? – нахмурилась, послав мужчине подозрительный взгляд.

– Лиэн, – вздохнув, гость опустился рядом со мной на корточки, и глубокомысленно изрёк, – Я прекрасно знаю, как в подобных заведениях всё устроено. Не корчи из себя святую. Сколько здесь детей?

А чего он знает-то? Я, например, вообще ничего не знала. Зря расселся здесь, что ли? Вот взял бы и объяснил, раз такой знающий.

– Сьер, госпожа Лиэн не такая! Она сама добилась того, чтобы бывшую владельцу отправили в темницу! Она ходатайствовала перед советом императора лично. Да она сама здесь росла! Вы кого послушали? – Измира порадовала. Вот только в качестве своего адвоката её стоит держать при себе. Остальные её достоинства – бонус. – Поклёп! И вы сейчас клевещете, по незнанию!

– Да ну? Я тогда проверю. – кивнул тип.

И я кивнула. Пусть проверяет. Я как раз разжилась бы временем… но не тут-то было!

Криво усмехнувшись, мужчина встал передо мной на колени и потянулся рукой к моей голове, медленно приближая своё лицо к моему. У меня где-то в чужом тулупе сердце забилось, в области пяточек, обдуваемых сквозняком.

– Вы… вы чего? – промямлила я, ощущая горячее дыхание на своём лице.

– Тсс.

Всё, капец котёнку.

Воздух куда-то подевался из моих лёгких, дышать просто не представлялось возможным. Серые глаза затягивали в свой омут, гипнотизировали, пока сильная рука самым наглым образом зарывалась в мои волосы на затылке, скользнув под ухом. Напряжение звенело в каждой клеточке моего тела, не позволяя ни пошевелиться, ни сопротивляться надвигающемуся непотребству, как вдруг, мочку моего уха опалило странным жаром, а мгновение спустя, подушечка большого пальца мужчины, оказавшаяся на моём виске, кажется, забралась в мою черепную коробку.

Мир взорвался. Перестал существовать, растворившись в пелене чёрного тумана и адской боли, зудящей, свербящей и разрывающей голову. Зыбкая, дрожащая, вибрирующая тьма стояла перед глазами и, казалось бы, пробиралась внутрь меня самой, заполняя до краёв и бушуя внутри, устанавливая свои правила.

– Очень интересно, Лиэн… Очень интересно. – раздалось будто бы в моей голове в какой-то момент. – Боюсь, наше знакомство будет не таким кратковременным, как я рассчитывал.

Глава 12

Мне показалось, что я отключилась. Ненадолго, словно в воду нырнула, чуть продержалась под водой и вынырнула. Не осталось ни боли, ни неприятных ощущений, ни намёка на контроль своего тела, но просто адски работал мозг. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что, должно быть, я в коме. Вроде и в себе, а ни сделать ничего не могу, ни сказать. Моя мысль лишь укрепились, когда я услышала чьи-то голоса. Пожалуй, это было самым странным, потому что я ни слова не поняла. Какая-то дичайшая тарабарщина. Как и многие мои соотечественники, не зная чужого языка, я стала пытаться уловить интонации, вычленить эмоции и получить хоть какой-то намёк о смысле разговора, но и тут меня постигло разочарование. Сплошной бубнёж, скулёж, шёпот – ничего не понятно.

Ну, собственно, я начала сомневаться, что это у моей больничной койки беседуют западные светила медицины, а потом я как вспомнила… Всё вспомнила!

– Да чтоб меня! – это было первым, что мне удалось воспроизвести, заставив своё тело себя слушаться. Вытянув его в дугу, я сжала пальцы на ногах, напрягла все мышцы, что было силы, сделала рывок и таки встала.

Шумно дыша и лихорадочно оглядываясь, я восседала на огромной кровати в окружении горящих свечей, расставленных у стен огромной, полупустой комнаты прямо на полу и судорожно пыталась понять, что и когда мне приснилось.

…пока взгляд не выхватил тень сбоку.

Завизжала, запуталась в покрывале или простыне, отшатнулась, чуть не рухнула, как оказалось, с довольно высокой кровати и вскочила на ноги. Ступни тут же обожгло холодом. Холодный пол, из огромных каменных плит, посылал полчища мурашек от ног к самому темечку.

– Вижу, с тобой всё в порядке. – прогундосил человек в чёрном плаще, поспешно захлопнув большой чёрный чемодан. – Моё почтение.

Мужчина обернулся, а у меня внутри вообще всё заледенело. Худой, какой-то хищный, от него словно весело опасностью. На овальном лице мелькнула кривая улыбка, послав мне тысячи тревожных сигналов в мозг. Приподняв уродский цилиндр с огромными полями, он кивнул и сделал шаг в сторону. Я взглянула туда же, увидела дверь и немного успокоилась.

Кем бы ни был этот мрачный тип, он уже уходил.

Фух.

Я не сразу поняла, что не дышала всё это время. Когда за мужчиной с чемоданом закрылись двери, я чуть ли не грохнулась в обморок от переизбытка напряжения и недостатка кислорода.

Лоб вспотел, руки тряслись, ноги ослабели, в голове шумела то ли кровь, то ли тревога. Мне пришлось снова занять большую кровать, чтоб дать себе возможность выдохнуть и прийти в себя.

Я уже вообще ничего не понимала. Никакого мне Питера, никакого детского приюта в Валервиле… Я опять куда-то угодила! Здесь так же были проблемы с электричеством, судя по многочисленным свечам в канделябрах, но зато здесь строили не из навоза и палок, а из камня. И хорошо строили. Потолки высоченные, стены ровные…

Не успела я наметить для себя очередную теорию очередного попаданства, как дверь сбоку скрипнула и все мои старания пошли прахом.

– Ты… – зло прошептала, уставившись на вошедшего мужчину, которого мне прежде уже доводилось видеть. – Ты что со мной сделал, м?!

Схватив сбившееся, как оказалось, тонкое покрывало, я укуталась в него по самый нос и раздражённо засопела.

– Полагаю, спрашивать бессмысленно, кто так расстарался, ставя тебе защиту? – хмыкнуло недоразумение, которое я по ошибке сочла мужчиной.

Ничего не ответила. Бесполезное это занятие – отвечать на вопросы, которых ты не понимаешь.

– Где Измира? Где дети? – ничего, я тоже умела вопросы задавать. И мои вопросы, в отличие от некоторых, носили в себе конкретику!

– Готовятся к отъезду. Скоро за ними пришлют экипаж. Их доставят за стену к рассвету.

Пф… К рассвету… Знать бы, что сейчас за время суток. В склеп какой-то меня поместили, ни окна мне, ни дыры в стене. Как, спрашивается, ориентироваться? Может, всё это вообще лишнее. Может, здесь часы имелись, но что-то я их в упор не наблюдала!

Погодите-ка!

– Их?

– Ты всё верно поняла. – поморщился мерзавец.

На какое-то время меня сковал ступор. С причинно-следственными связями у меня особых проблем не было, как и с логикой… вроде бы. Я встряла. Меня даже из столицы не хотели выгонять. Измира с детьми уедут, а я…

Воображение разыгралось не на шутку.

– Под стенами разбили лагерь. Они не будут голодать и спать под открытым небом. – заявил он, остановившись в шаге от кровати. – Я говорю это, потому что готов принести свои извинения. Я ошибался насчёт тебя. Ты хороший человек. – зачем-то заявил, подозрительно прищурившись. – Или была хорошим человеком… – добавил чуть тише.

Моя бедовая голова не придумала ничего лучше, чем язвительность.

– Готов принести свои извинения, так приноси. – язвительно буркнула, поправив покрывало в области шеи.

Мы явно говорили на разных языках. Я боялась задавать много вопросов, наводящих и опасных, не доверяя этому типу, не имея малейшего представления, с кем вообще меня свела нелёгкая, а он… У него, наверное, тоже имелись какие-то свои причины. Вот так мы и будем разговаривать, ни о чём и обо всём одновременно, пока кто-то из нас не хряпнет успокоительного и не выложит всё как есть в мельчайших деталях.

– Извини. – он выдохнул это довольно громко, словно с нажимом. Тряхнул длинной чёлкой и очень сдержанно проговорил: – Ты была при этом дворце кухаркой, почти что приёмная дочь императорской семьи, Лиэн. Каким бы ты хорошим человеком ни была, это не значит, что тобой не могли воспользоваться втёмную. Раз уж ты ничего не помнишь, а единственный человек, которому ты доверяла, ничего не знает о твоей жизни за последние полтора года, тебе придётся здесь немного задержаться. Мы попробуем снять защиту. Вернём тебе память. Вернём тебе твою прежнюю жизнь.

Ух, как у меня сердце застучало. Какая-то часть меня поверила каждому слову этого мужчины, потянулась к нему, ища помощи, поддержки, но была и другая часть – часть, которая никаким мужчинам не доверяла.

– А может, я не хочу? – настороженно поинтересовалась, высунув нижнюю часть лица из своего укрытия и гордо приподняв подбородок. – Зачем нас разлучать с Измирой и детьми? Почему они не могут побыть здесь? Со мной? Я пленница, да? Преступница? А ты кто? Вот кто ты вообще такой? – чем больше из меня высыпалось вопросов, тем истеричнее и требовательнее звучал мой голос.

– Я Кайфар до Сих. Старший, ненаследный принц лорда Огненных Земель. И тебе, – зло скрежетнул зубами сероглазый, – Лучше бы проявить ко мне уважение! Сейчас тебе принесут ужин и твоего ребёнка. Будь благодарна за то, что имеешь, иначе отправишься со своим… – он запнулся, будто хотел сказать какую-то грубость, и рвано выдохнул: – В темницу отправишься.

Глава 13

Нервный он какой-то. Завёлся из-за непонятно чего, чего-то покричал, пошипел и вышел.

Я в темницу, конечно же, не хотела. Не было ни малейшего желания сравнивать мою каменную тюрьму с местными казематами. Но я и ребёнка себе не хотела! Да, вероятность того, что я останусь с младенцем один на один, без чьей-либо помощи, вселяла в меня ужас похлеще, чем угрозы сероглазого!