скачать книгу бесплатно
в щелях, между стен и плит
равнодушного строенья, —
там, где в ящике комода
был покинут без тревог
с незапамятного года
комикс канувших эпох,
где под царством жалкой пыли
все рисунки сохранили
на желтеющих листах
небывалые мгновенья,
как навек застывший прах
от живого впечатленья, —
там, где каменной пустыне
без границ посвящена
и безжизненна поныне
недоступная луна,
где сквозь тишь скупого духа
вечно чудится так глухо,
как в раздольном тупике
шепчут мертвые каменья
на безмолвном языке
рока, скорби и томленья, —
там порой, как призрак, бродит
мысль усталая моя
и глаза мои уводит
от законов бытия,
там, в безмерном отчужденье,
обрывается теченье
дней растерянных моих
под царящею волною
звуков светских и пустых
звуков, полных суетою.
И хоть нет там упованья,
нету лучших чувств души,
а высокий луч призванья
невозможен в той глуши,
но туда с сухим порывом
в замиранье молчаливом
лучше уж глядеть порой,
чем за шумною стеною,
как ни мёртвый ни живой,
лишь бродить и пред собою,
как пред вечною горой,
неподступной и глухою,
слушать жизни звук чужой.
«Мне каждого мгновенья в жизни жаль…»
Мне каждого мгновенья в жизни жаль,
хоть не влекусь я к ней с природной силой
и хоть меня она не усладила,
хоть чувства в ней мои как точно сталь,
которая натянута струною,
и хоть не смел ждать милость над собою
я от судьбы в искусственных путях,
где был смешон и жалок каждый шаг.
Подобно как свиданью недоступный
преступник ждёт бездушный приговор
и на тюрьме свой долгий странный взор
так трепетно хранит, где он, преступный,
один провёл последний жизни срок, —
так я гляжу на всё – и дикий рок
во всяком уж мне видится движенье,
и горечь вновь, терзанье, сожаленье
во мне гниют, теснятся и дрожат
за каждый пульс тех впечатлений бывших,
скупых, больных, но всё же не остывших
от холода сомнений и преград.
И, может быть, страшней всего утрата
всех этих чувств и замкнутой измятой,
утратами напоенной души,
одной моей под ясным солнцем лжи.
Когда ничто уж душу не тревожит,
и от родной тоскливости в глазах
остался лишь летучий, хладный прах,
ужаснее всего тогда, быть может.
Одиночество
Порою все мы говорим
о том, как жить на свете худо,
когда не даришь ты другим
частицу собственного чуда;
о том, как страшно одному
глядеть на мир потухшим взглядом
и сквозь его туман и тьму
не увидать кого-то рядом.
Мы любим властно уверять,
что наша жизнь не одинока
и что окажется опять
она прекрасной и широкой.
Но вряд ли кто-то испытать
мог на пути своём открытом
всю одиночества печать
с его «разбившимся корытом».
Один я средь глуши родной,
как господин земель суровых,
имея в памяти глухой
людей смущающих и новых.
Искать напрасно было б мне
с надежды полными глазами
к людской надменной вышине
подход ничтожными шагами.
Игру и жизнь чужих людей
не смог постигнуть мой рассудок —
и стал мир для души моей
убог, презрителен и жуток.
И хоть бесценные слыхал
сужденья, истины и знанья
от лиц духовных я, но ждал
напрасно ждал я пониманья.
Я хмурый, вдумчивый, немой,
когда так смутно весть узнаю
о том, что кто-нибудь иной
судьбу свою приблизил к раю.
Их вера в должный оборот
доступных всем добра и счастья
вознаградилась без забот
и без душевного ненастья.
Надежды, жалкие, как сон,
средь жизни растерял давно я
и знаю: будет посвящён
день каждый мой тени покоя.
Быть может, в вечной уж тени,
куда идём мы от рожденья,
припомню я былые дни
без искры злого сожаленья.
Быть может, будучи один,
я мир иной вокруг открою
и груз пожизненных морщин
не унесу туда с собою.
Быть может, после жизни сей
с её безжизненным теченьем
мне станет вздох последних дней
неизъяснимым оживленьем.
Быть может, мне на свете том
закон всевышнего сужденья
заплатит светлостью, крылом
и чудом ясного виденья.
Быть может, я увижу в нём,
что жизнь мирского искривленья
приснилась мне напрасным сном
в моём краю уединенья.
Желание
Как же я порой желаю
над округлою Землёю
стать несущейся без краю
этой тучей грозовою!
Как бы мог дышать легко я
над бушующей досадой!
и теснящей гуще зноя
отвечал бы лишь прохладой.
Как бы мог висеть впустую
над пристрастными огнями!
и туманность их больную
разрежал бы я дождями.
Не узнал бы никогда я
о законах тяготенья,
и борьба мне их смешная
не имела бы значенья.
Не искал бы я приюта
средь заглохшего простора,
не смущался б ниоткуда
броским образом позора.
Паутинка шестьдесят второго
With great power there
must also come great
responsibility.
Stan Lee
С приходом великой силы
должна прийти великая
ответственность.
Стэн Ли (англ.)
1
Я лежал в законченном бою,
под нависшими клочками дыма
и на рану тяжкую свою
лишь смотрел, смотреть желая мимо.
С ней одной лежал наедине
