скачать книгу бесплатно
Одиссея блудного мужа
Марина Белова
Детективы в юбках #1
Нелегкую задачу поставил перед Мариной муж Олег: занять его бизнес-партнера из Германии Густава Шульца, которого угораздило приехать к нему по делам во время майских праздников. Помочь Марине вызвалась ее подруга Алина, решившая в отместку неверному супругу закрутить роман с состоятельным иностранцем, а если повезет, то и выйти за него замуж. Но когда подруги приехали на речку, куда Олег накануне повез немца порыбачить, их ждало что-то совсем невероятное: Густав в стельку пьян, Олег исчез, а неизвестно как попавшая в их компанию девушка мертва. Алина так решительно взялась за охмурение немца, что, похоже, Марине придется одной искать пропавшего мужа, а заодно выяснить – какое отношение имеет к нему девушка Аня и кто все-таки ее убил?
Марина Белова
ОДИССЕЯ БЛУДНОГО МУЖА
Глава 1
Яркое весеннее солнышко радовало и расслабляло. Хотелось под его ласковыми лучами как кошке растянуться на подоконнике и мурлыкать от ощущения счастья и умиротворения. На небе ни облачка, ветерок едва колыхал свежую листву. Ничто не предвещало перемену погоды. На душе было светло и легко, и сердце не щемило в предчувствии беды. Я сидела у окна и любовалась бурным нашествием весны.
Грохот хлопнувшей двери отвлек меня от миросозерцания. Алина фурией влетела в кабинет и с ходу приземлилась на диване. Трясущимися руками достала пачку сигарет и тут же за ненадобностью запустила сумку в дальний угол комнаты. Никогда прежде я не видела ее в таком состоянии, ничего подобного она себе не позволяла.
Отекшие веки, красные глаза и распухший нос. Что для женщины может быть более непривлекательным? И ко всему этому – полное отсутствие косметики. Вообще-то на Алину это совсем не похоже. Первое, что она делает с утра, почистив зубы, это красит губы и подводит глаза. А тут не лицо, а гипсовый слепок, причем с недавно усопшего.
Алина повертела в руках сигарету, смяла ее и отправила вслед за сумкой.
– Ты вроде бы не куришь? – осторожно спросила я.
– Не курю, и что? Я начинаю новую жизнь, полную одиночества, лишений и разочарований. Впрочем, я уже достаточно разочаровалась в жизни. Он ушел от меня!
– Кто?
– Вадим! Да! Не удивляйся, этот иуда, который прежде назывался моим мужем и был отцом моего ребенка, – она часто зашмыгала носом и потянулась в карман за носовым платком, – покинул меня ради юной мамзельки. Ненавижу, всех ненавижу!
Странно, Вадим – убедительный пример однолюба, не помню, чтобы Алина раньше жаловалась на мужнины измены. Я налила в стакан минеральной воды и протянула его подруге. Та с жадностью стала пить, а потом, не в силах более сдерживать свои эмоции, захлебнулась в рыданиях.
– Ну погоди! Не стоит так расстраиваться. Расскажи, что у вас произошло? Может, все не так трагично?
– Знаешь правило Фергюсона? Ситуация становится необратимой, когда уже нельзя сказать: «Давай все забудем!» Я ему такого оскорбления ни простить, ни забыть не смогу! Представь! Я пришла вчера домой, на столе записка: «Уехал на конференцию в Харьков». Я не волнуюсь. Харьков так Харьков. Он часто мотается по конференциям и симпозиумам. А утром, – Алина рухнула на стол и опять заплакала, – звонит Люська Коновалова и говорит, будто он не взял с собой доклад.
– Тоже мне, нашла над чем плакать, подъехала бы на вокзал да и передала бы с проводником этот чертов доклад своему забывчивому мужу. В чем трагедия? Не понимаю.
– Марина, ты действительно ничего не понимаешь, – протяжно завыла Алина. – Когда он ездил с Коноваловой, у меня и в мыслях ничего такого не было, а на этот раз Люська сказала, что он поехал с Семеновой. Вот оно, горюшко!
Поскольку я была в курсе семейных дел своей подруги, то могла с полной компетентностью заявить: Люсьена Коновалова – фигура весьма значимая в НИИ микробиологии, где числится профессором Алинин муж Вадим. Ее обожают все жены сотрудников, с коими она трудится. Этакий вариант симбиоза председателя женсовета и парторга. Она выступает в роли третейского судьи в семейных ссорах, может усовестить молоденькую лаборантку, подбивающую клинья к почтенному отцу семейства, напомнить о приеме таблеток забывчивому сотруднику, развести быстрорастворимый супчик для язвенника, сварить кофе просто так… да много чего она может. По большому счету Люсе Коноваловой в институте цены нет. Ее все ценят, любят, а временами просто обожают, особенно когда нужно занять в долг. Словом, Люся слывет безотказным человеком.
При этом ее невозможно приревновать ни к кому. Даже к неисправимому бабнику. Люсьена имеет рост чуть меньше двух метров и соответствующий вес в полтора центнера, периодически сбриваемый «пушок» над верхней губой, парочку заметных бородавок на лице и подорванный постоянным курением голос. Мысль о том, что муж изменяет с Коноваловой, могла прийти разве что в очень больную голову.
Другое дело – Ленка Семенова, молодая аспирантка, двадцати пяти лет от роду, с ногами от ушей и смазливой мордашкой, вечно скалившаяся при виде мало-мальски достойного объекта в штанах. Эта уж точно своего не упустит! С ее приходом на кафедру профессорские жены потеряли покой и сон. На двадцать шестом году Ленка вдруг пришла к мысли, что, кроме кандидатского минимума, ей как минимум нужен муж. Лучше если он будет с машиной и обязательно с квартирой. Голых и босых просят не беспокоиться.
– Алина, ну погоди так убиваться. Ну поехал на конференцию, дел-то! Разве можно с такими женскими достоинствами, как у тебя, бояться какой-то Ленки?
– Ага? А ты ее видела? У нее грудь, как у Памелы Андерсен!
– Ну и что? Твоя грудь не меньше! Прибавь еще к этому твой ум и эрудицию. Да тебе цены нет! – успокаивала я, как могла.
– А она еще и пирожки, испеченные матерью, за свои выдает! – не останавливаясь, всхлипывала Алина, по-бабьи сморкаясь и вытирая слезы и сопли одним платком.
– Вот это уже аргумент! А с чем пирожки?
– С капустой. Представляешь, приходит Вадим на прошлой неделе и хвастается. Какая у него гениальная аспирантка: умная, красивая, домовитая. И в довершение ко всему достает мне из портфеля пирожок: «Возьми, попробуй». Каков подлец? Как только я этот пирожок откусила, так сразу все и поняла. Ей-богу, на меня какое-то озарение снизошло. Все эти пирожки неспроста! Я по своим каналам узнала, у нее мать в ресторане поваром-кондитером работает. Как тебе это нравится? Аферистка! Я знаю, все, что посетители не доели, повара домой тащат. Наверное, и Вадиму принесла вчерашние, не доеденные кем-то пирожки.
– Здесь, дорогая, и твоя вина имеется. Ты же свою семью на полуфабрикаты посадила. А я ведь тебя предупреждала, приманят твоего профессора на пирожки с капустой! Как в воду глядела!
– Не в воду глядела, а сглазила мое счастье! – выставила мне претензии Алина.
– Ну, это ты зря про меня! Готовить надо чаще дома, семью кормить! Сытый муж на сторону глазами не стреляет! Его чужими пирожками не удивишь! Ладно, может, все и обойдется. Съездит, пообщается, он у тебя не дурак, рано или поздно придет к мысли, что ты все-таки лучше, роднее и привычнее, опять же сын у вас подрастает. Покрутится-повертится и вернется в родные пенаты. Ты же знаешь, в чем преимущество первых жен?
– Нет.
– Они помнят, как выглядели их мужья в молодости. И что интересно, не только помнят, но и видят их по сей день стройными и красивыми, с полным наличием волос на голове. А что достается этим молоденьким профурсеткам? Простатит и гастрит, лысая, как колено, голова и пузо, выдаваемое за комок нервов.
– А еще и деньги! Это главное преимущество среднего возраста. Это мы выходили замуж по любви, мужа как кота в мешке покупали, что из него выйдет, ни сном ни духом не ведали. Теперь все по-другому. Никаких чувств, только железный расчет!
– Алина, Вадим хоть и профессор, но есть мужчины намного состоятельнее его. Я думаю, Ленка Семенова это поймет, правильно по жизни сориентируется и оставит твоего мужа в покое.
– А может, все дело в нем? Вдруг это – седина в бороду да бес в ребро? Что тогда?
– Приедет из командировки, будем думать. Чего раньше времени расстраиваться?
– Ой, сил у меня нет такое пережить, – заохала Алина. – Я даже не знаю, куда он после командировки вернется.
– Слушай, раз у нас такое нерабочее настроение, поехали ко мне нервы лечить? Я тебе чайку заварю с ромашкой, ты поплачешь, беду свою выплачешь. Алена здесь и без нас справится, а тебе надо успокоиться и привести себя в порядок. Извини, с таким лицом ты распугаешь всех наших потенциальных клиентов. Пошли, через час Олег на перерыв приедет, а у меня в холодильнике мышь повесилась. Не хочу, чтобы меня постигла твоя участь, – сама того не желая, я уколола Алину в больное место.
Чтобы уйти с работы, отпрашиваться нам ни у кого не надо, мы совладелицы туристической фирмы и сами себе начальники. Вернее, владелица и директор я, а Алина – мой заместитель. Поскольку наша фирма открыта на тщательно скрываемые от моего мужа деньги, я засвечиваю свое лицо в офисе только в утренние часы, когда муж на работе, в остальное же время веду образ жизни изнеженной домохозяйки, не отягощенной тяжкими заботами о хлебе насущном.
Алина же крутится как белка в колесе, целый рабочий день, вплоть до семи вечера. Но ей нравится, а я не сопротивляюсь этому, нельзя же лишать человека радости трудиться?
Мой муж Олег остается в неведении относительно моего дневного времяпровождения вот уже три месяца. Так случилось, что я стала наследницей вполне приличного капитала, доставшегося мне от безвременно умершего друга юности, у которого почему-то не оказалось никого ближе и дороже меня. Олег изначально был против наследства и даже взял с меня обещание написать отказ. Я, видите ли, должна была отказаться от денег по морально-этическим соображениям. Его больше волновало, что подумают в этой ситуации обо мне люди. Но так случилось, что я поддалась уговорам Алины и все-таки получила наследство. Собственно, на эти деньги мы и основали нашу туристическую фирму «Пилигрим». Не знаю, насколько удачное название, но оно нам нравится.
Начали мы наш бизнес с малого, стали отправлять людей на горнолыжные курорты в Польшу, потом пошли бизнес-туры в Италию и Турцию. В перспективе мы хотим покорить Черный континент и перебраться через океан в Южную Америку. У меня есть мечта прокатиться на «Восточном экспрессе», а Алина разрабатывает маршрут «Приведения старинных шотландских замков», она помешана на мистике, и хлебом ее не корми, дай пообщаться с потусторонним миром.
Дома я напоила Алину чаем и заставила выпить валерьянку. Она немного отошла от грустных мыслей и уже не так трагично воспринимала ситуацию. Мы поболтали о том о сем, вспомнили общих знакомых и совсем забыли, вернее забыла я, об обеде для Олега. Когда я спохватилась, времени на готовку оставалось совсем мало.
– Свари мужу макароны. Вадим мой их обожал, – вздохнув, вернулась к воспоминаниям Алина. – Ничего, отольются кошке мышкины слезки. Не сомневаюсь, он по достоинству «оценит» эту безмозглую пустышку и вспомнит меня, положившую лучшие годы на алтарь семейной жизни. Он еще приползет домой, но будет поздно, я даже не посмотрю в «глазок», кто это валяется на коврике перед дверью. – Алина злорадствовала, при этом явно забывая, что у нее в двери нет «глазка» и коврика нет: месяц назад его благополучно стянули гостившие в подъезде бомжи. – Он, скрюченный радикулитом, голодный и холодный, вспомнит, что у него есть сын. А Санька возьмет другую фамилию и не будет уже Блиновым. Никогда не будет!
Алина опять надрывно взвыла, по-моему, ей самой стало жалко Вадима. Представив старшего Блинова на коврике перед дверью, я и сама всхлипнула и сквозь слезы спросила:
– А кем же он будет, если не Блиновым?
– Ну, этого я еще не знаю. Может, в недалеком будущем мне встретится достойный человек, который сделает мне предложение руки и сердца и позовет меня в даль светлую и безоблачную. Мы будем жить долго и счастливо и умрем в один день. Сначала он, а потом и я, лет через десять.
– Как поэтично! Только я не поняла, ты собираешься помирать с ним в один день или лет через десять?
– Это так говорят, не перебивай ход моих мыслей. Мне теперь нужно думать о кандидатуре на место будущего мужа. И ты должна всячески содействовать мне в поисках моего избранника.
– Да где ж такого взять? – удивилась я. – Мужчина в сорокалетнем возрасте либо женат, либо вообще женщинами не интересуется, либо неудачник по жизни и к тому же без денег. А нам зачем такой муж нужен?
– Возраст не имеет для меня никакого значения. Это может быть и перспективный молодой банкир, и стареющий олигарх, мне без разницы.
Часы показывали без пяти час. Олег должен был вот-вот появиться, а я не успевала с салатом. Подсунув Алине нож и луковицу – у нее глаза все равно заплаканные, – я стала нарезать огурцы, время от времени поглядывая в окно, не приехал ли Олег.
– И чего ему не хватало? – роняя слезы над луком, жаловалась Алина. Я ее не перебивала, человеку нужно выплеснуть свои эмоции. – Вроде и не уродка, умна, привлекательна, характер не скверный. Ой, пожалеет он, пожалеет!
За причитаниями подруги я не услышала, как хлопнула входная дверь. Олег застал нас врасплох. Я взглянула на него и сразу поняла – скандала не миновать: его злой взгляд не предвещал ничего хорошего. Неужели он такой только из-за того, что я не успела с обедом?
– Очень хорошо, что вы вдвоем! – рявкнул Олег, и я выронила нож, оттяпав при этом полногтя. Неприятности сыпались как снег на голову. Перед праздником остаться без маникюра! Что я теперь буду делать с этим обрубком?!
– Что-то случилось? – робко спросила я, поглядывая на руку и представляя, как ужасно она будет выглядеть с короткими ногтями.
– Это я хочу послушать, что с тобой случилось? Почему ты погрязла во лжи и обмане? Почему ты мне ежеминутно врешь?
«Интересно, почему ежеминутно? Форменный поклеп! Я вру только в исключительных случаях, и то преимущественно на первое апреля, ну и изредка для пользы дела, но не чаще одного раза в день», – обиделась я и вслух спросила:
– Это ты мне?
Пока я не понимала, что могло так взбесить Олега и почему хорошо, что Алина тоже здесь.
– Послушай, Олег, я никак не могу привыкнуть к твоей манере общения с дамами, – Алина начала отбиваться от нападок моего мужа, слезы мгновенно высохли на ее щеках, она повысила голос и грудью бросилась в атаку. – Убавь обороты и объясни, в чем ты нас обвиняешь? Как ни приду, вечно ты меня упрекаешь во всех смертных грехах.
– Как я понимаю, без тебя не обошлось. Признавайся, ты ее подбила? – заревел Олег и сурово посмотрел на Алину.
– Да на что, черт тебя возьми? Я с самого утра вынуждена разгадывать шарады: что, зачем, да почему? Поверь, у меня сегодня не лучший день. Я вся на нервах и за себя не отвечаю, – она сделала передышку, потом решила внести ясность. – От меня муж ушел.
– Рад за него! – сказал Олег и замолчал, осознав значимость события. – Что, правда, что ли?
Во дает!
Мы с Алиной не поняли, осуждает он поступок Вадима или, напротив, одобряет. Пойди пойми этих мужиков. У них все не так! Люди с другой планеты, не иначе! Что нам, женщинам, плохо, им праздник!
Но тем не менее это известие охладило его пыл, и он вполне спокойно начал с нами общаться.
– Надеюсь, ненадолго? Сходит налево погуляет и вернется. С кем не бывает?
– Он ушел навсегда! – трагично заявила Алина.
– Это он так сказал?
– Это я так сказала! Не пущу!
– Не хочешь, не пускай! Бог с ним, с Вадимом! Я отвлекся, вернемся к вам, мои родимые, – глаза Олега сверкнули сатанинским блеском.
От его фальшиво миролюбивого тона ничего хорошего ждать не приходилось, это я знала заранее. И точно, Олег повернул ко мне голову и начал нудно причитать:
– Вы меня поставили в идиотское положение! Я не спрашиваю, откуда у тебя деньги. Не дурак, догадался! Наш безвременно усопший друг решил тебя озолотить. Я до сих пор сомневаюсь в ваших платонических отношениях, но бог тебе судья, – мой муж скорчил рожу обиженного. – Только зачем скрывать? Все тайное становится явным! Решили заняться бизнесом – пожалуйста. Я, может быть, даже помог бы вам. Может быть!..
– Вот-вот! Могу себе представить, чем бы ты помог! Засадил бы жену под домашний арест, – бухтела себе под нос Алина.
Слава богу, Олег не расслышал ее реплики, а то бы непременно завязалась дискуссия на тему женских прав и обязанностей, что должна делать женщина, а что ей настоятельно не рекомендуется.
– И надо же было такому случиться, выплыла ваша ложь самым глупейшим для меня образом. – Наконец-то мы добрались до сути, дело вовсе не в запоздалой ревности. – Завтра приезжает Густав Шульц, а меня партнеры подводят. Эта неделя от Пасхи до. Первого мая – мертвый сезон, все гуляют, никто делами не занимается, но попробуй объясни это капиталистам. Я послал своего зама Юру Петрова по турагентствам. Думаю, три дня немца займу рыбалкой – он большой любитель рыбной ловли, – затем на теплоходе по реке пусть прокатится в целях ознакомления с местными достопримечательностями. Так полторы недели и пролетят незаметно. Дело с мертвой точки сдвинется, все счастливы, все довольны. Короче, Петров обегав кучу агентств, добрался до вашего «Пилигрима». Мой зам весьма дотошный парень, он лицензию посмотрел и удивился, как же так: у шефа жена владелица туристической фирмы, а его к чужим людям, к конкурентам посылают. Твоя визитка? – Олег хлопнул картонным прямоугольником по столу и посмотрел на Алину.
– Ну, моя, – отпираться не имело смысла.
Я молча подсунула мужу салат и кинула в кипящую воду сосиски. Прикончив в один миг салат, он заметно подобрел и продолжил:
– Вот что, девочки, вам повезло, я человек отходчивый, раз уж вы ввязались в этот бизнес, поработайте на меня. Но платить я вам не буду, не рассчитывайте.
– Скряга! – воскликнула Алина.
– Считайте, это домашний рэкет. Компенсация за причиненный мне моральный ущерб. Мне нужно встретить иностранца по высшему разряду. Задачу я вам поставил. Подумайте, время еще до завтра есть, подготовьте план мероприятий. На первые три дня ничего не намечайте, у нас рыбалка. Все! Марина, давай, что там у тебя на второе? – На столе материализовалась тарелка с сосисками. – Макароны и сосиски? Что и требовалась доказать! На большее фантазии у тебя не хватает? Обед за пять минут! Ты бы мне еще лапшу в коробочке предложила. Ну, это понятно, ты теперь у нас бизнес-леди, тебе ли мужу борщи варить?! Вот, посмотри на подругу, она уже допрыгалась, доигралась в деловую женщину, муж ушел. И тебе грозит та же участь. Алина, признайся, ты тоже обед сосисками заменяла или кулебяки с капустой пекла? – он хмыкнул и посмотрел в мою сторону. – Горчицу передай, пожалуйста.
– Садист, – сквозь зубы прошипела Алина, при одном упоминании этого популярного овоща лицо ее перекосилось от злости.
– Все, пока, – сказал Олег, когда последняя сосиска исчезла в его бездонном желудке. Надо же, критиковал сосиски, а умял три штуки. Спрашивается, из-за чего шум было поднимать?
Я закрыла за мужем дверь и стала задумчиво в третий раз вытирать стол. Теперь существование моей фирмы для Олега не секрет. Интересно, хорошо это или плохо? С одной стороны – нет никаких недоразумений между нами, не надо врать, можно открыто работать и путешествовать.
С другой стороны – его поручение относительно немца меня чрезвычайно тяготило. Олегу очень трудно угодить, и если что, виновата буду, конечно, я. Шульц – деловой человек, вряд ли он клюнет на наши развлекательные мероприятия. Делу время – потехе час. И потом, разве будет капиталист, владелец внушительного состояния, сидеть на берегу несчастной речушки и на удочку ловить карасей? Я себе эту картину представляла с трудом, при всем своем богатом воображении.
– Марина, а кто такой этот немец?
– Густав Шульц? Немец как немец. Примерно нашего возраста, красотой не отличается, имеет средний бизнес по их меркам, по нашим – о-го-го! По-моему, не женат или вдовец, я не помню. Он как-то был у нас в гостях, довольно милый человек, образованный и начитанный.
– Не женат, говоришь? Это хорошо. – Алина детально изучала узор на блюдце.
– Ой, ты что?! – спохватилась я, уразумев, к чему она клонит. – Алина, ты там жить не сможешь. Это чужая для нас страна. У них все не так. Это не в твоем характере – сортировать мусор по ведрам.
– Какой мусор? При чем здесь мусор? Мелешь какую-то чушь!
– В Германии, прежде чем выбросить на помойку мусор, его сортируют: одна емкость для пищевых отходов, другая – для бумаги, третья – для пластика, четвертая – для консервных банок и так далее. С ума можно сойти!
– Ничего! Для женщины с интеллектом это вполне посильная задача. Я справлюсь! И потом, мне нужно думать о будущем сына, – решительно заявила Алина.
– А еще там все такие законопослушные и подсматривают друг за другом. Что не так, сразу звонят в полицию. С нашим-то менталитетом не жизнь, а тоска. Ни в гости просто так не сходить, ни с соседями не поругаешься. Они этого не понимают. В гости ходят только по приглашению и на праздники. А с соседями вообще не общаются.
– Ничего, я выживу.
– А вдруг он тебе не понравится? Ты ведь его даже не видела.
– Стерпится – слюбится! С лица воду не пить!
Мне нечего было ей возразить. У Алины появилась цель, и я не сомневалась, участь Густава Шульца уже была предрешена. Если моя подруга желала чего-нибудь достичь, она этого достигала, не жалея при этом ни сил, ни времени.
– Оставайся дома, а я поеду в офис, нужно подобрать достойный маршрут для дорогого гостя. Зря, конечно, твой Олег потащит его рыбу ловить. Знаю я особенности национальной рыбалки, ничего хорошего от нее не жди. Потом мой немец после всего выпитого три дня в себя будет приходить. Головная боль, дрожь в руках, мутный взгляд – это только малая часть того, что с ним случится после вашей рыбалки. Ну да понятно, вам человека не жалко, главное – деньги. Ладно, будем брать его горяченьким! Позвоню в речное пароходство, закажу каюту. Нет, лучше две. Я женщина морально устойчивая, не какая-нибудь вертихвостка вроде Ленки Семеновой, пусть сначала докажет свою платежеспособность. – Алина вспомнила о сопернице, и лицо ее стало пурпурным. – Думаю, можно подобрать такой маршрут, где смотреть особо нечего. Вот тогда я и выйду на первый план, а уж я найду, как товар показать лицом.
