Упасть в любовь. Fall in love

До дома Кейт оставалось совсем немного, она бы могла вовсе дойти пешком, но ее увлекла беседа о французской кухне. Впрочем, пройтись ей все же пришлось. Айрин не стала въезжать в ее переулок, где ремонтировали дорогу. К тому же они решили не афишировать сегодняшнюю поездку ни в офисе, ни при Джеймсе. Было бы весьма некстати, если бы он увидел из окна их машину.

Джеймс встретил ее у двери и выглядел как кот, поживившийся хозяйской едой со стола. На полке для ключей лежала новая открытка, на этот раз с видом Трафальгарской площади. Кейт заметила ее сразу, как только вошла.

Джеймс поцеловал ее и забрал пакет с продуктами.

– Джастин приходил? – упавшим голосом спросила она.

– Он не представился, – ухмыльнулся Джеймс, – я подло поступил, я сказал, что ты живешь со своим парнем в Сент Джонс Вуде, но поскольку эта квартира все еще твоя, ты разрешила мне тут пожить, как старому приятелю.

Кейт моментально повеселела, ей вовсе не хотелось объяснять ему, кто такой Джастин и какого черта он таскает ей открытки с предложениями встретиться и поговорить, но ситуация требовала объяснений.

– И как он отреагировал? – улыбнулась она.

– Не ожидал. Видимо, рассчитывал, что ты все еще льешь по нему слезы.

Кейт разулась и прошла на кухню.

– Его интересовало давно ли ты с твоим парнем встречаешься и в курсе ли он, что ты регулярно спишь со старым приятелем, – Джеймс лукаво смотрел на нее, пока она выкладывала продукты на стол и в холодильник.

– И что ты ему ответил? – Кейт вдруг почувствовала едкий привкус обиды.

Придти в чужой дом и нести случайному парню гадости про хозяйку. Почему? Что дало ему право так поступать? Неудачный секс, в котором он проявил себя не самым лучшим образом? Это месть?

– Прости, ты расстроилась? – растерялся Джеймс, – Я не думал, что это что-то значит для тебя…

– Не в этом дело, просто Джастин козел, – буркнула Кейт, – Нарцисс с четырех дюймовым членом, возомнивший о себе непонятно что. Мне очень жаль, что я столько времени искренне думала, что у меня есть чувства к нему, – слезы все-таки выкатились из глаз, она быстро смахнула их и посмотрела прямо на Джеймса, – Этот кусок говна семь лет по моей собственной вине был уверен, что я запасной аэродром в случае его возвращения к маменьке под юбку.

– Это все очень сердито звучит, – вновь улыбнулся Джеймс, откровенно расслабившись, – Я примерно так и подумал, что парень тебя давно не видел и не слишком хорошо знает, – он привлек ее к себе и обнял.

Сразу стало тепло и расхотелось метать громы и молнии, Кейт уткнулась носом в его тонкий свитер на груди.

– И да, я сказал, что твой парень с тобой пару месяцев и он офигеть как богат и что простым парням с таким точно не сравниться и не тягаться. Он даже не хотел открытку оставлять, мол, все понятно, но, видимо, забыл.

– Не забыл, – фыркнула Кейт, – специально оставил, чтобы я была в курсе, что он в городе и готов испортить мои новые отношения.

– Я не думаю, что он так коварен, – мурлыкнул Джеймс, – И вообще в этой истории я больше тяну на злодея. Я не знаю, зачем ему все это наговорил и что за вдохновение на меня нашло.

Кейт заметила на его руке часы и вздохнула.

– Я думаю, он принял тебя за моего того самого богатого парня и решил-таки потягаться.

– Ну, удачи ему, – хохотнул Джеймс.

Кейт посмотрела на него снизу вверх, что-то в его тоне ее насторожило.

– В смысле думаешь, я с тобой из-за денег?

– Мне все равно, – пожал тот плечами, – Это плохо звучит, но я и раньше-то из-за денег только мог быть нужен кому-то, а уж сейчас точно нафиг никому не интересен был бы без них. Мне потребовалось много лет, чтобы с этим смириться и принять как данность.

Кейт оторопело смотрела на него, не зная, как реагировать.

– Я не хочу обидеть тебя, это к тебе не относится никак, просто такова природа явлений. Есть люди, которым есть чем компенсировать свое пребывание в жизнях других людей, в частности женщин. Я могу предложить в качестве такой компенсации только деньги. У меня их много, потому это работает на ура. Не смотри на меня так, я честно-честно не имею намерения в чем-либо тебя упрекать или вообще женщин, – казалось, он смутился и, видимо, пожалел, что заговорил об этом.

– Это фееричная ошибка мышления, – наконец, выдала Кейт, – Ты красивый, прекрасен в постели, у тебя член восемь с лишнем дюймов. О чем мы говорим вообще?! Только этим ты можешь заинтересовать куда больше женщин, чем тысячи других мужчин, – с чего ты взял эту дичь?

– Ну, этот интерес только на короткое время, – нехотя выпуская ее из своих объятий, возразил Джеймс, – мы же об отношениях говорим, а не о сексе без обязательств. В последнем, ты права, у меня никогда не было дефицита.

– Для отношений секс очень важен, – парировала Кейт, – И ты добрый, умный, с тобой легко. Ты это специально сказал, чтобы комплименты послушать? – вдруг прищурилась она.

И увидела, что прямо сейчас он решил соврать и закрыть тему. Просто почувствовала и добавила уже совершенно серьезно:

– Я уверена, что ты ошибаешься, но я не знаю, как тебя в этом убедить. Я не знаю, как ты пришел к такому дикому выводу, но он неверный.

Он не ответил, воспользовавшись паузой, тут же сменил тему:

– У нас паста на ужин?

– Да, пойду переоденусь, помою руки и буду готовить. Ты обедал? – крикнула Кейт уже из спальни.

– Завтракал. После твоей работы заехал перекусить в кафе, – отозвался с кухни Джеймс.

Преимущество и одновременно недостаток маленьких квартир в том, что из любого угла всем слышно кто что говорит и делает. Кейт вдруг подумала, что это, вероятно, одна из главных причин ее прямолинейности. Она никогда не брала на себя труд скрывать от живущих с ней свое отношение к чему-либо в доме или своих эмоций. На маленьком пространстве это было невозможно, а безуспешные попытки только добавляли масла в огонь.

Пока она готовила, Джеймс сидел на кухне, развлекая ее разговорами о сюжетах фэнтэзи игр, которые им предстояло пройти, и о том, какой лучше свет делать в новой квартире. Они оба, как оказалось, не любили холодный белый.

За окном вновь шелестел дождь, клацая по карнизам и крышам, тихо бормотал хиты музыкального канала висящий над столом маленький телевизор, ароматы еды будили аппетит. Кейт достала из своих запасов бутылку дешевого вина и поставила ее охлаждаться перед ужином.

Джеймс написал Генри, чтобы тот не приезжал, потому как они точно никуда уже не уйдут из дома.

Вечер прошел тихо и спокойно, Кейт вспомнила о приходе в офис старшего Ройда, только когда они перебрались в спальню после ужина, приставочных баталий, поедания мороженого и просмотра пары серий «сплетниц».

Она вернулась из душа, Джеймс собрался идти следующим и тут ему написал отец, чтобы он подумал, что из своих оставшихся в его доме вещей он хотел бы сохранить, а от чего готов избавиться.

– Он прямо решил выставить меня без шанса вернуться, – прокомментировал сообщение Джеймс.

– При ремонте всегда многое меняют и выкидывают, – заметила Кейт и заодно рассказала о визите Чарлза Ройда в ее офис, – Он, как я поняла, хочет переделать весь дом. Я не разговаривала с ним, его проектом будут заниматься Майкл и Уилл, они уже делали его магазины…

Она замолчала на полуслове, заметив насколько он побледнел. В следующую минуту он опустился на кровать, с которой встал, чтобы идти в ванну. На нем не было лица, краски стерлись. Она даже испугалась.

– Что с тобой?

– Он хочет все переделать? – едва слышно переспросил он.

– Да, он за этим и приходил.

– Ну, понятно теперь, зачем он меня выставил, – горько вздохнул он, то ли усмехнувшись, то ли всхлипнув, – Все правильно, он решил жить дальше и избавиться от всех призраков прошлого, – по его щекам вдруг пролегли четкие дорожки слез. Казалось, он даже не заметил этого, он смотрел в одну точку перед собой.

– Джеймс, ты чего? – она встала на колени перед ним и крепко обняла его, – Что случилось? Ремонт – это плохо?

– Нет, все хорошо, прости, пожалуйста, – очнулся он, пытаясь взять себя в руки, но его будто приморозило. Кейт казалось, что она обнимает статую, – Это глупо с моей стороны так реагировать, прости.

– Расскажи, пожалуйста, – попросила она пересев к нему на колени, еще крепче обнимая его.

– Да нечего, собственно, рассказывать, – тяжело вздохнул он, видимо сумев придти в себя, – Он давно сетовал, что в доме много печали и не самых лучших воспоминаний. Вот решил положить этому конец. Во всех смыслах.

– А ты против? – все-таки решилась спросить Кейт, прижавшись щекой к его виску.

– Нет, просто для меня это не плохие воспоминания, вернее, не только плохие. Это из-за мамы. После ее смерти все осталось как было при ней, в основном потому, что я не хотел ничего менять. И вот, видимо, время пришло. Все правильно. Просто неожиданно. Извини за такую тупую и бурную реакцию.

– Да прекрати извиняться, не за что, – Кейт буквально чувствовала, как из его тела уходит напряжение, он вновь казался живым и теплым, слезы высохли, но что-то ей подсказывало, что он притворяется. Первая реакция была настоящей, а теперь он просто вернул себе самообладание, – Вы говорили с отцом об этом? О том, что ты не хочешь перемен в обстановке?

– Нет, для него это прозвучало бы как мое признание в очередном заскоке. Я честно говоря, думал, он сам не хочет ничего менять, иначе давно все переделал бы без лишних разговоров.

– Вот сейчас он захотел этого по-настоящему, а раньше не хотел и не делал ничего, – кивнула Кейт.

– Так и есть, – Джеймс поцеловал ее в плечо, намереваясь встать.

Ей очень не хотелось его отпускать, но он все же ушел в ванную, где проторчал в два раза дольше обычного, но вернулся уже совершенно в другом настроении. Секс был как обычно хорош. Однако в ту ночь Кейт как никогда долго не могла уснуть. Ей было тревожно. И грустно. И вменяемой причины она для себя не находила.

А утром Джеймс проснулся с температурой 38, кашлем, соплями и прочими атрибутами суровой простуды.

Выходные накрылись, у них были планы сходить в театр и посетить наконец какой-нибудь секс-шоп, так как ни у кого из них не хватало ранее мотивации на такого рода шопинг.

Кейт достала из своих запасов бахур и горшочек для его сжигания.

– Мне коллеги рассказывали, что в пандемию бахур и виски были у них панацеей и лучшей защитой от короновируса. Я купила сразу себе тоже, говорят, корона еще свирепствует. Я, правда, не болела, – пояснила она разжигая ароматную смесь. По квартире тут же поплыл дым благовоний, – Аделард и Айрин то ли услышали об этом чудодейственном средстве в одной из поездок, то ли сами придумали.

Джеймс оделся, завернулся дополнительно в ее «поросячий плед» и, устроившись в своем кресле, усмехнулся:

– Идея с виски мне особенно нравится.

– Еще тебя ждет куриный суп, – строго предупредила Кейт, – Моя мать родом из России, у них там национальная традиция кормить всех простуженных куриных супом.

– А ты была в России? – тут же спросил он.

Кейт покачала головой.

– Я родилась и выросла тут и, насколько я знаю, моя мать тоже после переезда никогда не ездила туда. Я не знаю никого из ее родственников. И я даже не особо интересовалась, кто они и почему она порвала с ними все отношения. Мы с ней тоже не слишком близки. Но суп куриный я все равно тебе приготовлю.

– Я не собираюсь возражать, – улыбнулся он, – вчера спагетти были хороши, но если готовить станет лень или понадобятся продукты, позвони Генри, он закажет и привезет все, что надо, – он хотел сказать что-то еще, но зашелся хриплым кашлем.

Кейт включила радиатор. В ее квартире были теплые полы, обычно этого ей вполне хватало, но Джеймса знобило. Из кресла он вылезал, лишь чтобы поесть, а с одеялом вовсе не расставался.

Она приготовила и суп и панкейки с малиновым джемом и тефтели с картофельным пюре, а Генри к вечеру привез пакет продуктов «на завтра».

Едва за шофером закрылась дверь, Джеймсу позвонил отец, спросить «какого черта ты заболел?», видимо, в обязанности Генри все же входило шпионить и докладывать обо всем, что происходит с младшим Ройдом.

– Я притворяюсь, чтобы поесть куриного супа, – фыркнул Джеймс, – В жизни нужно разнообразие, сам говорил.

Кейт ушла на кухню, чтобы не делать вид, что она не подслушивает. На кухне тоже все было прекрасно слышно, тем более они говорили по видеосвязи. Так выглядело, будто разговор идет не при ней.

– Ты подумал насчет того, что хочешь оставить? Наверное, ты уже знаешь, что я собрался делать капитальный ремонт.

– Делай все, как считаешь нужным, я же все равно переехал, – буркнул Джеймс, – Я после ремонта у себя заберу свою оставшуюся одежду и прочий свой личный хлам, а что оставлю, просто выбрось, если хочешь.

– В твоей комнате ты хочешь что-то обновлять?

– Она больше не моя, я там не живу. Делай, что хочешь, я не вправе тебе указывать, что делать тебе в твоем доме, – прозвучало скучающе-ворчливо, но его отец не купился.

– Как же ты любишь все усложнять, ну, скажи просто, чтобы я оставил твое логово в покое. Мне думаешь, хочется лишние 5—10 тысяч тратить на приведение его в порядок?

– Обнови все, – устало вздохнул Джеймс, – Правда, сделай это. Я не буду там больше жить, какой смысл оставлять одну комнату порталом в прошлое? Зачем тебе эдакий чулан в обновленном, истощающем позитив пространстве? Мне правда все равно, – он вновь закашлял.

– Ладно, потом поговорим. Ешь свой суп и кончай уже болеть, нашел время. Ларри и Чип…

Телефон Кейт вдруг тоже ожил, не дав ей дослушать чужой разговор. Звонила Ханна, спрашивала: встретилась ли она с Джастином и заинтересована ли она в этом в принципе.

– Лиз не говорила, что у меня теперь есть парень? – удивилась Кейт.

– Да, что-то такое упоминала, – растерялась она, – Мы решили, что это ненадолго. Мы ошиблись? Ну, тогда я очень рада! – по голосу было похоже, что так оно и есть. Но Кейт все равно расстроилась. Ну, конечно, никто в здравом уме не подумает, что их роман надолго и всерьез, – Кейт, если тебе не нужен Джастин, ты не будешь против, если Лиз пригласит его сходить куда-нибудь?

– Ах, вон оно что, – усмехнулась Кейт, – Я не против, он тоже будет не против.

– Точно?

– Сто процентов. Мне он неинтересен ни в каком качестве.

– Хорошо, спасибо, дорогая…

– Пока.

Кейт вытащила из холодильника недопитую вчера бутылку вина, забрала со стола едва начатую бутылку виски и две чайные чашки и вернулась в гостиную.

Джеймс успел распрощаться со своим собеседником и тоже, наверняка, невольно и не без интереса подслушивал ее разговор с подружкой.

– Тебе холодное нельзя сегодня, поэтому ты пьешь виски, – постановила она, забираясь вместе с бутылками в кресло с ногами.

Он набросил ей на колени край своего пледа и взял у нее свою чашку и бутылку.

– Будем лечиться. Бахура я уже нанюхался за день, осталось прополоскать вискарем кишки и буду как новенький.

Кейт вылила остатки вина в кружку, получилось почти до краев и, отхлебнув, чтобы не разлить, поставила бутылку на пол. Джеймс налил себе пол кружки, вновь закрыл свою бутылку и пристроил ее в кресле у себя за спиной.

– Пристроила Джастина?

– Чтоб не путался под ногами. Тебе же небезразлично, зачем ты говоришь отцу обратное?

– Чтобы он отстал. Он все равно сделает, как хочет, зачем мне тратить свое и его время на переубеждение меня. Я все равно останусь при своем.

Кейт сделала большой глоток холодного вина и по телу побежало приятное тепло.

– Мне кажется, я теряю сразу двух подруг, – вдруг призналась она, – Если Лиз станет встречаться с Джастином, я не смогу с ней общаться, а Ханна ей ближе, чем мне. Она выберет ее. Нам даже не придется ссориться, чтобы перестать общаться. Так заканчиваются все мои отношения, легко и естественно. Люди просто отдаляются, а, может, это я отдаляюсь. Наверное, это про то, что я всегда была им безразлична, а, может, это даже взаимно. Что со мной не так?

Джеймс тоже отхлебнул свой напиток и поморщился.

– Я завидую тебе. Ты умеешь отпускать. Я думаю, это очень хорошо.

– А ты не умеешь?

– Я стараюсь не сближаться. Специально или нет, уже не знаю. Так получается, что между мной и людьми всегда сохраняется дистанция. Через какое-то время ты тоже поймешь, на какой дистанции тебе комфортнее со мной и я бы хотел, чтобы она не была слишком большой. Я не всегда могу смириться с уготованной мне дистанцией и разрушаю даже хорошие отношения, сам не желая того.

– Я нашла твои старые страницы в соц сетях и мне показалось, у тебя не было ни друзей, ни постоянной девушки… – смущено начала Кейт, но он прервал ее.

– Тебе не показалось.

– Почему? – она посмотрела на него в упор.

Он хотел отшутиться, но в последний момент передумал, сделал еще один глоток и откинулся на спинку кресла, задумчиво уставившись в потолок.

– Наверное, я не хотел разочаровываться. Мне хватило трех раз. Я был молод и к тому же максималистом. И слишком хорошего мнения о себе. Не готов был принять то, что люди всегда выбирают свой комфорт и свое благополучие, предпочитая это дружбе или любви. Я считал это предательством и не хотел чувствовать себя преданным.

– Кто тебя предал? – упавшим голосом спросила Кейт.

– Никто не предавал, говорю же, – усмехнулся он, – просто я так это расценил, – но видя, что ей недостаточно такого ответа, все-таки рассказал, – У меня было два приятеля, с которыми мы дружили с младшей школы. Потом родители одного разорились, а у второго развелись и, скажем так, им пришлось сдавать на стипендию в старшей школе, чтобы продолжать в ней учиться. Мы увлекались одним и тем же, у нас была своя «богемная тусовка» в школе. Потом мамы не стало и отцу уже никто не мешал оказывать на меня определенное давление в выборе профессии. Он хотел, чтобы я работал с ним и на него, хотел, чтобы я был готов к моменту, когда мне придется возглавить его компанию. В общем, мои увлечения изобразительным искусством, фотографией и прочей подобной ерундой его никак не устраивали. Он предложил моим друзьям оплатить их учебу, где они пожелают, если они убедят меня, что мне нет места в нашей с ними тусовке и что я херовый художник. Они подошли к заданию креативно и заслужили обещанные деньги. Они уговорили меня подыграть им, потому как им деньги были очень нужны, а я могу заниматься, чем пожелаю в любой из моментов, что мне стоило уступить отцу и пойти год другой поизучать экономику. Они ничего не делали за моей спиной, никак и ничем не вредили, даже не сказали мне, что я бездарность, то есть они просто день за днем уговаривали меня подыграть им и получить с моего старика деньги, потому как от этого зависело их будущее.

– И ты согласился? – Кейт знала ответ, но все равно спросила.

Он кивнул, допил виски и налил себе еще.

– Я мог отказаться, я мог действительно через год вернуться к идее другого образования, но я больше не хотел иметь с ними ничего общего, даже профессию.

– А девушка?

– А девушка просто взяла деньги за то, чтобы больше никогда не появляться в моей жизни. Пришла и сказала мне, что все кончено и она уезжает во Францию, потому как давно этого хотела. Мне было 19, а ей 22 и она заканчивала учебу. Скорей всего, у нас и так бы ничего не получилось и максимум через полгода мы бы расстались. Мы были разные, она была бы дурой, если бы не взяла те деньги. Сейчас я это понимаю, а тогда меня это очень задело, я был влюблен. И я решил, что мне не нужны ни друзья, ни постоянные отношения. Когда от людей не ждешь ничего, они не в состоянии обмануть твоих ожиданий, – усмехнулся он почти что весело.

– Получается, я до сих пор максималистка, я бы расценила такое как предательство и сейчас, в свои почти тридцать лет. Но я еще и наивная оптимистка, я все еще верю, что есть люди, которые так не поступят. Я просто хочу в это верить, потому как иначе мне будет сложно жить, – вздохнула Кейт, подвинувшись ближе к нему.

Он перекинул ее ноги через свои колени и накрыл их одеялом.

– Джеймс, я не хочу больших дистанций. Да, мне комфортно, когда у меня есть личное пространство и я ненавижу, когда меня ставят перед каким-либо фактом, лишая возможности выбора или права от чего-то отказаться, но…

– Это не про дистанции, – закончил он за нее, – Знаешь, мне не верится, что то, что происходит со мной в последнее время происходит на самом деле. Я никогда столько не говорил ни с кем, так не задумываясь, легко и просто, тем более о таких вещах. Я даже не предполагал, насколько мне это нужно.

– Ну, у тебя есть психотерапевт, – улыбнулась Кейт, – Я тоже хотела одно время его завести, чтобы было с кем поговорить без обиняков, но они, оказывается, дорого ценят свои уши.

– Был психотерапевт, – поправил ее Джеймс, – Он тоже предпочел деньги перспективе слушать мое нытье.

– Твой отец решил, что тебе это не нужно? – удивилась Кейт.

– Он захотел узнать, о чем мы говорим.

– В смысле? – опешила она.

– В прямом. Он купил аудиозаписи нескольких сессий. Я больше не рискну общаться с кем-то под запись, да и вообще кредит доверия психотерапевтам у меня закрыт.

– Но это же незаконно, – ахнула Кейт, – Зачем? За это должны лишать лицензии…

– Это недоказуемо, всего лишь предположение клиента, ничем не подтвержденное.

– А ты уверен?

– Абсолютно. Я видел эти файлы на отцовском ноутбуке, через полчаса они исчезли, а через неделю мой психотерапевт улетел в Штаты повышать квалификацию или что-то в таком духе. Да, собственно, зачем мне раздувать из этого скандал? Пусть. Я сам виноват, что допустил это все.

– Ты себя слышишь? – Кейт даже за плечо его потрясла от возмущения, – Ты виноват в том, что твой врач нарушил все этические нормы и в том, что твой отец проломил все мыслимые границы дозволенного, стремясь контролировать тебя? Джеймс, это лютый бред. Он просто сломал тебя.

– Возможно так и есть, – равнодушно согласился он, допивая вторую кружку виски, – Я устал бодаться с ним и вообще от всего. Я хочу просто дожить эту жизнь с максимально возможным в моей ситуации комфортом. Сейчас он уже не может что-то от меня хотеть или ждать. Я развалина, с тяжелым характером и мрачным взглядом на жизнь. Я один из призраков прошлого. И он просто аккуратно избавился от меня. Теперь он закрасит мои мрачные граффити в когда-то моей комнате и, кто знает, может снова женится, может даже успеет сделать еще одного ребенка и получит наследника, которым мог бы гордиться.

Она хотела возразить, но не решилась, боясь как-то проговориться про разговор его отца и Аделарда. Джеймс мог отказаться от идеи работать у них после этого и утратить шанс поверить, что черные полосы в жизни могут все-таки заканчиваться. Просто нужна толика удачи, чтобы встретить на своем Пути попутчиков, способных помочь дотянуть до белой полосы. Люди рядом очень многое определяют.

Она молча допила вино и привалилась к нему, обняв. Его сердце ухало ей в ухо, убаюкивая.

Спинка кресла поехала вниз, а нижняя часть приподнялась. Джеймс убрал кружки и бутылку на пол и явно намеревался задремать. Она не стала возражать и на этот раз. Стоило встать, хотя бы выключить свет. Все могло бы подождать. Они так и уснули. До самого утра, без чудо-подушек, с включенным светом и в не самых удобных позах.

* * *

Бахур, виски и куриный суп подтвердили свою репутацию «панацеи от простуды», уже во второй половине воскресенья Джеймс оклемался окончательно, а Кейт, вопреки своим ожиданиям «не засопливила» с ним за компанию. Весь день они убирались, готовили, ели, говорили об ее воспоминаниях о бабушке, несбывшемся и осуществившемся, соревновались в приставочных автогонках. Вечер вовсе прошел в кровати, в самом приятном смысле слова.

Прежде Кейт не подозревала, что ее может хватать на такое количество секса. Никогда она не считала себя «горячей девчонкой» и даже думала, что вовсе равнодушна к сексу, и уж точно могла подолгу обходиться без него, не испытывая никаких негативных эмоций от этого. А тут, что ты будешь делать. Ему ничего не стоило «завести ее» и во всех смыслах удовлетворить.

Когда она пристала к нему с вопросом, в чем секрет, он лишь загадочно ухмыльнулся:

– Женщины никогда не отказывают в сексе тому, с кем кончают.

– Это не ответ, – возмутилась Кейт, – У тебя было так много женщин, что ты знаешь как удовлетворит любую?

– Чем больше опыта, тем сильнее уверенность, что технически все довольно просто и универсально. Разница только в сопутствующих эмоциях. Именно в этом мы с тобой хорошо подходим друг другу, мне не приходится как-то измудряться в создании нужного контекста.

– Сказал чувак, отлично управляющийся со своими восемью дюймами, – засмеялась Кейт, – То есть цветы, свидания под луной, ужины при свечах – это контекст?

– Ой нет, это антураж и средства создания нужного контекста, – хмыкнул Джеймс, – Контекст – это эмоциональный запрос людей, вступающих в связь. Нужно ли им ощущение опасности или безопасности, запрос на агрессию, подавление, демонстрацию власти и силы, новизну, на компенсацию индивидуальных дефицитов, комфорт, доступ к роскоши…