Упасть в любовь. Fall in love

Далее они говорили на нейтральные темы, выбирали фильм, который пойдут смотреть, в итоге остановились на недавней премьере с Джей Ло в роли очередной невесты, поговорили о погоде и куда все же стоит им сходить завтра. В итоге Джеймс предложил посетить фотовыставку в картинной галерее. Кейт не задумываясь согласилась. Она любила подобные мероприятия и очень редко могла найти подходящую компанию. Этот ее интерес, как и многие другие, не разделяли люди ее ближайшего окружения.

Принесли счет и Джеймс вновь расплатился наличными. Кейт не удержалась от вопроса:

– Ты не любишь карты?

– Мне так проще и да, карты не люблю, – пожал плечами тот, что-то печатая в телефоне.

– Джеймс, у тебя ведь нет девушки, правда? – вопрос вырвался быстрее, чем она успела поймать себя за язык.

– Нет, я пишу Генри, чтобы тащил свой зад в мою машину, я не хочу за руль.

Кейт едва ли не облегченно вздохнула. Он ей нравился и скрывать сей факт от самой себя не имело смысла. Ее не смущало и не останавливало ничего, хотя, по всем законам здравого смысла, ей стоило подумать «надо ли?», узнав все, что она знала сейчас. Ее не смущала даже мысль, что все сказанное сегодня – лишь верхушка айсберга и всплывет еще куча информации «на подумать». Она, конечно, подумает, но позже. Пока она наслаждалась моментом спокойствия и тотального комфорта в его обществе. В ее настоящий период жизни, она ни с кем не могла так же легко говорить обо всем, ничего из себя не изображать и не смущаться.

Когда они дошли до машины, Генри уже ждал их. И на этот раз открывал ей дверь он. Джеймс тоже влез на заднее сиденье.

– Мастер Джеймс, после кинотеатра вы поедите куда-то? – вдруг спросил шофер, – Мне хотелось бы сегодня освободиться до полуночи.

– Я думаю, ты будешь свободен значительно раньше, – буркнул Джеймс, – отвезешь домой юную леди, потом меня и все. Завтра у тебя выходной, Гарри поработает сталкером, возможно, ему придется много ходить…

– Он это любит, – усмехнулся Генри, – спасибо вам.

Джеймс в ответ лишь фыркнул. Кейт сплела свои пальцы с его. Рука у него казалась ледяной, несмотря на то, что сегодня на нем был костюм и пальто и все сухое.

– Мерзнешь?

– Нет, только руки, – усмехнулся он, – руки, ноги, задница и нос у меня холодные постоянно.

Кейт второй рукой слегка коснулась кончика его носа.

– Теплый, не ври.

Он развернулся и наклонился, его лицо оказалось очень близко от ее собственного, от чего у нее резко подпрыгнуло сердце, забившись вдвое быстрее. Аромат его парфюма, кофе и мятного драже укутали ее словно одеялом, тем временем его рука нырнула под ее расстегнутое пальто и легла на ее талию.

Она первая поцеловала его. И вновь поразилась, насколько ей легко было это сделать. Ни скованности, ни неловкости, все будто так, как должно быть. И поцелуй получился именно такой, как ей нравилось. Он слегка притянул ее к себе, она обвила руками его шею и они оба выпали из реальности на несколько минут. Они бы целоваться и дольше, если бы Генри тактично не кашлянул.

– Мы приехали.

Кейт смущенно отстранилась от Джеймса, с некоторым удивлением обнаружив свою руку у него на затылке, а обе его у себя на спине, причем одну значительно ниже талии.

– Так, у нас только второе свидание, мы опережаем график, – усмехнулась она.

– Пожалуй, – усмехнулся он и добавил, обращаясь к Генри, – Ты пойдешь в зал с нами? Брать на тебя билет? Это будет вроде как романтический боевик с пиратами и свадьбой.

– Я бы предпочел побыть тут, вы же не уедите без меня?

– Нет, не беспокойся, я не сбегу, – тяжело вздохнул Джеймс.

И Кейт почувствовала, что это больная для него тема.

Фильм Кейт почти не запомнила, практически все время они целовались. Видимо с этим расчетом Джеймс взял билеты на последний ряд. Соседям они тоже не мешали, поскольку те были заняты ровно тем же, но в отличие от нее и Джеймса были лет на десять моложе.

В юности Кейт не целовалась в кинотеатрах. А сейчас ей казалось это абсолютно естественным, правильным и рациональным времяпрепровождением.

После фильма ее отвезли домой. Она уже хотела пригласить своего кавалера «зайти на чай», но когда решилась, ему позвонили. Он раздраженно сбросил вызов и тихо проговорил:

– Завтра я буду ждать тебя у твоего офиса в пять. Ты ведь не передумала?

– Нет. И касаемо всего остального тоже, – лукаво улыбнулась она.

На этот раз зазвонил телефон у Генри.

– Да боже мой! – взорвался Джеймс, – Скажи ему, что я буду дома через двадцать минут и не хочу по пути в свою берлогу видеть ни одной живой души! Прости, – вдруг опомнился он, взглянув на Кейт.

– Не парься, у меня тоже не идеальная семья, – быстро проговорила она, – До завтра, – и, поцеловав его на прощание в слегка распухшие губы, быстро вылезла из машины, не дожидаясь, что кто-то откроет ей дверь.

Глава 2

– Я думаю, это именно тот Джеймс Ройд, о котором сплетничают завистливые секретарши, – призналась Кейт на следующий день, когда Мэй и Вайлет зажали ее у кофемашины и забросали вопросами, – но он не наркоман. Просто три года назад у него был инсульт и какие-то мелкие проблемы могли остаться до сих пор.

– Ой наивная душа, – снисходительно улыбнулась Мэй, – А ты подумай, отчего бывают инсульты у 26 летних миллионеров.

– В смысле? – не поняла Кейт.

– В прямом, – поддержала Мэй Вайлет, наливая себе кофе, – 99 из 100 даю, что причина его инсульта банальный передоз. Может, конечно, сейчас он и чист…

– Инсульт мог научить его уму-разуму, – согласно кивнула Мэй.

Кейт растерялась окончательно.

– Просто будь осторожна, – посоветовала ей Вайлет, – Не спеши влюбляться в него, иначе рискуешь остаться с вдребезги разбитым сердцем и сломанной жизнью.

«Мне кажется, я уже влюбилась» – мелькнула в голове мысль.

После полудня пришел вернувшийся накануне из командировки еще один сотрудник – Майкл Хитт. Высокий (196 см) блондин с длинными, слегка вьющимися волосами, которые на работе он собирал в низкий хвост. И тоже практически модельной внешности.

Оставшийся день прошел в праздных разговорах о португальских островах Азорах, откуда вернулся Майкл, о том, кто куда уедет «пенсионерить», о тяготах жизни с маленькими детьми (у Лайнела, Эйприл и Майкла были дети до двух лет). Под занавес Колл сообщил Майклу о новом увлечении Кейт.

– Джеймс Ройд? Тот самый? – удивился Майкл, – Он еще живой?

– И даже умудряется кружить головы юным леди, – усмехнулся Уильям Хаммонд.

– Осторожнее с ним, – тут же посоветовал Майкл, – мы немного родственники. Его двоюродная сестра замужем за моим сводным братом. Каких только слухов про него не ходит.

Майкл Хитт был ровно из того же социального слоя, что и Джеймс. Потомственный аристократ, он жил со своей семьей в Хайгейт, в имении родителей, которые пару лет назад перебрались «пенсионерить» на португальскую Мадейру. Конечно, Майкл мог вовсе не работать и с голоду не помирать, но он любил свою профессию и к своим 34 годам достиг определенного успеха и известности в «своих кругах». Все частные проекты заказчиков из Хайгейта, Белгравии, Сент Джонс Вуда, Мейфера по неведомой причине оказывались у него. Он хорошо ориентировался в этой среде, понимал запросы и потребности такого рода клиентов. И над проектом Чарлза Ройда они с Хаммондом работали вместе.

– Мне не хочется думать о плохом, – призналась Кейт, – Он действительно интересный и приятный человек. Мало ли у кого какое прошлое…

– Дело не в этом. Его мать покончила с собой, когда ему было 15, у нее было биполярное расстройство, в какой-то момент она выпила слишком много таблеток и запила их слишком большим количеством спиртного, – прервал ее Майкл, – Джеймс начал употреблять несколько лет назад, его попытались отправить в клинику, в итоге он чуть не стал овощем, вследствие кровоизлияния в мозг. Его кузина уверена, что он таким образом пытался покончить с собой тогда и передоз был вполне осознанным. Потом о нем долго не было слышно и вот полгода назад он сиганул с моста. Его спасли чудом. Дело не в том, что он плохой, особой дичи он никогда не творил. По сравнению со мной он в этом плане ангел, но он, возможно, болен. И его болезнь имеет наследственную природу. Чарлз Ройд богат и влиятелен и он любит своего сына, по сути, он его единственный родной человек, так уж вышло. Если он решит, что ты виновата в очередной его попытке наложить на себя руки, я правда тебе не завидую, – на одном дыхании договорил Майкл, – Аккуратней с такими знакомствами.

Кейт очень хотела возразить хоть что-нибудь, но понимала, что ее коллеги целиком и полностью правы. Ей не следует углублять это знакомство. Только она прекрасно понимала, что не сможет поступить рационально и правильно.

– Ну, если он придет на наш корпоратив, это же не будет из ряда вон, правда же? Может, решит интерьер поменять…

– Насколько я знаю, он живет в доме отца в Хамстеде. Грозится съехать лет с восемнадцати, но до сих пор там, – улыбнулся Майкл, – Приводи его к нам. Аделарду нравятся нетривиальные задачи. Если кто и сможет помочь тебе в случае столкновения со старшим Ройдом, то только наш великолепный шеф.

Кейт знала, что Майкл нисколько не преувеличивает. У Аделарда была странная разновидность власти, с ним никто не желал конфликтовать. У него будто была всегда куча запасных козырных тузов: неожиданные связи, обстоятельства в его пользу, обаяние человека, который все знает наперед и все держит под контролем. Жена Аделарда – Айрин объясняла это «удачным расположением планет в натальной карте», они часто смеялись над подобными разговорами и, казалось, не верили в это. Только факты упрямая вещь. Аделард умел ладить с самыми разными людьми. Что-то в нем подкупало практически всех и в итоге у него действительно были самые нетривиальные связи, которыми он беззастенчиво пользовался.

– Когда начальство явится? – спросил Майкл, развернувшись к Мэй.

– В понедельник, не раньше, а может, прямо на корпоратив вторника, – пожала та плечами, – Позвони, если у тебя что-то срочное, Айрин на связи каждый день, у них с Коллом тут проект.

Разговор окончательно свернул на рабочие темы. Уилл позвал Кейт на совещание по их совместному проекту, тем самым отвлек ее от размышлений о Джеймсе и его странностях.

В половине пятого Кейт переместилась поближе к окну. Она вдруг начала нервничать, сама не понимая почему, пару раз поправляла макияж, критически оценивая свое отражение в зеркале в гардеробной..

«Я все равно ему не пара» тяжело вздохнула она, жалея, что не надела что-то более обтягивающее. Небесно-голубая шелковая блузка смотрелась на ней просто отлично, но ей казалось, что она ее полнит, классические и довольно узкие брюки подчеркивали стройность ее ног, но опять же она упорно находила в себе недостатки. Разгладив невидимые складки, она фыркнула и решительно направилась к своему наблюдательному посту у окна.

– Это он должен нервничать, а не ты, – наставительно заметила Мэй.

– Да что нервничать, это просто развлечение на несколько дней, самое больше пару недель, – хмыкнула Кейт, – Я ему не подхожу.

– Куда ты ему должна подходить? Что за вздор? – рассердилась Мэй, – Это он не подходит тебе – проблемный неудачник с бедами с башкой.

– Спасибо за поддержку, – улыбнулась Кейт, – он мне нравится, это правда, но что с этим делать я не понимаю.

– Просто поживи с этим, – посоветовала секретарь, наливая себе кофе, – некоторые вещи случаются, начинаются, длятся и завершаются сами собой, хотим мы того или нет. Как говорит Аделард – «Позволь жизни пройти сквозь тебя…»

– Это похоже на фразу из «Дюны» – «Там где прошел страх, не останется ничего…»

В этот момент вошел супруг Мэй с букетом розовых роз и та явно не дослушала. Кейт с удовольствием бы задержалась и узнала в честь чего «праздник», но заметив из окна подъезжающий знакомый «астон», поспешила ретироваться.

– Мисс, аккуратнее, там пол скользкий, – крикнул ей мойщик стекол на нулевом этаже за секунду до того, как она подскользнулась и едва не вышибла собой стеклянную входную дверь.

Та оказалась прочной, намного прочнее ее каблука, который сломался в момент ее пируэта. Кейт едва не рыдала от досады, хромая, выходя из офиса.

Джеймс ждал ее у машины, но, заметив ее ковыляющую походку, пошел ей навстречу.

– Мне надо домой переобуться, – вместо приветствия сообщила она, обнимая его.

Он был теплый. Она уткнулась в воротник его пиджака-куртки, чувствуя, что готова заплакать по-настоящему. Эти сапоги ей нравились и настолько же хорошие и дорогие бюджет этого месяца не предусматривал. Ей придется вновь влезть в старые полуботинки.

– Ты чего? Что-то случилось? – обеспокоено спросил Джеймс, обнимая ее в ответ.

Его парфюм окружил ее со всех сторон.

– Я каблук сломала, ерунда, но крайне не вовремя, – пробормотала Кейт, – заедем ко мне перед выставкой?

– Куда скажешь, – мурлыкнул Джеймс, целуя ее в висок, – сможешь дойти до машины или тебя донести?

– Надорвешься, – усмехнулась она.

Он как-то странно посмотрел на нее, но ничего не сказал.

– Где Генри? – оглянулась по сторонам Кейт, когда поняла, что за рулем сам Джеймс.

– Отдыхает сегодня, где-то в двухстах метрах есть Гарри, но он умеет быть незаметным. Я даже не знаю, куда он поставил машину, – хмуро отозвался он, но тут же улыбнулся, сменив тему, – Я заказал столик на восемь вечера в Балгари Резорт, у нас почти три часа на выставку и твои каблуки.

– Это ведь тут недалеко? – Кейт вспомнила, что Лайнел рассказывал, как они с женой отмечали свою вторую годовщину в этом ресторане и потом остались на ночь в отеле, прокутив за два дня около 10000 фунтов.

Джеймс в ответ кивнул.

– Что-то случилось? – спросила Кейт, скорее почувствовав, чем заметив, что ее спутник старается казаться веселым и держаться непринужденно. Будто это ему стоило определенных усилий.

– Возможно, я буду твоим соседом, – вновь с преувеличенной беззаботностью отозвался тот, – Я давно думал переехать, сегодня смотрел несколько вариантов в Сохо.

Кейт закусила губу. Ей не хотелось признаваться, что она в курсе, где и с кем он живет. Сам он ей этого не говорил, а спрашивать о том, что ей и так было известно, казалось лицемерным.

– Я бы не выбрала Сохо, если бы мне позволил бюджет, – в итоге озвучила она честную случайную мысль, – Я бы предпочла Кенгсигтон или Сент Джонс Вуд. К работе ближе и для меня кажется идеально со всех сторон. Я, вероятно недооцениваю Сохо, мне нравится моя квартирка и я довольна на 85%. Слишком движово там. Еще, конечно, я люблю Чизик, но это, знаешь ли далековато.

– Чизик?

– Там жила моя бабушка и там ныне моя собственная квартира, доставшаяся мне по наследству, – призналась она, – Однако оттуда каждый день ездить до Найтсберидж слишком долго.

– Точно! У меня же есть квартира матери! – осенило Джеймса, – И она моя! Вот совсем моя! – и, взяв себя в руки, добавил спокойнее, – Как раз в Сент Джонсе. Спасибо тебе! Голова дырявая, я бы не подумал об этом сам. Правда там нужен ремонт.

– Ой, ты же в курсе, где я работаю и кем, – заговорщицки ухмыльнулась Кейт, – Тем более тебе нужно придти к нам на корпоратив, все каталоги с готовыми проектами отделки интерьеров будут в твоем распоряжении.

– Может, я реально перееду в этот раз, – вдруг заявил он, скорее всего, просто подумал вслух.

– Если захочешь, конечно, переедешь, – моя сотрудница говорит о переезде последние пару лет, но они не переезжают. Потому что в доме, где они сейчас живут много удобного, гораздо больше, чем неудобств. И школа старшего сына в 100 метрах.

– Я никогда не жил один, – признался Джеймс, – меня это почти пугает.

– Ой, ты просто не жил с тремя друзьями в квартире с двумя спальнями и одной ванной, – засмеялась Кейт, – Вот это меня пугает до сих пор, хотя я точно знаю, что ничего ужасного в этом нет, жить можно. Жить одному – это свобода и покой. Это здорово. Это может так понравится, что не захочешь уже делить с кем-то свое жилище.

– Спасибо за поддержку! – уже по-настоящему весело отозвался Джеймс, – Ты меня почти успокоила. Если честно, я не знаю, хочу ли я переезжать, но мне в последнее время так активно намекают, что мне это надо, что я не могу дальше это игнорировать.

– Тебя гонят из дома? – искренне удивилась Кейт.

– Не совсем, – пожал плечами Джеймс и надолго замолчал, сосредоточившись на дороге, но потом все же проговорил, – Мне в октябре будет тридцать, я действительно должен жить отдельно, как ни посмотри. Сейчас я живу с отцом и места у нас куча, я не мешаю ему, скорее наоборот, это он не признает моего личного пространства. В общем, он настаивает, что мне надо пожить отдельно, якобы это быстро меня убедит, что мне еще можно жить, а не доживать.

– Я с ним согласна, – вздохнула Кейт, – Что значит доживать? Тебе нет тридцати лет. Чтобы не было раньше, у тебя еще куча времени и возможностей начать все сначала. Мне будет летом тридцать и я гоню от себя мысли, что в моей жизни все случается так поздно…

– Что например? – не понял Джеймс.

– Я закончила учебу в двадцать девять. В двадцать девять я наконец-то живу так, как мне комфортно. Лишь в последнее время я перестала думать, могу ли я себе позволить поесть в кафе или «дома есть еда». Лишь в последние пару месяцев я почувствовала, что живу, а не продираюсь сквозь бесконечные трудности и ограничения. У меня нет семьи, детей и даже постоянных отношений. Так, как я живу сейчас, с моими приоритетами сегодняшнего дня, мои коллеги жили в свои 22—25. Я чувствую себя отсталой в развитии рядом с ними.

Джеймс рассмеялся и подал ей руку.

– Добро пожаловать в клуб.

Она пожала его руку и слегка кивнула.

– С тобой все нормально, если смотреть с моей точки зрения. Никогда не поздно начать жить так, как ты того хочешь.

Она вновь не заметила, как он припарковался у ее дома.

– Подождешь здесь или поднимешься, посмотришь еще один «вариант в Сохо»? – улыбнулась она, – Мне потребуется десять минут.

– Подожду тут, а то Гарри начнет названивать, собираюсь ли я здесь задержаться и все такое, – усмехнулся Джеймс.

– Где он?

Он указал на серый фольксваген, пристраивающийся у обочины на другой стороне улицы.

– Он старается быть незаметным.

Кейт засмеялась, Джеймс вышел первым, открыл перед ней дверь и остался курить у машины.

Кейт с максимально возможной для сломанного каблука скоростью влетела на свой третий этаж. В двери торчала открытка с видом Ниагарского водопада и лаконичной надписью на обратной стороне «Я в Лондоне, это мой новый номер» И указан сам номер. Кейт фыркнула, открыла дверь, бросила открытку на столик для ключей и принялась искать в шкафу в прихожей коробку со старыми полуботинками.

В голове вертелась куча ругательств. И по поводу сломанного каблука и старой обуви, совершенно не гармонировавшей с ее сегодняшним нарядом ни по цвету, ни по стилю, и по поводу того, кто не поленился принести ей открытку.

Старый знакомый. Еще год назад она была в него страстно влюблена. Эти чувства ей досаждали почти семь лет, с тех самых пор, как их объект уехал доучиваться и стажироваться в Канаду после месяца их страстного романа. Любовь на расстоянии сложна, он быстро нашел себе девушку поближе, а Кейт сделала вид, что «проблемы нет», но в тайне от всех продолжала думать о нем. Вплоть до прошлого года, когда он приезжал к родителям в Лондон.

Конечно, они встретились и вспомнили «былое», Кейт даже не смутило то обстоятельство, что у нее был другой парень. Старая любовь казалась важней. Ровно до того момента, как они оказались в одной кровати.

Это было сокрушительное разочарование. В ее мечтах и отретушированных памятью картинках прошлого все виделось иначе. Она никак не ожидала скомканной торопливой двухминутной прелюдии и трехминутного секса, после которого ее принц решил, что «это все и пора вздремнуть». Кейт немедленно сослалась на внезапно вспыхнувшее чувство вины перед своим парнем (с которым у них давно ничего не клеилось) и попросила заблокировать ее во всех социальных сетях и мессенджерах, обещая сделать тоже самое. Канадский принц удивился, но просьбу выполнил. Спрашивается, зачем он объявился вновь?

Кейт вновь критически взглянула в зеркало. Коричневые ботинки на ребристой невысокой подошве, черные брюки, теперь кажущиеся чуть длиннее нужного, и серое приталенное пальто.

– Да плевать, я художник, я так вижу, – буркнула она, пнув пустую коробку обратно на нижнюю полку шкафа, закрыла дверцу и взяла ключи и сумку, – Будем надеяться, никто не будет падать мне в ноги и разглядывать обувь.

– Ровно десять минут, – ухмыльнулся Джеймс, показывая на экран айфона, стоило ей подойти ближе.

Вечерело, в плотном влажном тумане тускло мерцали фонари. Неоновая вывеска напротив обещала «море удовольствий». Бар и секс-шоп в одном. Кейт находила это весьма логичным. Перед посещением секс-шопа стоило выпить и наоборот, перед тем как основательно выпить стоило закупить средства защиты.

Когда она озвучила это Джеймсу, тот вновь хохотал в голос. По пути в галерею они говорили о колорите Сохо, увеселительных и питейных заведениях и магазинах.

В самой же галерее они заговорили о художниках и фотографах. Удивительно, но Джеймс знал об искусстве намного больше, чем об ассортименте среднестатистического секс-шопа. Кейт искренне не ожидала, что ей будет с кем обсудить палитру картин Шагала и свои ассоциации между ними и фотоработами, представленными на выставке.

– Когда-то я хотел стать клипмейкером или фотографом, – в итоге признался Джеймс.

– Что помешало? – удивилась Кейт.

– У отца на меня были другие планы, – усмехнулся он, – он хотел, чтобы я заслуживал право работать в его конторе. Поэтому я должен был интересоваться совсем другими вещами, а эту дурь выкинуть из головы и сделать своим хобби. Мало ли, кто какой дурью страдает в свободное от работы время.

Кейт стало грустно. Они как раз вышли из галереи и решили пройтись до ресторана пешком. Мимо проходили люди, кто-то смеялся, кто-то, как и они гуляли, направлялись в рестораны, бары или в гости. Вечер пятницы развязывал галстук.

– А сейчас ты не хочешь пойти учиться чему-то подобному? – спросила Кейт, буквально повиснув на его руке.

– Куда мне сейчас, – усмехнулся он, – Поздно. К тому же, у меня весьма продвинутый скилл в фотографии в моих о себе представлениях, хобби тоже позволяет получать опыт и знания.

– Ты фотографируешь? Устроишь мне фотосет? Я хочу на фотках выглядеть худой и красивой, – улыбнулась она.

Джеймс засмеялся.

– Хоть завтра, – и вдруг добавил совершенно серьезно, – Знаешь, это очень удобно ныть, что мне мешали обстоятельства, это позволяет не разочаровываться. Вот пойду я сейчас учиться и окажется, что я бездарь косорукий, а так вроде как талант, зарытый в землю.

– Завтра будешь меня фоткать, решено, – постановила Кейт, – Я себе вру, что не получаюсь на фотках, потому что фотографы косорукие, а не потому, что я толстая и нескладная. Завтра кто-то из нас лишится иллюзий.

Джеймс вновь как-то странно посмотрел на нее.

– Ты не толстая.

– Спасибо за комплимент, я все-таки на него напросилась.

– Нет, я серьезно, – остановил ее Джеймс, – Ты не толстая. С чего ты это взяла?

– Ой, давай не будем об этом. Я смотрю на себя каждый день, я хотела бы быть худее, но я никогда не могла похудеть до желательного для себя размера. Это не самая большая проблема в моей жизни, если что.

– Ты не толстая, – упрямо повторил он.

За ужином они вновь говорили о художниках, их странных судьбах, непризнании многих из них современниками, о мотивах творчества, критериях оценки качества художественного произведения, немного об аукционах и отношении к современному искусству, которое оба не понимали.

В этот раз Кейт предпочла начать с десерта, потому что именно о десертах этого ресторана говорили в ее любимых кулинарных передачах. После она взяла попробовать некогда разрекламированные Лайнелом гребешки. Джеймс ограничился лососем и овощным крем-супом, а также заказал бутылку шампанского Моёт.

Кейт прежде только слышала о нем, признаваться в этом не хотелось, ей и не пришлось. Джеймс не стал вообще акцентировать на этом внимание.

Выпили за пятницу, за искусство, остающееся в веках, и за то «чтобы всегда было интересно жить, открывать для себя нечто новое и делать свою жизнь ярче и комфортнее».

– Так как, ко мне или к тебе? – улыбнулась Кейт, допивая последние сладкие капли игристого вина.

– Я думаю остаться здесь, я снял номер на все выходные тут, возможно, поживу тут до конца ремонта в квартире, я еще не решил, – пожал плечами Джеймс и тут же добавил, – Получается, ко мне?

– Мне неловко, – призналась Кейт, – Дурацкое чувство.

– Если хочешь, мы с Гарри, который трется в вестибюле совершенно точно, отвезем тебя домой, – усмехнулся Джеймс.