скачать книгу бесплатно
– Зачем ты ее так целовал?
– А ты разве не догадываешься? Чтобы ты меня остановила. Я смотрел на тебя и видел, как тебе хочется это сделать, но… я наломал дров, Ален.
– Это уж точно.
Мы замолкаем. Раньше могли молчать часами и нам было комфортно. А сейчас не знаешь, что и сказать, чтобы как-то продлить нашу встречу.
Когда-то давно мы с Аленкой и Костей поклялись никогда не предавать нашу дружбу. Ольшанская вычитала какой-то там ритуал, и мы его совершили. Дурь дурью, но Аленка была в восторге. С Исаевым весь этот процесс незамысловатый переглядывались и думали об одном: Аленке же нравится, значит, надо терпеть.
Но, получается, я предал первым.
– Дай нам время, Ален. Не руби сплеча.
Я вижу ее застывшие глаза, прозрачную пленку, которая капельками скатывается по щекам. Она плачет. Твою мать, моя Аленка плачет, и я готов разорвать всех. В первую очередь себя, конечно.
Думал ли я, что когда-нибудь все вскроется? Нет. Есть ли мне оправдание? Уверен, что уже нет. Все, чем я себя оправдывал, вспыхивает и сгорает, обжигая свежие раны.
Аленка ведет плечами. По крайней мере, это некатегоричное “нет”. И я улыбаюсь. У меня, блин, надежда появилась. Тусклая, правда, как разрядившийся фонарик, но она есть.
Дверь подъезда открывается и оттуда выходит Исаев. Смотрим друг на друга. Два друга, блядь.
И я отступаю. Пока отступаю…
Глава 12. Алена
В гардеробе перед зеркалом наношу прозрачный блеск, у Сани прошу розовые румяна.
Волнуюсь жутко. И так каждый раз, когда собираюсь к Косте на наши занятия. Вот уже неделю после лекций мы едем к Исаеву домой заниматься. Налоговым правом, разумеется.
Под пристальным, практически сканирующим, взглядом подруги еще больше начинаю волноваться. Быстро убираю блеск в сумку, захлопываю румяна и сама впиваюсь в Шурку таким же взглядом. Им можно пытать, честное слово.
– Что? – не выдерживаю.
Руки чешутся достать телефон и проверить время. Мы договорились с Костиком, что после лекции встретимся у главного входа.
Можно сказать, у нас появилось свое место. Это… странно.
– У вас было че?
Кровь моментально приливает сначала к щекам – можно было и не наносить румяна, – следом уши загораются как ночные фонари.
Смотрит так, что у меня перехватывает дыхание. В ее серо-зеленых глазах и мелькает настоящий ведьминский огонек. Тут действительно поверишь в то, что все рыжие – ведьмы.
– С ума сошла? Нет, конечно.
– Хм… По-моему, Исаев – отличный вариант.
Закусываю нижнюю губу и на языке ощущаю противно-сладкий вкус блеска.
Сознаться, что тоже об этом думала? Господи, ни за что! Я несколько недель назад в таком виде перед Иваном предстала, что мысль переспать с Костей кажется какой-то развратной.
– Такой уж и отличный? Можно подумать, ты проверяла.
Эта мысль жуткая. Глаза щипать начинают, как только передо мной картина с Костей и Саней появляется.
– Нет, конечно!
Выдыхаю. Дышать вообще посвободней начинаю после моей реплики.
Выхожу из здания, взглядом ищу Костю, хотя заметила его сразу. Его нельзя не заметить. Но не хочу, чтобы он понял, как сильно я спешу к нему.
Исаев стоит с однокурсниками, о чем-то общается. Костя не улыбается. Он вообще редко, когда улыбается, часто хмурится. Но иногда можно увидеть его ухмылку, на которую западаешь как дурочка.
Смотришь, как уголок губ летит вверх, и что-то внутри греть начинает, где-то в районе солнечного сплетения. Греет сильно, но приятно.
Медленно иду в их сторону. Сумка, как назло, постоянно сползает с плеча. Раздражает. Плитка вычищена до скрипа, но ноги так и хотят в разные стороны разъехаться. Так боюсь показаться неуклюжей, а когда волнуюсь, становлюсь именно такой.
– Привет, Костя. И все. Вы, – коряво здороваюсь.
Сердечко учащенно бьется, когда несколько пар глаз уставились на меня. Кто-то с неприкрытым любопытством, кто-то просто нагло рассматривает. Мое волнение достигает пиковой отметки, кажется, кожа горит под их взглядами.
Надо было подождать Исаева у входа, не стоило подходить.
– Садись в машину, Ален. Я уже иду.
Костя едва касается моей спины, вдоль лопаток пробивается огненная волна, хотя не могу чувствовать его кожу своей, мне мешает пуховик и кофта под ним. Мешает? Я сказала “мешает”?
Часто киваю как болванчик и отхожу к его “Ауди”.
Костя садится спустя пару минут. Для меня они, правда, растягиваются на долбаные часы.
– Едем?
Киваю. Что-то как-то в горле сухо и першит. В салоне мгновенно становится тесно, запаха его много. И жарко, господи, как жарко.
Все эти несколько километров едем молча. Мне безумно интересно рассматривать свой маникюр, Исаев иногда на меня коротко косится. Я боюсь встретиться с ним взглядами. Сердце и так отчаянно колотится, а если мы посмотрим в глаза друг другу в таком маленьком пространстве, когда между нами меньше метра, совсем с ума сойду.
– Голодная? – спрашивает, когда мы поднимаемся на лифте.
Все делаем, блин, молча.
Киваю.
– Пиццу заказать?
И шампанского, бокальчик. Так и хочется попросить.
Сегодня неимоверно сложно находиться с ним рядом. В прошлые разы мы о чем-то отстраненном разговаривали. О школе, моем поступлении.
Костя говорил, как ему работается с отцом и с восхищением рассказывал про последнее выигранное дело одного адвоката. Глаза Исаева нереально блестели, искрили.
Дважды смотрели фильм. Вечером, когда на улице было темно, а свет в комнате не включали, чтобы он не отсвечивал картинку. На пошлых шутках я краснела, Костик смеялся. Я любовалась им и слышала его смех. Это было классно!
Сейчас все как-то не так. Мне неуютно, Костя молчит.
– Алена? Пиццу будешь? Или из ресторана что-то заказать? Ты что вообще любишь?
Столько вопросов, и все ко мне. Он интересуется только потому, что беспокоится, неголодная ли я? Или ему и правда интересно, что я люблю?
– Кексы с изюмом люблю, – тихо отвечаю.
Костя как-то странно усмехается, наши взгляды, наконец, встречаются. Ой, мамочки, в груди, за ребрами сдавливает новое чувство. Сердце ухает вниз и отпружинивает вверх, в самое горло, потому что глухое биение ощущаю именно здесь, даже говорить сложно.
Исаев проходит в спальню, где я была лишь раз, когда Костя показывал мне квартиру, и то я осталась стоять на пороге.
Его нет минуту, две. Это невообразимо много для меня сейчас.
Вдох-выдох, снимаю куртку, разуваюсь и прохожу в зал. Тот у него с кухней совмещен. Темно-изумрудные стены, золотые детали и много дерева. Мне с первого дня понравилась его квартира. А еще я не заметила ни одной женской детали. Даже маленького геля для душа нет. Ни расчески, ни зубной щетки, ни тапочек с розовым пушком. Ни-че-го. Я обрадовалась.
– Вот, тебе подарок, – Костя протягивает небольшую коробку и присаживается в кресло напротив меня.
Пульс бьется в подушечках каждого пальца, они слегка подрагивают.
Подарок? Мне?
– А что там?
– Можно открыть и посмотреть, – и улыбается. В универе он так не улыбается. Эта улыбка только для меня. Ну или еще для той, с кем он целовался. Карина, блин.
Открываю коробочку, сердце замирает. Сижу с ровной спиной не в силах даже облокотиться на удобный диван. А он удобный. Мы сидели на нем и смотрели фильм, я чуть было не заснула. Так мягко и комфортно было.
– Я боюсь, – признаюсь и на Костю смотрю.
А он вновь смеется.
– Там ничего, что может выходить за рамки нашего с тобой общения.
Что?
Сухо отвечает, слишком сухо. Слова еще такие подобрал, вмиг вспыхиваю от какой-то обиды, что ль.
Откидываю крышку коробки, там тоненькая книжка в синей обложке. Дышать начинаю чаще. Если у Исаева такое чувство юмора, то оно меня злит.
Либо он совсем не умеет дарить подарки.
Или я просто друг. Конечно, подарок, который не выходит за рамки нашего общения. То есть нашей дружбы.
Злит, злит, злит.
– Последнее издание, со всеми дополнениями и редакциями.
– Налоговый кодекс… Спасибо. Это мило, Исаев. Милее подарка у меня еще не было.
– Хорошо, что ты оценила.
Схлещиваемся взглядами. Злость подавляет мое стеснение и волнение, но за ребрами все равно печет и жжет от его глаз. Они темные, какие-то нереальные, чуть пугающие, но завораживающие. И губы… он хитро улыбается. Это не поймешь так сразу, нужно приглядеться. Уголок губ едва ушел вверх, самую малость.
Ваня после моего поступления в институт подарил мне Конституцию. Но тогда это и правда был подарок. Сейчас же это шутка. Или насмешка. Может, вообще проверка.
Исаев смотрит, не прерываясь. Мои глаза, губы, шея. Кожа покрывается пятнами от его взгляда. Обводит грудь, я чувствую эти фантомные касания. Воздух вокруг становится тяжелым и тягучим и, кажется, его перестало хватать.
Меня придавливает его взглядом, плющит от энергии, которая исходит от такого Кости. Сейчас мы незнакомы. Он в момент из парня превратился в мужчину, от которого веет чем-то новым для меня, опасным.
– Так мы будем заниматься? – голос охрип, и спрашиваю я как-то сдавленно.
Все вокруг покрывается душным маревом, кожа влажная, вся одежда липнет к телу и причиняет дискомфорт.
– Ты его любишь? – вдруг спрашивает.
Мир затихает. Время останавливается. Мне хочется укутаться, свернуться калачиком и скрыться. Так, чтобы больше никто и никогда меня не нашел и ни о чем не спрашивал.
– Я… не знаю. Уже не знаю.
Отворачиваюсь, но образ Кости не исчезает. Его взгляд, глаза, лицо, как напряглись скулы, как дернулся кадык, когда я сказала свои слова – все отчетливо вижу перед собой даже отвернувшись.
– Я думаю, нам надо заканчивать с занятиями. Больше я ничем не могу тебе помочь, Алена. Если нужен будет репетитор, я скину контакты одного аспиранта. Он неплохо разбирается в налоговом праве.
Глава 13. Алена
Костя перестал отвечать на звонки, сообщения читает, но оставляет без ответа. Дважды за прошедшую неделю видела Костика в стенах института. Я не знала как себя вести, когда мы встречались с ним взглядами. Мое тело застывало, словно его залили гипсом. Не могла и улыбки выдавить, не то что подойти и спросить, наконец, что же в итоге произошло.
После того как наши занятия закончились, по словам Исаева, я весь вечер не могла найти себе место. Так было паршиво, а причина мне не понятна.
Закрывала глаза и вспоминала его взгляд, то, как он на меня смотрел. Меня потом прошибало, а дыхание жестко сбивалось. Я все чувствовала также сильно, как и в его квартире. Только лежала уже на своей кровати, зарывшись в подушки.
– Со следующей недели семинары начинаются, Алена, – Санька пытается запихать в маленькую сумочку свои конспекты. Они не помещаются, конечно же, она злиться и ругается. На нас даже однокурсники оборачиваются.
– Я знаю.
Костя еще в первую нашу с ним встречу говорил о том, что Пепеляев более лояльно относится к тем, кто посещает его семинары. И не просто посещает, а активно зарабатывает баллы, не пропуская ни одного занятия.
“Да, еще сесть необходимо на первую парту”, – в конце добавил он.
Исаев вообще очень много разных хитростей рассказывал, пока я рассматривала детали его квартиры, а он вышагивал за мной следом.
Вспоминаю те дни и резко оборачиваюсь, ощущаю такой же острый взгляд на своей спине, как и в той в квартире.
Наши глаза встречаются. Третий раз за неделю. Но сейчас нет ничего общего с тем, что я ощущала рядом с Исаевым в тот день. Костя смотрит на меня спокойно, словно сквозь меня.
