скачать книгу бесплатно
Секунда, вторая, третья.
Наш поцелуй лишь касание губ. Дыхание Кости ошпаривает левую щеку, она начинает гореть.
– Хватит! – кричит Ваня.
Дрожь в моем теле усиливается. Ощущения накрывают с головой и пока не знаю, что все это значит. Что происходит…
Отстраняюсь, не поднимая взгляда на Костю.
Это было мощно. Словно коснулась запретного и теперь буду за это отвечать.
Наивная девочка Алена думала сделать плохо своему бывшему парню, а сделала плохо себе, ведь после такой эйфории ощущение дна бьет как бита.
Сантиметр, два, три… Лицо Кости все дальше от моего.
А потом он цепляет за подбородок и возвращает все как было. Только теперь сам целует меня. И это не имеет ничего общего с тем поцелуем, который подарила ему я. И ничего общего с тем, как целовал меня Ваня.
Я словно окунулась в горячую воду и выбежала на мороз. Все тело покрывается потом, а воздух будто исчезает из легких. Там только горячий пар, с которым организм и не знает, что делать.
Его язык без препятствий проникает в мой рот. От неожиданности распахиваю глаза. Вкус взрывается на языке, и кровь потоком устремляется куда-то вниз.
Он втягивает нижнюю губу, засасывает ее, играет.
Черт, Костя многих девушек целовал, раз умеет проделывать такие штуки, что чувствуешь, как он умело приручает.
Упираюсь ладошками в твердую грудную клетку, хочу оттолкнуть, а получаю только глубокий толчок языка еще глубже в рот.
Да что Исаев творит?
Кончается все резко, как по щелчку пальцем. Мне становится холодно, одиноко и мерзко.
Костя стал вторым парнем, с которым я целовалась в своей жизни. И мне понравилось. Безумно, до сгибающихся колен, до порхающих бабочек в животе, до позорных стонов, которые силой проглотила.
Его взгляд режет. Там столько злости, просто уничтожающе много. Я не знаю такого Костю. Мы не могли скрываться вечерами от родителей, смотреть очередную американскую комедию с пошлыми шутками или покупать одну бутылку воды, потому что нести две было бы лень.
Передо мной другой парень, незнакомый.
– Ну, Костян, ты даешь! – Слава рушит нашу дуэль взглядов.
Мы все еще стоим посередине большой гостиной. На нас все смотрят. И Ваня тоже.
Что, мой хороший, не ожидал? Я сама от себя, честно говоря, не ожидала. Что, оказывается, это просто… целоваться с другим. А думалось невозможным.
Не разбирая дороги, быстро хватаю верхнюю одежду, в которой пришла, и выбегаю из квартиры мажорика. Там где-то осталась Саня, но с ней объяснюсь потом, учитывая, что подруга сразу куда-то пропала после того, как мы зашли.
Остервенело жму на кнопку лифта. Дом же новый, лифт сверкает как банковский сейф. Должно быть все быстро и четко. А все замедлилось.
Только дыхание никак перевести не могу. Сердце хочет пробить ребра, пространства моего тела ему, очевидно, мало.
Быстро забегаю в лифт, створки закрываются, я слышу голос Вани. Он зовет меня, что-то кричит вслед.
Прижимаюсь спиной к стене лифта и хочу, чтобы меня сейчас оставили в покое.
На улице снова непогода. То ли снег, то ли дождь. И это середина зимы. Под ногами собирается каша, а я в одних туфлях на шпильке. Готова рискнуть целостностью своих костей.
– Алена! – слышу позади.
Ваня не отстает. Его шаги быстрые, и двух метров не смогла пройти, как он хватает меня за локоть, грубее, чем хотелось бы, разворачивает.
Врезаюсь в него, чуть не падаю. Поскальзываюсь, но Ваня успевает удержать меня. Шумный вдох и тысячи молекул с его запахом атакуют мои рецепторы.
Сильнее зажмуриваюсь, потому что лавиной накатывают воспоминания наших дней, чувств, которые он не сберег.
Ваня крепко вцепился в меня, до отрезвляющей боли.
– Ты во всем виноват, – жалобно говорю, практически пищу.
– Виноват!
– Зачем тебе все это надо было? Зачем все эти девки были? Ты меня совсем не любил? – бью его кулаком в грудь. Все внутри пылает от дикого ощущения какой-то несправедливости и обмана.
– Блядь, Алена, я трахаться хотел! Мне двадцать лет. Ты думала, мне по приколу только за ручки держаться и иногда сосаться у тебя под окнами?
– А я не давала, да? – с сарказмом произношу.
Я не оправдываю его. Не хочу оправдывать.
– Не просто не давала, ты сбегала от меня, будто я не знаю, что собирался с тобой сделать.
– Мне было страшно. Это же мой первый раз, – снова писк.
Стремительно летящие снежинки забираются за ворот и покалывают своим холодом. Отрезвляет. Не дает впасть в неконтролируемую злость. Я пока держусь. Даже не плачу, почти.
– Ты мне не доверяла.
– И оказалась права.
Между нашими губами катастрофически мало свободного пространства. И оно стремительно уменьшается, Ваня все сильнее наклоняется.
Касается губ, целует, а я отталкиваю.
Я только что целовалась с его другом так, как никогда раньше. У меня во рту еще перекатывается вкус чужого парня.
Так нельзя, это неправильно!
Чувствую себя сейчас… грязной.
Вырываюсь.
– Нет! – кричу.
И убегаю.
Кажется, я бегу быстро, будто за мной гонится Ваня. А его нет. Ни шагов больше, ни сбитого дыхания.
Чуть не поскальзываюсь на плитке и оборачиваюсь. Ваня и не пошел за мной, не стал догонять.
Это конец.
Иду прямо без единой мысли в голове. Снег этот липкий и противный не дает нормально смотреть вперед, слепит и забивает глаза.
Слышу только, как машина с визгом останавливается. Хлопок двери. Сердце бросается вскачь, пытаясь сказать мне об опасности.
Ускоряюсь. Человек идет за мной, срываемся снова на бег, пока меня не касаются чьи-то руки, вынуждая остановиться.
Глава 7. Алена
В машине очень тепло, она не успела остыть за то время, пока ее хозяин был в квартире мажора. На замерзшие коленки дует теплый воздух, я робко ловлю теплые потоки заледеневшими пальцами.
Костя ведет машину аккуратно, совсем не в стиле молодого двадцатилетнего парня, у которого новенькая черная “Ауди”.
Украдкой рассматриваю профиль Исаева и сразу вспоминается наш поцелуй. Проклинаю шампанское. Это все из-за этих гребаных веселых пузырьков. Если бы не они, я бы не решилась.
На улице поплывшее сознание медленно, но уверенно пришло в норму.
– Куда ты меня везешь? – решаю спросить.
В салоне даже музыка не играет. Тишина изрядно смущает. Я помню каждую секунду нашего поцелуя, а теперь сложно поднять взгляд и посмотреть в глаза Исаева.
Хочется вообще сквозь землю провалиться.
– Домой.
Включает левый поворотник и перестраивается.
– Я бы и сама могла, – стараюсь придать голосу уверенности, а на деле как ежик, от каждого вдоха рядом сидящего парня в клубочек свернуться хочется.
Костя недовольно хмурится, выдох медленный, раздраженный.
– Помнишь, тебе было лет десять или одиннадцать, когда мы бесились у бассейна, и к соседям через забор улетел мяч для волейбола?
Я помню. Это было на следующий день после дня рождения Вани. Тот июль оказался жарким до безобразия, единственным спасением был бассейн. Почему-то у родителей Костика нам нравилось больше в бассейне. Может, потому, что, он был огромным как футбольное поле, вода не успевала прогреваться и хорошо охлаждала.
– Его кто-то из вас закинул, – упрямо отвечаю и отворачиваюсь к окну.
Почему все те дни, которые мы проводили вместе, отдаются тупой болью в сердце. Мы были колючими подростками, но все равно дружили.
– Дело не в этом, а в том, что ты решила перелезть через забор и забрать тот мяч.
Прыскаю. Мне хотелось показать, что я крутая и ничего не боюсь. А еще смелая, спортивная и вообще классная.
– Мы с Иваном тебя пытались остановить, но ты же упертая. Напомнить, чем твоя выходка закончилась?
Я упала. Больно ударилась коленом и… задницей. Исцарапала все тело, потому что приземлилась на куст розы.
Парням не говорила, но целую неделю потом плакала, потому что не могла смотреть на себя в зеркало. До сих пор где-то на пояснице крохотные шрамики от острых шипов.
– Твое “я сама” иногда оборачивается против тебя. Не всегда нужно показывать свой бараний характер.
Что он только что сказал? Бараний характер? Обида масштабом с галактику разрастается в груди и прорывается наружу.
Закусываю губу и терзаю ее зубами.
– Я не показываю, – цежу.
Костя хмыкает и коротко обводит меня взглядом, останавливаясь на телескопическую секунду на моих губах. Которые я поджала, блин. Она выглядит меньше, чем есть на самом деле. И я почему-то об этом сейчас думаю.
– Ты хотела сама каким-то образом доехать до дома? На своих жутких каблуках, без шапки и в сомнительной куртке? – кивает на кучу одежды на заднем сиденье.
Куртку выбрала осеннюю и легкую. Она просто подходила к моему платью. Разве, надевая все это, я думала, что придется сбегать из квартиры мажора и идти в такую погоду?
– У тебя хоть деньги есть… там? – указывает на мою сумочку размером с флешку.
Мне вдруг смешно становится. Стресс сначала сковывал, не давал дышать полной грудью. Потом обида и гнев. Так много разных эмоций и чувств. И напоследок смех.
– У меня телефон. Оплата за такси списывается автоматически.
– Открой.
– Что открыть?
– Сумочку. И достань телефон.
Хочется повредничать, даже открываю рот, чтобы сказать что-то колкое. Задевает ведь меня. Ведет себя так, словно он умнее, разумнее. И вообще…
Открываю и достаю телефон. Он разряжен.
Черт.
Верх глупости. Как так можно было вляпаться?
Мы съезжаем с дороги и поворачиваем в направлении нашего поселка. Ваня как-то говорил, что два года назад Косте отец подарил квартиру недалеко от института. Я никогда не была у Исаева дома, а напрашиваться в гости… ну такое уже. Эти два года мы общались редко.
Но сейчас он ушел с вечеринки, чтобы отвезти меня домой. В такую погоду. Потратив час своего времени, хотя мог бы зажигать… да с кем угодно. Например, с очередной платиновой дурой. Парни же любят таких.
Исаев останавливается недалеко от ворот, так, чтобы из окон нас не было видно.
На часах почти двенадцать. Родители вряд ли спят, меня ждут. А я собралась из центра Москвы без денег, с разряженным телефоном добираться.
