скачать книгу бесплатно
– Слушай, – спустя некоторое время после того, как они сели в автобус на самые задние сиденья, сказал Дима, – Человек, к которому мы едем, может говорить о таких вещах, что смешно становится… так вот, ты его всерьез не воспринимай, ладно?
– Ладно, – Алиса оторвалась от разглядывания сплошного леса, растущего вдоль левой стороны дороги, – Долго нам еще ехать?
– Почти приехали уже. Сейчас поворот проедем, и деревня уже будет.
Случилось так, как сказал Дима. Автобус благополучно остановился в положенном месте и высадил пассажиров. Вместе с Алисой и Димой из автобуса вышла еще одна облаченная в траурную одежду пожилая пара, которая изредка бросала взгляды на молодую парочку и понимающе кивала головами. Дима смотрел в их сторону и громко, чтобы они услышали, вздыхал.
– Извините, – сказал он, когда старик, ведущий под руку дряхлую старуху, отправил в их сторону пошлую шутку, – Николай Федорович. Вы его знаете?
– Да, знаем, – ответила старуха, – Он вам нужен? Или цветы нужны?
– Он нам сам нужен.
– А он уехал вчера, – старуха сплюнула, – Наконец-то! Сказал, что больше не вернется и умчался на своей Ниве куда-то на восток.
– Уехал? – разочарованно спросил Дима.
– Если цветы вам нужны, можете брать их. Колька за цветами завещал ухаживать. Но времени нет, понимаете… да и сам Колька не очень хорошим человеком был. Воровал и к детям относился плохо, как говорят некоторые…
Алиса, выискивая момент, чтобы взять Диму за руку, наконец, сделала это и сказала:
– Ничего, пойдем. Я хочу посмотреть на цветы.
– Но Николай Федорович уехал.
– Цветы! – не желая слушать его, жалобно пискнула Алиса.
– Ладно, но по лесу где-то километр надо будет идти.
– Не страшно.
Старик, никак не отводящий от Алисы свой сверлящий взгляд, кашлянул и пробормотал:
– Да-да, парень, идите. Цветы, действительно, красивые. Порадуй свою девушку.
– Ну, что ж, – Дима вздохнул, – Пойдем, тогда…
Не пытаясь вырвать свою руку из руки Алисы, он, не церемонясь больше с неприятными для него людьми, повел девушку к тропинке, ведущей к дому Николая Федоровича. Как и раньше, стояла теплая погода и, войдя в лес, они сразу ощутили все ужасы лета в лесу. Мошкары стало еще больше, невыносимо изнуряла духота, и корни деревьев под ногами мешали спокойно идти вперед. Своей густотой лес напоминал непроходимые джунгли, и шум насекомых в воздухе перебивал даже шелест листьев.
– Видимо, тропинкой только сам Николай Федорович пользуется, – тяжела дыша, сказала Алиса.
– Скорее всего, так и есть, – ответил Дима, – Ты, как я вижу, не часто в лесу бываешь?
Алису этот вопрос немного смутил, но она, все же, сказала:
– Иногда, когда не так жарко, хожу с родителями в лес за грибами.
– А я вот часто бываю в лесу, – Дима вдруг решил поведать Алисе об одной из интересующих его сторон жизни, – Люблю я лес. Еще с детства отец брал меня с собой, когда за грибами или ягодами ходил. Вообще, хоть мы с ним и живем в городе, мы больше деревенские жители. В деревне нам больше нравится. В городе задыхаться начинаем. Как только возможность перебраться хоть на лето в деревню появилась, отец ее сразу воспользовался и думает теперь о постоянном проживании вне города. Я согласен с ним, но, думаю, не смогу в деревне жить. Все же, на жизнь зарабатывать-то надо, а здесь у нас даже колхоза нет. Отец вот дистанционно работает, ему хорошо, а мне…
– Хм… Дима, ты мне про лес хотел что-то рассказать.
– Ах, да! – Дима опомнился, – Люблю лес. Смотри, разве ты не видишь всего его великолепия и величия? Лес для меня – это место уединения, спокойствия, равновесия. Здесь все гармонично и устроено так, как Дарвин говорил. Выживает лишь сильнейший, и в этом и есть вся его прелесть.
– То есть, ты считаешь, что слабые виды должны вымирать под натиском сильных? – Алиса решила поспорить с ним, – По-моему, это не справедливо, а жестоко.
– Почему же? – Дима удивился, – Сама подумай, что было бы, если бы слабые виды не вымирали? Тогда их столько бы расплодилось, что нам места не нашлось бы. Нет?
– Наверно, да, – подумав, ответила Алиса, – Человечество. Человечество, ведь, доминирует над всей природой, и это хорошо.
Дима, размышляя над ее словами, не заметил, как его нога застряла между корнями одиноко стоящей посреди елей сосны. Он сделал шаг вперед и, не в силах бороться с силой гравитации, лицом ударился о землю. Алиса пронзительно вскрикнула и попыталась помочь ему встать, но Дима отмахнулся от нее, и девушка послушно отошла в сторону.
– Не ушибся? – когда Дима встал на ноги, спросила она.
– Нет, вроде… больно только. Крови нет?
– Посмотри на меня.
Дима послушно повернул голову в сторону девушки и вдруг понял, что с самого выхода из дома на нее нормально еще не смотрел. Она всегда была рядом, но его взгляд на нее падал не часто.
– Ты… ты без лифчика? – чувствуя, как к лицу подступает кровь, спросил Дима.
Глаза девушки расширились от ужаса, а в голову ударила неожиданная боль. Она бегло осмотрела свое вспотевшее тело и заметила, что тонкое белое платье плотно облепило кожу, и почти все прелести ее тела округлились и стали выпирать вперед.
– Жарко, – на одном дыхании простонала девушка, – Я думала, без него жарко не будет…
Не произнося ни слова, Дима стоял рядом и, не в силах контролировать самого себя, пожирал ее глазами. Где-то недалеко текла речка, шум которой доносился до тропинки; деревья колыхались в своем бесконечном шуме, и целые полчища летающих и ползающих по земле насекомых, желающих забраться в уши, глаза или нос, не давали шанса расслабиться; если руки, постоянно держащиеся у головы, опускались, то комары и мелкие мушки сразу это замечали.
Вглубь непроходимой чащи уходила еще одна тропинка, но настолько незаметная, что, не упав, Дима ее и не заметил бы. Из той стороны, в которую она уходила, доносилось едва слышимое журчание небольшого ручейка, какие в лесах обычно текут на дне глубоких оврагов.
– Ладно, ничего, – кое-как оторвав от Алисы взгляд, сказал Дима, – Пить не хочешь? Вроде, у старика около дома был колодец, но мы прошли только чуть больше половины всего пути.
– Хочу, но что поделать… – пытаясь всячески прикрываться, девушка пожала плечами.
– Смотри, тропинка разделяется и одна ее часть уходит вон туда, – юноша указал рукой в сторону речки, – Прислушайся.
Алиса напрягла слух и, с минуту прислушиваясь к шуму леса, все отчетливее и отчетливее улавливала среди пения птиц и шуршания листьев журчание воды.
– Да, – наконец, сказала она, – Вода шумит.
– А, может, листья на ветру, – Дима в один миг пошатнул все ее надежды на возможность освежиться, – Иногда бывает, что я путаю эти звуки.
– Но проверить стоит?
– Конечно. Пойдем.
Он свернул с тропинки и первым скрылся за деревьями, а Алиса поспешила сразу за ним. Спустя пару минут они дошли до заросшего папоротником оврага, на дне которого текла необычайно широкая речка, которую Дима, ни проезжая рядом с деревней, ни идя по тропинке в лесу, еще не видел. Довольно широкая и глубокая, она весело играла солнечными бликами, которые просачивались сквозь листву деревьев, и текла вдаль, в сторону дороги.
– Что-то грязно как-то, – посмотрев на воду, Алиса сморщилась, – Вода мутная. Недавно взбаламутили.
– И следов много, – Дима задумался, – Кабаньи, медвежьи, собачьи… нет, они похожи на следы волков. Странно, о волках слышал, но кабанов с медведями здесь никогда не водилось.
– И? – испуганно спросила девушка.
– Думаю, нам нужно, все же, сходить до дома Николая Федоровича. Такие люди, как он, обычно дневники ведут или записи какие-нибудь делают. Интересно будет их прочитать, если он их с собой не забрал.
– Наверно…
– Тогда, пошли. Нечего тут задерживаться и на грязную воду смотреть.
***
Постепенно разваливающееся жилище Николая Федоровича выглядело так, будто за ним никто не ухаживал уже несколько лет. Стекла на окнах потрескались, крыша провалилась, а цветочный сад неожиданно поник и почернел, будто скорбя над страшной трагедией. Дима точно помнил, что дом, косящийся в сторону, выглядел не таким разрушенным, когда он был здесь в прошлый раз. Тогда в нем хоть немного, но была видна твердая хозяйственная рука. Сейчас же ни капли жизни в доме не осталось.
– И твой старик жил тут? – удивленно спросила Алиса.
– Ага, – Дима кивнул, – Зайдем внутрь?
– Я не уверена, что это правильно…
– Не волнуйся. Николай Федорович же уехал навсегда, как нам сказали. Дом теперь никому не принадлежит. Так что, бояться нечего.
Алиса разочарованно опустила голову, но с Димой согласилась и затем зашла в цветочный сад прямо за ним.
– Не такие уж эти цветы и красивые, – сказала она.
– Да, это странно, – прошептал Дима, – Как тихо… даже птицы не поют. Будто мы на кладбище.
– На кладбище? – не желая верить в Димины слова, задала вопрос Алиса.
– «Иначе ударю тебя лопатой по голове и закопаю в своем саду, как удобрение для цветов», – повторил Дима недавнюю реплику Николая Федоровича, – Хм…
– Действительно, тихо, как на кладбище. Пойдем быстрее, пожалуйста.
– Пойдем.
Алиса взяла его за руку и, сопровождаемая лишь мрачным шумом ветра и тяжелым дыханием Димы, двинулась вперед вслед за ним.
– Ой, что это?! – через некоторое время, когда сад был почти преодолен, взвизгнула она.
Дима остановился и опустил взгляд к земле, куда пальцем показывала Алиса. На ее измученном от жары лице был виден глубочайший ужас. Она стояла на месте и дрожала от страха, не в силах больше ничего сказать.
– Ну и напугала ты меня! – чуть ли не закричал Дима, когда увидел, на что показывает Алиса, – Просто сухой корень!
– На детскую ручку похоже… у меня мама фельдшером в деревне работает. У нее в книге точно так же было…
– Откуда здесь взяться детской ручке? – юноша издал смешок, – Не обращай внимания, пойдем.
Оставив разрыхленную дикими зверями могилку девятилетнего мальчика, родители которого, даже спустя целых два года после его исчезновения не теряли надежду на то, что их сын когда-нибудь найдется, они покинули цветочный сад, поднялись на возвышенность, на которой стоял дом и вошли внутрь.
Дверь лениво скрипнула, когда Дима толкнул ее вперед, и в воздух поднялась огромная туча пыли, отчего проникающие в помещение солнечные лучи отчетливо обозначились в воздухе, пропитанном запахом гниющей древесины.
– В таком доме жить?! – воскликнула Алиса, пройдя внутрь.
– Странно… раньше не так было. Раньше дом ухоженным выглядел…
– Что-то ты путаешь, наверно.
– Да нет… Ладно, давай искать что-нибудь похожее на какие-нибудь записи.
– Бесполезно, – Алиса сразу опустила руки, – Тут пусто.
Отодвигая в сторону пыльный стол, на котором раньше стояла ваза с цветами, Дима обреченно вздохнул. Он прошелся по всем комнатам, переворошил всю мебель, снял старые фотографии со стен, покрытых паутиной, проверил каждую тарелку и каждый проржавевший стакан на кухне, посмотрел за ничуть не изменившимися иконами и даже содрал заплатки с матраса, который лежал на кровати… но ничего, кроме вмиг постаревших и разрушенных вещей, не представляющих никакой ценности, не нашел.
– Неужели мне все привиделось? – так, чтобы Алиса не услышала, сказал он, – Дом выглядит так, будто заброшен уже долгое время, но старик, должно быть, покинул его всего несколько дней назад…
– Что? – донеслось из гостиной.
– Ничего, сам с собой разговариваю. Похоже, в доме пусто. Проверим еще сарай и потом домой пойдем.
Квадратная деревянная коробка сарая, крыша которого равнялась с макушкой головы Димы, казалось, пережила саму Великую Отечественную войну. Как только юноша подошел к сараю и взял дверь за ручку, она тут же отвалилась, и стены, простонав в своем последнем жизненном рывке, рухнули. Гнилые деревянные щепки разлетелись в стороны, и Алиса невольно ахнула от удивления.
– Вот тебе и сарай, – сказала она.
Но Диму это ничуть не расстроило. Он лишь улыбнулся и произнес:
– Придется мне все это разбирать, чтобы найти то, что ищу.
И он сразу принялся за работу. Алиса стояла рядом, и ветер, вдруг усилившийся в несколько раз, трепал ее волосы и летнее платье по воздуху. Она смотрела на Диму, но часто оглядывалась на цветочный сад, который внушал ей необъяснимое чувство страха. Ей казалось, что среди цветов скрывается опасность.
Дима раскидывал сгнившие доски и тяжело при этом дышал; его футболка на спине потемнела от пота, а руки задрожали от усталости, но вскоре юноша победоносно воскликнул:
– Да! Так и знал, что найду вход в подвал!
– Выглядит, будто мы в страшном фильме каком-то, – сказала Алиса голосом, полным паники.
Дима не ответил. Он осторожно, боясь сломать, поднял люк, закрывающий проход вниз, и опустил голову в образовавшуюся дыру. Внизу пахло землей и гнилью.
– Тут не глубоко совсем, – уведомил он Алису, – И лестница есть. Я полез.
Включив фонарик на телефоне, он в несколько движений спустился вниз и услышал, как ступени лестницы скрипнули под ногами Алисы.
– Ничего здесь нет, пусто – расстроилась она, осмотрев освещенное фонариком помещение, – А, нет! Смотри, в углу шкатулка.
Кроме старой деревянной шкатулки, облепленной ветхой паутиной, и двух посеревших от времени табуретов, на одном из которых и стояла шкатулка, в подземной комнате с земляными стенами, полом и потолком, который подпирали толстые бревна, Дима больше ничего не обнаружил. Он подошел к шкатулке, сдул с нее паутину и взял странную коробочку в руки. Открыв ее, он увидел три прикрепленных к одной цепочке жетона армии США. Первый жетон принадлежал некому Джону Миллеру, другие два – Стивену Макбрайду и Джасперу Хиллу.
– Интересно, зачем они старику? – задумался Дима.
– Что там? – заинтересовавшись, спросила Алиса, – Жетоны? Американские? Если мне память не изменяет, такие были у солдат во Вьетнаме.
