Процесс

Это был обычный рабочий день пятницы. Начинать новое дело в конце недели плохая примета, а остальные дела я успел закончить до обеда. Кроме того, шел самый тяжелый период рабочего дня, время после обеда. До дома еще далеко, а пища, перевариваясь внутри тебя, наполняет твое тело теплом. Оно растекается из глубины до кончиков пальцев, делая тебя ужасно ленивым и сонным. Ты замедляешься, плавно набирая температуру, веки становятся такими тяжелыми, что не уснуть первый час, решительно не возможно. Дурманит даже воздух вокруг тебя, он такой тяжелый и плотный, как будто насыщается нашими заботами за всю неделю и ему тоже нужно освежиться. Я знаю это точно, ведь воздух в офисе после выходных всегда такой стерильный и невозмутимо чистый.

Я остро нуждаюсь в занятии. Если слишком сильно расслабиться, то можно потерять задор на весь вечер. Все о чем ты сможешь думать – это побыстрей добраться до дома, залезть на диван и уже никогда не вставать. Почему-то первое, что всегда приходит мне в голову, если я хочу отвлечься или переключиться на что-то не непритязательное, не требующее концентрации, это новости. Несколько символов на клавиатуре и мои глаза уже "скачут" по заголовкам. Сплошная позитивная, жизнеутверждающая чушь в красочной обертке с фотографиями и видео-роликами. Может я излишне тревожен, но когда новости сплошь хорошие, это наталкивает меня на мысль, что от меня пытаются укрыть что-то очень весомое и важное. Перехожу к серьезной аналитике и международным новостям. Дикторы, такие уверенные и авторитетные, такие располагающие, кажется им не возможно не поверить. И все же в конце, неприятное послевкусие, как после стерильного детского питания, словно это все прошло сквозь тебя не оставив и полезной крупицы, лишь до следующего раза продлив умиротворение, магическим образом передающееся тебе через экран. Удивительно, но при всем при этом, ты воспринимаешь новости, как серьезный и полезный продукт.

Коллеги по работе уже начинали сбиваться в кучки, под видом обсуждения рабочих вопросов, кто-то с кружкой уходил в другой кабинет, или даже на другой этаж. Подчас из-за перегородок, разделяющих рабочие места, раздавались восклицания и смех. Все готовятся к вечеру пятницы.

Экран смартфона вспыхнул и завибрировал. Касаюсь экрана разворачивая сообщение. Мой друг предлагает встретится вечером в баре и пропустить по кружечке пива. Моим обычным планом на вечер пятницы были пара банок пива, пачка чипсов и просмотр фильма на ноутбуке, так что ради смены обстановки, я согласился. Тем более, что место, где мы обычно собирались, было недалеко от моего дома. Мне нужно было заскочить, домой, «сбросить» рабочий костюм, принять душ, и надеть что-то соответствующее обстановке, и я готов.

В предвкушении легкого, пьянящего вечера я на минуту погружаюсь в приятные образы, сопутствующие походам в бар. Атмосфера веселья, приглушенный мягкий свет, лишь украшающий полумрак зала, улыбки, осторожно-кокетливые взгляды девушек. Я настолько увлекся, что не заметил подошедшего ко мне начальника. Неловкие взгляды в мою сторону и напряженные лица сотрудников соседних секций, заставили меня напрячься. Теперь и я почувствовал на себе чей-то взгляд, правда я до последнего лелеял надежду, что это все моя мнительность. Закрывать браузер с новостями было поздно и я попытался придать своему лицу выражение крайней озабоченности, когда разворачивался сидя в кресле.

– Павел Андреевич – улыбнулся я – Новости неутешительные, думаю нам придется изменить нашу финансовую стратегию по ряду клиентов.

Мне казалось, что я выглядел достаточно убедительно, но я упустил из виду самую главную деталь. Он и не собирался обсуждать наши рабочие моменты, в сущности ему вообще было все равно, работаю я или смотрю порно. Этот заносчивый делец был племянником босса, мелким самодовольным подонком, отбывающим свой срок в должности начальника нашего отдела в преддверии следующего амбициозного повышения. Не уверен, что он понимал и половины слов, что использовали сотрудники отдела, ежедневно обсуждая с ним рабочие вопросы. Все, что он делал – это устраивал громкие, унизительные разборы, по надуманным и нелепым поводам. Ежедневно он придумывал все новые изощренные способы унижать нас, демонстрируя свое классовое превосходство.

– Дмитрий – промурлыкал он, что не предвещало ничего хорошего – А как вы смотрите на то, чтоб подготовить сводный отчет по нашим клиентам?

– В конце дня? – спросил я неуверенно.

Мои планы на вечер стремительно рушились, под грузом обстоятельств.

– Ну да. Вы ведь не думаете, что руководство хуже вас знает, когда и что нужно делать? Вы ведь не ставите под сомнение компетентность нашего руководства? – поинтересовался он самым невинным своим тоном.

Он бы с удовольствием расправился со мной, дай я ему хоть малейшую возможность. Но даже то, что он в итоге получал от нас, доставляло ему безмерное удовольствие.

– Ни в коем случае – отрапортовал я, состроив самую дураковатую свою гримасу – По каким показателям вы бы хотели получить отчет?

– Дайте подумать… Хм… А вы знаете, не хочется, чтоб из-за Вас, отдел ударил в грязь лицом. Я как руководитель, должен сам проверить вашу работу и сделать весь необходимый анализ. По этому давайте-ка мне отчет буквально по всем показателям, а я уж сам выберу все необходимое и доложу наверх.

Я буквально упал духом. Отчет по всем клиентам, по всем показателям. С тем же успехом он мог бы попросить, чтоб я просто перенес ему всю базу данных на бумагу.       Довольный собой, начальник отправился в свой кабинет, находившийся в самом уютном месте нашего этажа. Там он какое-то время стоя перед зеркалом, пытаясь извлечь, хочется думать – волос из носа. Затем, невероятно этим довольный, развалился в своем кресле и долго разговаривал по телефону, помахивая ногой, перекинутой через подлокотник его огромного, черного, кожаного кресла. Разумеется, за пол часа до конца рабочего дня, когда я, обхватив голову руками, пытался хоть как-то осмыслить данное мне поручение, меняя показатели в диаграммах и графиках для отчета, он вышел из кабинета, держа пиджак в одной руке и листая смартфон в другой. Из кармана его брюк, по обыкновению торчал брелок от премиального немецкого автомобиля, как бы невзначай повернувшийся к нам бело-голубой эмблемой. Не обращая на нас не малейшего внимания он важно прошествовал к лифту и спустя пару минут его уже и след простыл в здании.

Я откинулся на спинку своего стула и тупо уставился в монитор. Глаза болели, голова, словно наполнена пластилином и только навязчивая мелодия, сопутствующая провалу в кинематографе, тожественно гремит в голове. Я опустил веки и сжал их так сильно, что из глаз потекли слезы. Шло время, а я не мог заставить себя приняться за дело. Не знаю, что в действительности на меня подействовало, но постепенно я растягивался на стуле, мои ноги сначала вытянулись под столом, а затем и вовсе перебрались прямо на стол, раскидав листы документов. Я закинул руки за голову и уставился куда-то вдаль. К черту. Я резко соскочил со стула, уронив его, накинул пиджак и куртку, схватил свой портфель и вылетел из офиса.

Приложение в телефоне подсказывало, что автобус уже на подходе. Я стремительно выбежал из лифта, уклоняясь от людей, размеренно покидающих здание и рванул к остановке. Только лишь затем, чтоб убедится, что автобус стремительно пронесся мимо остановки, даже не пытаясь изменить траекторию. Рядом раздосадовано фыркнули. Я повернулся на звук. Рядом стоял дед. Даже наличие у него клюки, не мешало ему сердито держать руки воздетыми.

– Чево он пронесся? А? Куда летит? – он вопросительно смотрел на меня.

Я перевел взгляд и посмотрел вдоль дороги. Приметив поодаль ещё один автобус, идущий по схожему маршруту, я снова взглянул на старика и ответил:

– Вот ещё один идёт. Похоже этот решил не останавливаться, а уехать вперёд.

Дед, явно не был удовлетворен моим ответом. Его лицо выражало смесь растерянности и недоверия. Пару секунд он глядел на меня стеклянными глазами и не найдя поддержки, переадресовал свои вопросы соседу слева. Дородному, румяному детине, высокого роста со спортивной сумкой наперевес.

– Чучмеки – ответил тот – что с них взять…

Видимо этот ответ пришелся деду по вкусу, раз они тут же, накоротке, активно жестикулируя, приняли решение, что "чурки" ведут себя вызывающе и гнать их надо отсюда.

Я поежился, если бы не приближающийся автобус нужного мне направления, я бы наверно, основательно замерз. На улице было свежо. Единственное место на остановочном комплексе, где хоть как-то можно было согреться, киоск "Цветы". Правда на входной двери висел недружелюбный листок, вложенный в пленку – "Греться не заходить. Транспорт ожидайте на улице. Администрация". Я покачал головой. У нас не принято отвечать за свои слова. Здесь все решает пресловутая "Администрация". Они. Правда нам неведомо, кто же эти люди? Эта самая Администрация… Интересно, какой должен быть возраст и температура на улице, чтоб хозяин киоска пустил погреться. Возможно таких исключений просто нет. Думаю когда-то давно, на заре идеи – оборудовать остановки торговыми точками, предполагалось, что предприниматель, получивший право на установку здесь своей торговой «точки», должен был оплачивать аренду с расчетом, что остановка вместит в себя небольшие теплые и уютные залы для ожидания. Фантазия тут же нарисовала мне картину далекого будущего, где дружелюбный армянин из-за прилавка приветствует гостей своего магазинчика, приглашая их ознакомиться с ассортиментом. В каждом углу висит экран, сообщающий о маршрутах остановочного комплекса и подробное указание пути и остановок, куда можно отсюда добраться. Другие экраны дают возможность визуально сориентироваться, где в данный момент находится транспорт, а так же узнать расписание его движения. Неприятная мурашка пробежала по спине, я вздрогнул. Померещится же такое.

Автобус остановился и открыл двери, люди потянулись к ним, в надежде первыми заскочить внутрь и возможно занять свободное место. Поразительная наивность, в пятницу вечером рассчитывать на незанятые сидячие места. По моему опыту, хорошим исходом было уже то, что вы вообще могли протиснутся в автобус.

Я вошёл одним из последних, стоя на ступени, одной ногой ещё на улице. Я осмотрел салон в поисках места куда можно проскользнуть.

Двери закрылись, бесцеремонно уплотнив людей в салоне. Некоторое время мы ехали равномерно, периодически останавливаясь на остановках и плавно перемешиваясь с входящими пассажирами. Постепенно я смещался в к противоположному от входя окну салона. Там я и остановился, уцепившись за перила и не давая себя подвинуть. Я стоял прижатый телами к стеклу и наблюдал за происходящим за окном. Давка в салоне и трение друг о друга сделали свое дело, мне стало тепло, я погрузился в небольшую дрему.

Длительная остановка на светофоре и постепенно растущий ропот в салоне, вывели меня из забытья. Осматривая улицу за окном, в поисках причины остановки, я увидел на островке, разделяющем встречные потоки перекрестка, полицейский автомобиль, с включенными мигалками. Недалеко от него расхаживал дюжий полицейский с поднятым вертикально вверх жезлом. На всех направлениях перекрёстка терпеливо стояли машины. Ни гудков, ни вспышек фар. Только покорные кузова автомобилей с поднимающимся кверху дымом от выхлопных труб. В салоне потихоньку, полушепотом обсуждали, что видимо для кого-то важного дорогу перекрывают. Время замедлилось, поясница начинала ломить. Я как мог переминался, стараясь разогнать кровь. Давление в голове росло. По поведению полицейского я пытался понять сколько ещё осталось.       Выглядел он молодцевато. Браво расхаживал взад-вперед. Всем видом излучая уверенность в важности происходящего. Периодически он подносил руку к рации. Что-то нажимал и по видимому с кем-то переговаривался. Тем временем, важный чиновник похоже ехать не торопился. Я взглянул на водителя, через зеркало в салоне, он выглядел мрачным и раздосадованным. Скинув ремень и приняв позу смирения, он лишь время от времени барабанил пальцами по рулю.

Периодически, однообразную картину за окном, разбавлял автомобиль ДПС, который то уезжал, то возвращался к перекрестку, видимо контролируя не изменилось ли что. Забавно, но силовые ведомства всегда предполагают то, на что люди в массе своей не способны. Насколько нужно не знать и бояться собственный народ, что каждые несколько минут проверять не случилось ли чего? Или где-то внутри, они понимают, что делают что-то противоестественное, понимают, что когда-то терпение лопнет и каждый раз опытным путем проверяют настал момент или нет. Мне представились вертолеты, не какие-то конкретные, а скорее собирательный образ, фантазия. Я подумал, что хорошо сейчас тем кто в вертолете, они парят над нами и затруднения на дорогах их не тревожат. Странно почему важные дяди, которых доставляют из точки «А» в точку «Б» целый отдел полиции, не могут воспользоваться вертолётом?

Я достал смартфон. Не вникая, пролистал свежие фото в социальных сетях. Смартфон упрямо не хотел меня развлекать. Зашел в основное меню, в надежде напороться на какое-нибудь приложение, которое позволило бы мне, скоротать несколько минут. На последнем экране, среди разного рода "мусорных" приложений я наткнулся на иконку мэссенджера «Dispatch», прошло уже несколько месяцев как он заблокирован, а я до сих пор не могу его удалить. Найдя нужную строку в меню удаления приложений, я прижал палец к экрану над кнопкой «Удалить». В голове блуждали воспоминания о каналах, которые я раньше почитывал, о группах в которых состоял, жарких спорах проходивших там. Я улыбнулся, когда вспомнил как истерично, бывало, набирал сообщения не замечая ничего вокруг. И как потом, подняв голову, ловил на себе улыбки случайных свидетелей этих сцен.

Многие группы в которых я состоял, были весьма критически настроены, а в других мессенджерах, мы не могли объединяться, это было не безопасно. Правительственные службы давно мониторят сети. Довольно предсказуемо как они отнесутся к нашим безобидным рассуждениям. Пойди, объясни в законнику, что мы не хотели разрушить устоявшийся строй, а лишь упражнялись в гибкости и пытливости ума. Я смахнул палец с кнопки. До лучших времен пусть побудет тут, как напоминание о том, что было. Как способ не забыть, как должно быть.

Между тем, стоять было все трудней. Наверно будь я помоложе, это бы не было большой проблемой – постоять пол часа в тесном салоне автобуса. Но сейчас, когда давление внутри меня, в ответ на тающий остаток кислорода в салоне, возрастает и голову начинает мутить, когда кости и мышцы ноют от невозможности разогнать кровь по телу – этот способ передвижения по городу, уже не кажется удачным. Да и мысль о том, что мой друг уже на подходе к бару, не давала покоя. Нужно было что-то делать. Я как мог, "деликатно" работая локтями, где-то силой, где-то просьбами, протиснулся к водителю.

– Можно открыть дверь?

Водитель, подобравшись, наклонился вперед, из-за чего его руки утонули в складках живота и не поворачивая головы изрек:

– Не могу выпускать вне остановочных комплексов.

– Ну слушай, я тороплюсь, они тут может еще пол-часа стоять будут. Выпусти, будь другом – я как мог пытался разжалобить водителя.

– Не положено, стоим посреди дороги. Место нехорошее, полицаи кругом, меня же…

– Да им сейчас не до тебя и машины кругом не двигаются. Людей пожалей, дышать нечем и стоять еще неизвестно сколько. А если кому-то поплохеет? Нужны тебе эти проблемы? – ответил я, пытаясь выглядеть как можно более убедительно.

Водитель на несколько секунд задумался, взвешивая "за" и "против". Ему не нравился ни один из вариантов, но здесь, один на один с пассажирами отказать не так «легко», как это делают чиновники, сидя в кабинетах за несколькими постами охраны или в бронированных автомобилях с кортежем. Затем он поднес к лицу микрофон, повернулся к людям в салоне и произнес:

– Я сейчас открою дверь. Не толкаясь, спокойно, все желающие смогут выйти.

Его голос был тихим и ясным, в нем не чувствовалось ни досады, ни раздражения, он просто делал все, что мог в сложившейся ситуации.

– Смотрите внимательно по сторонам. И не привлекайте внимания. Такие проблемы мне тоже не нужны – закончил он.

– Спасибо, большое – воскликнул я.

Выискивая взглядом желающих выйти, я потихоньку пробирался к заветной двери, балансируя на цыпочках и пытаясь не отдавить ноги другим пассажирам. Как ни странно, но выйти решились далеко не все. Те немногие, выходили из автобуса и трусцой, между машин, пробирались к тротуару. Те же кто остался, смиренно ждали когда автобус снова тронется. Впрочем, не у всех есть «лишние» деньги на многократные пересадки.

Я уже бежал по направлению ко входу в метро. Мне повезет если я, проехав часть пути на метро, успею попасть на автобус того же маршрута, который успел уехать дальше.

Вы всегда можете понять, что находитесь в метро, воздух здесь насыщен запахом влажного цемента, механизмов и человеческих тел. Неторопливый спуск на движущихся ступенях эскалатора. Электропоезда, несущиеся в тёмных тоннелях с бегущими за окном, навстречу вам, кабельными линиями. И люди, толпы людей повсюду. Вот что представляешь думая об метрополитене. Реальность сложнее.

Досмотр в наше время не редкость, из-за пресловутой безопасности и давно стал рутинным ритуалом. Но в этом случае, я второпях проскочил на всем скаку через рамку металлоискателя. Мне совсем не хотелось возвращаться обратно, расталкивая напирающих навстречу людей. И как всегда бывает, если ты спешишь, все получается не так как ты рассчитывал. На моем пути внезапно вырос огромный высокий полицейский с явно избыточным весом. Его форма, за которой похоже не очень ухаживали, лоснилась так, что от нее отражался даже приглушенный свет подземки.

– Мужчина – прогремел грозный голос – сумку на ленту для досмотра.

Я остановился как вкопанный. Люди напирающие сзади, привычным жестом, покорно, не дожидаясь команды, ставили сумку на ленту и недовольно толкали меня плечом, проходя мимо. Словно намекая, что я им тут сильно мешаю.

Какого черта? Я ведь ничего не нарушаю – эта мысль посетила меня в этот момент, но начал я довольно мирно:

– Простите, меня в чем-то подозревают? – спросил я.

– "Рамка" на вас сработала – ответил охранник.

– И? – наигранно недоумевал я.

После небольшой паузы, так и не дождавшись ответной реакции, я продолжил:

– Как и на всех остальных. Мне кажется она просто звенит на каждого входящего. Или она что? В моем случае как-то особенно звенит?

– Слушайте, мне некогда тут с вами время терять – ответил он со вздохом, словно очередная назойливая муха, мешала ему делать дело неимоверной важности.

– Пока вы тут меня отвлекаете, злоумышленники могут пронести что-то незаконное. Положено проверять, мы проверяем.

– Кем положено? Куда положено? – не унимался я.

Меня уже начинал раздражать этот пустой разговор. А полицейский, напротив, демонстрировал чудеса терпения, он похоже был просто не в состоянии уловить, даже примитивные оттенки эмоций или намеки. В мои слова он вникал не больше, чем в текст "мусорных" объявлений расклеенных на каждом столбе в городе, только слова на листе. Хотя что-то в его глазах мне подсказывало, что он сейчас с удовольствием скрутил бы меня на полу, смачно придавив коленом сверху.

– Мужчина, или проверяем сумку, или выходим из метро – ответил он тоном не допускающим пререканий. Но огонек в его глазах все же угас.

– Вы отказываетесь меня пускать в общественный транспорт?

– Да – ответил "истукан".

Обескураженный, я стоял и разглядывал своего собеседника. Люди сплошным потоком огибали нас, как река огибает скалу, лишь изредка раздраженно задевая меня. Забавно, но полицейский оставался неприкасаемым. "Мелкая" особенность человеческой натуры, лишь единицы, имеют достоинство и смелость, вести себя согласно своим принципам одинаково со всеми. Большинство же, проявляют свою смелость и спесь, лишь там, где по тем или иным причинам им не могут дать отпор. Обычно подобные «проявления» я наблюдаю в самых безобидных местах: на кассах супермаркетов или перед прилавком в фастфуде.

Я смирился. Молча, я развернулся, сделал несколько шагов к месту досмотра и положил сумку на резиновую ленту. Она затянула мою сумку внутрь машины. Я продвинулся к тому месту, где она должна была снова появиться. Как только она появилась, я взял ее не обращая внимания на разрешающий жест оператора этого агрегата и не позволяя себя одарить их даже взглядом, направился к турникетам.

– И вот для таких … мы обеспечиваем безопасность – я услышал недовольный голос за спиной.

Я остановился… Трудно описать, что происходит в такие моменты. Это словно щелкнувший переключатель. И вроде бы твое состояние не меняется, все как обычно. Ты прокручиваешь образы, инстинктивно подбираешь варианты, пытаешься выбрать нужные слова или действия, но щелк. Голова стала ясной, а точнее пустой. Лишь бесшумный гул, какая-то вибрация клеток мозга. Чувствовал ли я ненависть? Нет, возможно снисхождение. Именно это заставило усмирить нарастающий во мне гнев. Я повернулся в направлении источника голоса, пристально посмотрел на полицейского и с легким оттенком брезгливости выдал отповедь:

– Я не вижу связи, между безопасностью и тем, чем вы здесь занимаетесь. По нескольку «бездельников» на каждой станции. Миллионы, потраченные на обычные металлоискатели и рентгеновские аппараты, на обучение бездарей, способных лишь к примитивным действиям, которые в перерывах между проверками инстинктивно сбиваются кучку и треплются. Не говоря уже о том, что рамка металлоискателя, сама по себе создает неплохое скопление людей. Где здесь безопасность? Или по вашему какой-то идиот с чем-то запрещенным пойдет в метро? Да еще будет настолько туп, что сунет все это в большую сумку. Что вы надеетесь так найти? – моя язвительность достигла пика.

И уже успокаиваясь, с легким разочарованием в голосе, я подвел итог:

– Может вместо того, чтоб терять время на досмотр обычных граждан, вы наконец начнете ловить злоумышленников? А впрочем… Разве теперь в этом есть смысл? Разве они не победили? Разве не страх движет вами, когда вы шмонаете обычных граждан, ровняя всех по одному лекалу и даже в самых безобидных из них, видя террористов… Значит они победили, значит они продолжат, ведь вас так легко запугать.

Такого от себя я никак не ожидал. Когда я закончил, всплеск злости уже был вытеснен холодом страха, заполнившим мое тело. Сердце замерло в предчувствии неприятностей. Я был парализован, но снаружи видимо оставался берсерком. Затем круто развернулся и стараясь двигаться как можно более уверенно, миновал турникет.

Всю дорогу до платформы я ожидал топота берцовых ботинок и окрика в мой адрес, но так не разу и не повернулся. Казалось, что если я повернусь, то я дал слабину, я на мгновение усомнился в том, что я сказал, а этого я никак не мог себе позволить. Забавно, но в голове, при этом, крутились картинки расправы полицейских над чернокожими, времен расовых волнений. Стараясь держаться с достоинством, я терпеливо ждал состав, благо он подошел достаточно скоро. Я вошел в вагон, сел на ближайшее свободное место и только после этого меня отпустило. Я конечно нервничал, стараясь не поднимать головы и не смотреть на камеры висящие в вагоне, но в целом самое неприятное было позади. Хоть мне и было тревожно до самого выхода из метро. И только покинув станцию, я окончательно расслабился и позволил себе спокойно вздохнуть.

Как ни странно, оставшаяся дорога прошла без особых затруднений, я дождался свой автобус, сел в него и доехал до дома. Пройдя пару кварталов пешком, зашел домой.

Свежесть пришла после душа. Из головы улетучились все волнения прошедшего дня и я был весь в предвкушении отличного вечера. Я одел теплый и мягкий свитер, пахнущий шерстью. Залез в кроссовки. Накинул куртку и направился в бар.

Вечер в пятницу в баре всегда весело и оживленно, впереди два выходных, есть время отдохнуть и выспаться. Компании за столиками весело проводят время, беззаботно болтая и смеясь. Между столиков снуют официанты. Вечер обещает быть жарким.

У барной стойки я приметил своего приятеля. Он махнул мне рукой, жестом приглашая меня занять свободный стул рядом с собой. Когда я сел рядом, он махнул бармену и он заказал два пива. Закончив с заказом, он повернулся ко мне и спросил:

– Ну как дела? Рассказывай. Что нового?

– Да, все как всегда. Работа, дом, работа. Если бы ты меня сегодня не позвал, так бы и просидел перед телевизором. Сам как? Работа есть?

– Да, нормально. Сейчас как раз на финишной прямой, похоже контракт с администрацией города наш. Ну а дальше… ты и сам большой мальчик, все понимаешь. Я кстати по этому тебя и позвал. Мне выход на вашу контору нужен. У нас-то нет нужных специалистов, оборудования. Вот я и хочу привлечь вас подрядом. И вы денег заработаете и нам хорошо.