скачать книгу бесплатно
Едва Татьяна проснулась этим утром, она снова ощутила это. Обреченность. На что-то, с чем ей не совладать.
Но вместе с тем, и заряд – адреналин, который может дать только
испуг. Обострение инстинктов. Вчера, провожая татуированную спину, когда линии прятались под китчевым пиджаком, и выползали из-за шиворота на шею навстречу обесцвеченным коротким прядкам, она ощутила, как ее кольнуло. Острыми краями. Завязался внутри какой-то узелок. И этот родной во всех отношениях, загадочный и понятный, доступный человечек – обрел для нее новый оттенок и новое звучание.
А ведь она так хотела сохранить старое! Мужчина—ребенок, Человек-наставник, помощник. Парень—созерцательный экспонат, Человек-задумчивость и осмысленность, Паренек-наивность, Человек-образ, Человек-пластилин, Человек-Бог. Мужчина-друг. Мужчина-бесплотная Душа. В нем было всё. Приятный и ладный во всех отношениях. Теееплый…
А что теперь? Мужчина-горячее упругое тело… Мужчина-разрыв шаблонов. Мужчина-стон, фсхлип, порыв. Нега. Мужчина-путь к зависимости… От рук, от движений и касаний. Мужчина – пронизывающий напряженный ледяной обжигающий взгляд. Мужчина-секреты, лишь слегка ей приоткрывшиеся, и оттого еще больше манящие.
Словом, все это было совсем, сооовсем не обязательным.
И еще вчера не казалось таким уж тотальным. Еще вчера она собиралась шутливо поинтересоваться потом, при случае, как он миновал несколько нелогичных для него этажей в таком примечательном облике? Но сегодня и вспомнить о своих намерениях – не шевельнулось. Здравствуй Назарчик. Как ты поживаешь? Ну все, иди работай милый. Ступай с глаз моих на безопасное расстояние, и не смотри на меня так.
При всех.
Ничего, ничегооо… тут еще двое таких же, прорррвемся!
Только… таких ли?
Потом она украдкой рассматривала его: красив ли он? Не так, как его друзья
–по-другому. К нему нужно присмотреться. Вкрадчивая отфильтрованная «гуманоидная» внешность, почти сюрреальная. Почти нарисованный,
но на пробу – вполне реальный. Теплый и рефлексирующий… Она вновь тряхнула головой.
Утром увидев его в зале, она совершенно физически ощутила, что все его ненавязчивое, обтекаемое, безбрежное, мягкое, как облако, обаяние – обострилось, обрело форму и упругость, окантовалось щекочущими тонкими иголочками и режущими ранящими краями. Это было не в его поведении, ничем не поменявшемся,
а в её восприятии. Он все еще не так брутален и безусловно по-мужски привлекателен, сексапилен как его друзья – классические прирожденные мужжжики,
но в нем что-то…
есть.
Его «нечеловеческая» притягательность всегда была чем-то привычным и очевидным. Эксклюзивным. Но она – подошла к его ледяному огню слишшшком близко. И похоже, обожглась. Она ведь была наслышана об этом. И не верила! Думала, её-то уж точно не затронет, «не возьмет». Гарантия нейтральности – её «иммунитет», выработанный годами рядом.
Она снова оглянулась, и нашла его взглядом. Словно б знакомясь заново. Она давно наслышана. Про всё. Что он – би-шка. И о его многолетней и прочно-болезненной связи с замужней и «непростой» бывшей сокурсницей – Сашка болтал. И он – ничего не отрицал! Зачем, при ней-то? Напускать туман интриги… Так что невольно она не просто слышала сплетни – знала о всяком. Как и о том, с какой легкостью он, внешне неоднозначный, сдержанный, строгий и прохладный, параллельно всему перечисленному с небывалой легкостью заводит бурные необузданные романы, остающиеся отметками на его теле. И о том, что пару лет назад по-нечаянности уже чуть не стал отцом. В общем, Назарчик, ты полон сюрпризов…
Он как и она – выбирает людей и забирает их себе. Пленяет. Он решает все без слов. Ему всегда есть кому позвонить. Но он многократно подумает, прежде чем сделать это – он любит дистанции и свое одиночество. Его гражданские браки в отличие от длинных историй его друзей, исчислялись неделями. И зная все это, многие всё-же ищут его расположения. Но не многим «перепадает», он – «крепкий орешек». Старается сильно не вовлекаться, потому что если уж…, то капец… Спасибо Саше – информатору-провокатору, их безудержному трепу-стебу между собой, по-братски. И тому, что они так приняли ее в свой круг, что давно не фильтруют при ней слова. Всегда есть что «намотать на ус».
Даа, она думала, её вся эта концентрация – не возьмет. Она ж подготовленная… Она ж и сама – такая ж.
Ну и как со всем с этим быть? Выход один – всецело переключиться на прочих своих подопечных. Ага, с которыми он ей всегда помогал… Он…
Теперь такой непривычный.
Кто спасет её теперь от спасителя?
Когда ты исчезнешь с глаз моих? Ну где ты там, куда запропасился???? Когда уже закончится этот проклятый день? Что ты делаешь? Ты делаешь все не так,
кааак же ты хорош, паршивец! Нуу как же ты бесишь! Меня и Сашка так раньше не бесил! Ну и что это сегодня на тебе надето?? Прекрати носиться туда сюда! Ну что ты тут стал?!! Я сейчас тебе все-таки что-то скажу!!! Все, я его не вижу. Улыбаемся и машем.
– …даа, трудимся не покладая ног… – весело щебечет она исполнительному продюсеру, заглянувшему «на огонек». И погружается в остальных – своих и чужих. В кого угодно. Но прятаться – еще труднее. Только если как-то рассеять…
– Ребят, – подзывает она наконец, всем существом сопротивляясь их приближению к ее обостренным чувствам, открытым центрам и растревоженным порталам, ей для этого призыва пришлось собрать всю свою волю: – послушайте меня, сделаем вот что…
На нее преданно, с совершенно разными оттенками внимательности, любопытства и вопросительности уставилось 3 пары совершенно разных оттенков голубых глаз. Серовато-светлые и тусклые, как мутная весенняя вода – Женины, яркие и пронзительные как знойный экзотический горизонт слияния закатно-пылающего неба и океана – Сашины, и чистые, прозрачные как морозный воздух ясного неба, Никиткины.
Разные стрижки, разные стили и цвета одежды, позы… Почти один рост, но разные фигуры, фактуры, координации, тела. Разные энергетики, разная органика. Такие синхронные и понятливые, одаренные, чуткие, и такие разные, странные, невозможные, нечужие, непереносимые душные вспотевшие мужчины.
Полная катастрофа.
То, что нужно.
* * *
Ничто не ускользнуло от внимания Назара.
Ничто не ускользнуло от внимания Саши.
Ничто не завладело вниманием Жени.
* * * * * Может?
К обеду – после репетиций, перекусов, разлетаний по углам и залам, переключений с человека на человека, новых переобсуждений, как-то всё во всех немного улеглось. Все пришли в себя и вынужденно сосредоточились. Внимание сфокусировалось на задачах, оставив лишь немного оттенка неясного ожидания и интриги, незримо разряженно заполнявших пространства, гулявших вокруг сквозяком. Некоторые всерьез думали после съемки пойти завалиться отдыхать. Нужно ведь вытянуть последнюю, апофеозную неделю. Некоторые так точно и решили: отсняться, отулыбаться в камеру, оттанцевать/отсидеть, и просто пойти спать.
Съемка при полном зале – действо бесконечно длинное, душное, требующее запредельной концентрации сил и психо-резервов. Отдачи! Да, играть в красоту, комфорт, решательство, власть, восторг и даже нескончаемое счастье – довольно собранная и цельная работа. Многочасовая! Иногда чрезвычайно сложно так долго… пускай даже если и не изображать праздник, но делать его всем остальным, и держать себя в этом прицеленном блестательном состоянии.
Потом заряженных драйвом, но выжатых, энергетически высосанных и слегка опустошенных артистов такси одно за одним растащит в гостиницу. В основном.
Да, таков был план. Чистое намерение. Но лишь закончилась съемка, и все отобнимались, поздравляя друг друга с очередным взятым трамплином, будто не замечая позднего часа, лишь только начал сниматься грим с лиц, и костюмы с тренированных тел,
тот, кто весь день держался от нее в стороне, вдруг оказался рядом.
– Ну как ты? – привычно поинтересовался он. И она на мгновение узнала в нем прежнего Никитку. Всепроникающего как воздух. Насквозь.
– Охх! Мы это сделали! Опять! И мы выжили…– облегченно вздыхает она, ей снова легко с ним, она снова поймала его привычную энергетику.
– Ну ты сегодня лютуешь!
– Вроде, как всегда.
– Неее… – в его манерке вдруг мелькает что-то вертлявое, кокетливое. Новая краска. Искорка. И она знает следующий вопрос. Кажется, она начинает привыкать…
– Может, зайдешь сегодня? В гости? Обсудим. Пару идей.
– К вам?
– Саню забрали его московские друзья.
– Оо.
И больше не нужно было ничего говорить. Как прежде, как обычно. А может, они и сумеют поладить друг с другом? И теперь?
* * * * * * Признать
Оказавшись «дома», Татьяна поняла, почему речь пошла именно об их номере: помимо того, что это – безопасней и привычней,
он давал ей право выбирать, что дальше. Он слишком хорошо её знал, и предоставил ей эту зону комфорта: все решить самой, взять ответственность за дальнейшее.
Ведь это он привел её тогда в её номер. Возможно, он оказал ей помощь таким самым простым и странным, почти примитивным способом, возможно – просто позволил этому случиться, когда она в момент слабости доверилась ему. Но это он тогда подвел ее к этой черте. Он взял это решение на себя. Против их негласных правил решил за двоих.
Зато теперь, заявив о своей заинтересованности, он оставил ей шанс не выявлять свою – просто не явиться под благовидным предлогом. Без лишних разговоров. Даже «устала» – подойдет, ничего не поломав!
«Слиться». И тем самым прикрыть всю историю как несостоявшуюся, расписавшись в сиюминутности случившегося под влиянием обстоятельств и настроений. Предложил ей самой расставить акценты, и, зная ее умение принимать решения, в случае неуместности или запоздалого отрезвления, безболезненно обозначить «давай оставим все как есть. Как было…»
И это была – идея. Для неё.
Жаль, что нереальная.
Так же он предоставлял ей право выбрать своего сюрреального Женю, и дострадать по нему до самого финала. Он бы даже помог, посидел бы с ней утирая слезки, она его знает. Ну или он ей предлагал признать, что случайность – не случайна. Признать.
Прийти в их номер – не было действием подозрительным – она спокойно и регулярно ходила к парням вечерами – обсуждать проекты, или просто разгрузиться морально – поболтать и посмеяться ни о чем… И вообще миграция бойкой энергичной молодежи по гостинице ни у кого не вызывала вопросов. Многие спали не в своих номерах просто вырубаясь от усталости. Никто ни за кем не следил – все были заняты своими делами. К тому же отношения Назара и Тани, как теперь и Саши и Тани, чуть более соответствующих друг другу по возрасту чем остальные, были на столько трогательными и привычным, многогранными и прозрачными, что просто никогда ни у кого уже не вызывали вопросов. Они смотрели друг другу в душу. А не в трусы. Именно потому так просто шутили на эти темы, не краснея. Так, поддерживали тонус, легкое напряжение чувств, умеренный градус – не более.
Она уже даже давно не фыркала на упоминание 3х Петербуржских блондинок, как прежде – даже внутренне. Ни от чьего лица. Попривыкла как-то, ко всему. Подумаешь, бытовые детали, рабочий процесс в дружеском оформлении.
К тому-же никого ни в лифте, ни на этаже Татьяна не встретила. Она постучала и Никитка открыл ей, вытирая голову полотенцем. Она до этого в этом номере и больше видела. Ничего необычного. Вчерашний вечер все больше казался ей сном, личной сиюминутной фантазией, о которой никому кроме нее не известно. Даже ему. И она готова была благодарить его за это – за его такую фирменную нейтральность – незаё###ющую.
За эфемерность.
Он кивнул, она устроилась по-гостевому на кровати перед телеком. Тряхнула волосами. И вновь попала-
в атмосферу. Расслабления, релаксации. Массаж всех нервных окончаний, только – словами. И голосом. И взглядом. После таких посиделок – и секса не надо, ну правда, разрядка уже достигнута, нега уже захлестнула.
И стоило лишь поймать себя на этой мысли, как только-что нейтральный Никита, легко касавшийся ничего не подразумеваюшими моментами, не порождавший при этом никаких обостренных намерений – лишь легкие приятные отдаленные эхо физической близости, без всякого напряга или предложения…
вдруг в один момент коснулся ее кончиками пальцев за шеей – так, что она поняла: неизбежно. И начались прислушивания к своим ощущениям,
и позволениям. Себе и ему.
Татьяна Богачева – Невесомо.mp3
И снова мягкая ловушка нежности окружила, обняла и укрыла, ее. И украла. У себя самой. Как же она ждала этого. Окаааазывается! Целый день. Целую жизнь. Какой же он – другой! Что же это в нем? Такое… Что за добавочка?
От него исходит какая то психоделика. Он – какая-то эзотерическая воронка, которая утягивает тебя прям в себя. Твое воображение, твое внимание и бессмыслие. Соединяется с твоим «бессознательным». До последней капли. И эта его манера замирать в странной безвременной паузе задумчивости, в погруженности в себя… чтоб возвратиться к тебе вновь наполненным. Чем-то непостижимым. Его хочется разгадывать. Странное притяжение его совершенно необъяснимо.
* * * * * * * Откровения
Проснувшись на утро, в объятиях приятеля, Татьяна поняла 2 вещи:
Во-первых, она попала. Спать всю ночь с парнем в обнимку – совсем не то же самое, что просто пере-спать. Не в их возрасте, не с их опытом, не с их умением привыкать… И прочным навыком от-выкать… Теперь они уже не должны допускать такиххх случайностей. Даже при их усложненных условиях игры.
И второе: у их истории есть как минимум один посвященный. Саша «дома» не ночевал. Либо вернулся, застукал, и исчез… либо, что более вероятно, зная этих двоих друзей-товарищей, и не возвращался по взаимному соглашению…
А это значит – что?
Вот и все. С Сашей. Подвешенная в гигантском знаке вопроса их длииииннная история нереализованного притяжения – оборвана жирной точкой. Друзья ведь никогда не соперничали, не менялись и не делились девочками, это она тоже уловила вполне ясно из их безостановочного совместно-ностальгического трепа, с охватом на целую жизнь. Каждого.
Одной на двоих. Жизни.
Испытав укол досады-потерьки,
она отогнала от себя эти мысли. Если б ей это было так уж нужно… у нее было полтора месяца, растраченные на нового невозможного. Ну а фантазировать – ей и теперь никто не запретит… а вообще Назар – с легкостью нивелировал эту потерю ненайденного…
Эхх, ну даааа… Конечно, Саша… Оххх ужжжж этот Сашшша…
И все же это было светлое утро. И в Никиткиных глазах она увидела тепло, а не удивление случайности. Меж ними поселилась тайна, согретая обоими.
И в этот день они уже не сторонились друг друга. Как же приятно знать его с еще одной достойной стороны! С ещё одной!
И знакомиться с этой стороной ей хотелось ещё. Она чуть не подружилась с этой его стороной еще раз, прям за кулисами, в разгаре тренировки.
* * *
Глава 3. Нежданчик?
* Привет
Третий совместный вечер казался Татьяне каким-то солидным юбилеем, словно они вместе уже полжизни. Случилось лучшее, что могло случиться: их взаимопонимание на грани и за гранью сюрреальности – смешалось с симпатиями нового рода,
и взболталось в прекрасной консистенции «суфле» – диетическое, легкое, но дарящее изысканное блаженство. И «кулинарным фокусом», и «вкусом», и «сервировкой». Они не перестали быть друзьями, их дружба странным образом помогала эротизму, смешивалась с ним в причудливом купаже. Она точно знала, что подобного невозможно повторить ни с кем другим. Это – самая странная и волшебная связь в её жизни. То, чего никогда не достигнешь специально, сколько ни ищи и ни выстраивай, но иногда это просто
случается.
Саша Project – два слова о любви.mp3
Она совершенно не могла уловить, что такого особенного делает Никитка в интиме, чтоб так завораживать. Ничего. Но магия окружала ее и проникала в нее через поры каждую минуту, проведенную с ним, проецируя в ней все новые и новые картинки из калейдоскопа, замешивая в ней все новые и новые пьянящие коктейли.
В Назаре занятным оказалось все. Манера говорить, способы и содержание высказанного, ход мыслей, вИдение, умение создавать настроения… Его излучения… И эти художества на нем превращали его в арт-объект, которым невозможно перестать любоваться, в произведение Искусства, ежеминутно производящее искусство… Его рот двигался как-то по-особенному, неординарно, завлекая в недра своих звуков, слов, и пьянящего тепла. Отчаянная, китчевая, дорогая стильность наотмашь подменялась щемящей наивной простотой в правильных дозировках в правильные моменты. Любая его неловкость казалась ей эксклюзивом, любая реакция – апофеозом.
Он виртуозно умел позволять любить себя, и возвращать тебе ту самую толику тепла, в котором ты так нуждаешься именно сейчас. Связь натягивалась невидимыми мерцающими ниточками и фланировала в пространстве, позванивая музыкой. Она чувствовала невыразимую заботу и внимательность партнера, его ментальную щедрость. Его близость и доступность. И ему хотелось улыбаться в ответ, напитывая движения – мыслями. Точнее – это получалось непроизвольно. С ним она забывала буквально обо всем. А он – словно укрывался ею от жизненных вьюг…
Они валялись раздетыми, ели виноград, ныряли в сумасбродные, игривые, и как будто уже не первый год знакомые ласки, потом обсуждали мелькнувшее во включенном фоном телеке, следовали за порывом «ветра мыслей» непостижимой цепочкой ассоциаций в самую бесконечность. Они могли пролежать 2 часа, но подхваченные полетом идей и фантазии, уносились в потоке событий, понятных и заметных только им, куда-то в необозримые дали. Она неслась на немыслимых скоростях в неведомое, не сходя с места. Словно она – снова школьница, и впереди – столько неизведанного. Она с благодарностью и любопытством шарила пальчиками по рельефам и укромным уголкам, прислушиваясь к отдаче, к отзывчивости тела. Еще позавчера его легко было смутить, но не теперь. Хотя моментами он и кутался в нее как озябший щенок на ветру…
И тут вдруг распахивается дверь. И вваливается озябший…
но не щенок – медвежонок.
В своей необъятной дутой куртке, скидывая ее на ходу… И на размашистом пол-обороте замирает с наи-комичнейшим из возможных его выражений.
