скачать книгу бесплатно
«Отговаривают.
Ну и идеи…
Впрочем, ничего удивительного.»
– Ты называешь ребят своей семьей.
– Это так. Мы за эти годы вместе совершали переезды и ремонты классов, колесили по стране и спали на полу. Мы вместе через многое прошли, многое придумали и воплотили, многое достигли и испытали, и они во многом сделали меня тем, кто я есть. И, если честно… Отсутствие в моей жизни этих парней сказалось бы на мне гораздо больше, чем отсутствие в ней… например, Вали…
…или родителей. – додумала она.
Итак, его парни: он знает, кто он с ними, но не знает, кто он без них? Нет другой опоры? Ни внутри сформированной, ни извне?
– Но ведь у тебя есть и семья по крови? А не по духу?
– Да. Мама, папа.
– Братья, сестры?
– Нет.
– Почему? Ты не хотел братика или сестричку?
Она вспомнила его семью. И то, что знала тогда, раньше. Вообще, и от него. Они и сами тоже охотно шли в консультации, им нечего было скрывать. Образцовые…
Интееееерсно, как он оценит все это – теперь?
– Ну просто… Родители – они влюбились друг в друга подростками, и на всю жизнь. Они у меня – как сказочные герои – диснеевская любовь.
«…и говорит он о них – словно б о вымышленных героях.
Теперь. Тогда в первый раз – он еще пытался вклиниться в эту мембрану…»
– Они все еще вместе?
– Ну конечно. Куда они друг от друга? Денутся.
Она так и думала.
– А что же с братиками-сестричками? Почему они по любви не создали большую семью?
– Ну они… такие… – она заметила, «у меня» – не прозвучало… Уже знакомое «за скобками» из сегодняшней беседы… – они друг для друга…
«Все так. То же самое проскакивало и 7 лет назад. Только в чуть более «воспаленной» форме. Улеглось, значит. Подменилось».
– 3й – лишний? – обнаглела она в лоб.
– А Вы – провокатор. Я – взрослый мальчик, надеюсь, это заметно.
«без «УЖЕ» – обошелся.»
– У них все хорошо, я рад за них. Правда. – моментально заледенел он. – наверное так и должно быть в жизни – когда двое – всегда друг для друга. У меня так – уже не получилось.
– Ты пытался? – кинула сомнение она.
– Ждете, что скажу, что старался и облажался? – невесело усмехнулся он, – что переоценил свои силы и возможности? Может, и так.
«… Или изначально обречен на отторжение непонятых идиллий?» – дополняла она себе.
– А может, это у них там – своя аномалия. Их право. А у меня – свои.
«О, как заговорил. Философ, принятие на полную мощность… Зато мы ластимся к друзьям, да? Как бродячий щенок. В поисках эмоциональной близости… И физического принятия.»
Холодность к женскому полу, недостаток мужского начала…
Да уж, странная девиация для максимально благополучной семьи: ни ласки матери, ни выраженной роли отца… Ребенку, рожденному в любви. В любви на столько прочной, что непроницаемой.
Кстати, она видела их – всегда вместе, вдвоем. Стройная экзальтированная деловитая блондинка без возраста, и модный стильный брутал – этакий Дэвид Бэкхем шатеном – часы, очки, бородка… Нарядные как на первом свидании – пожизненный конфетно-букетный период! Красивые, приятные, интеллигентные люди. Очень ухоженные и устроенные. Барби и Кен. Облицованная отчужденность, когда никто больше и не нужен. Никто… У них – своя сказка. И правда, странные формы бывают у любви.
А ему – всегда приходилось подождать и понадеяться на внимание, в очереди за этими двумя друг к другу. Взрослый, да? И всегда был?
Мальчик и тогда был предоставлен сам себе, и немного – нянькой родителям.
А потом нашел свою «стаю». Подхватило течением, и понесло. Благо, что хоть, похоже, хорошим течением…
Хотя… как знать?
Разве он в состоянии объективно оценивать их? Разве мы способны быть до конца объективны к своим создателям?
– Все понятно.
– А мне – все еще нет. – освоился он.
Но она знала, что нельзя копать без запроса. Когда-нибудь они еще непременно встретятся, профессиональное чутье не обманывает. А пока:
Ну ок, для закрепления:
– Небольшой блиц на закуску…
– Давайте.
– Первое эротическое переживание?
– Лет в 5 я показывал девочке писюн. Она мне тоже что-то пыталась показать, но я не понял что там интересного. Ничего же нету… – шкодно пожал плечами гость… – Но девочке я нравился!
Невольная усмешка импульсом пробежала меж собеседниками…
– Первый поцелуй?
– Девочка на меня налетала во втором, кажется, классе. Я сопротивлялся, но со временем – сдался…
Ну же…
– Первая фантазия?
– Хз… Орнелла Мутти из «Укрощения строптивого». Бабушка этот фильм очень любила.
– Сюжет самого запоминающегося фильма для взрослых?
– Ххах! Назар со своей подружкой зажигают в нашем опустевшем вечернем танцзале! У нее были отличные ноги, а белье…
– Собственный первый опыт?
– Валя. Бывшая почти гражданская жена. Начиналось все ооочень красиво.
Нет, ну хоть что-то где-то??
– Финал. Блиц-блиц. Представь пенис.
– Ок…
– Чей представил?
– Ну… свой…
«Ну все. Свободен…»
– Я сдаюсь. Диагноз надо? – немного даже развеселившись, она прониклась симпатией к этому фактурному рекламному образцу. Он отвечал ей тем же, все уже сам для себя успев понять.
– Обязательно. – ослепительно улыбался подопечный…
– Вот как хочешь, не вижу выраженных сексуальных девиаций. Вижу прогрессирующую форму самовлюбленности, не без этого. Такой диагноз устроит?
Впрочем, еще она распознала изрядную подверженность влиянию. Но говорить не стала – это «отдельная история». А может, перерастет. Не глупый ведь. Да и какие его годы.
Хотя?… Но только это – другая работа. А он – больше не придет. Не завтра.
А если б он спросил рекомендаций, она б посоветовала… а скорее – пожелала бы ему… сложных задач. С таким-то потенциалом…
* * *
* * Или…
На выходе его довольного и просветлевшего подхватил на машине неожиданно встревоженный Сашка. И рассказал, что случилось буквально только что. Почему он – вдруг один, и куда им срочно надо к Никитке.
Нечто такое, что они вроде как знали, догадывались, но готовы совершенно не были. А уж как – он-то сам?
Что-то такое, что мгновенно обесценило и обнулило все его, Женины исповеди. Вместе с работой специалистов – мозгоправов.
Нечто действительно важное. Они помчались вслед – чтоб быть рядом.
Теперь никто из них не вздумал бы тревожиться за себя. Теперь их беспокоило кое-что поважнее: состояние друга.
И здоровье еще одного человека. По имени Логинов Кирилл Андреевич.
Как по-новому зазвучало теперь это имя.
* * * Вот и все.
Той же ночью Женя с друзьями сидел на балконе, прям на полу на старом матраце, непривычно растрепанный, неряшливо обмотанный в плед, хоть всё ещё всё такой-же фотогеничный в профиль со своим живописным подбородком, как советское черно-белое фото «в 3 четверти».
и задумчиво смотрел на звездное прозрачное небо.
Думал, как странно жизнь высвечивает одно и то же – по разному. И как все способно меняться в одночасье. Даже отношение к вроде бы понятному, оборачивая задавая одно и то же по-новому… Как жизнь задает вопросы, подкидывает задачки, а потом – ответы.
– О чем задумался, Златик? – прикурил рядом Назар. Хотя это Жене, наоборот, в пору было задавать этот вопрос – ему.
Прозвище "Злат" появилось у Женьки, когда он лет в 16-17 пошёл участвовать командой с учителями в каком то соревновании, но внезапно стал вместе с тем победителем в личном зачёте. Опытные друзья, уступившие ему, но и не помышлявшие соревноваться между собой, неуязвимые в самооценках и уже изрядно принявшие мальца в «своиии», восприняли это на ура, без тени задетой гордости. Искренне радовались его медальке, далекие от ревностных дележек, и с гордостью почти родительской пару раз обронили растерянному и смущенному, почти виноватому в своей бесподобности – утешительное "наш Златик". Так и приклеилось, как символ сохранения части целого "сплава' – тандема. Женя – звучало для него как-то куцо, Евгений в простонародье – чересчур пафосно. К тому же Назар спокойно делил себя на 2 полноценных имени. А в раннюю пору Женя снимал со старшего друга творческие приемчики. Ну, давно…
Женино прозвище, выросшее до порой полноценного приколюшного " Злат", именем так и не не стало, да и до никнейма или творческого псевдонима толком не доросло, так и оставшись кличкой для близкого круга. Но довольно бережно-уважительной, символизирующей ценность этой части группы без тени сравнений.
Так что теперь человек с всегда строгим, официальным, почти академичным серо-русым обликом и типажом охотно откликался на солнечно-золотистые обобщения. Которые никак не конфликтовали с его сдержанно-минималистичной «хай-тек»-природной, и, хоть и припрятанной за достоинством и пафосом, скромностью и простотой. Он просто привык и не вникал. И знал, что в этом обращении друзей не было ни тени глумливости или издевки, просто – своё. Своя гравитация.
Иногда Злат" звучало как "Слад", и какие бы сахарные оттенки в этом ни улавливали посторонние, но для своих это звучало больше знаком качества человека в работе и любом участии. Про то, что у человека – все слаженно, ладится и в ладу. Его почти эзотерическая способность попадать в любой контекст и добавлять «завершенности, последнего штриха» всему, замечалась невооруженным взглядом, делая его всегда уместным дополнением, склеивающим самые смелые идеи. Любой степени неожиданности или разобщенности.
Саша же, оставшийся со своим паспортным именем наедине, нисколько не переживал. Ему – хватало. В Саше было столько Саши, что никак не раздробить на фрагменты.
– Да так. Смотрю в небо… – ответил младший… братик.
– Вдруг там кто-то живет? – ухмыльнулся тут же подоспевший куражный прагматик и циник Сашка. Он в растянутой майке-«алкоголичке» поверх выбивающейся из-под нее к шее «шерсти», небрежно облокотился на распахнутое окно, и кивнул вверх: – Хочешь с ними познакомиться?
Женя задумался… И с присущей ему серьезностью и обстоятельностью покачал головой.
– Не спросонья.
Парни вдруг взорвались общим хоровым хохотом – снимающим всякую усталость – таким, каким встречали все странные ситуации, в которые попадали регулярно. Так Женя нечаянно подвел итог этому дню и нежданно-долгожданным новостям. Он всегда чувствовал себя здесь – семьей, но как сейчас – еще никогда прежде. Посвященный…
* * *
– Ты – такой спокойный… – почти восторженно и чуть тревожно вглядывался Женя в друга тогда, силясь понять, что тот чувствует. Разгадать эту философскую безмятежность.
– Старается не переживать. По пустякам. – как всегда пришел на подмогу «стена» – Саня.
– Думаешь, пустяки? – нахмурился Женя, как обычно ничего не утверждая.
– Пустяки или не пустяки – решит только время. И нам откроет. Когда нужно. – успокоил всех тот, кого пытались успокоить все.
* * * * И еще
