И мое мнение об игре г. Каратыгина

Холодная, основанная на внешнем эффекте и отделке игра Каратыгина воспринималась передовыми кругами русского общества, как выражение антиреалистических тенденций в русском искусстве. Каратыгин недаром был одним из лучших интерпретаторов патетических пьес Кукольника Полевого, Ободовского. Герцен писал, что тонкое реалистическое искусство Мочалова и особенно Щепкина было мало похоже на Каратыгина, «этого лейб-гвардейского трагика, далеко не бесталанного, но у которого все было до того заучено, выштудировано и приведено в строй, что он по темпам закипал страстью, знал церемониальный марш отчаяния и, правильно убивши, как надобно, мастерски делал на погребение. Каратыгин удивительно шел николаевскому времени и военной столице его» (Там же, стр. 775).

В мае 1833 года Каратыгин и его жена гастролировали в Москве. Их приезд вызвал бурную полемику на страницах «Молвы» (1833, №№ 44–48, 52–58, 60–61). Некто П. Щ. (псевдоним до сих пор не раскрыт) в цикле замечательных статей, напечатанных в «Молве» в виде «Писем в Петербург», высказался против Каратыгина. С. П. Шевырев не замедлил выступить в защиту своего любимого актера со статьей «Об игре г. Каратыгина и об игре г-жи Каратыгиной» («Молва», 1833, № 50). В этой и в ряде других своих тяжеловесных и педантических статей Шевырев отрицал возможность сближения театра с жизнью. «Положим, – иронически заявлял Шевырев, – что драма и жизнь то же. Итак, актер в своей игре выставляет нам нашу жизнь, наши действия. Но ведь мы живем, жизнь наша, стало, мы все годимся в актеры, стало быть, более или менее есть у всех дар сценический». Если театр и жизнь решительно одно и то же, то, стало быть, театр, по его мнению, не нужен. При помощи этих неуклюжих софизмов Шевырев пытался бороться с сторонниками Мочалова.

Когда в 1835 году повторные гастроли в Москве четы Каратыгиных снова возбудили старый спор, Белинский выступил со статьей «И мое мнение об игре г. Каратыгина», в которой решительно заявляет, что в русском искусстве уже сложились два взаимно исключающих типа художника: с одной стороны Гоголь, Щепкин, Мочалов; с другой – Марлинский, Каратыгин, Кукольник. Историческая правота, по его изумительному прозрению, на стороне первых. Таким образом узко театральный спор Белинский расширил до пределов вопроса о путях развития всей русской художественной культуры. При этом Белинский подчеркивает «плебейский» характер нового искусства. Тем самым он с гениальной проницательностью устанавливает связь реализма с новыми, еще только нарождающимися прогрессивными общественными силами.

Сноски

1

За и против. – Ред.

2

Я здесь разумею одни смешные или уже слишком посредственные роли и не говорю о ролях высшей художественной комедии, в которой актер непременно должен понять автора, чтобы успеть. Доказательством этого может служить игра г. Щепкина в «Венецианском купце» и «Матросе», где нет чисто высокого и где много комического, но где при всем том совсем не до смеха. То же доказывает его же игра в чисто комической роли Фамусова, в которой актер глубоко понял поэта, и, несмотря на свою от него зависимость, сам является творцом{11}.

Комментарии

1

Впервые Каратыгины посетили Москву в мае 1833 года.

2

Статьи П. Щ. и ответы Шевырева и Павлова (или Мельгунова) появились в 1833 году в «Молве», №№ 44, 45, 46, 47, 48, 50, 52, 54, 56, 57.

3

Новые статьи П. Щ. «Письма к г. издателю «Телескопа» напечатаны Белинским в «Молве», 1835, №№ 16, 17, 19.

4

«Прародительница» – трагедия Грильпарцера в переводе Ободовского; «Торквато Тассо» – Кукольника.

5

В понимании Белинского «идеал» означает то же, что и «тип».

6

К этому месту Надеждин сделал примечание: «К сожалению, это нередко становится день ото дня все реже и реже. О г. Мочалове должно теперь говорить часто уже в прошедшем или даже в давнопрошедшем времени».

7

В обзоре «Русской литературы 1844 г.» Белинский выскажется более резко о пьесе Хомякова «Ермак». Он назовет ее «совершенно классической трагедией вроде трагедии Расина: в ней казаки похожи на немецких буршей, а сам Ермак – живая карикатура Карла Моора». Эта резкость, впрочем, вполне заслуженная Хомяковым, объясняется тем, что Белинский в то время вел острую борьбу с славянофилами.

8

Н. Станкевич, бывший ранее поклонником Каратыгина, писал 26 апреля 1835 года своему другу Я. М. Неверову из Москвы в Петербург: «Каратыгин здесь! Душа моя, сердись, не сердись, а он стал вдвое хуже прежнего: делает фарсы, ревет…» («Переписка», 1914, стр. 319).

9

Надеждин сделал примечание: «Тальма восхищал своею игрою не в одних классических французских трагедиях».

10

Гай Марий (155–86 до н. э.) – римский полководец и политический деятель последнего периода республики, сын крестьянина.

11

Белинский с первых же спектаклей высоко оценил М. С. Щепкина, с которым впоследствии находился в самых дружественных отношениях. В статье «Мочалов в роли Гамлета» он писал: «Если наша публика недооценила Щепкина в роли Полония, то этому есть две причины: первая – ее внимание было поглощено только Гамлетом, вторая – она видела в игре Щепкина только смешное, комическое, а не развитие характера, которое было торжеством сценического искусства». О постановке «Венецианского купца» писала «Молва» (1835, № 4, стр. 61–67).