скачать книгу бесплатно
Оставив гостей, хозяйка прошла в заставленный припасами коридорчик и прислушалась.
– Хорошо, что крюк сделали, – усталый голос мужчины был исполнен благодушия и довольства. – Я тебе говорил, кто прямо ходит – в поле ночует.
– Угу, – задумчиво согласилась женщина, до того не проронившая ни слова.
– Дейри, ты первая! – распорядился гость. Петля на двери в уборную привычно заскрежетала.
Гадая, что приготовить, хозяйка завязала фартук. Слишком туго – верхняя тесёмка впилась в свежую ссадину на шее. Завозившись с узлом, старуха рассыпала принесённую корзину. Так и быть, сварю грибной суп!
Женщина мылась недолго, но, выйдя из уборной, в кухню не зашла.
«Вроде как на сундук села и не шелохнётся. Остерегается чего-то… Или задумалась? Ну-ка, о чём? Заколку обронила, найти не можешь? Так тебе и надо, растяпа!»
Стряпня спорилась. Приправы и травки ловко сыпались в варево. Через четверть часа заглянул выбритый, оттого помолодевший, мужчина. Голый по пояс, поджарый и жилистый.
– Хозяюшка, а где постираться можно? – Гость зачёсывал спутавшиеся волосы назад, открыв шрам на лбу.
– Найдёшь бадью у колодца, там и постираешься. Только грязь свою в яму возле забора слей…
За окном стемнело. Старуха зажгла лампаду, потом, охая, слазила в погреб за сметаной. А когда по кухне разлился густой аромат, хозяйка зачерпнула суп треснувшей поварёшкой и порадовалась за вкус. Не забыла искусство поварское!
Застелив стол узорной скатертью, старуха расставила и наполнила плошки, затем достала с хлипких полок ворох разноцветных склянок. Придирчиво осмотрела каждую и накапала в одну тарелку синей воды, в другую – лазурной.
«Вот и всё, можно трапезничать! Осталось кликнуть гостей и усадить каждого на своё место…»
…
– Хватит, хватит! Дальше не пущу, – Лаэлин, похоже, пришлось сильно постараться, чтобы высвободить руку. Она тёрла кулак и усмехалась. – А ты прыткий!
– Что вы со мной сделали? – ёрзая на враз ставшей неудобной скамье, я прислушивался к внутренним ощущениям, и никак не мог в них разобраться. Но я явно перешёл на новый уровень: научился считывать с людей!
– Поживёшь – увидишь… – старуха снова ощерилась жуткой улыбкой. – Я должок вернула, и хватит. Чтобы духу вашего с утра тут не было!
5
– Не будь твоей идиотской прогулки по лесам, мы бы доплыли одним кораблём, и нас встретили!
– Зато Ригу с окрестностями посмотрели, – я старался отвечать спокойно, но это бесило друга ещё сильнее.
– Насладился просмотром? Теперь наслаждайся прелестями портовой гостиницы! – Необычайно раздражённый Плут хлопнул дверью своего номера, от такого обращения всхлипнувшей и согнувшейся пополам. После вынужденного безделья на корабле друг явно стремился на бал. Ну, по крайней мере, на танцы. С девушками.
Вздохнув с облегчением (уж больно надоело его нытьё), я с минуту повозился с замком, зашёл в номер и задвинул засов. Наконец-то один! И, главное, никакой качки – на пути в Крепь штормило, не переставая. Наскоро раздевшись и распихав вещи, я встал перед куцым занюханным зеркалом в уборной.
– Перед тем как лезть в глаза – помой руки! – пришлось возмутиться самому себе.
Сделав пять глубоких вдохов, я унял дрожь нетерпения, и уже спокойно принялся за дело. Сняв серые кружочки линз, выполненные по спецзаказу (мне даже не сказали, кто мастер!), я долго и внимательно изучал отражение своих глаз, словно открывая их заново. Да, тот же фиолетовый оттенок!
Никто, запомни, никто не должен знать о цвете твоих глаз! Вот теперь вдалбливаемый с младенчества запрет перестал казаться бессмысленным. Загадка настоящих родителей, не дававшая покоя всё детство, и притупившаяся только в последнее время, снова манила за собой! Только не спеши, не торопись, надо собрать побольше фактов!
Тщательно вымыв линзы – настоящее произведение искусства (не раздражают глаз, можно не снимать неделями), – я снова надел их и вернулся в комнату.
Сев на видавшую виды скрипучую кровать, я аккуратно выложил на обшарпанную табуретку свои сокровища: набор для Ритуала и футляр, куда я складывал найденное, вроде кубика. Заколка тоже была в нём. Невзрачная, без единого украшения, как раз для долгого похода.
Теперь я с сомнением вертел её в руках и спрашивал себя: как всё случилось так просто? Мне ПРОСТО захотелось, чтобы она оказалась на кухонной полке, заставленной всякой всячиной, я ПРОСТО засунул с утра туда свой нос, и ПРОСТО взял. Но умных ответов не находилось, так что я сжал заколку и просто выпил двадцать пять капель…
…
Берег вырастал дюнами из моря и уходил на север.
– Где-то там я его и нашёл…
– Кого?
– Что! Свой счастливый кубик…
Песок, тихо шурша, неторопливо утекал меж пальцев, и рука Игоря погружалась в нагретую дюну снова. Лето, разжав тугую хватку облаков, однодневным цветком распустилось над путниками.
– Тогда тоже был шторм. Погода здесь, конечно… Мы гостям всегда говорили: «Не нравится наша погода – подождите полчаса, она изменится». И что бы за окном ни было, при первой возможности ехали на косу.
Ветер в тот день дул прямо с моря и больно сёк песком. Убежишь от уколов, заляжешь за авандюну и смотришь на воду как из амбразуры. А она бурунами ходит – какими нужно, не сильными и не слабыми, в самый раз. Будь волны чуть повыше – купаться уже нельзя. Отлежишься, согреешься, и летишь вниз по отвесному склону, поднимая за собой шлейф. Потом против ветра чешешь, лицо рукой прикрыв. И вот оно – блаженство!
Сначала зябко, потом окунёт пару раз, и всё забываешь, в азарте ловя волны. Самый шик – прокатиться на гребне метров тридцать, пока не стряхнёт в пенный бурун и не перекрутит во все стороны, да так, что где верх, где низ забудешь. И кувыркаешься не меньше часа, пока вода из ушей не польётся. Затем на дюне, чтобы не замёрзнуть, песок роешь да дома-замки лепишь. Вот я и нарыл… Нащупал что-то, в кулак зажал, вытащил – а там!
Игорь помолчал, заново переживая находку.
– Есть у нас камушек такой – янтарь называется. Не камушек даже, смола застывшая – красивая очень, цвета от молочно-белого до почти чёрного. Найти его совсем не редкость, но вот такой…
Был он совсем как игральная кость, только вместо точек символы разные – единорог, гидра, пегас… Янтарик сам жёлтый, с белыми прожилками, а внутри – муравей застывший. С усиками. Спрятал я кубик сразу – чтобы братья двоюродные не увидели, а то начнётся «Уступи младшему!» И родителям не показывал. Позже сказал, что купил. Или выменял?
Стал кубик моей тайной. До сих пор помню детский восторг: у меня одного такой! Взрослые уйдут – я сразу играть с ним, загадывать, что выпадет. Или на солнце сквозь янтарик смотрю, как усач на свету оживает. Под лучи положишь, аж искрится! А когда сложные задачки решал, катал в руке. Но ведь помогало! Только странность была: чем труднее вопрос, тем холоднее казался кубик. В общем, захотел я, чтобы янтарик всегда был рядом. Проделал аккуратно дырочку, шнурок вставил, и на шею повесил. С тех пор руку под одежду сунешь, и вот он – тут как тут!
А счастливым я его назвал, потому что кубик однажды мне жизнь спас.
Дейри повернула голову и посмотрела с любопытством.
– Стояли у нас на окраинах города отголоски прошлых войн. Форты-крепости – истерзанные, полуживые, таинственные. Пятиметровые кирпичные стены, а сверху ковёр из живой зелени, для маскировки. Вокруг ров: на дне острые камни, битые бутылки, а около стен глубина по колено.
Мы пацанами любили по этим фортам лазать – в войну играть. Ну, и как-то раз после боёв решил я по крепости прогуляться. Дело было осенью, после дождя – грязь, слякоть кругом. Упарились, правда, пока воевали, поэтому куртка нараспашку, а руки в карманах – привычка такая была дурацкая. Иду, под ноги смотрю, и вдруг вижу – кубик-то обычно под свитером сидел, а тут наружу выбился. Заправил на место, куртку застегнул и пошёл дальше. Пару шагов сделал, на листья упавшие встал, поскользнулся и полетел в ров…
Спас меня бордюр на стене, в который я и вцепился. Крепко вцепился. Вишу на руках, а кладка кирпичная на уровне глаз заканчивается – далеко ещё лететь. Тогда я и закричал. Громко. Вся ватага сбежалась – вытянули с горем пополам. Если бы не кубик, так и упал бы в ров, как бревно – с руками в карманах.
Игорь вздохнул.
– Вскоре после этого захотел он меня покинуть. Это я сейчас так думаю, тогда-то и в голову не пришло. Хорошо помню: возвращались с косы, дошли до дороги, и я заволновался. Рукой по груди похлопал – точно, нет! Вещи все перетряхнул и побежал обратно. На прогалине, где от ветра прятались, каждую крупинку песка просеял. И нашёл – под корягу сиротливо забился мой кубик. Радость меня тогда переполнила необычайная – словно кто-то близкий тяжело болел и выздоровел внезапно. А потом… Потом я повзрослел – интересы новые появились, дел куча – и перестал янтарик с собой таскать. Брал, только когда сложный выбор приходилось делать…
– И где он теперь? – заинтересовалась Дейри.
Игорь нахмурился, пожал плечами и посмотрел на руку.
– В один день не нашёл, сколько ни искал. И почему-то мне кажется, что теперь он лежит среди песчинок и ждёт, кому ещё понадобится его помощь… А у меня осталась привычка янтарики перебирать.
– По-моему, кубик совсем ни при чём, – задумчиво сказала Дейри.
– Ни при чём… Мне так говорили, – голос мужчины стал чуть слышным. – Но он ведь спас меня и сейчас! Одного не пойму – отверстие-то лично я сверлил…
Игорь достал янтарики и принялся катать на ладони, глядя на волны.
– Странно как-то. Мне всегда нравилось бывать тут. Именно здесь охватывало потрясающее ощущение, что ты один во всём мире, и в то же время един с ним. Сейчас же словно изморозь между мной и тем, что когда-то приносило радость, – Игорь по-прежнему не сводил глаз с моря. – Будто меня и вправду пронизывает холод. Если внимательно прислушаться, я услышу его пульс…
…
Разбудил меня стук в дверь, похоже, я вырубился сразу после ритуала. На пороге стоял хмурый Плут со свёртком в руках:
– Пока ты дрых, я кое-что разузнал, – красные глаза друга враз стёрли всё накопившееся от его нытья раздражение. – В отличие от мозгов набекрень, детей у Дейри никогда не было!
Я пошатнулся и крепко вцепился в дверной косяк. Плут тем временем сунул свёрток мне в свободную руку и продолжил, хотя я уже особо не слушал.
– Вот карта, на ней крестик, где жил Адальберт. И вообще, на что тебе дались эти призраки прошлого! О будущем своём думать надо! Стер вот взялась познакомить нас с интересными людьми. Выходим через час!
Дверь захлопнулась.
Я плюхнулся на кровать, машинально вертя в руках карту. Сердце гулко стучало. Этого не может быть! А как же мои глаза? Нет, нет, я должен всё выяснить!
Взгляд сам собой сфокусировался на едва заметном крестике, нарисованным карандашом поверх зелёного пятна Приозёрного леса. Начнём, пожалуй, отсюда…
Стоп, я же не поддаюсь импульсам! Я ведь не Плут! Всему своё время…
Чёрт! Зуд желания пожирал мою волю. Уйти или остаться? Ждать Плута или мчаться выяснять, что случилось у Адальберта?! Я вскочил и заходил из угла в угол тесного номера. Как принять решение, когда ты не можешь его принять?
Жребий! Надо бросить жребий! Пусть дело решит случай!
Кубик! Да, кубик!
Янтарь, холодя ладонь, лёг в руку. Задышалось сразу легче. Осталось выбрать стороны – какая за что. Пусть многоголовая змея, два черепа и дракон будут за «остаться», а полулев-полуорёл, единорог и крылатый конь за «уйти».
Я подкинул кубик и, смотря за его вращением, подумал, что рисунок стремящегося ввысь коня кажется наиболее красивым из всех. Он мне определённо нравился, так и тянуло взглянуть на него ещё раз. Просто посмотреть…
Кубик звонко врезался в столешницу и запрыгал к краю. Но не докатился. Остановился, готовя на верхней грани к взлёту крылатого скакуна.
6
Пещера казалась – и была – давно покинутой. Но вполне подходила для убежища безумца, каким легенды описывали Адальберта, не жалея красок и высокопарностей.
Определённо чудное местечко! Превосходный лабиринт с огромным количеством замечательных тёмных закоулков, где я мог использовать ночное зрение на всю катушку, а ориентироваться помогала натренированная шишка направления. И просто кладезь для историков – кругом полно бесхозных (и очень старинных) предметов утвари, порядком запылённых.
Вот только как выбрать нужную вещь, которая бы показала желанные картины прошлого? Что могло быть свидетелем схватки Древнего с Адальбертом?
Метод проб и ошибок не годится никак. Снова использовать кубик? Почему бы и нет? Только нужно собрать шесть предметов.
И я отправился бродить по мрачным коридорам, в тишине, случайно нарушаемой оглушительным стуком разбрасываемых вещей. Каждую находку я придирчиво осматривал, гадая, подойдёт или нет, и изредка, старательно сдув пыль, распихивал по карманам рюкзака.
Спустя часа полтора я набрал необходимое количество, и больше сдерживаться не смог. Выложив изрядно потрёпанные предметы в ряд, я мысленно назначил каждому символ, достал кубик и торопливо бросил на гранитный пол. На этот раз выпал единорог, обозначавший помятую с двух боков горелку, ржавую местами до трухи.
Ну, что ж, горелка так горелка! Теперь бы ещё куда-нибудь примоститься для свидания с Белой Невестой. Принимая снадобье, я очень надеялся, что вторая попытка не потребуется, а то как бы не пришлось обживать пещеру заново…
…
Тоненький, с синевой внутри, огонёк светил ровно. Ветер остался за поворотом и не тревожил пламя. Тепла от горелки хватало на полметра, а дальше от сырого холода не спасал и обжигающий чай.
Котелок снова закипел. Игорь долил кружку и передал Дейри.
– Совсем плохо?
– Тошнит и голова кружится, – отдёрнув руку, женщина подула на пальцы.
– Кружится… Может, из-за погоды? – Игорь налил себе и осторожно пригубил. – Вон какой буран!
– Да, буран, – прижав кружку к животу, Дейри наклонилась к огню. – Занесла нелёгкая. Не будь его, ни за что бы в эти пещеры не сунулась!
– Почему?
– Места гиблые. Дурной славой пользуются.
– Иногда дурная слава – хорошая защита, – Игорь сделал глоток побольше, и добавил в чай кусок сахара.
– Может, и так… – женщина пожала плечами. – Где-то мы сбились с пути, причём давно. На восток слишком забрали.
– И что посоветуешь? – Древний теребил прядь на темени. Волосы его отросли, и, немытые, топорщились по бокам.
– Что, что! Убираться отсюда! Что тут ещё можно посоветовать!
– Совет хорош. Только в данный момент, к сожалению, невыполним, – мужчина завернул около виска локон, затем стал приглаживать кудри за ухо. – Признаться, и сам пещеры недолюбливаю…
Разговор иссяк. Допивая чай, Игорь оглядывал призрачные грязно-белые стены. На высоте человеческого роста, после тонкой серой прожилки, они становились сочно-багровыми, угрожающими даже в тусклом свете. Неестественно прямые углы и гладкая поверхность породы выдавали искусственное происхождение пещеры.
Насмотревшись, мужчина надел вязаную шапочку, зевнул и потёр глаза.
– Горелки надолго хватит? – Свернув плащ, Древний положил его под голову, и, не раздеваясь, вытянулся на спальнике.
– Если поменьше сделать, то до утра. Но разумнее выключить.
– Угу, – Игоря уже сморило.
Дейри погасила горелку, и легла, обняв рюкзак.
…
Чуткий сон Древнего нарушил лёгкий шорох. Не шевелясь и задержав дыхание, мужчина вгляделся в нависшую над ним чёрную тень. Уловив движение, Игорь выхватил плащ, швырнул его поверх призрака, вскочил и ударил головой в корпус. Противник вскрикнул и исчез в густой тьме.