скачать книгу бесплатно
Побочные эффекты
Анна Беляева
Иван Царев – талантливый музыкант и исполнитель, находящийся в самом начале своего творческого пути, встречает необычного человека, предлагающего ему с помощью особенного дара получить все, чего молодой человек желает на свое творческом пути. Но никакие щедрые дары не обходятся без дорогих платежей. Что выиграет и что проиграет юный артист? Какие уроки влечет из своего пути?
Анна Беляева
Побочные эффекты
Ванька Царь
За окнами вечерело. На город опускался октябрьский сумрак. Молодой человек в тамбуре электрички мягко покачивался в такт колебанию пола под ногами в ожидании скорого места очередной стрелки.
Ивану Николаевичу Цареву или проще Ваньке Царю было две недели до семнадцати лет и, пожалуй, жизнь его молодую залихватскую надо бы признать успешной. Девятилетку Ваня закончил не шатко не валко, однако ж с аттестатом об общем среднем образовании. И даже не худшим в школе. Зато в музыкалке тем же годом выпустился с золотой медалью по классу баяна с самыми наилучшими рекомендациями и пожеланиями педагогического состава продолжать, непременно продолжать карьеру. Пожелания педагогов никак не расходились с видением дальнейшей судьбы и самим Иваном, нигде, кроме цены молодой человек себя не видел.
Растрепав короткие рыжие волосы, мальчик пошел к родителям и заявил, что решение принял: идти в десятый класс не намерен, будет поступать в музыкальное училище. За окном тогда только начинал вступать в свои права март месяц, до аттестатов и медалей было еще идти и сдавать экзамены. Мама с папой попробовали спустить на тормозах вопрос. У их отпрыска был другой план.
В перестуке колес на стрелках слышалась мелкая дробь торопливых секунд. Когда-нибудь он напишет об этом песню. Про себя. У него все про себя. Людям нравится.
Открылась дверь из вагона и в тамбур выкатился мужчина лет тридцати пяти с гитарой и тоненькой девушкой, болтавшимися позади.
–Привет, Ванек!– кивнул парню.– Мы закончили, можешь окучивать делянку.
Иван пожал протянутую руку, отвечая:
– Остановку пропущу, а то они будут ломиться, толкаться. А потом пойду. Как там?
– Как там, Марусь?– поинтересовался у девчонки сзади гитарист.
– Да так себе,– махнула та рукой.– Бать, тебе бы уже вон, как у Ванька, обзавестись техникой!
Батя, который ровно никаким отцом Марусе не приходился, да и вообще никем не приходился, поморщился:
– Не люблю я эти навороты. Гитара – это инструмент. Это правда жизни! А вот его музыка в коробке…
В общем, у всех своя правда.
У родителей Ваньки, надо сказать, тоже своя правда была: они хотели, чтобы парень оставался под присмотром. Ладно уж, творец и деятель искусств, так пусть хоть до совершеннолетия живет дома. В общем, Кемеровское музучилище тебе, Ванча, а дальше, хоть в Ла Скала на стажировку, но только, когда станешь нормальным, взрослым парнем.
И не появись пред ясные очи матушки Андрей Исаакович, которого нашли, чтобы подготовить оболтуса к вступительным испытаниям, так бы и зачах у себя Иван. Наставник же послушал, посмотрел, поспрашивал о планах, да и пошел увещевать мам-папу, что мальца надо отправлять хотя бы в Новосибирск. Грех мариновать талант в их заведении.
– Вы поймите, это же начало карьеры,– убеждал он встревоженную мать.– Кто здесь увидит вашего Ваньку? А там есть шанс, что оценят и дальше в консерваторию дорога будет не в пример проще!
– Вы еще в Москву нам велите его отправить!– поежился папа Вани.
– В Москву,– загорелся педагог,– это идеально, но вы же тоже понимаете, я настаивать не буду, деньги-то совсем другие на жизнь в Москве нужны.
На столицу, конечно, не сподвигли, но шаг сделали. Так в начале лета прошлого года Иван Царев и попал в Новосибирск. Хлопал глазами, как ребенок, впитывая в себя огромный живой город. Слушал ритм его движения и улыбался. Он был создан для скорости. И здесь она была выше, чем дома.
Его педагог по вокалу теперь каждый раз Ване говорит, что взяли именно за улыбку. Правду сказать, он, конечно, слегка налажал на испытаниях, но не так, чтобы уж совсем. По баяну прошел без вопросов, а вот на желаемый эстрадный вокал – почти не попал. То есть, на самом деле, и не попал. Список заполнился за два человека до него. Махнул рукой, стоя у стенда с принятыми. Баян – тоже хорошо.
Двери вагона зашипели, привычно уже для этого состава раскрылись только на одну половину. Батя и Маруся пошли на выход.
– А вы чего тут-то? Ехали б уже до дома?– удивился Ваня.
– Да не, мы сейчас перепрыгнем и еще прокатимся до Академа, а там перепрыгнем на последнюю и вернемся,– пояснил гитарист, соскакивая на низкую платформу.– Жиденько у нас что-то.
Девушке своей даже руки не подал, но она и не просила, спрыгнула следом ловкой козочкой.
Народ медленно вытекал из раскрытых дверей электрички. Мимо Вани прошмыгнула пара веселых девчонок, кажется, студенток, не прекращавших трещать о своих девичьих заботах. Выгрузилась усталая женщина с увесистой сумкой на плече, мужчина с непоседливым псом вышел следом.
Вся суета была вечерней, привычной. Ванька уже почти год, ладно, немногим меньше, ходил по электричкам, подрабатывая к стипендии. Хватало не только на молодежные радости, но и на улучшение технической базы. Начинал с баяном, теперь вот купил переносную музыкальную установку. Не особенно дорогую, но вполне хорошую. Уж для нетребовательной публики, курсирующей от работы до дома и обратно в общественном транспорте – точно.
Снова застучали колеса, состав потянулся к следующей станции, простаивать смысла не было. Молодой человек открыл двери, ведущие из тамбура в вагон, и зашел, встав в начале прохода.
Он долго думал, как именно объявлять себя и стоит ли. По факту решил, что можно просто включать музыку, петь, а после обносить народ “шляпой”. Так и работал.
Между прочим, не хуже прочим работа, знаете ли. И отлично позволяла развиваться в непростых условиях “реальной жизни”. Для певца эстрадного жанра необходимо уметь привлекать публику, не отвлекаясь на мелочи жизни. Раньше для такого шли в рестораны работать между столиками. Ваньку брать не очень хотели, несовершеннолетний. В электричках всем было плевать на его возраст. Да и вход проще. Куда уж и впрямь проще: купи проездной и с утра до вечера публика – твоя. Ну, если бригада контролеров человеческая, а не зашуганные проверкой.
“Оглянись, незнакомый прохожий, мне твой взгляд неподкупный знаком…” Ну, а на что вы рассчитывали? Публика хочет то, что знает и любит. А эта песня сложная – значит, дополнительно можно поработать над переходами.
Иван пел, чуть настороженно вслушиваясь в собственный голос. Вот сейчас будет переход на октаву, и тут лишь бы не засбоить. Не сорваться. Высоко, тяжело. Вагон болтает. “Первый тайм мы уже отыграли…” Он бы выдохнул, но тут и выдохнуть негде.
И все-таки, даже когда весь уходишь в работу, в контроль голоса, в тело, все равно чувствуешь, взял ли публику. Ваня чувствовал: сегодня получилось: вагон замер. Слушал. нет, как ни крути, а это лучше ресторана, честнее, может быть даже. Толпа замученных, погруженных в свои заботы людей, совсем непраздных. И тут музыка! невольно улыбнулся, представив, как у кого-то стало хорошо на сердце.
Не зачерствел еще Ваня Царев, не научился относиться ко всему так, будто ему безразлично. Радовался, и своим успехам и талантам, и тому, что мог их донести до нуждающихся. Вот, даже аплодисменты сорвал. Ну, приятно же! Очень приятно!
Вместо расхожего атрибута,шляпы, у Ваньки была хозяйственная сумка. А какая разница? Собрал по вагону в шопер, переложил в тамбуре в карманы. И снова в бой в следующем вагоне.
Вышел за двери, провел подготовительные к следующем выходу на “эстраду” мероприятия. переждал очередную остановку. И пошел дальше.
Мама с папой, конечно, не думали, что сын будет “по электричкам побираться”. Он и сам так не думал, но старшие товарищи в училище объяснили, что дураком быть не надо, надо честно трудиться и честно зарабатывать. Им, очевидно, просто нужен был клавишник, и Ванька с его баяном и умными пальцами подходил замечательно. Сбили двадцатилетние оболтусы мальца с панталыку, но он и не жаловался. Когда стипендия – голубиные слезы, а подработка полстипендии в день, сам начнешь бегать по вагонам.
Вся их команда этим годом выпустилась из училища, остался один баянист. попробовал собрать новый состав, но не организатор он, вольная птаха. Одному оказалось проще и спокойнее. Так и курсирует уже месяц. Поменял баян на установку. Будто оркестр с собой возишь.
Еще один проход, потом доедет до своей станции, доберется до съемной квартиры. сосчитает прибыль. И можно спать ложиться. Завтра выходной, так что к занятиям готовиться не обязательно.
Первый курс Ванька прожил в общаге. особенных неудобств не испытывал, а в этом году стал снимать. Все из-за купленной установки. За баян не особенно переживал, оставлял в комнате. Кому он нужен, а тут понял, что и замки хлипкие, и соседи любопытные, так и норовят пальцами в какую-нибудь кнопку ткнуть. А главное – жалко, дорогая установка. Для Вани – дорогая. В общем, решил жить сам себе хозяином. теперь не зашикуешь, зато спокойно.
Закончил обход вагонов. Уселся на крайнее к выходу из последнего место. Скрутил шопер для сбора денег и сунул в карман. Выходило по самым приблизительным подсчетам почти четыре тысячи за сегодняшнюю работу. Совсем неплохо. Прямо хлебное место, а не направление. Каждый раз отлично “поднимается” на этой ветке.
Вытащил мобильный и сделал запись в телеграм-канале.
“Всем привет, бро и сестренки! Завтра в планах записаться в студии. Принимаю заказы. Чего хотим, как вам угодить? Видео будет, как всегда, на моем ютуб-канале.” В соцсетях по большей части пока тусовались друзья и сокурсники, но Ванька все равно выкладывал записи, делился новостями. А что? Москва тоже не сразу строилась. У него много времени. Поднимается! Раскрутится!
И вообще, он придерживался той позиции, что под лежачий камень вода не течет. И это, во-первых. А во-вторых, если не он, то кто должен стать успешным? Ну вот, правда. У Вани почти четыре октавы в голосе, он играет на баяне, синтезаторе и гитаре, и, если честно, он не урод. Учителя хвалят, поклонники пищат. Значит, хорош Ваня. А когда ты хорош, то непременно найдешь дорогу к успеху. Иван искал.
Подпрыгнув на стыках, вагон переморгнул светом, а когда мерцание закончилось, против Вани сидел по всем параметрам необычный гражданин в костюме тройке, тонких очечках и с благостной улыбкой всепонимания на круглой физиономии.
Парень непонимающе хлопнул ресницами от удивления, да и отвел взгляд: неприлично пялиться на людей, даже если они очень странные.
– Добрый вечер, молодой человек,– кивнул головой незнакомец.
Голос был похож на весь внешний вид: кругленький и мяконький. Лишь в глубине невольным отблеском послышался металл, но кто бы его разглядел за общей благообразностью. Иван и не вглядывался. Лишь небрежно мотнул головой в ответ на слова докучливого пассажира-соседа. Ехать ему оставалось каких-то пару остановок, можно и перетерпеть любителя побеседовать с незнакомыми людьми.
Пряничный человек
Сосед Ивана по месту вежливо получал, вероятно, ожидая от юноши каких-то движений в сторону углубления знакомства, а, не дождавшись, все же заговорил сам.
– Мне очень понравилось, как вы поете. Планируете развивать свой талант на этой стезе?– говорил незнакомец тоже необычно, будто выпал из прошлого.
– Чего?– не слишком понял вопрос Ванька.
– Как это?– замялся кругленький.– По фану поете или желаете в топ двинуться на пении?
Пожалуй, предыдущий вариант ведения диалога от этого мягонького, будто из сдобного теста, дядечки выглядел органичнее его внешности. Ванька прыснул и снова смутил собеседника:
– Я что-то не так сказал?– светлые глазка под очками удивленно воззрились на парня.
– Да нет,– подавил очередной смешок подросток.– Вы только не обижайтесь, я не про вас, но, когда вы говорите так, как будто это я, рили кринжевато.
– О! Я снова все сделал не так,– вздохнул несчастный,– ну, тогда уж и не буду стараться. Надеюсь, все же окажусь понятым.
Иван тряхнул рыжим чубом, соглашаясь на литературный вариант ведения беседы.
– Зачетный варик!– подумал и поправился.– Для нас обоих так будет лучше всего.
– Чудесно,– обрадовано закивали в ответ.
– Видите ли, я не с праздными приставаниями,– вдался в объяснения круглолицый.
Ночные огоньки за темнеющим стеклом электрички пробежали по стеклам очечков, показалось, что отразилось в таком же прозрачном взгляде. Вагон несколько потряхивало. Народ собирался на выход на очередной стоянке, скручиваясь у дальних от говоривших дверей.
– Простите,– опять смутился дядечка,– вас как зовут?
– Иван,– к чему скрывать, если скрывать нечего, а нагрешить так, чтобы прятаться, Ванька точно пока не успел.
– Так вот, Иван, вы прекрасно поете. А я ценю талантливых людей. Может, потому что сам всякими талантами обделен начисто. Я бы хотел вам как-то помочь,– опять поежился, и нервозность передалась второму человеку в диалоге.– Конечно, хорошо бы иметь столько денег, чтобы просто вложиться в ваш будущий успех, быть меценатом, так сказать, но, увы, миллионами судьба не наделила.
Царев виду, конечно, не хотел подавать, но в душе надеялся, что этот странный дядька не просто так приставала, а какой-нибудь интересный человек. Выяснилось – очередной любитель погонять воздух сквозь добрые уши. Ну и ладно, на Ваниной улице тоже вертолет с пряниками приземлится.
– Задонатьте на минималках,– усмехнулся, принимая ложный соблазн судьбы данностью, молодой человек.
– И рад бы, но так будет неправильно и с моей стороны,и для вас. Вы же просто проедите эти копейки, а хочется, чтобы вам в пользу встало,– покивал, соглашаясь сам с собой мужчина.
– Ха!– усмехнулся уличный певец,– Изи потрачу конкретно ваши копейки завтра в аренду студии, чтобы записать новый трек. Получится, вы по факту вложились в мое творчество.
– Тогда, конечно,– радостно заулыбался добряк и полез в карман пиджака, вынул бумажник, а оттуда извлек сто рублей.
– Без пруфов поверите?– Ванька забрал деньги.
– Конечно,– бумажник, в котором виднелись купюры и значительнее сотни, снова исчез в кармане костюма.
Обидчив Иван не был, люди дают, сколько считают нужным, но, если уж ты так рассыпаешься в комплиментах и восхищаешься талантом, мог бы дать, если не одну из пятитысячных бумажек, то хотя бы тысячу. А впрочем, сколько дал, на том и благодарствуем.
– Спасибо,– спрятал денежку в куртку.
– Это не все,– остановил, желавшего идти на выход парня костюмчик.– Хочу вам еще одну вещь подарить. На удачу, знаете ли.
Залез куда-то глубже и вынул плоскую гибкую ленту, если приглядеться, то оказалось, что на ладони лежит браслет из секций причудливо вырезанных и скрепленных темных пластинок какого-то поделочного камня.
– У этого браслета невероятная сила: он способствует людям в достижении профессиональной мечты. Можно сказать, ведет вас по самой правильной дороге. Единственно возможной, чтобы добиться максимального успеха.
– А сами тогда чего?– усмехнулся парень, однако глаз с браслета, ползущего темной ящеркой между пальцами у его собеседника, не свел.
– Видите ли, Иван, у меня никогда не было дела жизни, того, чему я бы хотел полностью отдаться на профессиональном поприще, так сказать,– звенья легко перекинулись большим пальцем холеной руки на указательный и снова поползли черной змеей в ладони.
– Ясно,– поднял глаза и не увидел взгляда за бликовавшими стеклами очков.– Типа, Феликс Фелицис?
– Нет,– костяшки браслета щелкнули друг от друга и скрылись в руке хозяина.– Нет, Ваня, так не бывает, чтобы что-то надел, съел и тебе просто прет. Надо работать, надо отдавать себя и от себя. Понял?!
– Ну, вроде того,– пожал плечами.
– Браслет сам тебя не принесет в нужное место, не споет твоим голосом, не приедет на встречу, если на нее нужно приехать,– сталь, которая лишь отдаленно слышалась до этого в мягкой речи, проявилась полностью.– Ты, Ваня, сполна отдашь, чтобы сполна получить. И это будет честно. Согласен?
– Согласен,– кивнул молодой человек, и, показалось, рука сама собой потянулась к темным плоским камешкам-квадратикам.
Пальцы прикоснулись к согретому чужой рукой камню, вагон подпрыгнул на рельсах, обозначая пробег по очередной стрелке, неверный свет переморгнул в очередной раз.
– Считайте, ваша сделка с этим амулетом заключена,– прозвучал негромкий спокойный голос рядом.– Я желаю вам ответственно нести все ее условия и в полной мере пожинать плоды успеха, какими бы они ни оказались.
Светлый мягкий человечек улыбался, будто картинка на глазированном прянике, которые Ванька покупал по дороге домой на одной из станций длинного автобусного маршрута.
Собеседник спешно поднялся со скамьи и, не прощаясь, двинулся к дальнему выходу, оставляя нового владельца с его приобретением. Лишь через минуту Иван осознал, что так и не понял до конца, что имел в виду пряничный дядька, говоря об условиях. Подхватил стереоустановку, кинулся следом, но в тамбуре незнакомца не оказалось, зато сама электричка приближалась к станции.
– Странный какой-то,– удивленно тряхнул головой молодой человек.
Снова посмотрел на браслет. Вряд ли, конечно, тот обладал хоть какой-то обережной силой, но был красив. Камни, казавшиеся в руках предыдущего владельца просто черными при внимательном взгляде были скорее темно-синими, на гранях местами разбегались тонкие более светлые прожилки, матовый блеск придавал аксессуару элегантность дорогого украшения. В принципе, не так плохо, даже хорошо. И в образ вписывается.
Защелкнул замок на запястье. Теплая тяжесть непривычно оттянула руку. На мгновение захотелось снять, но еще раз взглянул, улыбнулся элегантной красоте подарка и оставил. Вагон дернулся. Электричка прибыла на станцию. Медленно открылись двери, словно даже поезд устал за день от постоянной работы. Подхватил свою “музыкальную шкатулку”, почти скатился со ступенек на платформу. Задумался, то ли подняться через верх, то ли дождаться отхода состава и пойти по рельсам.
Нет, ну его, стоять две минуты, лучше уж по верху. Потопал к переходному мосту. Ваня вступил на последний пролет ступенек вверх, электричка дала сигнал и поехала вперед, а нерадивые граждане, пренебрегающие правилами перехода, ринулись за ее отъезжающим хвостом через пути. И оказались в объятиях органов правопорядка, решивших именно сегодня устроить рейд на тему “Соблюдение правил безопасности на железной дороге”. Штраф за беготню по шпалам и рельсам Царю-музыканту не понравился еще год назад, когда, ничтоже сумняшись, ему выкатили 2000,а за попытку сделать вид, что нет документов, по которым можно оформить наказание, пообещали отправить в каталажку “до выяснения личности”. И самое обидное во всем этом было, что в итоге с карты списали не только эти две тысячи, но еще и за несвоевременную оплату исполнительский сбор от судебных приставов. В общем, не надо больше, спасибо, Ване не понравилось.
Глядя сверху на бегущую в сети толпу, которая пока не замечала, удобно спрятавшихся за ограждением охранителей добра от зла, Ванька от души порадовался за себя. Вот ведь пришло же в голову правильное решение. Определенно его день. невольно повернул на кисти непривычный тяжелый браслет, ни о чем не задумался и потопал в сторону автобусной остановки.
На улице слегка подмораживало, желтые листья в свете фонарей искрились легким инеем, изо рта шел парок. Было красиво и совсем нехолодно. Доходы он толком еще не пересчитал, но точно хватит и на завтрашнюю студию, хотя на нее уже было и до того отложено, и на интересные выходные, если решит все-таки отдыхать, а не пойдет в парк поработать. От погоды будет зависеть. На холоде петь не любил. Связки надо беречь. Собственно, поэтому не был пристрастен к алкоголю, не курил, да и вообще, берегся. Голос – инструмент, за ним надо следить, не создавать стрессовых условий.
Наверное, все-таки, у Вани была миссия – петь, ну, или он ее себе сам придумал, а только лет с девяти, когда в музыкальной школе стали отмечать его вокальные данные, Иван знал: его дело – петь. И не просто петь, а “стать “звездой”. И без особенного сожаления подчинил голосу часть своей жизни, ограничив в ней количество глупостей до безопасного для дарования.
Вглядывался в улицы за окном трясущегося автобуса, не отрываясь от размышлений. Чем плохим может обернуться любая поддержка? Пусть даже и такая смешная, как браслет на руке? Хуже не сделает. Снова провернул на руке тяжелое украшение. Он же все равно работает, никакие шансы не упускает. А если шансы будут чуть лучше или их станет чуть больше, ну, отлично же!
