скачать книгу бесплатно
Проехал проулок, в который поворачивал каждый вечер, идя на съемную квартиру. Через двести метров остановка. Ванька выходил в передние двери. Контроль билетов заходил в задние. И только тут парень понял, что размышляя сразу обо всем, не расплатился за проезд. Второй раз ему подфартило на мелкие неприятные растраты. Кто скажет, что сегодня не его день, тот пусть первым сунет палец в розетку и не убьется!
Каморка у нарисованного очага
Снова топал по подмерзающему вечеру, наслаждаясь тишиной и морозцем скорой зимы. Зиму Иван любил: работать не слишком удобно, конечно, но зато больше свободного времени и просто красиво.
Завернул в минимаркет недалеко у дома, купил мармелада в шоколаде и три упаковки кошачьего корма. Лютик и Мао будут довольны. Ни той, ни другой, строго говоря, молодой человек ничего должен не был, но как не порадовать двух прекрасных девчонок?
Обе блондинки образовались в жизни начинающего уличного певца и музыканта в нагрузку к съемному жилью: Иван искал квартиру, а нашел симпатичную подругу, чистый, тихий угол и пушистую белую кошку с рыжими глазами.
Началось все просто: залез в соцсети, нашел сообщества, где студенты делились возможностью недорогого съема, предлагали себя в соарендаторы и давали рекомендации по поводу хозяев квартир. Знаете, не только студенты – беспокойное хозяйство, арендодатели тоже нередко – те еще низенько летающие аллигаторы.
Вот вам пример, допустим: ходил когда еще с командой, их скрипач (да-да, в той банде был отличный скрипач) снял, не разобравшись квартиру. Пока были “на рейде” появились предыдущие арендаторы, вынесли все, до чего руки дотянулись, включая ноутбук с треками. Не обидно ли? Да и ладно бы просто обидно! Но это же и деньги! Ноут-то был не копеечный.
Или вот тоже бывает: снял себе человек угол, живет тихо, никого не трогает, а тут хозяин или, что чаще и хуже, хозяйка – выметайся до конца месяца! Что, как, почему? А у меня дочь/сын/племянник (нужное подчеркнуть, иное вписать от руки в графу ниже) приезжает, он будет тут жить, а ты – куда знаешь, туда и вали: найди свою родню, которая сдает посторонним, пусть ради тебя кого-нибудь сгонят с насиженного места.
Да и вообще, квартиру выбрать, не жену найти, тут надо аккуратнее, а то либо ты у нервных соседей станешь наркоманом, либо тебя заселят к соседу-наркоману. Тоже бывало. Оно, понятно, приключение, но спать хочется спокойно.
Итак, преисполнившись желания покупать портативный звук, а к нему и место. где этот звук можно хранить, Иван пошел и создал пост сразу в нескольких студенческих сообществах по теме. Все рассказал о себе, объяснил требования и пожелания. В общем, кого порекомендует дружное братство, кого отрекомендует.
Под постом завязалось довольно активное обсуждение, в котором ничего непонятно, но всегда интересно: кто-то говорил, что район не тот, кто-то, что не сдадут парню несовершеннолетнему, кто-то, что одинокому парню, вообще, ничего не сдадут приличного, потому что все они свиньи и занимаются непонятно чем. В общем, ноль конструктива, ноль позитива, зато все высказались. Крипота, да и только.
За приглашение зафрендить и стук в личку даже не сразу ответил, решил, что кому-то не хватило поля для резвого диалога в комментариях, пришел перетереть еще и в ЛС. А это была Лютик. Точнее звали девушку Людмила, училась она на отделении филологии восточных языков гуманитарного колледжа, что располагался в двух остановках от музучилища Ваньки. У нее даже курс был тоже второй, как и у него. И искала девочка Люся себе кого-то, с кем можно было бы снимать вместе. Даже хорошая квартирка была на примете. Ну, конечно, не хоромы, но распашонка-полуторка. Она, конечно, лучше бы с девушкой сняла, но Ванька так Ванька. Дело к началу учебы, а ей жить негде. В отличие от музучилища колледж Лютика своих общаг не имел, иногородние должны были устраиваться, как считали возможным и нужным сами. Вот Люся и устраивалась, то есть искала кого-то, кто сможет разделить с ней тяготы аренды. Первым нашелся Иван. Его же не смущает возможность жить с девушкой? У Ваньки тоже выборов был не вагон: Люся так Люся, ничем не хуже Васи, знаете ли.
Встретились, сходили на просмотр квартиры. Удивительно легко договорились с хозяйкой. Так и живут вместе уже не первый месяц. Вроде, пока друг друга не очень-то и бесят. Ванька забрал себе большую проходную комнату, Лютик с удовольствием отсыпалась в тупиковой маленькой. В общем, все у них хорошо было.
Нашел в магазине конфеты, вытащил два корма с курицей и два с рыбой, говядину привереда-Мао есть отказывалась начисто, они уже и не предлагали. нагрузившись, потопал на кассу, волоча за собой музыку. На кассе улыбалась знакомая продавщица:
– Ты сегодня что-то рановато, Вань?
Неопределенно повертел кистью руки: вечерами Иван предпочитал не тратиться на разговоры, берег связки, отдыхал.
– Кофе по акции, сыр, консервы?– заученно произнесла кассирша.
Снова мотнул головой, отвергая все предложения. Расплатился наличкой, собранной в электричке и пошел дальше. Он и правда сегодня рановато, с другой стороны – завтра выходной, имеет право начать чуть раньше, не так ли?
Завернул за угол очередного дома, прошел весь его вдоль и наконец-то оказался у подъезда собственного. Бибикнул домофоном, проник в подъезд, где номинально была энергосберегающая система, то есть свет должен был загораться при появлении человека в подъезде, в реальности же подсветка могла раздумывать до самого верхнего этажа, на котором была квартира Ивана и загореться, когда он уже нащупал ключом замочную скважину. Сегодня освещение было прибалтийским, но все же не эстонским и ковыряться в замке на ощупь не потребовалось. Открыл двери, предусмотрительно перегородив выход углом звукоустановки: Мао сунулась было, осознала, что выхода нет, и поднялась на две лапы у косяка.
– Я тебе подеру двери!– нарушил молчание Ванька.– Ты когти точишь, а хозяйка нам потом головы оторвет!
Кошка недовольно отпрыгнула в глубину квартиры, откуда почти сразу же донеслось:
– Вань, это ты?
Все-таки девчонки вообще или Лютик в частности, ну очень странные: кто еще, кроме Вани, может прийти вечером, открыть своим ключом дверь и вышугать кошку? Промолчал, знал, что Люда и не ждет ответа. Девочка первую неделю молчала и обижалась, что сосед с ней вечерами не разговаривает, а потом устроила чисто девчачью разборку с требованием – объясниться. Ивану было не жалко, объяснил, что голос за день устает, он вообще устает за день, потому что пение – труд физический.
– Ага,– сказала Лютик и перестала донимать его диалогами, переключилась на монологи, которые предлагалось слушать, как радио.
Молодой человек и слушал. Вообще, интересно в девчоночьих головах устроено все. Вот, допустим, Лютику нравится какой-то там Даня, то ли сокурсник, то ли еще кто, не вникал. И вот она решила, что Даня любит брюнеток и уже вторую неделю обещает Ваньке, что покрасится. С ближайшей же стипендии или перевода. Люся подрабатывала переводчиком с китайского, письменным. Ну, ладно бы ей нравился сам по себе темный цвет волос, так все ведь ради того, чтобы привлечь внимание непонятного парня, которому, может, и не брюнетки нужны. Ну, не странные ли эти девчонки?!
Разулся и пошел по квартире. У них была светлая, даже радужная каморка. На стене в комнате Лютика висел рисунок, сделанный углем: походный костер, над ним котелок и дымок, струящийся от варева. Было смешно, Лютик все шутила, что надо отклеить намертво посаженную на суперклей или еще что-то в том же духе, раму картины и заглянуть, нет ли за нею дверцы в кукольный театр. В общем, филолог, сказки читала. Ванька же полагал, что за картинкой прячется какое-нибудь сальное пятно, которое вывести ничем не удалось, вот предыдущий жилец и придумал, как замаскировать, а хозяева не стали придираться: лишь бы вид товарный у жилища остался.
Протянул Люсе пакет с продуктами, та, заглянув, недовольно сморщилась:
– Ваньк, ну, я же говорила, что на диету села!– однако вытащила из кулька мармеладку и развернула.– С тобой у меня никогда личной жизни не появится!
На взгляд молодого человека, последнее, что мешает Лютику иметь личную жизнь – это вес. Какой вообще вес у существа ростом меньше ста шестидесяти сантиметров? правильно – птичий. И вся она такая – птенчик. Пушистый, беленький, маленький. Хрупкий. Ей бы половину тараканов из-под светлой во всех смыслах головки выгнать, вторую приструнить, было б отлично.
Прошел в свою комнату, переоделся, поменяв уличные штаны на домашние. Поразглядывал кофту, то ли надо в стирку, то ли еще можно походить эту неделю. Не определился, бросил в общую кучу с вещами для стирки. Может, и постирает, если поймет, как стирать такую одежду. Натянул свежую футболку. Жизнь с девушкой обязывает не быть поросенком. Им это не нравится. Стянул носки, засунул ноги в мягкие тапочки и пошлепал в ванную.
Проходя мимо кухни в пестрых цветочных обоях, вдруг понял, что не так – Лютик была в нарядном новом платье. Так удивился, что даже заговорил:
– Ты чего такая красивая?
Девушка немного вздрогнула, она уж привыкла, что вечерами с нею не беседуют. Быстро обернулась и спросила:
– Тебе нравится? Правда, красиво?
Кивнул в ответ.
– Меня, это, Даня позвал в кафе,– порозовела от смущения и восторга ожидания.
Ну вот, сразу было понятно, что к цвету волос никакого отношения безразличие Дани не имело. Он был всего лишь тормознутым! Улыбнулся, подняв вверх большой палец.
– Ваньк,– раздалось из-за двери в ванной,– там на сковородке плов, ну, типа, курица с рисом, да? И салат в холодильнике. Ты поешь, ага? А я побежала!
Свои плюсы от жизни с девчонкой и покупок мармеладок были, согласитесь? Лютик шикарно готовила. Ну, а если и не шикарно, так другой кормилицы и поилицы у почти семнадцатилетнего вечно голодного подростка с тяжелой физической работой не было. Главной цели готовка Люси достигала: Иван был сыт. В прошлом году ему приходилось быть скорее вечно голодным – самому кашеварить лень, а по ресторанам на стипендию не наешься.
Взял кусок мыла и вспомнил о подарке. Браслет тускло мерцал над белым умывальником. Показалось, свет стал еще призрачнее и загадочнее. Наверное, вечер и окружение светлого кафеля и сантехники сделали контраст еще более насыщенным. Подумал о том, что уже почти не замечает веса украшения, но от его тяжести и тепла, почему-то становилось спокойнее, будто кто-то держал за руку уверенной рукой. Невольно улыбнулся своим мыслям, все-таки есть что-то умиротворяющее, когда думаешь, что за тобой стоит сила и эта сила не даст тебе провалить свои планы. Даже в голове яснее. И на душе проще.
Мао
Долго размышлять о бытие Ване не дали, в дверь ванной заскреблись, а потом в щель и вовсе просунулась белая лохматая лапа, стремящаяся найти возможность доступа к единственному кормящему лицу, оставшемуся в квартире.
– Вот морда!– покачал головой Ванька и сам открыл дверь.
Белоснежная кошечка запрыгнула в комнату, деловито слазила под ванну, выбралась и с видом существа, наконец-то совершившего главное дело этого дня, уселась вылизываться.
Будь дело утром, парень высказал бы упрямой хвостатой роже все, что про ее поведение думает, но вечером хотелось молчать. Просто сгреб теплый комок меха с пола на руки прижал к груди и хотел вынести, но животное резко вывернулось, расцарапало когтями одну руку в кровь и рвануло прочь. “Бешеная!”– выдохнул про себя молодой человек. Оглядел боевые ранения и вместо ужина поплелся за аптечкой. А Мао в это время спокойно уселась на своей лежанке и продолжила вылизываться.
Кошка появилась в их квартире полтора месяца назад. В сущности, она была еще котенком, хоть и подрощенным. И формально они все еще искали хозяев этой безобразницы. Но никто не находился, а Лютик уже даже имя придумала. В общем, понятно, что это теперь их кошка.
Ванька не сильно возражал, ему зверье не мешало, беспокоило только, что хозяйка сгонит их, если узнает о том, что на ее квадратуре теперь квартирует еще и хвостатая четырехлапая жилица. Арендодатели домашних животных не любят. По-человечески их понять можно, конечно, портят питомцы мебель, но, если так подумать, то не меньше младенцев. Хотя, насколько понял Иван, младенцев тоже не любят. А еще не любят молодых одиноких парней. Так что проще сказать, кого любят сдающие жилье.
Мао прилегла на свою лежанку, показав белый пушистый животик. Как на нее сердиться, когда она такая няха-умиляха? Наклонился, чтобы погладить, предусмотрительно убрав подальше поврежденную руку. Кошка замурчала под широкой мягкой ладонью. Вроде и помирились, хотя с чего бы ссориться?
Сходил на кухню. В сковороде, и правда, нашелся плов, не плов, а еда более чем съедобная. Выложил в тарелку. В холодильнике раздобыл салат. Ну, разве он не самый везучий в мире человек? У него есть все: еда, хорошая подруга, пушистая малышатина! И даже денег сегодня заработал и ничего по глупости не спустил в трубу. Замечательный день! Самый лучший день на свете.
Легко цокая коготками, Мао прокралась в кухню и начала отираться о ноги Ивана, требуя еды и желательно с хозяйского стола. На радостях и от благодушия протянул кусок курицы. Кошка отпрыгнула, выгунвшись в дугу. Хорошо, хоть не расцарапала повторно и без того поврежденную руку.
– Ну и жди тогда, когда я поем!– обиделся на кошку парень.– С ней как с человеком, а она!..
Будто поняв, что на нее рассердились, пушистая хитрюга уселась против ужинающего и включила режим печальных глаз. Именно на этот взгляд и поймала полтора месяца назад Ваньку, когда ее приволокла Лютик.
Иван животных не хотел. Не потому что не любит, а потому что, ну, вот что скажут хозяева? Они и так со скрипом сдали квартиру двум студентам колледжа, одному из которых даже семнадцати нет.
– Давай ее в какой-нибудь приют или котокафе отдадим!– увещевал соседку по квартире юноша.– Нас же вышвырнут, узнав, что появилась кошка! А ты знаешь, мне нельзя в общагу!
– Ванча, у меня нет общаги вовсе!– логично напомнила Люся.– Но так тоже нельзя. Нельзя такого малыша отдать непонятно кому! Это важнее всяких там квартир! На вокзале будем ночевать!
Хорошо ей рассуждать, когда из вещей – три словаря и пять учебников, которыми можно накачать мускулатуру для участия в соревнованиях профессиональных бодибилдеров. Ночевать на вокзале Иван и думать не мог. В отличии от Лютика контингент представлял неплохо, поздними вечерами доводилось видеть, кто там ночует. И не надо про патрули! Патрули видят столько, сколько хотят увидеть. Они скорее выгонят Ивана и его глупую подружку с этим белым недоразумением, чем действительно опасный контингент постоянных обитателей.
– Люд, ну, хоть объявления надо развесить!– проговорил Ваня.– А вдруг ее кто-то ищет? Может, человек волнуется?! Смотри, какая она красивая!
Кошечка и правда была удивительно хороша: беленькая, ухоженная, совершенно не тощая, так что мысли о том, что это чья-то потеряшка не казались такими уж невероятными.
– Ну, ладно,– со вздохом согласилась Лютик, признавая правоту мужской логики, хотя бы право на то, что эта логика может быть неошибочной.
А имя кошке все же дала. Неугомонная девчонка. Сказала, будет звать ее Мао. “мао” – по-китайски кошка, так что имя только кажется необычным, а на самом деле строго по Маршаку: не назвать ли нам кошку кошкой.
Они удивительно были похожи, две его девчонки: беленькие, ладненькие, с блестящими глазками. У Лютика синенькими, как небо, а у Мао рыжими, как солнце. Два маленьких неба, два маленьких солнца. Когда вместе глядели на Ивана, он сдавался.
Вторым ударом под дых от пушистой подлизы стало то, что для сна она выбрала именно Ванькину комнату и кровать. Ложилась у плеча на подушку, засыпала. И до утра никуда не уходила пока Люся не начинала стучать тарелками на кухне, тогда просачивалась в узкую щель приоткрытой двери маленькой комнаты, где квартировал молодой человек, и трусила на кормежку.
В общем, кошка знала свое дело туго, очаровывала быстро и уверенно. Конечно, Иван сдался этому обаятельному комку шерсти и энергии. Уже и не хотел, чтобы нашлись хозяева. Да они точно и не найдутся. Столько времени прошло, если бы кто-то искал малышку, давно бы появился.
Доел ужин, вымыл тарелку. В этом смысле свинтусом совсем не был, а и у Мао была дурная привычка лазить в раковину, если там оставить грязную посуду, а главное, с хозяйских тарелок она пыталась слопать все подряд, не разбираясь в съедобности для кошек. Однажды они оставили фантики на столе в блюдце от чайной пары. И ушли спать, уверенные, что уж это-то точно подождет до утра. А среди ночи проснулись от характерных звуков рвущихся наружу из кошачьего желудка бумажек и золотинок. И ведь упавшее на пол не ела, даже вполне съедобное: только из миски, только с хозяйской тарелки. В общем, учли особенности умственной деятельности пушистой питомицы, больше экспериментов не проводили. Убирали за собой сразу.
Как-то пересказал эту историю с конфетными бумажками сокурсникам, одна из девчонок “обнадежила”:
– Ты, Царь, радуйся, что она у тебя равнодушна к гладкости постели после пробуждения.
– В каком смысле?– не понял Иван.
– Видишь ли, мой мальчик,– взъерошила рыжую шевелюру Вани собеседница,– некоторые кошечки очень трепетно реагируют, если хозяева не заправляют постель после подъема. Гадят они в вороньи гнезда.
– Серьезно?– раскрыл рот парень.
– Как неуд по истории музыки,– подтвердила свой рассказ приятельница.
На всякий случай постель он теперь тоже заправлял. Ну, а мало ли какой зверь в их беляночке проснется!
Вообще, Ванька чистюлей не был. Парень как парень. Но для девочек своих старался, и дом поддерживать в порядке, и самому не быть поросенком. Кто-то бы сказал, что влюбился в Лютика, но это было совсем так.
В двери раздался напряженный звонок. Ваня удивился, но пошел открывать. Иногда к ним приходили соседи, поняв, что жильцы спокойные, завели неплохие отношения с молодежью, пара пенсионерок даже пирожками подкармливала.
Однако на пороге стояла вовсе не соседка, а невысокий кругленький дяденька в полицейской форме.
– Участковый уполномоченный, старший лейтенант Васильев Борис Аркадьевич,– представился мужчина за порогом.
Ваня кивнул.
– Соседи жалуются на шум из вашей квартиры,– доложил Ване лейтенант Васильев.
Парень лишь пожал плечами.
– Вы почему мне не отвечаете?!– чуть повысил голос полицейский.
– Простите,– наконец заговорил Иван,– я учусь в музыкальном училище, за день связки устают, вечерами я молчу. Берегу голос.
– Студент значит?– прищурился полицейский.
В ответ юноша кивнул.
– Тусишь, поди, студент, вечерами-то?– приступил к опросу представитель органов правопорядка.
Хотел снова мотнуть головой, но почувствовал, как кто-то пушистый просачивается между ногой и косяком. Обрадованная возможностью наконец-то расширить охотничьи угодья до размеров подъезда Мао выскользнула за двери.
– Вот блин!– охнул Ванька и рванул за кошкой.
Дверь, которую придерживал рукой, громко хлопнула о косяк. Тут же снизу раздался голос:
– Я вам говорила!– звучало истерическим сопрано по коридору, видимо, адресуясь участковому.– Как мне ребенка спать укладывать, когда они там все время тарабанят дверями?!
Ванька выловил наконец-то кошку и потащил к квартире. Мао опять пыталась рваться и драться.
– Да что ты сегодня такая дикая!– шикнул на белянку-беглянку.
– Ты это, певец,– вдруг кивнул полицейский,– не жми ее так рукой, за твой браслет шерсть цепляется, вот они и дергается.
Извинился за визит, объяснив, что им приходит уже пятая жалоба на шум и грохот из квартиры, Ивана.
– Похоже, у мамаши на фоне деторождения обострение всего,– протянул парню руку для пожатия.– Ты все-таки не стучи дверью, ладно? А то она опять что-нибудь куда-нибудь напишет.
Ванька согласно кивнул, закинул пушистую исследовательницу подъездов в квартиру и протянул руку для пожатия.
– Боевая у тебя девчонка,– усмехнулся, глядя на длинные царапины полиционер.
– Не понравился мой браслет,– вздохнул молодой человек.– Будем заглаживать ситуацию.
– Красивый браслет,– невольно одобрил участковый.– Где покупал?
– Подарок,– пожал плечами.– Ценитель моего пения сегодня преподнес.
– Главное, чтобы без криминала,– профдеформация у этих людей в погонах.
– Да нет, просто подарок,– не понял, о чем говорит полицейский, Ваня,– от поклонника.
– Ладно, музыкант, удачно тебе раскрутиться,– еще раз протянул руку на прощание лейтенант.– И дверьми не хлопай. И за кошкой следи.
