скачать книгу бесплатно
Методологический дискурс о постмодерне. Между про-капитализмом и контр-капитализмом
Вадим Алексеевич Беляев
Эта книга представляет собой методологическое исследование фундаментальных социокультурных ракурсов модерна-постмодерна. В этом исследовании разрабатывается проблематика, связанная с теми акцентами, которые ставит про-капиталистическая и контр-капиталистическая рефлексия. Своей задачей автор считает привнесение фундаментальных интерпретаций относительно базовых проблем и общей социокультурной логики, которая ведет от средневековья к модерну и постмодерну.
Методологический дискурс о постмодерне
Между про-капитализмом и контр-капитализмом
Вадим Алексеевич Беляев
© Вадим Алексеевич Беляев, 2023
ISBN 978-5-0059-7084-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Эта книга представляет собой методологическое исследование фундаментальных социокультурных ракурсов модерна-постмодерна. В этом исследовании разрабатывается проблематика, связанная с теми акцентами, которые ставит про-капиталистическая и контр-капиталистическая рефлексия. Формально, эта книга представляет собой развертывание полемики относительно двух текстов: цикла лекцией П.Г.Щедровицкого «Цифровая трансформация: Как философские представления о „знаниях“ помогают спрогнозировать ход новой промышленной революции?» и книги С. Жижека «13 опытов о Ленине». Но полемика развертывается относительно фундаментальных вопросов, касающихся социокультурной логики модерна-постмодерна. Каждый из текстов, по мнению автора, задает ряд фундаментальных вопросов относительно этой логики. И каждый из текстов является в достаточной степени ограниченным в разработке этих вопросов. Своей задачей автор считает именно привнесение фундаментальных интерпретаций относительно всех актуализированных проблем и общей социокультурной логики, которая ведет от средневековья к модерну и постмодерну. Фундаментом исследования является специфическая социокультурная методология и параметрическая реконструкция социокультурной логики модерна-постмодерна, разработанная автором в ряде предшествующих исследований[1 - Беляев В. А. Логика истории и самосознания модерна: Между «закрытым» и «открытым» универсумами. Модерн как вторая редакция «мировой этической революции» христианства. Полемика с контр-модерном. – М.: ЛЕНАНД, 2017; Беляев В. А. Логика культурных форм и логика истории. Макросоциология предельных теорий: Методологический анализ оснований. Выделенная роль модерна. – М.: ЛЕНАНД, 2017; Беляев В. А. Методологическое пространство европейской философии: Между первыми и вторым просвещениями. – М.: ЛЕНАНД, 2019; Беляев В. А. Социокультурная методология в действии: В сопоставлении с традиционной, феноменологической методологиями и миросистемным анализом. – М.: ЛЕНАНД, 2019. Беляев В. А. Методологический дискурс о модерне: Через критику книги Ю. Хабермаса «Философский дискурс о модерне». – М.: URSS, 2022; Беляев В. А. Методология как социокультурный феномен: Методология в широком смысле. Социокультурная методология. Методология ММК в зеркале социокультурной методологии. – М.: URSS, 2022; Беляев В. А. Методология ММК в зеркале социокультурной методологии. – М.: КнигИздат, 2022; Беляев В. А. Европейская социальность в зеркале социокультурной методологии и параметрической реконструкции. – М.: КнигИздат, 2022.].
В первой части книги анализируется проблематика, которая задана циклом лекцией П.Г.Щедровицкого «Цифровая трансформация: Как философские представления о „знаниях“ помогают спрогнозировать ход новой промышленной революции?» В этой части задан онтологический и методологический фундамент, который, по логике автора, должен предварять конкретную разработку проблематики, относящейся к модерну-постмодерну. Также разработан ряд фундаментальных проблем, которые актуализируются Щедровицким.
Содержанием второй части книги является критический анализ тех проблем и подходов к ним, которые заданы книгой С. Жижека «13 опытов о Ленине». Эта книга хороша тем, что в ней ставится ряд фундаментальных проблем, которые относятся к модерну-постмодерну. Через эти проблематизации можно выйти к анализу постмодерна как специфической фазы развертывания модерна, в которой можно увидеть интегральный ответ на негатив, заданный реализаций идеологий и «идеологических» обществ ХХ века. Одновременно, позиция Жижека является довольно односторонней. Жижек стремится вернуться к «ленинистской» позиции начала ХХ века. И это ставит фундаментальную проблему исследования пафоса постмодерна относительно всех возможных идеологий. Автор предлагает свои специфические разработки проблем, которых касается Жижек, претендуя на более объемный охват проблематики и более объемную ее разработку. Модерн в подходе автора представлен в перспективе логики социокультурных процессов, имеющих свой исток в древности и проходящих через средневековье. В этой перспективе логика модерна выглядит более объемной. Феномены модерна становятся более понятными, а его внутренние альтернативы – более фундаментальными. Именно поэтому автор акцентирует не коммунистическую, а контр-капиталистическую перспективу, которая задается критической позицией Жижека. Последний прибегает к тем аргументам, которые в равной мере используются всеми контр-капиталистическими дискурсами.
Часть первая. На про-капиталистической стороне
Глава 1. Логика модерна и предельные перспективы посткультурно-инструментальной мыследеятельности
1. Что я собираюсь делать?
Эти размышления инициированы прочтением цикла лекций П.Г.Щедровицкого «Цифровая трансформация: Как философские представления о „знаниях“ помогают спрогнозировать ход новой промышленной революции?»[2 - URL: https://shchedrovitskiy.com/digital-transformation]
С одной стороны в названии лекций я увидел широкий заход в направлении исследования влияния логики философских (в широком смысле) представлений:
– на логику «новой промышленной революции» (и промышленных революций вообще);
– на логику инструментального разума (с которым прежде всего связана логика промышленных революций);
– на логику социокультурной реальности модерна (внутри которого развертывается логика инструментального разума и промышленных революций).
С другой стороны, в содержании лекций я увидел, как философские представления (в их историческом и логическом отношении) были сведены к тому, что можно назвать предпосылками и логикой инструментального разума.
Можно сказать, что я увидел:
– редукцию «философских представлений о знаниях» к тем представлениям, которые порождают чисто инструментальный разум и знания;
– редукцию разума и знания в широком смысле к их инструментальной части.
Поэтому задачей для своего критического анализа я поставил выявление тех философских оснований (и социокультурных процессов, с ними связанных), которые задают более полную перспективу процессов модерна, порождающих, в качестве своего мэйнстрима, инструментальный разум и всю инструментальную мощь современного человечества. Для решения этой задачи я буду пользоваться своими разработками, которые я называю «социокультурной методологией» и «параметрической реконструкцией» социокультурной реальности.
П.Г.Щедровицкого я буду называть Автором. Я буду прочитывать текст лекций Автора, делая шаги в соответствии со своей задачей.
2. Автор о промышленных революциях, цифровизации, инженерном подходе и технооптимизме
В §§1—8 Автор начинает разговор о промышленных революциях и своей позиции по отношению к этим революциям.
Свою позицию Автор называет «технооптимизмом». Логика промышленных революций пока что дается эмпирически и эскизно. Автор акцентирует, что прогноз развертывания современного этапа промышленных революций в целом прочерчивается в направлении тотальной цифровизации жизненного мира. Автор поддерживает это направление.
«Какая базовая гипотеза стояла у меня «за» этим прогнозом?
Я исходил из того, что каждая новая промышленная революция разворачивается, используя потенциал пакета [платформы] новых технологических решений, которые – как по отдельности, так и вместе – приводят к взрывному росту производительности труда в разных областях и сферах деятельности.
Эта «простая» гипотеза высказывалась в истории философии и политэкономии неоднократно».
«В узком смысле, говоря о цифровизации, большинство экспертов [как я уже сказал, их взгляд упёрт в технические средства] считают, что нам удастся либо снабдить все вещи физического [материального] мира [включая живых существ] встроенными датчиками слежения [за их функционированием в технических системах или поведением] либо, как минимум, поставить их под постоянное наблюдение [со стороны некоего «искусственного интеллекта»] за счёт установки миллиардов камер и «умной» обработки больших массивов «данных».
В расширительном смысле эксперты предполагают, что цифровизация поможет сформировать новый язык или новую знаковую [семиотическую] систему, которая предоставит в руки человечества новую систему оперирования с цифровыми копиями реальных вещей и виртуальных объектов.
Последняя, в свою очередь, усилит возможности проектирования, создания, контроля за процессами функционирования, управления жизненным циклом и ликвидации как технических, так и «гибридных» [деятельностно-природных, человеко-машинных и т. д.] систем разного уровня сложности.
Безусловно, и узкая, и широкая версии несут на себе явный отпечаток «инженерного» подхода и пропитаны «технооптимизмом»».
Проанализируем сказанное.
Промышленные революции представлены как фазы развертывания познавательно-трансформационно-контролирующей деятельности человека по отношению к окружающему материально-предметному миру и самому себе. Причем сама эта деятельность неявно устанавливается в качестве того, что объемлет универсум всей человеческой деятельности во всем культурно-историческом пространстве-времени. Во всяком случае, именно так и можно понимать сказанное. Важно, что Автор не делает оговорок, которые бы утверждали обратное. Можно говорить о том, что человеческое мышление и деятельность представлены как преимущественно (или даже исключительно) инструментальные.
Закрепим это предположение о позиции Автора.
3. Автор начинает разговор о связи между знаниями-практиками, относящимися к промышленным революциям, и собственно философскими основаниями
В §§9—10 Автор начинает собственно разговор о связи между знаниями-практиками, относящимися к промышленным революциям, и собственно философскими основаниями.
Во-первых.
Автор заявляет себя как представителя «праксеологического или деятельностного подхода, который сформировался в философии и социальных науках в последние 300 лет».
Во-вторых.
Автор задает в качестве фундаментальных философских оснований картину мира, онтологию. «Онтология – это раздел философии, в котором излагается совокупность основных (фундаментальных) гипотез [и/или утверждений] об устройстве „мира“ [реальности], в котором мы рождаемся, живем и умираем, а также о ключевых причинно-следственных связях, которые конституируют этот „мир“ и о месте [роли] человека в так устроенном „мире“».
В-третьих.
Автор вводит представление об основных типах онтологии. «Если говорить очень грубо, то за последние две-три тысячи лет человечество построило три основных «картины мира»: космологическую, теологическую и праксеологическую.
В основе космологической онтологии лежат представления о космосе, теологической – о Боге, а праксеологической – о практике».
В-четвертых.
Автор отмечает временную рамку утверждения «праксеологической картины мира». «Хотя праксеологическая картина мира является для любого из нас „очевидной“ [первое, что видит ребёнок, появившись на свет, – это лица взрослых, его родителей, или хотя бы матери или акушерки], а о существовании „Бога“ или „космоса“ он узнаёт гораздо позже, – мало-мальски артикулированная совокупность „онтологических“ принципов, применимых для описания „реальности“ практики/деятельности сложилась лишь на рубеже ХХ века».
В-пятых.
«Таким образом, в ядре праксеологического подхода лежит представление о действии/действиях, которые осуществляют эмпирические индивидуумы. Вокруг действий разворачиваются все остальные социальные и культурные процессы».
Можно остановиться в этом месте и проанализировать сказанное.
4. Базовые проблематизации, связанные с позицией Автора
В декларации Автора видна позиция, которую можно выразить так:
– логика мыследеятельности, которая относится к логике промышленных революций, целиком лежит внутри логики праксеологического подхода;
– праксеологический подход является естественным, очевидность которого обнаруживается базовой структурой человеческой реальности;
– тем не менее утверждение этого подхода происходит только в течении последних 300 лет, а артикуляция его принципов происходит только к началу ХХ века.
В итоге получается, что логика социокультурных процессов, которые составляли предысторию современного мира, основанного на праксеологическом подходе, может быть отброшена.
Позицию Автора можно рассмотреть с точки зрения ее отношения:
– к логике самих философских оснований;
– к связи философских оснований с логикой социокультурных процессов;
– к социокультурному положению тех оснований, которые относятся к праксеологическому подходу;
– к связи между логикой промышленных революций и праксеологическим подходом.
В результате такого рассмотрения у меня получается, что:
– Автор рассматривает фундаментальные метафизические стратегии только в том их содержании, которые с его точки зрения непосредственно относятся к логике промышленных революций. Так из трех указанных стратегий (космологической, теологической и праксеологической) остается в качестве значимой только последняя.
– Автор практически не рассматривает связь философских оснований с логикой социокультурных процессов (хотя такая связь им указывается, по крайней мере, в генетическом отношении).
– Автор практически не рассматривает социокультурное положение тех оснований, которые относятся к праксеологическому подходу.
– Та связь между логикой промышленных революций и праксеологическим подходом, которую устанавливает Автор, по интенции является расположенной по ту сторону истории и по ту сторону социокультурной реальности.
Такая позиция Автора, с моей точки зрения, необоснованно отбрасывает тот слой влияния философских оснований, который связан с социокультурной и исторической логикой.
Что я предлагаю вместо этого?
– Рассматривать базовые мировоззренческие (философские) стратегии как те, которые порождены фундаментальными проблематизациями человеческого существования. Они отвечают на важные жизненные вызовы и, однажды возникнув, воспроизводятся в истории всякий раз, когда возникают соответствующие актуализации проблем.
– Базовые мировоззренческие стратегии обретают историческую силу, только связываясь с логикой социокультурных процессов, становясь мировоззренческим фундаментом социокультурных систем. Базовая динамика социокультурных систем связана со сменой мировоззренческих оснований. Переход от миросистемы с одним мировоззренческим основанием к миросистеме с другим основанием можно называть социокультурной и мировоззренческой революцией.
– Мировоззренческая основа модерна (которую можно предварительно ассоциировать с «праксеологическим» подходом) является продуктом исторического пути европейской социокультурной области. Логика этого пути должна рассказать о генезисе и стратегических перспективах модерна.
– Логика промышленных революций должна рассматриваться как один из ракурсов развертывания мировоззренческой основы модерна, как выражение логики его инструментального разума.
5. Антропоцентрическое основание модерна и историческая логика смены мировоззренческих акцентов
Итак, проделаем конкретный анализ в соответствии с предложенными мной принципами.
Для начала посмотрим на сам список базовых мировоззренческих стратегий (картин мира, онтологий), которые дал Автор:
– космологическая;
– теологическая;
– праксеологическая.
Самое первое, на что можно обратить внимание, – это смена основания классификации. «Космологическая» и «теологическая» стратегии указывают на фундаментальное структурное основание универсума, «праксеологическая» указывает на действие, связанное с фундаментальным структурным основанием – человеком. Поэтому, для выравнивания основания, третью стратегию следует назвать антропоцентрической. Итак, получаем:
– космоцентрическая;
– теоцентрическая;
– антропоцентрическая.
Далее, видно, что в центре этой классификации стоит человек:
– либо как нечто зависимое от каких-то внешних и превышающих его по масштабу реальностей (Космоса, Бога или чего-то еще),
– либо как нечто самостоятельное и само порождающее представление об определяющих его реальностях.
Так мы получаем два типа мировоззренческих стратегий:
– контр-антропоцентрический;
– антропоцентрический.
Далее это разделение нетрудно сопоставить с таким же фундаментальным разделением истории на до-модерновую и модерновую. В результате получим:
– до-модерновый мир (основанный на контр-антропоцентрических стратегиях);
– модерновый мир (основанный на антропоцентрической стратегии).
Эту схему можно сделать более гибкой и показывающей диалектику истории (в масштабах европейской культурной области). Обратим внимание на то, что у Автора прочитывается связь картин мира с традиционным делением европейской истории:
– античность (космологическая стратегия);
– средневековье (теологическая стратегия);
– новое время (модерн) (праксеологическая стратегия).
Если предполагать, что в античности (учитывая ее реальную историю) были периоды с акцентом на антропоцентризме (например, так называемое Греческое Просвещение), то получится уже более гибкая, волнообразная схема:
– античный мир (основанный на контр-антропоцентрических стратегиях, но имеющий внутри себя антропоцентрические эпизоды);