скачать книгу бесплатно
Провокатор… Герой… Кто он?
Моисей Бельферман
«Провокатор… Герой… Кто он?» – книга, уводящая нас в эпоху Николая Второго, во времена, когда Российская империя бурлила внутренними противоречиями. В основе повествования лежит история убийства, выдающегося политика Петра Столыпина, показанная автором и рассказанная самим убийцей. Автор с особым мастерством описывает события, проливая свет на сложные обстоятельства, окружавшие это жестокое преступление.
Поднимая национальный вопрос, Моисей Бельферман проницательно анализирует роль национальных отношений и конфликтов в Российской империи. «Провокатор… Герой… Кто он?» не только раскрывает неоднозначную личность Столыпина, но и предлагает читателю глубокое погружение в политические и социальные реалии России начала XX века. «Провокатор… Герой… Кто он?» – захватывающий и пронзительный роман, который поможет читателям лучше понять сложную эпоху и искусно проложить путь в прошлое, чтобы с более глубоким пониманием рассмотреть настоящее.
Моисей Бельферман
Провокатор… Герой… Кто он?
© М. Бельферман, текст, 2023
© Издательство «Четыре», 2023
Глава первая
Поиск идеала
Дмитрий Богров родился 29 января 1887 года в семье киевского присяжного поверенного Григория Григорьевича. Его дед – русско-еврейский писатель-публицист Григорий Богров.
Дети из состоятельных семейств в момент созревания мышления и самостоятельности инстинктивно ощущают недостатки буржуазного воспитания.
Стремятся устранить погрешности семейного и гимназического образования. Кружковцы готовят рефераты, читают бурно обсуждаемые доклады на естественно-исторические темы. Дополняют свои знания, обретаемые по одуряюще безжизненной гимназической программе. Кружковцы приглашают в гости знакомых студентов для проведения собеседований, руководства занятиями и чтения докладов по политической экономии и другим темам.
Часто эти любознательные и увлеченные политикой приглашает студента выпускного курса Книжника для того, чтобы тот изложил новый марксистский взгляд на общественные вопросы. Их интерес подстегнут резкими осуждениями и страшными гонениями марксистских экономических теорий со стороны профессора университета святого Владимира Димитрия Ивановича Пихно. Скучными общественными вопросами интересуются лишь отдельные юноши. На встречах со студентами при посещении дома Тышнова кружковцы переводят разговор на эту тему. Самым любознательным является Дмитрий Богров.
Дмитрий Богров – самый внимательный, заинтересованный слушатель. Он высок, худощав, немногословен, с печальными, как у матери, глазами. Почитывает нелегальную литературу. Особенно его интересуют общественные темы.
Обыденное ему скучно. Мечтает стать незаурядной личностью. Не соглашается поступать и жить невыразительно, подобно другим людям. Он убежден: каждый человек должен иметь свое, индивидуальное, свойственное только ему. Иначе его поглотит серая масса. Отличие в одежде – только внешнее – малосущественно. Самое важное для характеристики человека – образ его мышления и деятельности. В антиправительственной общественной сфере легче и лучше себя проявить: стать в ряды активного и мыслящего меньшинства.
Действовать! Многие люди разбрасываются пустыми словами. За свои слова и действия отвечают только отдельные личности. Дмитрий страстно желает находиться в числе самостоятельно мыслящих.
Широкое хождение по рукам имеет подпольная литература. У Гольденвейзера в библиотеке имеется бесцензурная литература. Он ее получает вместе с заграничными изданиями по адресу Фельзера.
Государственная власть жестоко и открыто расправляется со своими противниками. Пытается запугать! Убить способность сопротивляться! Искоренить непокорность, тень инакомыслия. Государство – безжалостный Голиаф! От его имени выступает правительство.
Они прежде развратили народ водкой. Живой политикой. Лицемерием веры и поступков. А сейчас стараются искоренить привнесенный своими неразумными действиями яд непокорности. Для этой цели используют тюрьмы, каторги, всевозможные бытовые и административные наказания. Казни – новое изобретение! Учуяли свое бессилие, не могут в нем признаться. Жестокость – следствие бессилия, страха, обреченности деспотического режима. Правители не уверены в завтрашнем дне. Этим объясняется их усердие. Творят зло под чудовищной маскировкой: уверяют, что все делается для блага самого общества и человека.
Творимое ими зло в сотни, тысячи раз превосходит совершаемое по случайности, недоразумению и ошибкам. Жестока вся государственность, направленная не против преступников. Она преследует людей здравых и мыслящих: недовольных существующим порядком и стремящихся к социальной справедливости.
* * *
Несчастная Россия! Масса трудового народа погребена на рудниках. За небольшую плату трудятся на фабриках и заводах. Многие тысячи людей рыщут по стране в поисках работы, пищи. От тифа, холеры, туберкулеза, цинги и прочих болезней умирает огромное количество людей. Тюрьмы и каторги пожирают народ.
Молодых людей насильно забирают в войска. Обучают владению оружием. Царям нечего возмущаться: их ужасное правление вызывает противодействие – о нем могли предположить заранее. Жизнь так непродолжительна – один растянутый миг! Правители забывают, что они тоже смертны.
Смертного поджидает темная могила, вечность! Самый эффектный метод борьбы с правительством – неповиновение: отказаться выплачивать подати, не служить в армии, не исполнять законы и распоряжения властей, чиновничества. Любая власть – торжествующее насилие.
Избавиться от него можно одним способом: отказаться в нем участвовать. Навсегда избавиться от гипноза государственной незаменимости, вечности сего неизбежного зла. Многие живут нравственной жизнью: побуждают к этому традиции, обычаи, семейное воспитание, религиозные верования: но вовсе не страх перед властью и ее ставленниками.
* * *
Будучи учеником пятого класса первой киевской гимназии, Дмитрий сблизился с наиболее передовыми и развитыми товарищами из старших классов. Через их посредство он познакомился с подпольными изданиями и революционной литературой. Он вступил политически подкованным в организацию революционной молодежи средних учебных заведений. Любознательный и восприимчивый юноша очень много читает, регулярно посещает кружки самообразования, достает книги и брошюры, освещающие разные этапы революционного движения в Европе и России.
В юношеские годы идеи социалистов-революционеров больше всего привлекают Дмитрия. Их организации он оказывает услуги разного характера: агитирует, составляет и распространяет листовки – рукописные и печатные. Выполняет первые революционные задания. Определяются политические антиправительственные воззрения Богрова. Главное для него – моральные идеалы. Верность принципам – утверждение правды, справедливости. Им он остается верен всю свою непродолжительную жизнь.
Он быстро постигает искусство конспирации: это непременное требование подполья. Свою деятельность приходится скрывать: прежде всего, от жандармов, филеров, ищеек. Но также от близких друзей и любимых родителей. Особенно жаль родителей, но долг и убежденность оказываются дороже семейных привязанностей. Даже важнее самой жизни. Он идет на сделки с совестью, не во вред для дела.
* * *
Осенью 1905 года по России прокатывается волна еврейских погромов. Дмитрий чувствует себя обделенным: он способен оказать противодействие насильникам. Он телеграфно умоляет родителей предоставить ему возможность получить паспорт для возвращения домой. Он не может «сидеть сложа руки за границей, когда в России избивают людей!». Дмитрию позволяют вернуться после успокоения. Октябрьскую вакханалию загоняют в привычное русло антисемитизма.
* * *
В литературно-артистическом обществе публика собралась на доклад Водовозова. В зал ворвались городовые: они под видом пресечения антиправительственной пропаганды приступили к избиению присутствующих.
Произошло невообразимое: раздались крики избиваемых а истерические вопли сердобольных барышень перемешались с глухими ударами. Неистовствующие посапывания развязных самосудцев. Давя друг друга, вся взъерошенная толпа бросилась к выходу.
Из всех присутствовавших в зале не растерялся один гимназист Богров: он подхватил длинную палку и принялся защищаться от обнаживших шашки озверевших городовых. Палку перерубили пополам, Дмитрия сомкнули, повалили наземь. Поступок показал его огромное самообладание перед лицом опасности: стал его первым опытом открытого выступления-протеста против произвола властей.
* * *
В жизни Дмитрия случаются непредвиденные беды и несчастья. В таких случаях он умеет быстро взять себя в руки: не теряет самообладания и спокойствия духа. Не пасует он и перед лицом опасности. Поразительно, этот чувствительный, иногда нервный человек умеет быстро сосредоточиться… Проявляет поразительную выдержку, выручавшую его много раз в революционных предприни-мательствах.
Он сын родителей интеллигентных, интеллигент до мозга костей, юноша со многими развитыми способностями. И он связывает свою жизнь с мрачным подпольем. Революционной деятельностью добивается подрыва доверия к существующей власти, ее свержения. Такие случаи нередки в общественной жизни. Хочется понять, почему такое возможно.
Низшие слои общества вынуждают протестовать нестерпимые условия жизни, однако при этом они остаются бездеятельными и спокойными. Их права защищают выходцы из чуждых классов. В этом мире играют решающую роль парадоксы. Не существует никаких объективных законов общественного развития. За них выдают вымышленные тезисы и мило звучащие афоризмы. Общественная жизнь протекает слишком стихийно и не поддается последовательной системе.
Предстоит длительный процесс обновления общества и морального воспитания людей. В общественной жизни это условие прогресса.
* * *
Дмитрий общителен. Скрытен в интимных и партийных вопросах. Дружен с товарищами по гимназии и университету. Откровенно высказывается, естественно поступает. Уступчив и терпим. Не проявляет активной злобы. Не замышляет, не приносит никому вреда. Корректен с явными врагами. Не отягощает мозг мерзким злопамятством. В нем много добрых качеств. Личное Дмитрий тщательно скрывает от посторонних. Нередки случаи, когда товарищи поступают вразрез с принципами, нарушают понятия о человеческом достоинстве, чести. Дмитрий их поступки встречает шуткой, незлым юмором. Оставляет моралистам возможность читать нотации о порядочном, совестном.
Дмитрий за свои действия отвечает. Его не задевают несдержанность и злонамеренность других, в серьезных случаях он предпочитает уйти. Не принимает близко к сердцу неистребимую чужую преступность. Борьба со злом требует много времени, необходимого для собственного дела. Смешно терять ценное время на мелочи жизни. Следует выбирать основное направление и не растрачиваться по мелочам!
* * *
Лишенные чувства юмора не понимают иронию Дмитрия: видят в них проявление высокомерия, неуважение, даже презрение к остальным людям и своим товарищам. Чувствительное самолюбие способны задеть не колкие остроты. Сомнительные люди на свой счет принимают чужое, непричастное. На головах воров загораются шапки. Дмитрий часто ловит на себе завистливо-непонимающие взгляды.
Он физически чувствует одиночество: это его огорчает. Это участь всех умных людей – безвинно страдать от непонимания, обывательской завистливости, недоброжелательства. Дополнительную цену человеческого непостоянства Дмитрий вскоре узнает сполна. Коварство вываливает массу бед на головы невинных людей. Он все видит, знает, ощущает.
Позже прозвучит его болезненное и яркое признание:
«У меня никогда не бывало личных врагов, чувствовавших ко мне неприязнь, среди тех людей, которых я уважаю, которым симпатизирую. Я не говорю, конечно, о жулье, которому я так или иначе становился поперек дороги. И вот мои хорошие отношения с товарищами прерывались и часто заменялись враждой, всякими обвинениями: тогда обстоятельства вынуждали нас расставаться и поддерживать деловые отношения путем переписки. Других у меня не было. Почему – не знаю. Во всяком случае, не потому что я менял свои убеждения и т. п., а скорее потому, что у многих убеждения не так сливаются с жизнью».
(Из письма от 18 июля 1909 года)
* * *
В измененной общественной структуре личность получит должное уважение. Займет достойное место в жизни. В жестоком обществе нет доброты и великодушия. Зло рождает зло, увеличивает несправедливость. Основная цель анархизма – искоренить общественное зло. Счастливая жизнь возможна в условиях свободы, без рабства и принуждения. Обман, самообман и несправедливости стоят на зыбкой почве. Привлекателен коммунизм. В государственной форме вариант вероятен без общественной свободы и условий для развития каждой личности.
Коммунизм проповедуют не революционно-политический, а христианский, монастырский. Спаситель, апостолы, первые христиане, многие монастыри вели – коммунистический образ бытовой жизни. Принципы коммунизма – добровольный труд и справедливое, равное распределение произведенного. При начальническом коммунизме существует подчинение строгой центральной власти. Многочисленные общины устраивались по семейному принципу. Разновидность коммунизма с неосуществленным желанием переродить человека в некое ангелоподобное существо.
* * *
Коммунистические воззрения – начальничество и анархизм. Начальнический коммунизм: государственный коллективизм, городской социализм, кооперация…
Идеи коммунизма в сильной степени помогли образованию, расширению, углублению рабочего движения. Чисто стихийное движение становится организованным, дисциплинированным, авторитетным. Рабочие активисты поняли, что выплачиваемая пролетарию за труд заработная плата ничтожна.
В «свободной продаже труда» много общего с рабством, угнетением и крепостническим. Для уничтожения современного наемного рабства необходимо устранить частную собственность на орудия и средства производства; эксплуатация человека человеком и государством с ними связана. Материальная форма порабощения – часть угнетения. Государство осуществляет политический нажим, полицейское принуждение. За показным блеском государственного равноденствия скрывается глубокая испорченность, вульгарная сущность, насильственная структура. Защитники государственной власти даже признают: на этапах коммунистического строительства последних будут ликвидированы различия в оплате физического и умственного труда. Уничтожат классы. Само государство отомрет.
* * *
Идеология опасна, вредна: это предвзятость, злонамеренная ложь. Свободе не нужна идеология. Это правители нуждаются в идеологии для упрочения всевластия. Идеологию отвергнуть без отговорок как пособницу насилия!
Анархистов привлекает отсутствие лжи, преднамеренностей, безидеологичность. Они отвергают множественность идеологий. Свободу идеологической пропаганды считают лживой. Партии увековечивают существование несвободы. Анархизм – идеология свободы. А идеология – несвобода. Свобода – прочное строение, она нежна, хрупка: приходится оберегать ее от насильственного воздействия. Усвоить клич: осторожно – свобода! Несвобода нахальна, безбоязненна.
Ничего не страшится, легко видоизменяется. Не теряет сущности. Свобода очень щепетильна, к ней придется пристраиваться, не подтасовывать под нужды-желания отдельных людей. Свобода еще нигде и никогда не торжествовала; нельзя заранее предугадать ее вид, внешность, содержимое, сущность. Прояснится вблизи! Может такое случиться, что свобода надоест. Непостоянные люди захотят вновь окунуться в прорубь несвободы. Заранее все не предвидишь. Обвенчаны несвободой отдельные люди: считают этот брак для себя удачным, счастливым. Не все, не каждый. Ничего, приспособятся к свободе.
* * *
Неспокойное время. Революционная волна угасает, теряет разрушительную и созидательную силу. В декабре 1906 года Дмитрий вернулся из Мюнхена, продолжил обучение в университете. Под кажущейся внешней благопристойностью и приличием в университетской жизни скрываются особые явления. Студенчество поделено на группы: каждая проявляет собственные политические симпатии и антипатии. Студенческая жизнь в Киеве интересна. В Германии он уделял больше времени учебе. Усваивал теоретические азы революционности. А сейчас имеет возможность применить на практике приобретенные знания.
Соученик Дмитрия по первой гимназии Владимир Кортуцкий непоседливый, ищущий и мыслящий юноша. Он идеалист, теоретик, близок к подполью: сотрудничает с группой, но в нее не входит – не желает связывать себя с дисциплиной, с подпольной романтикой и сволочной жизнью. Не хочет ни от кого зависеть и вечно опасаться за личную свободу. Его не тормошат. Хочешь – давай, а нет – держись за материнскую юбку и отцовский зад. Приобретай университетский диплом и невесту с приданым. Делай карьеру!
Владимир верен убежденности: анархия – это свобода в том числе от организованной бестолочи.
* * *
В анархистском подполье имеет авторитет и вес Ираклий Татиев – горячий кавказец. Ираклий – практик, боевик. Надежный. Незаменимый. В деле терпит любые лишения и невзгоды. Он абсолютно невежественный человек в теоретической области. Он прямой, искренний. Порох! Нет выдержки, осмотрительности в выражениях. Воспламеняется по любому поводу. Может взорваться. Считает, что русских сложно сдвинуть с места, и кавказцы призваны их раскочегарить, довести до бунта!
Кроме экзотической внешности, у Ираклия имеются ценимые им самим достоинства. Он любит веселье, вино, танцы… и безумно – женщин! Те отвечают ему взаимностью. Ираклий говорит быстро, с сильным кавказским акцентом. Поначалу его собеседники смутно улавливают только самую суть разговора. Отдельные слоги и даже слова он проглатывает. Фразы сливаются в единый звук, выпархивают на одном выдохе.
Дмитрий относится к Ираклию спокойно.
– Володю знаю. Ты хочешь?
Дмитрий утвердительно кивнул. Ираклий даже на него не взглянул.
– Хорошо! Прежде сам должен познакомиться. Пойдем куда?
Дмитрий ко всему готов, на все согласен.
– Куда хочешь…
Ираклий сорвался с места и на ходу бросил:
– Деньги есть?
Дмитрий догнал его размашистым шагом.
– Сколько надо?
Ираклий порылся в карманах и вывалил махорочную пыль. Не нашел даже меди.
– Рубля два! На вечер…
Дмитрий вынул кошелек:
– Могу и больше…
Ираклий, безразличный к деньгам, махнул рукой:
– Нет! Ты сегодня будешь угощать! Прости, не по правилам: не осталось ни гроша!
Дмитрий вынул деньги и, не считая, протянул. Ираклий отстранился. Он человек чести. Все должны знать: мы люди чести!
– Не суй деньги! Еще не знаю, что ты за тип. Как взять деньги?
Дмитрий не обиделся:
– Понятно…
– Что тебе понятно?! Пойдем посидим!
Они несколько часов просидели за легкой выпивкой и разговорами. Вечер обошелся дороже двух рублей. Ираклий все решал в одном тоне:
– Вижу, ты много знаешь… Как Володя! Хорошо! Но сможешь кому сорвать голову?
Дмитрий больше слушал и молчал, не решался запросто сказать: «Смогу!». Ираклий продолжал допытываться:
– Ты сам сможешь напасть на банк и унести все бабки?! Не побоишься? Фомку держал в руках? В кармане финка, браунинг?
На многие вопросы Дмитрий не мог сказать твердо: «Смогу!». Ираклий продолжал дружески назидать, просвещать:
– Вот видишь! А ты говоришь… Революция – это террор! Насилие… А ты – интеллигент!
Дмитрий попытался возразить, но Ираклия не интересовала чужая точка зрения. Он не хотел понять, разобраться… А ведь участвуют в революции не только боевики: нужны интеллектуалы, мыслящие организаторы! Ираклий пренебрежительно отозвался об интеллигентах:
– На что вы способны?! Себя не защитите! Народ бросите на произвол судьбы!
Дмитрий потерял терпение: надоело выслушивать бесплатные назидания самозваного наставника. Спросил, как отрезал:
– Значит, все?!
– Я не говорю «нет»! Не я руководитель! Но говорю прямо, в лицо: не нравятся мне люди, которые не могут сорвать голову, ограбить банк, унести бабки. Для революции все дозволено!
– А у меня свои убеждения и принципы! – Дмитрий вспылил: – Мне не нравятся политически невежественные люди!
