скачать книгу бесплатно
– Действуй! – распорядился вице-губернатор.
Эта команда касалась палача. Юшков подвинул к себе табурет, установил его точно под свисающей веревкой с петлей. Взял мешок и быстро его напялил на голову Богрову. Не успел Дмитрий шевельнуться, как Юшков своими короткими, но мощными руками приподнял его и поставил на табурет. Из-под савана донесся голос Богрова:
– Голову поднять выше, что ли?
Юшков и никто другой не ответили.
Палач глазом примерился вверх. Порядок! Посмотрел влево: здесь возле основания виселицы стоял Лашкарев и большим пальцем правой руки прижимал к столбу конец веревки. И здесь порядок! Юшков действовал споро, привычно… Он растянул петлю и набросил ее на плечи смертника. Затем руками ощупал шею, придерживая левой рукой петлю. Натянул ее правой: сильно не должна свисать по бокам. И мгновенным, почти незаметным движением выбил табурет из-под ног Богрова. Веревка натянулась, смертник дернулся, его тело качнулось… На мгновение повисло в воздухе… Но тут же рухнуло наземь! Это товарищ прокурор не удержал пальцем конец веревки: она вырвалась, зазмеилась по столбу…
Все присутствовавшие на казни ахнули: что теперь?! Согласно православному обычаю, смертника нельзя вешать вторично: сила сверхъестественная проявила противление казни. Неужели убийца уйдет от справедливого возмездия? Убийца незабвенного Петра Аркадьевича Столыпина…
Присутствующие стояли несколько мгновений в замешательстве. Первым пришел в себя вице-губернатор, он с кулаками и матюгами набросился на Юшкова:
– Чего стал дубом?! Повторяй! Повесить!
Юшков уже дважды за сегодняшний день был бит, а потому хорошо знал: вновь достанется на орехи! Не должен оплошать! Он потянулся к столбу, зацепил веревку и дернул ее вниз. Медленно поползла вверх освобожденная петля. Палач подал конец веревки Лашкареву и попросил жалостливо:
– Ваше бродие! Держите крепче!
Ну, оплошал малость, но дело вполне поправимое… Из всех свидетелей наверняка не найдется ни одного, кто выскажется за то, чтобы убийца жил. Нет таких! Просто не может здесь быть таких! Палач установил табурет на прежнее место, бросился поднимать с земли распростершееся тело. Оно оказалось потяжелевшим. Взял в охапку, понес… У него подвернулась нога или за что-то зацепился: с «грузом» свалился наземь. Быстро приподнялся! Легко водрузил на табурет. Поддержал одной рукой, казалось бы, безжизненное тело, потянулся за петлей… В это время живой еще покойничек отстранил его грубо ногой: сам расправился на табурете.
Вице-губернатор побледнел, испуганно взревел в ярости:
– Ведь он еще жив?!
Юшков понял: будет бит!
– Ах ты шваль! – пробурчал он сквозь зубы и изо всех сил стянул Богрова в железном обруче. Смертник застонал, что-то невнятно промолвил…
– Скорее! – гремел вице-губернатор.
Палач торопливо набросил петлю на шею. Он явственно услышал ослабевший голос:
– Сволочи!
Юшков обезумел от дикой ненависти и страха: бросился под табурет, всем телом выбил его из-под ног смертника. Он на некоторое время остался лежать… Над ним вначале судорожно вздернулось, подпрыгнуло, а потом обмякло и стало раскачиваться плавно вытянувшееся тело. Оно даже раз палача задело. Палач вскочил; сейчас он был без своего дурацкого колпака… С выпученными глазами, растрепанный… Посмотрел безразлично на дело рук своих… Но вдруг его затошнило… вырвало! Кислая вонь винного перегара отогнала с места казни всех свидетелей.
Приказали притушить факел. Около повешенного остались тюремный доктор, товарищ прокурор и свидетели: поручили им подписать протокол, который удостоверяет наступление смерти. Юшкову приказали удалиться. Снятие казненного с виселицы поручили стражнику.
Трагикомедия окончена…
Земельная реформа П. А. Столыпина.
Столыпин являлся мыслителем, новатором, а важнее всего – реформатором. Он распознал и решил устранить паразитическую составляющую хозяйственной системы.
Хотел вывести из обихода страны привычные военные кампании, войны.
При российском изобилии следовало решить очень болезненную, чрезвычайно обидную, оскорбительную проблему малоземелья крестьянства.
Столыпин погрузился во внутренние дела. Внешняя политика в те времена его мало интересовала.
Он без боязни сорвал огромные массы крестьянских семей с обжитых мест: из центра России и Малороссии (Украины). Переселенцы с детьми попадали в сложные климатические условия. Самыми успешными оказались казачьи поселения. В отдельных местах начали промышленное освоение. В таких случаях переселенцы быстро получали дороги и другие формы общественного развития.
Он считал, что сильно тормозят развитие Российской империи ее внешнеполитические приоритеты: государственные интересы направлены на Балканы, в Европу… Пора обустроить центр, развить Сибирь.
Столыпин понял важность «крестьянского вопроса». Он пытался решить проблему малыми силами, без капитальных особых вложений. Его решения казались простыми, кардинальными, давали одновременно зримый эффект за короткое время.
Свои экономические и политические планы Столыпин рассчитал, основываясь на мирном развитии России.
Столыпина не понимал царь Николай II, считал его выскочкой и соперником трона.
Самовольство Столыпина, его крутой поворот и самостоятельный выбор вступили в противостояние с интересами сильных личностей страны. Столыпин не имел полной поддержки со стороны Николая II, да и собственного кабинета министров. Столыпин должен уйти! Страшное покушение террориста-одиночки стало решением вопроса.
Столыпин думал о благе, работал на будущее России. Идеалистов, патриотов и мечтателей рядом с ним не оказалось… Политики того времени думали только о проблемах насущных, сиюминутных.
Реформы Столыпина позволили России совершить скачок в развитии сельского хозяйства. Быстро выросло товарное производство, продажа зерна. Крестьянские семьи получали наделы земли: на них трудились, не щадя себя.
Наряду с мелкими собственниками оказывались рядом многочисленные бедняки и вовсе лишенные наделов батраки – бесправные наемные рабы.
Среди переселенцев оказывались ловкачи: продавали, даже спекулировали наделами. Нет полной уверенности: а вдруг некоторые откажутся продавать продукты по твердым ценам, а то даже начнут прятать выращенный хлеб?
Столыпина убил террорист Дмитрий Богров, коммунист-анархист по убеждению.
П. А. Столыпин обречен на отставку…
Петр Аркадьевич Столыпин обречен на отставку…
Император Николай II обижен: всевластный премьер уже давно перешел границы дозволенного властолюбия, затмевал самого царя. Николай II стремился сместить его с поста. Этим занимался практически святой старец Григорий Распутин. После осенних киевских торжеств готовы были тихо осуществить это смещение.
Дмитрий Богров опередил события. Облегчил не очень приятную миссию царю: тот уже решился, но не подготовил свою совесть к решительным действиям.
Григорий Ефимыч Распутин сильно не любил премьер-министра. Царица Александра Федоровна часто выслушивала жалобы «нашего друга». Столыпин почему-то избегал его принимать и слушать. Сам Петр Аркадьевич без стеснения жаловался государю уже несколько раз:
– Много портит нам, во все лезет, решает этот полуграмотный мужик с сомнительной репутацией.
– Я с вами согласен, Петр Аркадьевич, – ответил государь в порыве откровенности. – Но пусть будет лучше десять Распутиных, чем одна истерика императрицы.
Всевластный Столыпин проявил провинциальную наглость: ставил государю ультиматумы. Грозил хлопнуть дверью, подать в отставку при невведении земства в западных губерниях. Слава Б-гу, больше нет в помине революции. Царю не нужен такой деспот: постоянно дарит западным странам новые поводы для критических высказываний о крайних действиях империи.
Николай II приближенным прямо заявил:
– Нам так не везет с премьер-министрами… Во всей империи не сыскать подходящую кандидатуру. Витте больше француз, чем русский, Столыпин больше англичанин, кроме того, сторонник конституционной монархии еще. Нам не нужно такое новшество.
Царедворцы нашептывали:
– Статс-секретарь чем-то постоянно недоволен. Понять нельзя: что он замышляет? В государстве занимает положение самое высокое, еще постоянно жалуется: «Себя не чувствую уверенно и прочно. В любой момент государь может прогнать меня как лакея последнего. В Англии не так…» Вам нужен другой премьер – пусть знает свое место, не заслоняет, как этот…
Глава вторая
Терзание души
Приближать будущее – желание и мечта многих людей. Но стоит ли его приближать? Все равно общество к встрече с ним и восприятию его не готово. Всему свое время. Уж лучше как можно больнее ударить, унизить его. Стоит того настоящее? В настоящем просматривается явно слишком непорядочное, подлое, злое, развито гадкое, тупое… Оно обречено на бездействие, застой, само себя извергает… Настоящее не стоит жалеть: начинает агонизировать, гнить, самопроизвольно испускать зловоние. Преобразовывать начнут гнилостные бактерии.
Чем скорее настоящее станет проявлять желаемое будущее в себе, тем оно прочнее и достойнее человека. Можно существовать, не жить – в современном настоящем. Какая жизнь в окружении бесправия? И будущее принесет бесправие. Так стоит ли к нему стремиться?
Частично известны парадоксы истории. Перед маловыразительной и тупой действительностью пасуют идеалы. Они превращаются в свою крайнюю противоположность. Под лозунгами добродетели творится чудовищное зло. Такова обманчивая сущность жизни. В этом проявляется двойственность человеческой натуры. Слова доказывают несостоятельность пасующей действительности.
Человеку остается малый выбор: жить по убеждению собственной совести. У большинства людей совесть дремлет: ее не добудишься. Большинство людей живут никчемной жизнью, как-то устраиваются по случайному везению. За счет других. Свое благополучие строят на несчастье ближнего. Проявляется хищническая сила человека с особой определенностью, мощью и направленностью.
В этом мире человек одинок, предоставлен самому себе. Дружба и товарищество проявляют себя чаще в видимости общения, а не в действительном единстве. Друзья ненадежны: только отнимают много времени, да и требования их непомерны. Человек одинок. Ярче всего это заметно в моменты случающегося несчастья. Еще заметно при немощи и наступлении старости…
Человек все еще общественное существо. Общество чаще всего представляет собой искусственный организм. Оно безразлично, даже чуждо человеку. Это легко увидеть и понять, но перенести под силу только людям умным, трезвым. Известно, что таких меньшинство. Вот и оказывается человек оскорбленным в своих самых лучших намерениях. Остается в неведении о происходящем. Почему? Как все это могло случиться? Самый простой вариант – человек предоставлен самому себе, никто к нему не проявляет интереса. Крутятся обычно возле тех, у кого можно разжиться материальным или духовным… Что у возьмешь остальных – бедных и немощных?
Даже родственные связи непрочны, часто строятся на корыстных интересах, корысти; не до чувств и сострадания в таких случаях. Нет никого родного в этом мире у самостоятельных людей.
Любая избранная цель искусственна и случайна. В этом мире нет никаких точных законов и прочных связей. Все относительно. Возможно, такие вещи существуют: в фантазии невообразимо даже их представить. В жизни происходит одновременно естественный и искусственный отбор. Это прекрасно Плохо, что чаще всего выживает подлое, гадкое и даже преступное, которое наиболее приспособлено к условиям существования. Так случается: зло плодится, а добро перед ним вынуждено отступать. Причина ясна: добро разрозненно, порядочно, щепетильно… Куда ему равняться с коварством и нахальством?
Судьба одинокого человека нередко трагична. Выживают самые крепкие, выдержанные. Судьба отчаянных предрешена заранее судьба.
Счастливые живут в согласии со своей совестью: их никогда не одолевают непомерные желания, не изводит жадность – они довольны тем, что имеют. Счастье непременно находится во владении скромных, неприхотливых людей, обязательно умных и незловредных. Но таких людей очень мало – пересчитать их можно по пальцам. Остальные страдают, бедствуют, мучаются из-за своей глупости и ненасытности.
Добро и честь покупают за деньги. Молятся богу наживы: стремятся к богатству – приобретению золотых украшений. Люди, люди, ох! Эти люди! С этим ничего не поделаешь: в мире любят богатых, самостоятельных и независимых. Все это достигают одной лишь наличностью. Куда уму угнаться за богатством? С умом несчастным презренна бедность. Несчастье умных, горе их: виднее они, достойнее, талантливее, но не всегда удачливее остальных смертных. Они постоянно ощущают ненасытную зависть, неуемную ненависть, дикое презрение по отношению к себе. Ум презирают за проницательность, глубину проникновения и за его интуитивность, способность ориентироваться в любой обстановке и при любых обстоятельствах. Ум – самое великое в этом мире.
Человеческая природа наделена рассудком. Ничто не стоит такого почитания обожествляющего, как человеческий ум.
В обществе существует только видимость сотрудничества. В действительности процветает неприкрытое хищничество. Особенно тягостно, что это направлено против человека. Случается невероятное: живьем поедают душу. Благосостояние и счастье одних строят за счет нужд и несчастья других. Всеобщее благоденствие и счастье в мире нынешней формации. Множится разврат и процветает продажность. Такова тенденция, ее не заменят другим направлением развития. Ничто и никогда на полпути не останавливается, не ограничивается частичными успехами и достижениями.
Неприятно думать, что общество идет к большему ожесточению своих отношений, движется к взаимной розни, вражде, к жестокости. Оно становится все более централизованным и свирепым. Человеческие слабости не признают: их не прощают, а только ими пользуются для упрочения своего влияния и безраздельной власти. Ныне представленная общественная структура античеловечна. При ее беспросветном развитии не останется места для доброты и добродетели. Государство с его аппаратом власти необходимо разрушить. Можно создать нечто стоящее вместо него? Вопрос остается без ответа. Буквально вся нынешняя общественная жизнь пропитана диким бюрократизмом, который словно специально проявляет античеловеческую направленность. Невероятно, но факт: общество наделено многими чертами, позаимствованными у людей ничтожных, гнусных и хитрых. Оно будто пытается как можно сильнее надавить на своего зловредного родственника.
Общество не виновато – оно таково. Люди его создали и составляют: от них идет разврат и мощное гниение. Общество больное: неизлечимая хворь завладела людскими душами. Разъедает живое.
Общество отвоевало у человека пальму первенства. Ныне само оно платит и заказывает музыку. Человек оттеснен на задний план, он исполнят предписанную ему роль. Как мало может человек! Он остается на виду – пусть тихо-скромно делает свое маленькое дело. Государственный надзор обязательно за ним наблюдает: человеку не оставляют ничего личного, о нем пытаются все разузнать, выведать. Цель – поработить сильнее.
Как это ни чудовищно, без общественного организма не обойтись: нужна система контроля и насилия. Она необходима не только для порабощения, эксплуатации и для самосохранения. Государственная система управления рождает покорность и страх. При общественной системе самоуправления появится сознательное отношение к долгу. Даже представить себе невозможно, что нынешнем мире начнет твориться невообразимое: безвластие, наступит анархия, восторжествует свобода. Самосуды – не самое страшное.
Признаем необходимость существования государства: нужно добиваться его демократизации, гуманизации, превратить в организм с человеческим лицом и характером. Такое станет возможно после победы народной революции. В этом случае создастся самовластие трудящихся. Знающие цену труда люди не станут паразитировать на своих ближних, отнесутся с сочувствием к братьям по классу. Учтем, что любая узкоклассовая структура общества проявит в большей мере свою ограниченность, немногообразие. Подняться до уровня общечеловеческого оно не сможет, как не станет и пристанищем парламентарных идей и принципов прагматического свойства. Для всего этого необходимо многообразие.
Верно, в этой жизни ни одно достижение не обходится без неудач и упущений, а также ему сопутствующих ошибок… Редко, когда победа достигается легко: за нее приходится очень дорого платить. Но она стоит самой высокой цены. Так получается, что психологическую победу оценивают очень высоко, ради нее идут на большие жертвы. Люди часто превращаются в мелких упрямцев, утверждающих собственную индивидуальность. Успех таких людей вызывает саркастическую улыбку.
Жизнь дорого стоит: чем больше претензии людей, тем дороже приходится платить за все случающееся в этом мире. Самое удивительное, что существует много людей с непомерными претензиями. Откуда они берутся? Присмотришься внимательнее к ним, и оказывается, что это люди мелкие и даже недалекие. Зато у них слишком раздуто самомнение. А вот умные и стоящие люди редко бывают нескромны. А эти сплошь и рядом строят из себя гордецов. Как сложно и легко иногда по внешнему виду определить, каков человек. Вздернутый нос и горделиво-пренебрежительная осанка характеризуют глупца более точно, чем сотни слов. В себе нужно развивать наблюдательность и глазомер.
О жизнь, жизнь… Больше всего она не закономерность, а чудовищная ошибка природы. Рождение ребенка – часто чистая случайность, возникающая из одного совокупления. Дети – только плата за развлечения и удовольствия. Дети вроде скрепляют семью, внешне сближают людей. Хорошие дети родителям в радость, а плохие – их несчастье. В этом мире мало случается радостей, но часты несчастья. Семьям лучше обходиться без детей – так проще.
Часто говорят, что семья – основа государства. От ее сплоченности и крепости зависит государственная мощь. В действительности все наоборот. Государство чем-то напоминает семьи. Только семьи невоспитанные и грубые. В них процветает культ насилия, вопросы решают без собеседования и демократического принципа. И добропорядочные семьи прообразом государственной структуры не служат. Государство знает только диктат, насилие. Оно утверждает свою волю. В его структуре добродетельного ничего нет. Моральное и добродушное уничтожает вмиг злая бюрократия. Государства существуют только в качестве аппарата порабощения и насилия. Нужно непременно разрушить это чудовищное, совсем не инородное образование. Но что можно создать взамен? Что?! Без сдерживающего фактора государства с его аппаратом насилия люди перережут друг другу глотки. Еще слишком рано рассчитывать на сознательность и самоограничение людей. Есть вероятность, что это никогда не станет возможно.
Безрадостны перспективы. Все слишком мрачно. Нужно смотреть на вещи в направленном свете, видеть окружающую действительность без идеализации и прикрас. Никому не нужны все эти сколы и срезы: они не в состоянии охарактеризовать картину и обстановку. Жизнь многоцветна и многогранна. Многозвучна ее гамма. Наряду с благозвучием существует какофоническое звучание. Наша жизнь многосложна: не все, что в ней совершается видно на поверхности. Человек просто не в состоянии проникнуть во многие тайны жизни: для этого нужно обладать свойством полубожественного провидения, а не только уметь синтезировать-анализировать факты бытия разрозненные.
Отдельные люди намереваются идти против течения. Они обязаны обладать разными способностями и волевыми качествами. Прежде им нужно попробовать свои силы. Удостовериться. Разобраться в себе и понять, оправдан ли риск? В испытаниях и борьбе можно закалить свой характер, проверить способности воли.
Многие семьи в настоящее время ведут самый недостойный образ жизни. Прежде следует обратить внимание на женщин. Они добиваются равноправия и даже полноправия. Необходимо учесть женские природные свойства: они редко умеют сдерживать свои чрезмерные чувственные порывы. Часто неуемны их желания, они требуют невозможного, страшатся одиночества. Женщины вносят разлад во всю жизнь неоправданными действиями.
Мужчины тоже оказываются не на высоте. Они не желают даже на время расставаться с частью своих привилегий. Не могут логикой доказать правоту силы. Женщины обнаруживают некий вакуум – врываются в проран. Начинают все подряд прибирать к своим рукам.
В жизни эта несдержанность является еще более трагичной для обоих полов. В несогласии мнений они изводят друг друга по мелочам. Люди выставляют непомерные, пышущие словесной вонью претензии. Им не до скромности: они сами точно не знают, чего хотят. Замораживают собственную позицию, требуют от партнера понимания. Возможно, семейные конфликты – форма узнавания естественная, закономерная – притирка характеров. Но почему при этом совершают столько необъяснимых гнусностей? Неужели среди близких людей все дозволено в отношениях друг к другу? Рядом находятся дети. Они все видят и учатся жить по-взрослому. Далекие от подличанья, они очень скоро сами становятся отъявленными подлецами. Изначально они не умеют прятать лживость. Затем взрослеют, с нескрываемой хитростью идут напролом. Их тактика становится более отточенной, утонченной.
Семейное сумасбродство – явление совершенно не безобидное, оно подтачивает весь государственный организм. Нездоровье семьи страшно усиливает общее недомогание общественного организма. Невозможно законсервировать заразу: она множится и распространяется, имеет всеохватывающую тенденцию. К нашему несчастью, дурной пример очень заразительный. Люди редко живут разумом – они руководствуются своими потребностями. Смотрят на соседей, подсматривают у незнакомцев. Собственную жизнь устраивают подобно чужой. И по этой причине в мире развито однообразие и схожесть, своеобразная однотипность. Обесцвеченная невыразительность захватывает все более широкие позиционные просторы. Выразительность вырождается. Нас ожидает маловыразительное печальное будущее: оно возродится из негативной струи и даже широкого потока…
Надо учесть, что у русских правителей не осталось ничего своего, естественного и первозданного. Проявляемое ныне позаимствовано. Грубость и дикую жестокость переняли у монголов и татар. Агрессивность, панславизм[1 - Панславизм (устар, всеславянство, славянщина) – идеология и национальное движение, сформировавшееся в государствах и странах (краях, регионах), населённых славянскими народами, в основе которого лежат идеи о необходимости славянского национального политического объединения на основе этнической, культурной и языковой общности.], неуемное властолюбие и пристрастие к завоеваниям – у князей и дружинников варяжских. Безалаберность, расточительность, пристрастие к роскоши – у византийских правителей и граждан. Государственная организация и судебно-тюремная система – от немцев.
На востоке российский экспансионизм сдерживает сильная Япония. Ее экономические и людские ресурсы ограничены в значительной степени. В мировой схватке победа должна достаться потенциально более сильной России. На юго-востоке, на теплом юге, на просторах ослабленного Китая, Персии, Индии Россия встречает Великобританию.
Но времена меняются. Современный век все сильнее разжигает тягу к независимости. Свой национализм. Даже против ее собственной воли Великобританию вынудят предоставить Индии право развиваться самостоятельно. Как только это произойдет, российское продвижение в направлении юга станет неудержимым.
На юге лежит Турецкая империя. Хищные российские взоры устремлены в этом направлении. Константинополь с проливами – давняя мечта царей Романовых. Балканы и Восточная Европа – будущие славянские владения России. На северо-западе расположена слабо защищенная Скандинавия. Но здесь сильны немецкие интересы. Ох, эти немцы! Не будь их, не только Россия – сама Европа стала бы другой. Германия – непреодолимый центр Европы, а немцы – самый молодой народ. Более хищный, жадный, жестокий в сравнении с соседями. Сейчас только немцы мешают осуществить России свои гегемонистские цели на западе и северо-западе Европы. Как единая нация, они представляют угрозу, ставят под сомнение прочность Российской империи на двух континентах.
Франция занята поиском величия и демократизма. Великобритания рассосалась и разбросала силы по колониям, а теперь бороздит океаны. В Испании зреет анархическая революция. Одна радость – невежественные, даже непомерно фанатичные ее массы ввергнуты в религиозную сонливость, и красочные корриды отвлекают их от решения социальных проблем. На Апеннинах все еще происходит становление государственности. Здесь по-прежнему цивилизация, подобная древней.
Россия оказалась намертво запертой на севере, потому продвигаться теперь некуда: путь преграждает Ледовитый океан. Никто точно не знает, удастся ли преодолеть его в будущем.
Россия беспрерывно расширяется. Мощь ее увеличивается. Скрыть этого нельзя: плохо управляемое государство поступает расточительно со своими людскими ресурсами и природными богатствами. Ведем себя словно собака на сене. Мы не используем сами территорию и природные ископаемые и другим не позволяем воспользоваться этими несметными богатствами. Природные клады пусть до поры до времени остаются нетронутыми. Самое главное – под нашим управлением.
Мировые державы вроде Великобритании и Германии непременно попытаются ослабить военную мощь России и поделить ее необычайно обширные владения. Но это им не удастся!
Русский народ – неоднородный, со смешанной кровью. Славяне – это люди, отличающиеся происхождением и языком. Для славянофилов русские – это русские. Но кто такие русские в действительности? Попробуйте найти точный ответ. Как и многие другие нации, русские – историческое явление, только болотные патриоты считают их феноменами.
На нынешнем поступательном пути к анархической революции движение происходит черепашьими темпами. Необходима интенсивность действий: террористическими выступлениями и бунтами приближать социальную революцию, а также помнить, что любая уступка правительству повлечет за собой новые несчастья и беды. В мире есть только два непримиримых полюса – правительства и народы.
Красивы и благодатны эти места. Как и в древние века широка и обильна эта земля, но нет в ней порядка. Все так и останется, пока общественная структура сохраняет классическую государственную форму. Ничто тут не изменится к лучшему без и вне социальной революции. Нельзя исключить возможность реформации насилия.
Плоскоступным славянофилам лучше предоставить возможность изъявлять особую любовь к этим местам. Страна как страна. Вот только дикости больше, чем в любой части Европы. Кому нравятся славословия – пусть упражняются. У серьезного человека времени на них не остается. Достаточно одного слова «Родина». Она всегда одна. Любвеобилие, многословие… это пустое. Истинные чувства затмевают и подменяют их словами. Слова малоценны. Упражнения с ними заинтересуют одних недалеких софистов и политиканов: они мнят себя, представляют выразителями народных дум, чаяний.
Сокровенные чувства и мысли чаще всего скромны, стеснительны, молчаливы. Чувства, выставленные напоказ, – это почти всегда лицемерие и спекуляция. Ничтожества желают служить примером: вот-де какие мы патриоты! Следуйте за нами! Эти ничтожества встречаются всегда и везде: законодатели мод, руководители… Противно смотреть. Одно только нахождение рядом с ними вызывает тошноту. Их поддерживает реакционная печать, публикующая хвалебные статьи. Пусть только хорошо платят заказчики – исполнители найдутся! Противно читать и держать в руках такие «писания». Для этой продукции находятся издатели, пропагандисты и потребители. Честное кажется чем-то незаурядным и выходящим за рамки.
В этом заключена чудовищная сущность: гениальные «фурсики» вроде Наполеона Бонапарта приносили обществу невероятное количество бед.
* * *
Революционная группа часто заседает у «русского» по всем статьям часовщика Франца Клеца – немца, который потерял большую часть своих корней. Он озабочен русским суверенитетом и национальной гордостью. Считает российский приоритет в показательном смысле самым выдающимся и передовым в мире. Он убежден, что к числу величайших достижений русского гения следует отнести изобретенную им развлекательную цифровую грамоту.
Впрочем, изобрел он не все – только графические рисунки первых десяти цифр. Для последующего ряда он приспособил кириллицу. Разве нельзя? Получилась у него достаточно стройная система арифметических символов. Пусть подобно часам тикают и приносят большие денежки для накопления капитала – смысла существования.
* * *
По цифровой системе Ф. Клеца: А – 10, Б – 20, В – 30, Г – 40, Д – 50, Е -60, Ж – 70, 3 – 80, И – 90, К -100, Л – 200, М – 300, Н – 400, О – 500, П -600, Р – 700, С – 800, Т – 900, У – 1000, Ф -2000, X – 3000, Ц – 4000, Ч -5000, Ш – 6000, Щ – 7000, Э – 8000, Ю-9000, Я-10000.
По причине нехватки букв в русском алфавите пришлось позаимствовать их у латиницы: G – 100000, Н – 1000000, J -10000000, Q – 100000000, W -1000000000.
В составе революционной группы был Федор. Его настоящего имени никто не знал. Могли знать, но… Ф. Клец считал его своим лучшим учеником. Вычудил он даже нечто большее – в соревновательном смысле «переплюнул» своего учителя. Такое иногда случается.
