Агрессор. Запрещаю любить

Ведь он разбил его.

До сих пор ныло в груди, стоило вспомнить, как Демьян уходит с Инной в приватную комнату. Понимаю, зачем они пошли туда, и ком в горле встаёт, не давая вздохнуть.

Нет. Мне больше нельзя думать о нём. Иначе сойду с ума. Надо принять реальность, где Демьян Царёв больше не мой Дёма из розовых грёз, а Демон. Жёсткий, агрессивный, испорченный. Нам с ним не суждено быть вместе. Ведь такие, как он, живут только ради своих удовольствий. Используют людей, а потом отшвыривают, как смятый фантик от конфетки.

Сложность в том, что очень трудно вырвать из души привязанность родом из детства. Тем более после того, как я столкнулась с уже повзрослевшим Демьяном, от которого за версту фонит тестостероном. Мужчиной. Взрослым и опытным, несмотря на его молодой возраст.

Тот момент, когда Царёв прижимался ко мне у стены клуба, я запомню на всю жизнь. Воспоминания о его пальцах на моих губах до сих пор вызывают жар под кожей. Всё это так незнакомо, странно и… порочно…

Но это больше никогда не повторится, потому что мы с Дёмой вряд ли ещё увидимся.

Та встреча в клубе была случайностью, вряд ли что-то подобное произойдёт вновь.

Так я думаю в утро понедельника, когда выхожу из квартиры, отправляясь в университет.

Отвернувшись к двери, ковыряюсь ключом в замке, который периодически заклинивает, как вдруг…

– Что у тебя там, Мышка? Помочь?

Застываю от низкого мужского голоса и, зажмурившись, мотаю головой.

Открываю глаза и боюсь обернуться. Кажется, я схожу с ума…

В то же время рядом оказывается массивная фигура, а в нос ударяет запах, который я жадно втягиваю. Тёплые руки касаются моих, вмиг оледеневших, и вытягивают ключи.

– Капец тут система, – слышу недовольное бурчание. – Китайское барахло.

Заставляю себя посмотреть на говорящего и впиваюсь шокированным взглядом в Царёва.

– Что. Ты. Здесь. Делаешь? – с трудом выдавливаю слова.

– Живу, – кидает на меня хмурый взгляд и смотрит так, будто я спрашиваю очевидные вещи.

– В смысле живу?! Где?!

– Мышка, не тупи, – раздражается. – В той же квартире, что и раньше. Напротив вашей.

Напротив нашей?! Это что… шутка такая?

Столичный мажор Демьян Царёв решил окунуться в атмосферу жизни среднего класса? Что за бред?!

– Разве вы не продали квартиру? – стараюсь не выдать свои эмоции.

– Нет.

И никаких пояснений за этим не следует. Парень закрывает замок и протягивает мне ключи.

Смотрю на его руку, осознавая услышанное:

Дёма снова мой сосед! Эта новость переворачивает мой мир с ног на голову.

– Ты вернулся один? – забираю связку. – Или родители то…

– Один, – перебивает.

– А ты…

– Какая разница? – грубит, не давая договорить.

– Что?

– Зачем эти вопросы? – агрессирует. – Какое тебе дело?!

Возмущённо хмурюсь, встречаясь с прищуренным взглядом, наполненным арктическим холодом.

– Я пытаюсь быть вежливой! – сообщаю, воинственно насупившись. – И это, между прочим, после того, как ты сдал меня Максу!

– Не напрягайся, – высокомерно цедит, глядя на меня сверху вниз. – Мне нафиг не сдалась твоя вежливость.

Смотрю в безразличное лицо, и сердце замирает от боли. Своей грубостью Демьян уничтожает меня. Рвёт душу.

– Ясно, – обижено отвожу взгляд. – Дай пройти.

Царёв отходит в сторону и молча наблюдает, как я спускаюсь по лестнице.

– Почему не на лифте, Мышка? – летит мне вслед.

– Не твоё дело, – кидаю зло. – И хватит называть меня мышью!

Вылетаю из подъезда, задыхаясь. Это там возле квартиры я была смелой и дерзкой. А сейчас меня настиг жёсткий откат.

Руки трясутся, глаза щиплет от слёз. Происходящее никак не укладывается в голове. Это капец!

Демьян, живущий в нескольких метрах от меня – это самое ужасное, что могло со мной случиться!

***

Всю дорогу до универа по привычке слушаю плеер, который достался мне ещё от Макса. Для меня эта вещь представляет особую ценность, ведь сборник песен там остался ещё с тех времён, когда Дёма жил через стенку от нас.

Слушаю композиции собранные братом, и моё настроение, каким бы гадким оно ни было, всегда поднимается. Мысли наполняются светлыми воспоминаниями, и я часто глупо улыбаюсь, возвращаясь в прошлое.

– Эй, Мышка, чего ревёшь? – в голове звучит мальчишеский голос.

– Колен-ки раз-била, – отвечаю, заикаясь, и размазываю слёзы по щекам. – Больно.

– Дай посмотрю, – темноволосый мальчик склоняется к кровоточащим ссадинам и недовольно цокает языком. – Сильно содрала. Домой идти надо, обработать.

– Нет! – сразу возражаю. – Дома Макс. Он опять меня кривоногой называть будет.

– Как тебя угораздило-то?

Мальчик недоуменно чешет затылок и, нахмурившись, снова рассматривает мои разбитые коленки.

– Пашка из шестого подъезда снова за мной гонялся. В этот раз у него жуки какие-то страшные были. Я от него убегала, и вот…

Показываю на ноги и снова начинаю реветь.

– Из шестого… – задумывается. – Это Мотыга, что ли?

Кивнув, начинаю шипеть от боли. Дую на царапины в надежде уменьшить свои страдания.

– Жди здесь, Мышка, сейчас вернусь, – и он убегает в наш подъезд.

Дёма тогда притащил из дома бутылёк с зелёнкой. Пытался обработать мои коленки самостоятельно. В итоге мы оба сильно испачкались, а когда разошлись по домам, получили нагоняй от родителей за испорченные вещи. Помню, я потом ещё несколько дней ходила вся зелёная. И Дёма был такого же цвета.

А чуть позже у Пашки из шестого появился фингал под глазом. Больше он меня не обижал…

– …Девушка, вы на следующей выходите? – слышу недовольный голос, пробивающийся сквозь музыку.

Вытаскиваю наушник, оглядываясь через плечо. Оттуда на меня с грозным видом смотрит какая-то женщина.

– Выхожу, – бросаю отстранённо.

И когда автобус останавливается, быстро покидаю салон. Убираю плеер в сумку и смотрю по сторонам. Ищу глазами Лену – свою лучшую подругу, с которой мы вместе ещё со школы художественной гимнастики.

Лена у меня серьёзная. Учёба и работа у неё всегда были на первом месте. Почему «были»? Усмехаюсь и качаю головой, найдя взглядом миниатюрную брюнетку возле главного здания института и здоровенного двухметрового качка, нависающего над ней.

Данис Вагнер… Чемпион мира по смешанным единоборствам, гордость нашего города и просто хороший парень по уши втрескался в мою подругу. А она ни в какую не поддаётся. Упрямая.

Между этими двумя искрит так, что глаза слепит, но Лена отказывается это признавать. Держит оборону. Только надолго ли её хватит?

Отвожу глаза от выясняющей отношения парочки. Не хочу мешать им своим появлением. И хотя мне очень хочется поделиться с Леной событиями, которые произошли со мной в выходные, понимаю, что подруге сейчас совсем не до меня.

Поэтому захожу в универ одна, погружаясь в безрадостные мысли о соседстве с Царёвым. С тем Царёвым, который для меня стал совершенно чужим человеком, который грубостью и безразличием уничтожает светлые воспоминания о нем, заменяя их другими. Тёмными, тяжёлыми, агрессивными.

Захожу в аудиторию, полную студентов, и привычно занимаю одну из первых парт, которые всегда свободны.

На автомате готовлюсь к лекции, доставая из сумки всё необходимое. И в этот момент слышу с задних рядов голос Инны:

– …Это было обалденно! – эмоционально тараторит, стараясь говорить тихо, но её всё равно слышно. – Никогда у меня такого ещё не было! Ни с кем!..

Резко оборачиваюсь, врезаясь в брюнетку неприязненным взглядом. А та продолжает воодушевлённо делиться со своими подружками:

– …Теперь я понимаю, почему все по нему сохнут. Он просто бог в… кхм… этом деле.

– Пястолова, – окрикивает её одногруппник с другого конца аудитории. – Если чё, тебя офигенно слышно. Закройся уже. Никому не интересно знать, с кем и в каких позах ты провела выходные.

– Сам закройся, Красницкий! – шипит она в ответ. – Будешь вякать в мою сторону – расскажу всё Демону. Он тебя быстро заткнёт.

От её самоуверенного тона я не сдерживаюсь и презрительно хмыкаю.

– Смешно тебе, Старцева? – Инна переводит на меня прищуренный взгляд. – Мне тоже было смешно наблюдать, как ты пытаешься перетянуть на себя его внимание. Это выглядело жалко. Ведь он всё равно выбрал меня.

Её губы растягиваются в ехидной улыбке, а мне хочется вцепиться ей в волосы и выдрать пару клочков. Вот гадина!

С трудом сдерживаю эмоции. Хочу ответить этой стерве. Сказать что-нибудь обидное, но в горле скапливается тугой ком. Поэтому молча отворачиваюсь, сгребаю с парты вещи и выхожу из аудитории.

Обиды от унижения болезненны. Инна права – Царёв выбрал её. Не меня. И он никогда меня не выберет. Осталось принять это и смириться.

Я никогда не прогуливала пары, но сегодня решаю сделать это. Потому что не намерена весь день выслушивать восхищённые возгласы Инны о проведённой ночи с Царёвым и наблюдать, как она светится от счастья. Мерзко.

Спускаюсь в столовку, беру бутылку воды и сажусь за столик возле панорамного окна. Настроение на нуле, поэтому вытягиваю плеер из сумки, втыкаю наушники.

Плейлист брата в основном состоит из треков исполнителей девяностых годов и частично хитов нулевых. Щёлкаю композиции, которые уже знаю наизусть. Останавливаюсь на песне «Numb» группы Linkin Park, направляю отсутствующий взгляд в окно.

И меня снова относит в прошлое…

Мне тринадцать, а Макс отмечает своё восемнадцатилетие.

– Почему ты не берёшь меня с собой? – конючу, сидя на кровати брата и наблюдая, как он стоит у зеркала, примеряя косуху. – Я тоже хочу на дискотеку!

– Какая дискотека? – слышу сарказм в его голосе. – Туда не пускают мелочь.

– Я не мелочь тебе! – ощетиниваюсь. – Дёма, скажи ему!

Царёв сидит рядом, и я бросаю на него смущённый взгляд из-под ресниц. Парень в ответ улыбается мне и шутливо дёргает за косичку.

– Я согласен с Максом. Нечего тебе там делать, Мышка. Ты ещё маленькая.

– Вот будет мне восемнадцать, каждый день по дискотекам ходить буду! И никто мне ничего не скажет!

– Размечталась, – сурово бросает брат.

– Я тоже хочу танцевать!

Макс раздражённо закатывает глаза, а Дёма смеётся:

– Мы ходим туда не танцевать, Мышка.

– А для чего тогда? – искренне удивляюсь.

– Ну-у-у… – Царёв задумывается. – Мы…

– Дем, ей тринадцать. Заканчивай с подробностями. Пошли.

Парни направляются к выходу, а я смотрю им вслед и никак не могу понять, что можно делать на дискотеке, кроме как танцевать?

– Симпатичная девчонка растёт, – говорит Дёма, думая, что я их уже не слышу. – Глаз да глаз за ней нужен. Уродов всяких полно.

– Да капец. Чувствую, мелкая ещё потреплет мне нервы…

Я не слышу дальнейший разговор, но улыбаюсь. Демьян считает меня симпатичной! Я счастлива!

Возвращаюсь в реальность, отвлекаясь на происходящее за окном.

Университетский дворик во время пар почти пуст. Поэтому когда со стороны дороги появляется крутой гоночный мотоцикл, я сразу цепляю его взглядом, замечая, что он направляется к парадному входу института.

Осуждающе качаю головой, не наблюдая на голове байкера защитного шлема, лишь тёмные солнцезащитные очки.

Очередной безмозглый выпендрёжник, живущий одним днём, – успевает пронестись в голове, пока мотоциклист подъезжает ближе, и я узнаю в нём Царёва. К слову, в этот момент я делала щедрый глоток воды, который теперь встаёт поперёк горла.

Пока борюсь с приступом кашля, Демьян тормозит у лестницы и достаёт телефон. Прирастаю взглядом к мощной фигуре парня, не в силах заставить себя отвернуться. Если сейчас к нему выйдет Инна, то у меня случится сердечный приступ. Тахикардия уже началась.

Проходит немного времени, когда на ступеньках появляется человек, и это, к счастью, не девушка.

Данис Вагнер подходит к мотоциклу, парни пожимают руки. Общаются. Мне, естественно, не слышно, о чём разговор, но он недолгий. Буквально несколько минут.

Провожу параллели, вспоминая слова Инны про то, что Дёма занимается спортом, вроде как боец. Интересно, где он тренируется?

Надеюсь, не в том же спорткомплексе, где мы с Леной ведём тренировки. Потому что если да, то это капец. Я ещё не отошла от новости, что мы с Царёвым снова соседи.

Пока размышляю, Вагнер уходит обратно в здание универа, а Демьян снимает очки и проходится скучающим взглядом по окнам. В какой-то момент натыкается на меня, и несколько секунд мы смотрит друг на друга, не мигая.

Какой же он всё-таки… особенный. Притягательный. Красивый. Не могу разорвать зрительный контакт. Не хватает силы воли.

Зато у парня с этим проблем нет. С полным равнодушия лицом он нацепляет солнечные очки, заводит байк и со свистом срывает его с места.

Глава 4

– Ты что-то рано сегодня, – встречает меня мама, когда захожу в квартиру. – Пары отменили?

– Нет, я ушла с них, – бросаю безразлично и скидываю обувь.

Мама принимает мой ответ за шутку. Смеётся. Не верит, что её примерная дочь, умница и отличница, может прогулять занятия.

– А у меня сегодня праздник, – делится с сияющим видом. – Борисыч на время своего отпуска поставил меня замом. Прохоренко и Васичев теперь локти кусают.

– Поздравляю, – выдавливаю из себя улыбку, но она получается неискренней.

Мама у меня врач психиатрического отделения в горбольнице, а ещё она неисправимая карьеристка. Постоянные подработки, дежурства, повышение квалификации… Как специалист она добилась многого, семья же у неё всегда была на втором месте. Как, впрочем, и у моего отца. Поэтому я не люблю обсуждать с родителями их работу. Ревную, наверное. Хотя… уже плевать.

– У меня сегодня ночное. Папа укатил на неделю в командировку, – сообщает мама, перед зеркалом поправляя аккуратно уложенные светлые волосы. – Вечером не задерживайся. Сразу домой. И, кстати, про танцульки свои забудь. Не хочу снова выслушивать от Максима, какая я плохая мать.

– Ладно, – соглашаюсь, зная, что этот запрет временный, как и все остальные до него.

– В секции как дела? Всё нормально?

– Дети хорошие, родители адекватные. Мне нравится.

– Довольствуешься малым, да? – снисходительно улыбается. – А могла бы сейчас тренировать в Москве. Под крылом у Ирины Алексеевны…

– Ма-ам… – закатываю глаза, узнавая старую песню.

– …Как она меня тогда просила! – мама входит во вкус. – Лариса, привезите ко мне свою девочку. Я сделаю из неё чемпионку. Потом останется в Москве. Будет девчонок из сборной тренировать…

– Хватит! – психую.

– …А нашей девочке тогда по барабану было. У неё переходный возраст. Ей не до тренировок…

Не могу больше это слушать! Отворачиваюсь и ухожу к себе, громко хлопнув дверью.

Отшвырнув от себя сумку, падаю на кровать, слыша, как мама продолжает причитать:

– …Вроде умный ребёнок, но всё себе перечеркнула. Всё! Избаловали мы тебя, Маша. Упустили…

Накрываю голову подушкой, чтобы ничего не слышать. Я уже не знаю, что сделать, чтобы мама перестала припоминать мне те события. Ведь я не бросила гимнастику, дошла до мастера спорта. Школу закончила с отличием, в универ на бюджет поступила – и ей всё равно мало. Она словно не замечает моих успехов. Да и плевать!

***

С трудом дожидаюсь вечера и ухожу на тренировку. Единственная моя отдушина.

Детки в нашей секции и правда хорошие. Малышки совсем, но стараются. Работают. Поднимают настроение своей детской непосредственностью. Я уже к каждой прикипела душой. Обожаю их. С ними вечер пролетает незаметно.

– Маш, мне надо убежать пораньше, – говорит Лена, быстро накидывая куртку. – Закроешь зал?

– Хорошо, – понимающе улыбаюсь. – Бежишь к своему чемпиону или от него?

– Потом расскажу, – отмахивается, а сама краснеет и смущено отводит глаза.

Провожаю подругу смеющимся взглядом, иду к тренерскому столу и неторопливо собираюсь.

В тишине пустого зала слышу через стенку, что бойцы Пал Палыча всё ещё тренируются.

Дёма, возможно, тоже там. Эта мысль не даёт покоя, но я гоню её от себя. Быстро одеваюсь, выключаю свет и выхожу в коридор.

Я не буду выяснять, где занимается Царёв! Не буду! Не буду! – повторяю, как мантру. Но ноги сами несут меня к соседней двери, а рука тянется к ручке. Чуть приоткрываю створку, заглядывая внутрь.

– …Игнатов! – рычит Пал Палыч. – Решил выставить блок подбородком? С мозгами как дела? Они вообще есть?…

Господи, что я делаю? Веду себя, как какая-то малолетка, честное слово. Надо заканчивать с этим.

Уже собираюсь закрыть дверь, но по залу прокатывается зычный голос тренера:

– Мария! Чего стоишь там, как не родная? Заходи!

Черт! Бойцы синхронно поворачивают головы в мою сторону, приходится распахнуть дверь шире, чтобы не казаться подглядывающей. Ещё чего не хватало!

– Здрасьте, – натягиваю улыбку и судорожно придумываю причину визита.

Пал Палыч сдаёт нам зал для секции, но в этом месяце мы уже отдали деньги. Тогда зачем я здесь? Думай, Маша, думай!

– Не хочу вам мешать, – виновато морщусь. – Я… зайду в другой день.

– Зачем в другой? Молодец, что пришла. Я тебе квитанцию отдам сейчас.

Точно! Квитанция об оплате. Совсем забыла про неё.

– Парни, заканчиваем! – командует мужчина, пока мы с ним идём к тренерской. – Через пятнадцать минут закрываю зал.

После его слов начинается суматоха. Бойцы убирают маты, ставят снаряды на место. Оглядываюсь по сторонам, но Царёва не вижу. Его здесь нет. И почему-то от этого не чувствую облегчения. Наоборот, внутри рождается что-то похожее на разочарование.

Вот глупая!

Злюсь на себя и, забрав бумажку, спешу поскорее уйти из зала. На выходе меня догоняют два здоровяка.

– Мария Михална, проводить вас до дома? – игриво интересуется первый.

Игнорирую его, закатив глаза.

– Прошу вас, – второй открывает передо мной дверь, склоняясь в шуточном поклоне.

Такие дураки. Еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться.

Но когда оказываюсь в коридоре, всё моё веселье разом испаряется. Потому что прямо напротив выхода замечаю рослую фигуру Царёва.

Поза парня выглядит расслабленной, но взгляд… От него мурашки по коже бегут. Острый. Вспарывающий. Вынимающий душу.

Демьян медленно, даже лениво, проходится им по сопровождающим меня парням, и я не успеваю заметить, как бойцы исчезают. Их словно ветром сдувает.

Смотрю по сторонам, понимая, что в пустом коридоре, кроме нас двоих, больше никого нет.

Рассматриваю парня, подмечаю детали.

Спортивная одежда, кроссовки, сумка через плечо. Волосы немного влажные…

Царёв все-таки тренируется у Пал Палыча – делаю вывод и не могу сдвинуться с места или сказать что-то, потому что скучающий взгляд парня проходится по мне.

– Пошли, – он неожиданно нарушает тишину, отталкиваясь от стены.

Не смотрит на меня больше, ленивой походкой идёт по коридору.

– Куда? – отмираю, глядя в широкую спину.

– Домой, – в голосе раздражение.

Сглатываю, продолжая стоять в нерешительности. С чего это Царёв решил проводить меня? Я же его бешу. Разве нет?

Закусив губу, сомневаюсь ещё пару секунд, потом всё же срываюсь с места и нагоняю парня. Но поравняться с ним не решаюсь, шагаю чуть позади.

Демьян молчит до выхода из спорткомплекса, я тоже. И это дико напрягает. Не могу представить, что мы будем вот так молча идти до самого дома. Какой-то бред вообще.

– Ты теперь единоборствами занимаешься? – пытаюсь завязать разговор. – Давно?

В восемнадцать Дёма не был спортсменом. Макс, помню, занимался тайским боксом, а у Царёва мама была категорически против этого. Её в тот момент волновало образование сына и поступление его в универ.

– Опять начинается допрос? – слышу недовольный голос.

Парень резко останавливается, и от неожиданности я влетаю в его спину. Ощущения, будто в стену врезалась. Бетонную.

– Это не допрос, – делаю шаг назад. – Просто…

Он поворачивается. Смотрит с таким пренебрежением, что от обиды у меня першит в горле.

Так смотрят на что-то надоедливое. На то, что приходится вынужденно терпеть.

– Мы будем молчать всю дорогу? – хмуро интересуюсь.

Но ответа не получаю. Царёв достаёт из кармана наушники и демонстративно втыкает их в уши.

Я мгновенно вскипаю, срываюсь с места и иду домой – тут всего-то десять минут пешком. И мне не нужны сопровождающие. Одна прекрасно дойду.

Краем глаза вижу, что Демьян идёт следом, сохраняя дистанцию.

Затылок печёт от его взгляда. Не могу расслабиться, запинаюсь на ровном месте. И когда мы доходим до сквера, ускоряю шаг, чтобы побыстрее закончить эту нервотрепку.

В такой поздний час людей в сквере редко встретишь, но сейчас я слышу впереди голоса, а спустя пару секунд вижу, кому они принадлежат.

Компания парней идёт навстречу. Они громко гогочут и матерятся.

Инстинктивно замедляю шаг, но мою руку подхватывает тёплая ладонь. Вскидываю взгляд на суровый профиль Царёва.

Он идет расслабленно, со скучающим видом. Появление на горизонте шумной компании нисколько его не тревожит. Зато это тревожит меня. Потому что чем ближе мы к ним подходим, тем отчётливее я понимаю, что эти парни из разряда гопников. Такие в лучшем случае словами зацепят. В худшем… даже думать не хочу.

Паника усиливается, и, когда мы ровняемся, я сжимаю крупную ладонь Демьяна и даже не сразу понимаю это.

Хулиганы резко замолкают, а я молюсь, чтобы никто из них не решил докопаться до нас. Их четверо. Царёв один. От меня толку ноль. Максимум – между ног могу зарядить или лицо расцарапать, но это вряд ли поможет.

Пока проходим мимо, я практически не дышу. Но вдруг чувствую, как пальцы Демьяна проходятся по внутренней части моей ладони. Это ощущается как поглаживание. Даже как… ласка?!

Нет. Обрываю себя. Быть такого не может! Скорее всего, стресс так сказывается. На нервах принимаю желаемое за действительное. Вообще ничего не соображаю.

Тем временем гоп-компания остаётся позади, и я вздыхаю с облегчением. Уже собираюсь вытянуть ладонь из руки Царева, как вдруг…

– Эй, поц, – летит в спину короткий свист, а за ним слышны приближающиеся шаги. – Нам твоя соска приглянулась. Иди один погуляй пока.

Меня словно кипятком окатывает от того, что слышу. Вытягиваюсь струной, соображая, что делать. Будь я одна, рванула бы уже отсюда, сверкая пятками. Но со мной Демьян. И что самое ужасное – он резко останавливается. Из этого делаю вывод, что убегать в его планы точно не входит.

– Дём, пожалуйста, пошли… – шепчу одними губами.

Судорожно оглядываюсь, испытывая ужас от надвигающейся толпы.

– Иди сюда, краля, – перехватывает мой взгляд тот, который шагает впереди всех. – Будем знакомиться. Задницу я твою заценил, остальное хочу посмотреть…

Царёв разжимает пальцы, выпуская мою ладонь. Перевожу на него полные страха глаза.

– Дёмочка, давай, просто уйдём… – жалобно пищу.

Вижу, как дёргаются желваки на его лице. В остальном он выглядит пугающе спокойным. Никаких эмоций. Абсолютное безразличие к происходящему.

– Не понял, ты ещё здесь, поц? – гопник подходит совсем близко и хлопает Демьяна по плечу. – Ты вообще, что ли, тупо…

Дальше всё происходит настолько стремительно, что я не успеваю даже вскрикнуть. Резкий разворот Царева на сто восемьдесят градусов, чёткий удар, и наглый гопник складывается пополам, хватаясь за горло и хрипя.

Его дружки быстро наступают на нас, выкрикивая маты. Дёма откидывает свою сумку в сторону и твёрдым шагом двигается им навстречу.

Всё, что идёт за этим, повергает меня в шок. Выпучив глаза, я зажимаю рот ладонью, наблюдая, как технично и жестко Царёв наносит удары.

Парни крупные и нападают толпой, но их движения смазаны и хаотичны. Демьян же действует без суеты. Молниеносно. Чётко. Жестоко. Он будто упивается тем, что делает. Ему мало раскидать гопников, он добивает – вырубает, не обращая внимания на их стоны. И у него даже дыхание не сбивается. А у меня…

Я дышу часто и рвано, как после быстрого бега. Между лопаток скользит холодный пот. Меня начинает лихорадить. К горлу подкатывает тошнота.

Я не то, чтобы испытываю жалость к нарвавшимся уродам, но вид их окровавленных лиц и болезненные стоны заставляют меня пошатнуться. Одичало наблюдаю за тем, как Демьян возвращается к своей сумке, неторопливо перекидывает ремень через плечо, затем направляется в мою сторону. В его глазах плещется ледяное безразличие, а мне хочется зареветь. Нервы скручиваются до предела.

– Пошли, – цедит, подхватывая мой локоть, и тянет за собой.

Шагаю на автомате. Смотрю под ноги расфокусированным взглядом. В горле саднит от пережитого ужаса.

Вырываю локоть из крепкого захвата и обнимаю себя за плечи. Сейчас Демьян пугает меня больше, чем гопники.