скачать книгу бесплатно
В то время как я смотрел из окна номера, Дункан мучился, сторожа? коттедж. Ветер усиливался и раскачивал фургончик, словно лодку во время шторма. Дункан предусмотрительно поставил парафиновый обогреватель в угол, чтобы тот не упал. Голубое пламя шипело на расстоянии метра от него, за крошечным столиком. Хоть и тесно, но уж лучше, чем в «рейнджровере» или в прихожей коттеджа, где его наверняка оставил бы Фрейзер. Нет, Дункана смущало не пребывание в фургоне.
Он просто ни на секунду не мог забыть о том, что лежало в доме.
Сержант привез еду и не стал долго задерживаться. Несомненно, спешил в бар: судя по запаху изо рта, он уже приложился к виски. Дункан провожал машину взглядом с таким страхом, какого не испытывал с самого детства.
Он боялся не пустоты. Самой по себе. Дункан жил на острове, где, стоит выехать из города Сторноуэй, достаточно мест без признаков жизни. Просто раньше он никогда не оставался на краю света один.
Тем более с сожженным трупом в двадцати метрах.
Из головы не выходил образ уцелевших конечностей и обуглившихся костей. Что бы там ни произошло, останки некогда были человеком. Женщиной, если верить доктору Хантеру. В этом самое страшное: существо, которое в прошлом смеялось и плакало, превратилось в такое… От одной мысли мурашки шли по коже.
Слишком богатое воображение, вот в чем твоя проблема. И всегда была. Полезно ли полицейскому иметь такое воображение? Не хватает наблюдательности, чтобы замечать факты и не теряться вечно в вопросах «А что, если?». Ничего не поделаешь: так уж работает мозг. А что, если женщина сгорела по не объяснимой наукой причине? А что, если ее убили?
А что, если убийца до сих пор находится на острове?
Эй, а что, если ты перестанешь пугать себя до смерти? Дункан вздохнул и поднял привезенный с собой учебник криминологии. Фрейзер посмеялся бы над ним, но Дункан был полон решимости стать детективом. Если занимаешься каким-то делом, надо стараться выполнять его хорошо. Выучить как можно больше, и не страшно, если придется поднапрячься, оно того стоит. В отличие от других Дункан не чурался трудностей.
Однако тем вечером ему было сложно сконцентрироваться. Наконец он отложил книгу. Поставлю чайник. Хоть чаю попью. Дункан подумал, что к концу пребывания здесь его будет воротить от чая.
Когда он поднялся наполнить чайник в крошечной раковине, ветер стих, набирая силы для следующего удара. После недолгого спокойствия Дункан услышал снаружи посторонний шум, но его тотчас заглушил порыв ветра. Констебль был уверен, что ему не показалось.
Гул мотора.
Выглядывая в окошко, он ждал увидеть фары «рейнджровера». Однако снаружи оказалось темно.
Даже если бы звук исходил от проезжавшей мимо машины, свет никуда бы не делся. Значит, померещилось…
Или кто-то выключил фары, чтоб скрыть свое приближение.
Глоток свежего воздуха пойдет мне на пользу. Дункан достал куртку, прихватил тяжелый фонарь и вышел из фургона. Чуть не включил фонарь, но вовремя спохватился: свет привлечет внимание. Дункан медленно подбирался к коттеджу, ориентируясь в пространстве только благодаря просветам между облаками. Тяжелый длинный фонарь придавал уверенности: если что, послужит дубинкой. Хотя вряд ли понадобится. За домом мелькнула вспышка.
Дункан замер, сердце заколотилось. Протянул руку за радио, чтобы связаться с Фрейзером, но остановился. Незваный гость может его услышать. Констебль снова двинулся вперед. Дверь была по-прежнему опечатана лентой. Вдоль по стенке он шел к углу коттеджа.
Встал и прислушался. Скрежет по камню, шелест высокой травы. Никаких сомнений – там определенно кто-то есть.
Сжимая в руке фонарь, Дункан напрягся. Спокойно. Он сделал глубокий вдох, еще один. Ладно, готов…
Выпрыгнув из-за угла, он включил фонарь.
– Стоять! Полиция!
Последовало приглушенное чертыхание, и чья-то тень рванула прочь. Дункан погнался следом, мокрая трава спутывала ноги. Человек впереди споткнулся и упал. Схватив его за плечо, констебль развернул чужака и направил фонарь прямо в лицо.
От яркого света защурилась Мэгги Кэссиди.
– Слезь с меня! Я, кажется, сломала ногу.
Дункан вздохнул с облегчением. И чувством вины. Помогая журналистке подняться на ноги, он заметил, что она ему едва по плечо.
– Ты до смерти напугал меня своим криком! – проворчала она. – Молись, чтоб моя нога была в порядке, иначе я подам в суд.
– Что вы здесь делаете? – спросил Дункан, стараясь не принимать оборонительную позицию.
После секунды раздумий последовал ответ.
– Приехала тебя проведать, – улыбнулась Мэгги. – Не очень-то весело торчать здесь.
– А почему вы смотрели в окно коттеджа?
– В фургоне нет света. Подумала, ты в доме.
– Да, конечно. – Дункан заметил, как она пытается засунуть что-то себе в карман. – Что у вас там?
– Ничего.
Однако он уже светил фонарем на руку, сжимавшую мобильный телефон.
– Отсюда сложно дозвониться, – сказал Дункан. – Вы же не собирались делать фотографии?
– Нет, конечно, нет…
Констебль протянул руку.
– Послушайте, я не успела ничего снять, ясно? – запротестовала Мэгги.
– Тогда вам не составит труда показать мне содержимое, так?
Мэгги опустила плечи и показала дисплей.
– Все равно ничего толком не видно, – пробурчала она, показывая два смазанных белесых снимка.
Дункан понимал, что пользы от них никакой, сам не мог разобрать ничего, но все же велел удалить их.
– Остальные тоже.
– Это все.
Он пристально посмотрел на нее. С раздраженным вздохом Мэгги показала остальные фотографии.
– Вот про эту вы, наверно, забыли, да? – бодро спросил констебль, когда появился еще один снимок коттеджа.
– Теперь доволен? – спросила она, удаляя последний. – А теперь что будешь делать? Арестуешь меня?
Дункан сам задавал себе тот же вопрос. Вроде журналистка не нарушила закон. Она ведь не пересекала ленты.
К тому же она ему чем-то нравилась.
– Обещаете, что больше не будете туда лезть? – произнес он строгим голосом.
– Не буду, честно. Ой! – Мэгги вздрогнула, ступив на поврежденную ногу.
– Вы в порядке?
– Вполне. Могу быть свободна?
Дункан замялся.
– Где ваша машина?
Она махнула на дорогу:
– Там оставила.
– Вы уверены, что дойдете?
– Не сомневайтесь, доползу.
Улыбаясь, Дункан наблюдал, как маленькая фигурка прыгает по дороге, светя перед собой фонарем. Затем направился к фургону. Войдя внутрь, заметил на пороге грязный след. Чертов Фрейзер. Никогда не вытирает ноги.
Думая о Мэгги, он включил газ под чайником.
Машина Мэгги была припаркована на расстоянии пятидесяти метров. Хромота прошла, как только удалился Дункан, но она продолжала хмуриться. Бабушкина машина «мини» была грудой металла, и все же лучше, чем ничего.
Она села за руль и проверила мобильный. Сама стерла все фотографии и все равно не могла поверить, что они исчезли. Пусто.
– Черт! – громко произнесла Мэгги.
С отвращением забросив телефон в сумочку, она достала диктофон и нажала кнопку «запись».
– Напрасная трата времени. Так и не получилось разглядеть тело. Последний раз пытаюсь играть в разведчика.
Сердитый взгляд растаял, сменившись грустной улыбкой.
– Вот напугал. Чуть не описалась, как в детском саду, играя в прятки. Боже, этот молодой констебль прыгнул на меня как бешеный. Как его зовут-то? Кажется, Дункан. Рьяный трудяга, но гуманный. Симпатичный. Интересно, женат ли?
Продолжая улыбаться, она сохранила запись и завела мотор. Фары залили дорогу светом, из трубы вырвались выхлопные газы. Мэгги выехала на дорогу.
Воцарилась тишина. Секунду ничего не шевелилось. Затем от площадки, где только что стояла машина, отделилась тень и направилась в темноту.
7
Дневной свет несмело заполнял небо, пока я следующим утром принимал душ и брился. Всю ночь дождь не прекращался, оставалось только надеяться, что с останками ничего не случилось. Я волновался, несмотря на то что они уже пролежали там несколько недель и не было причин думать, будто крыша разваливающегося коттеджа не выдержит еще несколько дней, даже в такую погоду. И все-таки я вздохну с облегчением, когда их переместят в более надежное место.
После странного сна я так и не заснул. Усталый, вышел в Интернет проверить почту, дошли ли обещанные Уоллесом файлы с пропавшими людьми. Дошли, всего пять. Не было времени просматривать, и я просто скачал их и спустился завтракать.
Бар служил заодно столовой, и я почти закончил есть, когда вошел Фрейзер с красными от похмелья глазами. Запах неусвоенного алкоголя чувствовался даже на расстоянии. Вернувшись накануне вечером из коттеджа, Фрейзер устроился в баре. Там я его и оставил. Судя по виду, сержант проторчал в баре всю ночь.
Я едва сдержал улыбку, когда он начал осторожно попивать чай.
– У меня в сумке есть аспирин, – предложил я.
– Не надо! – прорычал Фрейзер.
С явным отвращением он посмотрел на тарелку с яичницей, беконом и сосисками, которую поставила перед ним Эллен. Затем взял нож и вилку и принялся поглощать пищу с решимостью марафонца.
– Вы еще долго? – спросил я, готовый отправиться в путь, ведь дни так коротки в это время года.
– Нет, – пробурчал он и трясущейся рукой поднял вилкой капающее яйцо.
Эллен забрала мою тарелку со стола.
– Если хотите, можете взять мою машину. Она мне сегодня не нужна.
– Прекрасная мысль, – быстро согласился Фрейзер с набитым ртом. – У меня есть дела на месте. Надо поспрашивать людей, знал ли кто погибшую женщину.
Тот факт, что тело принадлежало женщине, пока еще не стал достоянием общественности. Я взглянул на Эллен и понял, что она не пропустила фразу мимо ушей. Однако посмотрела на меня понимающе.
– Если вы готовы, принесу вам ключи.
Я пошел за ней следом.
– Послушайте, насчет того, что сказал сержант Фрейзер… – начал я.
– Не беспокойтесь, я буду молчать, – улыбнулась она, заходя на кухню. – Когда управляешь отелем, невольно учишься хранить секреты.
Кухня была в пристройке на первом этаже, новее, чем остальная часть отеля. На газовой плите стояли тяжелые кастрюли, почерневшие за долгие годы, а в высоком сосновом комоде громоздилась разная посуда. На деревянном столе лежали детская раскраска и набор карандашей. Эллен порылась в ящике и достала ключи, затем повела меня через дверцу в маленький двор. У стены стояли баллоны с пропаном, как вертикальные оранжевые бомбы. На дорожке был припаркован старый «фольксваген-жук».
– Не ахти какая машина, но надежная, – сказала Эллен, отдавая мне ключи. – И я сделала для вас всех сандвичи и термос с чаем. Вряд ли соберетесь возвращаться на обед.
Я поблагодарил хозяйку. «Фольксваген» запыхтел при запуске, но достаточно бодро загрохотал по дороге. Погода не улучшилась: серое небо, ветер и дождь. По крайней мере поселение оживилось с утра. На улицах появились люди, дети семенили через ворота в маленькую, но новую школу. Я всмотрелся, нет ли среди них Анны, но не смог опознать: все в куртках с капюшонами. Их вводил внутрь мужчина в остроконечной шерстяной шапке, тощий даже в толстом пальто. Остановился и уставился на меня. Когда я кивнул, он отвел взгляд.
На выезде из деревни по-прежнему стоял Бодах Руна, древний камень, о котором говорил Броуди. Остров не отличался красотой пейзажа, но величия у него не отнять: холмы, темные торфяники, усыпанные овцами. Единственным человеческим обиталищем был дом, принадлежащий Страчану. На этот раз в окнах не горел свет, однако впечатление он производил не меньшее. Ветра с Атлантического океана потрепали гранитные стены и многостворчатые окна, и все же дом построен на века.
Когда я приехал, «вольво» Броуди уже была припаркована у коттеджа. Бывший детектив и Дункан находились в фургоне, на крошечной плите шипел чайник. Воздух в тесной кабине был затхлым от парафиновых паров.
– Доброе утро, – поприветствовал меня Броуди. Он сидел на обветшалой обитой скамейке, возвышавшейся по самый складной стол, у ног спала собака. Я почему-то не удивился, что он там. Пусть и на пенсии, он не из тех людей, которые спокойно займутся своим делом, обнаружив такое. – Сержант Фрейзер не с вами?
– У него дела в деревне.
На лице Броуди отразилось неодобрение, тем не менее он промолчал.
– Не возражаете, если я снова пойду с вами? – спросил он, словно читая мои мысли. – Я разговаривал сегодня утром с Уоллесом. Он сказал, вам решать.
– Я не против.
Убедившись, что Броуди не преувеличивал, сообщая о трупе, Уоллес, видимо, обрадовался присутствию бывшего детектива на месте трагедии. Я тоже. Может, Фрейзер не будет в восторге, но кому помешает человек с опытом Броуди?
Дункан зевнул. У него был такой вид, будто он не спал всю ночь, а бекон с яичницей, что сделала Эллен, он разворачивал с энтузиазмом ребенка на Рождество.
