Айнон. Лунная пара

Легенды гласят, что и халды на Айноне появились не по воле Эрату. По примеру Эрату, Альгонела и Махала, которые создали своих существ, великий хозяин подземного мира Аргус, создал халдов и вдохнув в них жизнь и зло, он поднял их из Бездны на землю. Так на Айноне появились халды, которые до сих пор поклоняются Аргусу и ненавидят всех и вся, они относительно спокойно общаются только с тёмными гномами и довольно снисходительно относятся к оркам. Всех остальных халды ненавидят. Халдами их зовут люди, но это не совсем верно. Гномы зовут их халдуаны. Это название больше похоже на то, как они сами себя называют на своём языке. Халдуаны совершенные дикари в понимании гномов. Даже гоблинов мы уважаем гораздо больше. У халдов совсем не развито кузнечное дело. Простейшие вещи для своего нехитрого быта, они ещё могут кое-как сделать, а вот оружие и доспехи они покупают или выменивают у Черноголовых. Халды единственные кому тёмные гномы поставляют свои товары.

Так вот, – вновь отхлебнув из бокала, продолжил старый гном, – В той далёкой древности, разразилась большая война за господство в нашем мире между эльфами Великого Леса и Равэном. К Равэну присоединились халды, степные и горные орки и люди из тёмных королевств, также поклоняющихся Аргусу и изучающих некромантию и тёмную магию, а также несколько многочисленных и очень воинственных племён, живущих за северными горами. Легенды говорят, что даже некоторые кланы гоблинов воевали на стороне Равэна.

Война за обладание Айноном коснулась всего мира, абсолютно всех. Кровавый Поход Равэна, пронёсся всеуничтожающей косой, по рядам всех рас и народов Айнона. Это была борьба света и тьмы, добра и зла. Борьба не на жизнь, а на смерть.

Для победы над всепоглощающим злом, лесные эльфы попросили великого гномьего кузнеца Трора выковать им амулет и брошь. Так на свет появились "Лафик" – "Лунная Сила" и "Лафмирим" – "Лунная Свобода".

Старый король многозначительно посмотрел на Двара и Тлану.

– Тогдашний король южных гномов – Азанул второй, запечатлел творения Трора нашими рунами. А затем и эльфы наложили на них свою магию. Очень сильную магию и большую силу, которую эльфы вложили в них, они создали при помощи всех сильнейших эльфийских магов того времени. А надо сказать, что среди перворождённых эльфов были очень могущественные маги. Сейчас в нашем мире магов такой силы давно уже нет. Магия постепенно вырождается.

Для простого смертного, не владеющего магией, эти брошь и амулет не больше чем просто украшения. Но силу мага, каждый из этих предметов, будь то амулет или брошь, может утроить! Они сильны каждый сам по себе, а вместе – это необычайно могучие артефакты! Вместе они могут поднять силу мага во много раз! И чем сильнее будет маг, тем сильнее будут влиять на него эти древние артефакты.

Все расы Айнона объединились в войне против тьмы. Гномы, люди, лесные эльфы и даже свободные драконы бились рядом в той кровавой войне и победили. Перворождённый эльфийский светлый маг Аркуэнон – благородный, из Дома Утренней Звезды, при помощи этих артефактов, победил Равэна в магическом поединке. Но, к великому сожалению, погиб и сам.

Они сошлись в поединке на самой границе Жёлтой пустыни, которая в то время была совсем небольшой и её окружали несколько больших и сильных тёмных королевств. Во время этой магической битвы, Жёлтая пустыня, поглотила земли вместе с тёмными королевствами и многократно увеличилась. Часть южных гор исчезла с лица Айнона, а другая часть гор появилась на поверхности земли. Несколько лет над землёй стояла пыль и копоть от сражения двух величайших магов того времени. Пыль застилала даже солнце, которое еле проглядывало через неё. По земле ходили ураганы и смерчи, сотрясалась земля. В самых разных местах вспыхивали пожары, выходили из берегов реки. Океан накатывал на берега огромными волнами, сметая всё живое на своём пути. Даже проверенные заклинания давали сбой из-за сильного магического фона. Говорят, что отголоски той войны до сих пор можно наблюдать в Жёлтой пустыне в виде магических аномалий и страшных, нигде больше не встречающихся, существ, которые появились в пустыне из-за магических возмущений.

Под обрушившимися горами пропал с лица земли замок Равэна – Бардор и наша гномья святыня, которую захватили халды, наш Габил-Дум.

Старый гном тяжело вздохнул, огладил свою седую бороду и продолжил:

– Жалкие остатки халдов ушли на окраины Южных гор и долго ещё приходили в себя после сильного поражения. Они много веков не беспокоили людей и не спускались с гор. От некогда могучих кланов орков, остались лишь грозные названия, фактически сейчас существуют лишь два больших клана степных орков и несколько совсем небольших и разрозненных кланов и племён серых горных орков. Это всё, что осталось от нескольких десятков могучих, свирепых и многочисленных кланов.

Большие и воинственные северные племена практически перестали существовать, их остатки скрылись в Северных горах и до сих пор о них ничего не слышно. Сейчас уже никто и не помнит об этих свирепых воинах, которые по силе и воинским умениям были равны гномам и даже почти не уступали оркам в силе, мастерстве и свирепости.

От нескольких больших тёмных королевств, осталась только Тангора, являющаяся теперь лишь слабой тенью былого оплота некромантии и магов тёмного Круга. Для некромантов того времени не сложно было поднять целую армию нежити и повести её в бой. А сейчас это им практически недоступно, рассвет и слава некромантии давно канули в небытие.

Канули в вечность и несколько людских королевств, а у оставшихся уже нет такой силы, мощи и такого количества магов как в былые времена. Сейчас лишь Керния пытается возродить былую мощь магии, которой так славились человеческие академии. Лавадия, Таурум, Гварн – это тоже лишь тени былых могучих королевств. Шондар теперь совсем маленькое королевство, славящееся своими медными рудниками, виноградом и оливой, а раньше это было огромное королевство с мощной армией. Такое же маленькое королевство Тоскара было раньше тоже гораздо большим и славилась своими кузнецами и сталью. Там и до сих пор сохранились прекрасные железные рудники с богатой рудой и жилами почти на самой поверхности. Сейчас они уже снова начинают делать хорошее оружие. Хотя в Тоскаре не так уж давно снова начали возрождать былое, тоскарское оружие уже сейчас с успехом конкурирует с гномьей сталью, но раньше выкованным ими оружием воевал весь мир и даже гномы не брезговали тоскарской сталью.

Светлые эльфы, гномы и драконы, тоже понесли огромные потери в той войне. Эльфов в мире было не меньше чем людей, а сейчас от великого множества Домов лесных эльфов остались лишь пять сильнейших и несколько незначительных. Теперь среди эльфов уже нет настолько сильных магов, которые были перед началом той страшной войны.

Рода гномов потеряли больше чем по четыре пятых своих сородичей. Так что теперь наш Род ни при помощи всех остальных гномов, ни тем более сам, не в состоянии ни найти, ни отвоевать у халдов потерянный Габил-Дум. Если конечно он всё ещё принадлежит им, а не потерян так же, как и нами, – Браин снова печально вздохнул, но продолжил:

– Раньше свободных драконов были сотни, теперь остались десятки, и большинство из оставшихся в живых свободных драконов навсегда ушли на Драконьи острова. Кстати, морские драконы, дети бога Лера, правителя и создателя всех водных стихий, не воевали с Равэном, более того, они отговаривали огненных драконов от участия в этой войне. Они считали, что это не война драконов, что драконы должны стоять в стороне от этой войны. Так и не найдя с ними общего языка, они навсегда разошлись со своими огнедышащими и крылатыми братьями.

Морские драконы стали топить все корабли, хотя раньше морская торговля и морское сообщение между странами, процветали в этом мире.

Может сказки, а может нет, но говорят, что северные племена всегда водили дружбу с морскими драконами и до сих пор всё ещё выходят в море на дальний рыбный промысел. А эльфы до сих пор не отваживаются делать это и пользуются лишь небольшими лодками, не уходя далеко от берега. Конечно, эльфы не боятся морских драконов, но убивать живых, разумных существ они не могут по своей сути. Поэтому эльфийские корабли встали на вечный причал на берегу. Люди тоже до сих пор не отваживаются восстанавливать морские пути и путешествия. Гномы не любят море, поэтому нам нет до этого особого дела, мы никогда не вели записи легенд о морских путешествиях. Возможно даже зря не вели, но теперь уже поздно что-либо говорить об этом.

Старый гном устало вздохнул и закрыл глаза. Он отдохнул несколько секунд, неторопливо отхлебнул из своего кубка, поёжился и продолжил:

– Замок Бардор был разрушен в битве двух магов и навсегда похоронен в недрах Жёлтой пустыни. Во время этой магической битвы второй замок Равэна, где он проводил свои страшные тёмные обряды, находящийся в самом сердце Южных гор, так же был уничтожен, когда рушились одни горы и поднимались другие. Предания говорят, что тот подземный замок был огромен и уходил глубоко под землю. Никто уже не помнит название того замка, но халды называли его Тролльдат. На их языке это примерно звучит как "подземная дыра". Там, подчинённые Равэну тёмные маги, создавали страшные по силе артефакты, призванные убивать и нести тьму. Никто после тех событий не мог найти и следа этого замка, хотя искали очень многие. Легенды говорят, что он соединялся с самой Бездной и его охраняли страшные создания, демоны и духи, порождённые самой Бездной, которых смог подчинить себе Равэн.

По окончанию той страшной войны, "Лафмирим" остался у эльфов, а "Лафик" был отдан ими на хранение гномьему королю Азанулу второму и многие века передавался из поколения в поколение от отца к сыну в день его совершеннолетия. Так "Лафик" дошёл до меня.

Старик многозначительно посмотрел на притихших слушателей, снова печально вздохнул, покачал своей седой головой и продолжил:

– Гномы никогда не носили "Лафик" сами, для нас он бесполезен, мы не владеем боевой магией. "Лафик" передавался от хранителя к хранителю, от короля к королю, прямо в защитной шкатулке и никогда не покидал ни шкатулки, ни наших подземных чертогов. Гномы просто были его хранителями.

Браин откинул плед, кряхтя, тяжело поднялся и поставил свой опустевший кубок на стол. Он подошёл к комоду, открыл один из ящиков и покопавшись в нём, достал небольшую каменную шкатулку, всю исчерченную магическими рунами.

– Я уже слишком стар. Я думаю, что я первый совершил ошибку, – старый гном снова тяжело вздохнул, – Своих сыновей у меня нет и недавно, когда Двару исполнилось сто лет, я отдал эту шкатулку моему племяннику и ничего не рассказал ему про "Лафик". Это и было моей ошибкой. Эльфийские руны и заклятия на шкатулке защищали амулет. Я отдал "Лафик" Двару в этой защитной шкатулке.

Старый гном бережно погладил шкатулку, испещренную незнакомыми рунами.

– Камень, – ласково зашептал он, – Только камень может скрывать такую магическую силу.

Гном тряхнул седой бородой, сердито нахмурился и продолжил:

– Я тогда сильно простудился. Говорить мог с большим трудом, так сильно у меня болело горло. Я передал Двару шкатулку в день его рождения и решил всё рассказать ему, когда он вернётся со своих торговых дел, но Двар, сам не зная, что делает, видимо вынул амулет из шкатулки и одел его. Мы нашли пустую шкатулку в жилище Двара после того как он уехал. Затем, после того как Тлана спасла ему жизнь, он подарил его своей спасительнице, – При этих словах гном ещё сильнее нахмурил свои седые брови и многозначительно посмотрел на девушку, которая покраснела и втянула голову в плечи.

– Магическая печать на шкатулке была нарушена, – громко произнёс старый король, подняв палец вверх, – Теперь заново наложить на неё защитные руны смогут только эльфы. Теперь амулет не скрыт от магов, и они могут его чувствовать. "Лафик" очень долго, даже слишком долго был сокрыт от всех. Под защитными рунами эльфов он, возможно, потерял часть своих сил, но точно я этого знать не могу. Подобное знание под силу лишь магу, очень сильному магу. Конечно, не каждый маг может чувствовать его, но сильный маг может чувствовать силу этого амулета даже на большом расстоянии. Для хорошего боевого мага этот амулет почти как неиссякаемый источник магической энергии и силы.

Старый король снова тяжело вздохнул, подошёл к столу, неторопливо налил из кувшина настойки и сделал сразу несколько больших глотков из своего кубка. Браин вытер губы рукавом и снова опустился в своё кресло. Тлана и Двар смотрели на него во все глаза, затаив дыхание.

– С тех давних пор прошло много столетий, много сменилось великих королей и великих магов. Создавались и рушились королевства. Единение и мощь сил света остались в прошлом. В мире наступил относительный покой и благодать. Мир Айнона уже давно не знает столь разрушительных войн, способных погубить целые расы и народы. Что правда, а что нет, уже мало кто помнит, ведь многое забылось и стёрлось в памяти. Но гномы тщательно хранят легенды и сказания о делах Великих, о том времени и о той страшной войне.

Браин снова вздохнул и снова приложился к своему кубку. Посмотрев на ошарашенных его рассказом, Тлану и Двара, которые сидели и переваривали его слова, он продолжил:

– Два дня назад к нам прибыл посланник из Великого Леса, от эльфийской королевы Таурэтари. Я думаю, что эльфийские маги почувствовали появление в мире "Лафика". Посланник сообщил мне, что королева Таурэтари тревожится за судьбу "Лафика" и просит вернуть его в Великий Лес. Вот тогда я и забеспокоился о судьбе амулета. Я послал людей в жилище своего племянника, где они и нашли пустую шкатулку. Но тогда я ещё думал, что амулет находится у самого Двара и решил, что очень большой беды в этом нет. Двар вернётся, а вместе с ним вернётся и «Лафик». Я и не предполагал, что теперь у этого амулета новый хозяин, вернее хозяйка.

Тлана молчала, а Двар снова покраснел и виновато опустил голову, но Браин не замечая этого, продолжал говорить.

– Но я думаю, что не только лесные эльфы могли почувствовать силу этого амулета. Сумеречные эльфы, среди которых есть немало очень сильных магов, также могли почувствовать его и проявить интерес к "Лунной паре". Несколько дней назад, ещё до появления посланника лесных эльфов, через посредников, мне было сделано предложение о покупке или обмене любых артефактов и особенно способных увеличивать магическую мощь. Неизвестный заказчик не пожелал открыть себя напрямую, поэтому это может быть кто угодно. Среди королевств людей в этой части Айнона тоже есть сильные маги, они тоже могли почувствовать "Лафик". Вполне может быть, что и маги далёкого от нас королевства Керния, где так любят магию, могли почувствовать его. Людей всегда интересовали древние артефакты большой силы. Уж поверьте на слово старому гному, который много повидал на своём веку, что предложение посредников было весьма заманчиво. Кто бы ни был тот неизвестный заказчик, но он был очень щедр. Очень, очень и очень щедр, – Браин поднял вверх указательный палец и многозначительно посмотрел на своих слушателей.

– Обладать этим амулетом захотели бы многие, очень многие. Любой, кому доступна, в той или иной степени, магия, захотел бы владеть им. С этим амулетом маг может подняться на небывалую для него высоту. Какое-нибудь человеческое королевство, обладающее им, сможет диктовать свою волю многим. А попади он к тангорийцам, то последствия я не берусь даже предугадать. Вот поэтому, с утратой "Лафика", баланс сил тьмы и света может быть нарушен. Я не могу пойти на это и даже представить подобное. Гномы слишком долго были хранителями этого артефактного амулета, но пусть теперь лесные эльфы сами решают его дальнейшую судьбу.

Старик вздохнул и замолчал. Его кубок снова опустел, он с усилием поднялся, подошёл к столу и принялся наливать себе ещё.

– Почему вы никогда не рассказывали мне историю этого амулета, дядя? Я бы никогда не взял бы его с собой, – Тихо выдохнул Двар.

– Сначала было не время рассказывать, а потом я заболел. По возвращению со своих торговых дел, ты должен был всё узнать. Я не провидец, я не мог предугадать нападение орков на караван, твоё спасение и то, что ты подаришь за своё спасение именно этот амулет. Когда прибыл посланник от лесных эльфов, я решил, что, вернувшись в Хирну, именно ты отнесёшь его к королеве Таурэтари, но ты подарил его Тлане и теперь это придётся сделать ей, – спокойно закончил Браин.

– Мне? Это придётся сделать мне? – Удивлённо воскликнувшая Тлана была явно ошарашена этой новостью.

– Да. Именно тебе, – снова спокойно произнёс Браин, – Теперь ты и только ты одна – хранитель этого артефакта. Твоим родителям мы пошлём весть о тебе. Ты напишешь им письмо, а мы сообщим им, что ты осталась ненадолго погостить у нас, они не будут беспокоиться о твоей задержке. Двар и посланник лесных эльфов, пойдут с тобой, но именно ты понесёшь "Лафик" ибо он пока твой и ничей больше. Я так решил и так и будет. А потом пусть королева Таурэтари сама решает его дальнейшую судьбу, – старый король, снова кряхтя сел в кресло с кубком в руках.

– Пойми, девочка, – очень ласково произнёс старый гном, – Предметы "Лунной пары", как и любые другие сильные артефакты, не отдают просто так обратно дарителю и даже не передают из рук в руки очень часто, они могут потерять часть своих магических сил. Это слишком тонкая магия и пусть о ней судят маги, а не я, старый гном. Вы пойдёте не одни, но и большой отряд я посылать не стану. В свете сделанных мне предложений от неизвестных лиц, это может привлечь к вам ненужное внимание. Вы выступаете в поход завтра вечером. Утром вы зайдёте ко мне, а сейчас я очень устал и хотел бы отдохнуть.

Глава 5.

Дарк, глава небольшого, но набирающего авторитет и силу клана наёмников, вышел от главы гильдии наёмников, когда на столицу Тангоры уже опускались сумерки.

Настроение у Дарка было прескверное. Дарк явился к главе своей гильдии вовремя, в назначенное ему время, но сначала Дарк прождал больше часа, потому, что главе их гильдии наёмников нанёс визит Сирион – глава гильдии воров и Дарку пришлось ждать.

А когда его наконец-то приняли, то глава его гильдии, Алан Хитрый, без долгих намёков, очень ясно дал понять Дарку, что если Дарк будет и дальше утаивать часть дохода своего клана, от общей казны гильдии наёмников, то очень скоро у его клана появится новый глава. Это мол у гильдии убийц нет никаких взносов в казну гильдии и если Дарк имеет такое желание со своим кланом перейти туда, то Алан даже готов похлопотать за него и замолвить слово.

Дарк принялся уверять Алана, что всё это лишь наговоры завистников и что у него и в мыслях не было что-либо утаивать. Но пожевав свои тонкие губы, на красном и мясистом лице, Алан заявил, что его не зря прозвали Хитрым и дал понять Дарку, что он в курсе всех его денежных поступлений в клане. А затем наложил на Дарка штраф. Штраф был совсем небольшой, можно сказать даже пустяшный, скорее это было чисто номинальное наказание, но сам факт того, что Алан в курсе денежных потоков его клана, обеспокоил Дарка.

А больше всего удручало Дарка то, что кто-то в его клане явно стучит Алану. И этот кто-то не простой наёмник, а из самого ближайшего окружения Дарка.

Ладно, решил про себя Дарк, со стукачом разберёмся чуть позже. На сегодня у меня есть дело поважнее.

Сегодня вечером у Дарка должна состояться встреча с посредником, который предлагал довольно выгодное дело. Поэтому в данный момент Дарку было не до гаданий о том, кто же мог рассказать Алану, что он утаивал небольшие суммы с последних дел.

На улице настроение Дарка ещё больше испортил совсем недавно начавшийся дождь, который лил, не переставая. Вода бурлила под ногами, протекла по сточным канавам, пенилась в них, забирая с собой всю грязь с мостовых. На окраине города, где находилась штаб-квартира его гильдии, улицы были почти пустыми, но пахли, несмотря на свежесть, все так же едко и неприятно, как и положено в дешёвых кварталах.

Не разбирая дороги, Дарк шагал по грязным лужам плотно закутавшись в плащ и накинув на голову капюшон, но вода всё равно находила себе лазейки и от этого его настроение ухудшалось всё больше и больше.

Небольшой овощной рынок возле начала узкой и кривой улочки, которая шла полого вверх, спешно закрывался из-за дождя. Продавцы проворно собирали прилавки, убирали товар в корзины и грузили на телеги.

К Дарку подошёл также укутанный с ног до головы в плащ человек.

– Посредник уже на месте. Появился совсем недавно. Пришёл один. Наш человек в таверне с самого утра, – тихо произнёс он.

– Человек надёжный?

– Не сомневайся, я послал туда Дориана.

– Хороший выбор, – согласился Дарк, – Дориан знает своё дело и в случае чего сделает всё как надо.

Помощник Дарка согласно кивнул.

– Ты молодец Грей, сделал всё как надо.

Помощник снова кивнул.

– Хорошо. В таверну я зайду один, а вы будьте наготове. Все по местам, ждите условленного сигнала.

Грей кивнул и скрылся в проулке. Люди, шедшие с Дарком, молча разошлись на заранее условленные места. Все чётко знали свои роли, и никто не задавал лишних вопросов.

– А может это Грей настучал Алану, – вскользь подумал Дарк, но встряхнув головой, отогнал эту мысль, – Потом, всё потом, сначала займёмся делом, а уже после будем искать крысу в клане.

Дарк поднялся по улочке и распахнул дверь в таверну, в которой была назначена встреча с посредником. В нос ударил резкий запах вина, пряностей и подгоревшего мяса. Висевшая на цепях вывеска, изображающая красноносого пьяницу с кружкой в руках, оседлавшего бочку, жалобно и противно скрипнула от ветра. Дарк нервно вздрогнул, втянул голову в плечи и шагнул в таверну.

Внутри таверны было шумно. К неприятным запахам добавился запах кислого пива, было накурено и душно. Дарк откинул с головы просторный капюшон, оглядел глазами зал и решительно направился к дальнему столу.

Несмотря на то, что клан Дарка был в гильдии не самым большим, но быстро рос и обретал вес благодаря именно Дарку. Точнее сказать, благодаря удаче, везению и уму самого Дарка.

Наёмники его клана нанимались на охрану караванов, но не брезговали и грабежом одиноких путников и небольших караванов. Но по-настоящему поднять свой клан Дарк смог при помощи работорговли. На невольничьих рынках Тангоры рабы были хорошим товаром. Больше всего на этих рынках ценились эльфы. Дарку везло, он завёл дружбу с одним из кланов горных орков, которые часто ходили в набеги и поставляли ему живой товар. А совсем недавно он приобрёл у орков по сходной цене нескольких эльфов, среди которых было три эльфийки, которые ценились особенно дорого. Дарк весьма удачно продал этот живой товар на рынке и заработал очень кругленькую сумму.

Дарк был опытный наёмник, он был предусмотрителен, осторожен и не привык лезть на рожон. Все свои дела он старался продумать как можно тщательнее.

В этот раз он тоже постарался всё продумать заранее. Оставил людей у таверны и в соседнем переулке. В самой таверне с самого утра тоже находился его человек.

С этим посредником его свёл Ирвин, глава более крупного клана. Ирвин сказал, что все его люди заняты, а у посредника есть хорошее предложение. При этом Ирвин, ни словом не обмолвился о самом посреднике.

Этот посредник был Дарку неизвестен, а значит, его запросто можно было ограбить и Дарк весьма склонялся к такому развитию событий, но из-за природной осторожности, решил не торопиться, а выслушать предложение посредника со всеми подробностями.

Человек в чёрном, бархатном плаще с большим капюшоном, накинутом так, что скрывал почти всё лицо, не поднялся ему навстречу, а просто сделал приглашающий жест к столу. Это пренебрежение ещё больше разозлило Дарка, у которого и так было плохое настроение.

Прежде чем присесть, Дарк снял плащ, встряхнул его от дождевых капель, небрежно бросил его на спинку стула и бесцеремонно принялся разглядывать сидящего напротив незнакомца. Сидевший перед ним мужчина был одет богато и модно. Лакированные сапоги тончайшей кожи с серебряными пряжками. Несмотря на просторный капюшон, плащ незнакомца был распахнут и под ним виднелся дорогой, бархатный сюртук с серебряными пуговицами, из-под которого выглядывали белоснежные манжеты шёлковой рубашки с шикарными, изящными запонками из янтаря, явно эльфийской работы.

Незнакомец усмехнулся и показательно откинулся, пока Дарк стоял и бесцеремонно разглядывал его.

– Добрый вечер, – первым поздоровался посредник, когда, наконец, Дарк присел за стол, напротив незнакомца и вальяжно развалился на стуле.

– Я пока ещё не знаю, добрым ли будет этот вечер. Но если получится прожить подольше, то мы точно узнаем об этом, – скривив губы, хмыкнул наёмник, – Или вы не согласны со мной? – обратился Дарк к человеку, сидящему напротив него.

– Это всё пустые слова, – отозвался посредник, – Каждый проживёт ровно столько, сколько ему отмеряно и не минутой дольше, – снова усмехнувшись, небрежно отмахнулся посредник.