Оставь меня за кадром

«Ты никогда этого не узнаешь», – подумала она.

У него наверняка была девушка. Она была очень удивлена, что у него не было обручального кольца на пальце, у этого безумно красивого, успешного тридцатилетнего мужчины, который был еще и добрым. Добрым! Кто же еще был добрым? Ведь это такое устаревшее и недооцененное качество. А у Бита Докинза оно было.

– Мел, – сказал он сейчас, снимая пиджак и поворачиваясь, чтобы повесить его на спинку стула, заставляя аккуратную область косых мышц живота двигаться под его белой рубашкой. – Мне так стыдно, что я зря привез тебя сюда.

Зря? Она бы поехала на противоположное побережье, просто чтобы выпить с ним кофе.

– Пожалуйста, поверь мне, я не знал о таком повороте событий.

– Понимаю, конечно, ты не знал.

Видя ее решимость, он слегка расслабился, но напряжение вокруг глаз, которое она заметила сразу, как только вошла в кафетерий, осталось. Он больше не был тем беззаботным шестнадцатилетним подростком.

– Я надеюсь, тебе не пришлось брать выходной на работе? – спросил Бит.

– Нет. У меня дома есть проект, над которым я работаю, но я наверстаю упущенное сегодня вечером.

– Что за проект? Некоторое время назад я прочитал в статье, что ты работаешь в отделе редких книг, – сказал Бит, наморщив лоб. – Я только что понял, что большая часть того, что я знаю о тебе, почерпнута из статей.

– То же самое могу сказать о тебе, – отметила Мелоди. Она черпала о нем информацию исходя из подписей к его фотографиям в соцсетях. Обычно это было просто местоположение и дата, никаких емких фраз или вдохновляющих цитат. Как будто ей нужно было больше причин, чтобы он ей понравился! – Я реставрирую книгу Джуди Блум «Суперфадж». Это оригинальная печать 1980 года. Она немного потрескалась, и переплет слабый, но это прекрасный экземпляр. – Она не смогла сдержать мечтательного вздоха. – Я вроде как сделала литературу для молодежи своей специальностью.

– Как так вышло?

Она пожала плечами.

– Я росла вместе с этими книгами. Я хочу позаботиться о них так, как они заботились обо мне.

Выражение его лица оставалось задумчивым, может быть, даже немного обеспокоенным, пока он не кашлянул в кулак, отчего его рот, казалось, сложился в улыбку.

– Ты работаешь с увеличительным стеклом, прикрепленным к голове?

– Я работаю в основном дома. Иногда увеличительное стекло – это все, что на мне надето.

Бит поперхнулся глотком кофе, и щеки Мелоди вспыхнули.

«Открывается ли это окно, чтобы я могла выпрыгнуть в него?» – подумала она.

– Еще один недостаток работы на дому – лишаешься всех социальных навыков.

Он рассмеялся, его рука потянулась через стол, чтобы сжать ее запястье.

– Ты просто застала меня врасплох, – сказал он. Прошло мгновение. Затем очень, очень быстро его большой палец скользнул под манжету ее блузки и плавно коснулся места, где чувствовался ее пульс, задержался на несколько секунд, прежде чем резко отстранился.

Бит откашлялся и заерзал на стуле.

Мелоди вообще не могла пошевелиться. От этого легчайшего прикосновения ее бедра словно превратились в желе. Если бы она попыталась скрестить ноги, то медленно завалилась бы набок, подобно недопеченному пирогу с неровными краями.

Неужели Бит прикасался так ко всем? Было ли это началом его ухаживаний?

– Эм…

«Не будь такой неловкой», – подумала она. Мелоди не знала, что сказать.

– Я довольно занятая. Я играю в команде по бочче.

Он наклонился вперед, забавляясь:

– Правда?

– Да. Мы абсолютно всегда проигрываем. Но работа в команде заставляет меня снять шляпу с увеличительным стеклом и поговорить с реальными людьми, а не с книгами, – сказала она и вытерла вспотевшие ладони о твидовую ткань юбки, надеясь, что Бит этого не увидит. – Вообще-то, именно там я встретила Даниэль. Она поджидала меня у бара после матча.

Его улыбка угасла.

– Извини за все это. – Он потянулся за своим кофе, но остановился. – А игры в бочче проводятся по вечерам?

– Да.

– Ты возвращаешься домой одна? Ночью?

– Да. Это совершенно безопасно, – сказала она и сделала паузу, чтобы подумать. – У меня есть коллеги, которые живут в том же направлении. Я, наверное, могла бы подождать и проводить их до дома. Но я просто хочу…

– Чего?

– Уехать, – пробормотала она. – Мне просто нужно выбраться оттуда, сбежать. Понимаешь?

Она ожидала, что он будет смущен ее признанием или сменит тему. Но ей следовало бы знать, что не стоит недооценивать Бита, ведь теперь он выглядел так, будто испытал облегчение.

– Да, я знаю, Мел. Ближе к концу вечера у всех отключаются тормоза и люди начинают задавать неудобные вопросы или просят меня позвонить маме.

– Или они делают селфи без спроса, – выдохнула она.

– Бесконечные селфи. – Выражение его лица стало задумчивым. – Даже мои друзья, которых я действительно люблю и знаю много лет, просят меня. Но это ощущение никогда не проходит… Я задаюсь вопросом, не занимаются ли они этим только ради популярности. Я всегда начеку.

У нее возникло ощущение, что последнее утверждение было недостаточно уверенным. Действительно ли он очень осторожен сейчас? В шестнадцать лет он не казался таким, но с тех пор прошло много времени.

– Да. Это утомляет, – сказала она наконец.

Они посмотрели друг на друга через стол. Впервые за долгое время Мелоди не чувствовала напряжения, которое возникало от пребывания на публике. Хотя она была вне дома, она чувствовала себя в безопасности. Она была с кем-то, кто по большей части прошел через то же самое, что и она, но в ее жизни было немного больше предательства. По крайней мере, она так думала. Кто знает, каким был его опыт?

Никто не знает, кроме Бита.

– Так, чтобы внести ясность… – сказал он, опустив взгляд на свою чашку с кофе, затем снова посмотрел на нее, и его взгляд стал более пристальным, чем раньше. – Мелоди, у тебя нет парня, который провожал бы тебя домой?

То, что он назвал ее полным именем, заставило ее пальцы ног впиться в подошвы ботинок.

– Нет.

Он сглотнул.

«Перестань следить за каждым его движением», – подумала Мелоди.

– А как насчет тебя? – спросила она, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал бодро и непринужденно. – У тебя есть девушка или…

– Нет.

«Как?» – именно это она и хотела спросить. Вместо этого она закинула ногу на ногу и уперлась кончиками пальцев в коленную чашечку, просто чтобы снять напряжение в груди и в животе. Ей нужно было снять общее напряжение, вызванное от пребывания рядом с Битом.

– До нашего последнего матча в сезоне осталось чуть больше недели, – сказала она, стараясь дышать ровно. – Я бы пригласила тебя посмотреть, но… Во-первых, я бы предпочла, чтобы ты и дальше не знал, какой я ужасный игрок, и, во‑вторых, если мы вместе будем на публике…

– Да, – вздохнул он. – Это вызовет ажиотаж.

– Большой ажиотаж. Если бы мы что-то делали вместе, то это привлекло бы много внимания и… Я вроде думала, что мы с тобой на одной волне и не хотим привлекать к себе столько внимания. Вот почему я хотела поговорить с тобой наедине. – Она внимательно наблюдала за выражением его лица. – Только ты и я. Почему ты вообще хотел, чтобы мы обязательно встретились, Бит?

Его подбородок дернулся вверх.

– Должна быть какая-то причина. Ведь мы могли бы рассмотреть огромное количество получаемых запросов на реалити-шоу, попытки воссоединения и интервью. Почему именно это? Почему ты согласился на это?

– Я бы предпочел не вдаваться в подробности, Мел.

Вот и все. Он не стал продолжать.

И, несмотря на странное ощущение родства, именно здесь ей нужно было бы сменить тему. Возможно, воображение рисовало ей нечто другое, но на самом деле они не были друзьями. Они не были близки. Могло пройти еще четырнадцать лет, прежде чем их пути снова пересеклись бы, так что у нее определенно не было права требовать от него ответа.

Но, похоже, она не могла остановиться. Возможно, это было из-за ощущения, что он борется и изо всех сил старается это скрыть. Или, может быть, она унаследовала часть упрямства своей матери. По какой-то причине Мелоди глубоко вздохнула и стала давить чуть сильнее:

– Есть только одна причина… И это деньги.

Он закрыл глаза. Она попала в самое яблочко.

– Хорошо, – сказала она с сочувствием, которое пронзило ее насквозь. – Ты не обязан посвящать меня в подробности…

– Дело не в том, что я не хочу, Мел. Я не могу, – Бит покачал головой. – И в любом случае это не имеет значения, потому что я ни за что на свете не соглашусь участвовать в прямом эфире, над которым у меня не будет контроля, и не буду на таких условиях пытаться воссоединить Steel Birds, – сказал он, постепенно снова приходя в себя и восстанавливая дыхание, – к тому же я не могу предугадать, как это скажется на тебе. Я не буду этого делать.

Все тело Мелоди пульсировало, как одно гигантское сердце.

– Я… я причина, по которой ты этого не делаешь? Тебя сдерживаю… я?

Грудь Бита вздымалась и опускалась, и он крепче сжал чашку с кофе.

Нет, нет, она не могла быть причиной, по которой он отказался от шанса получить миллион долларов. Это, скорее всего, было из-за внимания прессы, отсутствия частной жизни. Верно?

Независимо от причин, по которым он отказал Даниэль, если он зашел так далеко, значит, ему действительно нужны деньги. Очень нужны. Могла ли она стать одной из причин, из-за которых он отказался?

Возможно, она и не очень хорошо знала этого человека, но она знала его достаточно, чтобы быть уверенной, что он не отнесся легкомысленно к этой встрече, к этому предложению.

Были ли у Бита Докинза финансовые проблемы? С чего же?

Она не имела права спрашивать.

Она не могла просто повернуться спиной и уйти. Только не от этого парня.

– А что, если бы ты согласился? Просто… гипотетически.

Он уже качал головой.

– Мел, ни за что.

– Выслушай меня. – Внезапно камеры, преследующие их, фотографирующие журналисты, задающие неудобные вопросы о ее развивающемся теле, возникли у нее в голове и заставили Мел заерзать на стуле. Тем не менее она не позволила этому остановить себя. – Допустим, ты согласился участвовать в шоу, согласился воссоединить наших матерей на глазах у всего мира… – сказала она, вздохнув. – Но у тебя бы никогда не получилось организовать воссоединение.

Он начал что-то говорить, но она прервала его первой:

– По крайней мере, без меня.

Бит внимательно посмотрел на нее.

– Что, прости?

– Даже если я ввяжусь в это, шансы на воссоединение составляют менее одного процента. Но если бы мы организовали настоящую, правдивую съемку… – И тут она задумалась над идеей, которая долгое время казалась ей невозможной и абсурдной, поэтому она не могла удержаться от смеха. – Моя мама даже не пустила бы Докинза на порог своего дома, который, кстати, является ничем не примечательной коммуной под названием «Свободный клуб любителей приключений», согласно ее последнему обновлению, а это место, ей-богу, чудаковатое. Представь, что ты пытаешься вразумить рокершу, ставшую нудисткой, а затем, возможно, лидера культа, который избегает цивилизации, и все это в прямом эфире. Я имею в виду, тебе действительно нужна поддержка.

Рука Бита метнулась через стол и схватила ее за запястье, прервав ее увлекательный монолог.

– Мелоди, я не собираюсь снова вынуждать тебя стоять перед камерой. Ты же знаешь, как дерьмово с тобой обошлись.

– Я смогла стерпеть это благодаря тебе. Ты… Я осознавала, что то, что ты… был на моей стороне, помогло мне пережить это. – Она ждала годы, чтобы сказать ему это, и похоже, будто камень свалился с ее плеч. – То, что ты сказал в тот день, изменило многое. Все просто перевернулось. И вообще, я теперь мегагорячая штучка, – невозмутимо ответила она. – Сейчас все по-другому.

Казалось, он не понял шутки и только наморщил лоб в замешательстве.

– Прости, что привел тебя сюда. Это была плохая идея. Я смогу достать деньги… – сказал Бит. Выругавшись, он замолк, медленно отпуская ее запястье. – Я достану их другим способом.

– Подожди. Я еще не закончила. – На этот раз она обхватила пальцами его запястье и сильно надавила на него, затем что-то неожиданное вспыхнуло в его светло-голубых глазах. Это было… Было ли это вожделение? Это было не влечение и не интерес, а именно вожделение. Огненная вспышка озарила его лицо.

Что бы это ни было, эффект был настолько сильным, что Мел потребовалось мгновение, чтобы перевести дыхание.

– Эм…

Не понимая, откуда взялся этот порыв, она легонько впилась ногтями в его кожу.

Бит резко выдохнул.

Внезапное волнение в животе заставило ее отпустить его запястье, словно оно было охвачено огнем.

Он обхватил это место ладонью, изогнулся и уронил обе руки на колени, его дыхание стало чуть более поверхностным, чем раньше. Или ей это показалось?

– Что ты хотела сказать? – спросил он после нескольких тяжелых моментов.

Мелоди изо всех сил старалась сосредоточиться.

– Моя мама… Я собиралась тебе сказать… – У нее перехватило горло, отчего голос звучал немного неестественно. – В детстве она постоянно путешествовала. Она была свободолюбивой до мозга костей. Теперь я вижу ее еще реже, только раз в год. Она приезжает в Нью-Йорк на мой день рождения и водит меня в свой любимый старый благотворительный магазин на Сент-Маркс-Плейс и в заведения на улице Бликер, где она начинала свою карьеру. Она порицает богачей за то, что они разрушили Нью-Йорк. Мы ужинаем в баре, в котором слишком шумно для разговоров, а потом она уходит. Вокруг такая суматоха, что я едва успеваю вставить хоть слово, говоря с ней, но…

Она промокнула влагу, которая застилала ей глаза.

Казалось, что Бит не дышит.

– Я всегда думаю, что сейчас самое время произвести на нее впечатление. Тогда она наконец заинтересуется моей жизнью и в конце концов заметит меня. И каждый год я оказываюсь не права, – сказала Мелоди. Она впервые произнесла это вслух и внезапно почувствовала огромный груз, тянущий ее вниз. Однажды, когда ей было чуть за двадцать, она даже брала уроки игры на гитаре, чтобы произвести впечатление на Трину, но когда ее мать в конце концов приехала, Мелоди даже не рассказала ей о своих двухнедельных занятиях. Она была слишком напугана, чтобы понять, что даже умение играть песню «Растряси клетку» на ее акустической гитаре «Гибсон» не впечатлит ее.

– Она возвращается в свою компанию нудистов или к своим друзьям-авантюристам, а я просто… жду следующего года.

– Мел…

– Извини, просто дай мне договорить, – попросила она и подождала, пока Бит кивнет. – Я проделала большую работу над собой, абсолютно самостоятельно. Я долгое время прохожу терапию. В последнее время я начала выходить за пределы своей зоны комфорта и думаю, что сейчас наступил тот самый момент. Наконец-то пришло время перестать ездить к маме в феврале. Ее знакомые просто заставляют меня чувствовать себя ужасно, будто я неадекватна. – Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. – Мне нечего терять, Бит. Мои отношения с Триной либо должны измениться, либо… нам нужно взять паузу на некоторое время, также это касается финансов. В этом случае миллиона долларов будет достаточно, чтобы наконец-то получить некоторую независимость. – При мысли об этом у Мелоди слегка закружилась голова. Она жила с богатством Трины очень долго. – Возможно, «Ловушка для родителей» – это единственный способ пересмотреть мои отношения с Триной настолько, чтобы они действительно изменились. А если это не сработает, то, по крайней мере, я сделаю что-то новое и пугающее. Я заставила себя решиться на это, и я действительно стараюсь.

Что-то коснулось ее коленки под столом, и когда Мелоди поняла, что это были кончики его пальцев, то чуть не проглотила язык.

– Тебе не нужно выделываться, чтобы привлечь ее внимание.

– Легко так говорить, когда судьба подарила тебе элегантную мать-филантропа, – сказала Мелоди, пожав плечами, и попыталась улыбнуться, скрывая желание дальше вдаваться в подробности. – Судьба подарила мне маму-оторву. Ей нужно, чтобы постоянно сносило крышу.

Он сидел прямо и не шевелился.

– Ты действительно хочешь этого или придумываешь причину, чтобы сказать «да»?

Мелоди была рада услышать этот вопрос, потому что все продвигалось очень быстро. Проснувшись сегодня утром, она не ожидала, что перед обедом согласится на участие в реалити-шоу в прямом эфире. Но, по правде говоря, в последнее время Мел была в тупике, потому что застряла между миром одиночества, который она построила после долгих лет критики со стороны прессы, и потребностью в чем-то большем.

Ее определенно ожидало нечто большее, и если это не крепкие, здоровые отношения с матерью, то тогда возможность лучше разобраться в том, кто она действительно такая и кем должна стать, а это точно не второстепенный персонаж, которого таблоиды загнали в мышеловку. Помимо всего этого был Бит и потенциальная возможность провести время с ним. В ее воображении он стал сказочным персонажем, хотя на самом деле он был настоящим человеком.

– Тебе нужно, чтобы я участвовала в этом шоу вместе с тобой, Бит? – пробормотала Мелоди.

Бит покачал головой.

– Я не хочу сильно давить на тебя, Персик.

У нее отлегло от сердца. Прозвище, которое он дал ей в шестнадцать лет, появилось, казалось бы, из ниоткуда, но ей казалось, что он называл ее так тысячу раз. Может быть, потому, что она так часто повторяла эти грубые согласные на протяжении многих лет.

– Я нужна тебе? – снова спросила она.

Он ответил не сразу:

– Во всем мире нет ни одного человека, кроме тебя, к которому я бы готов был обратиться.

Начало было положено, и ей было очень приятно услышать от него такие слова.

– Тогда ладно, – сказала Мелоди, в то время как Бит только продолжал смотреть на нее непонятным взглядом. Мелоди взяла последний пончик, разломила его пополам и протянула ему одну часть. – Обычно я не делюсь едой. Не привыкай к этому.

Его губы дрогнули.

– Приму к сведению. – Он закинул кусок пончика в рот и принялся жевать, и весь мир закружился у него перед глазами. – И еще кое-что, прежде чем мы уйдем, избавим Даниэль от страданий. – Он поймал ее взгляд и смотрел не отрываясь. – Если будет перебор с камерами и всеобщим вниманием, ты должна сказать мне, Мел. Я заткну их так быстро, что им мало не покажется.

Во рту у нее пересохло так, будто она только что съела соленый крекер.

– Я тебе скажу, если что.

– Хорошо, – сказал он, шумно выдохнув. – Я не могу поверить, что мы это делаем.

– Я тоже. – Непроизвольная улыбка заиграла в уголках ее губ. – Ты можешь себе представить, что у нас действительно получится? То, что мы снова соберем Steel Birds ради шоу-воссоединения? Все же посходят с ума.

– Этого никогда не произойдет.

– Никогда, – согласилась она.

И когда Бит встал, ухмыльнулся и подал Мелоди руку, казалось, что нет ничего невозможного.

Глава пятая

Когда они вернулись в офис Даниэль, их уже снимали.

Мелоди шла рядом с ним, и первым побуждением Бита было оттолкнуть объектив и выпроводить ее оттуда, но, боже, это как раз то, на что они подписывались, на жизнь под микроскопом, пусть даже ненадолго. Чуть меньше двух недель оставалось до кануна Рождества, когда должно было состояться предполагаемое воссоединение Steel Birds. Если он и Мелоди собирались приложить максимум усилий, им нужно было начинать немедленно.

Но, боже, ему это уже не нравилось.

Однако Мелоди все понимала. Она знала, что ему нужны деньги, и ей было интересно зачем. Бит осознавал, что шантажист будет не единственной его проблемой в течение следующих тринадцати дней.

Бит редко проводил так много времени с кем-либо, не считая своих ближайших родственников. Он держал ситуацию под контролем. Они общались в неформальной обстановке. Проводить много времени с кем-то один на один было для него слишком личным жестом. Именно поэтому он проводил отпуск в больших компаниях друзей, среди которых было много парочек. Вот почему он всегда сбегал с вечеринок раньше всех остальных. Ему нужно было избежать тех моментов, когда от давнего приятеля под алкогольным опьянением начинали сыпаться откровенности.

Он на собственном горьком опыте убедился, что если он позволяет себе быть уязвимым, людям не всегда нравится то, что они видят.

Все подавалось Биту на блюдечке с золотой каемочкой. Он не только родился в богатстве, люди действительно проникались к нему симпатией. Он думал, что это нормально, когда все улыбались ему, куда бы он ни пошел. Папарацци делали комплименты его стилю. Если у него не было возможности подготовиться к экзамену в частной школе в Голливуде, которую он посещал, просто меняли дату сдачи. Его мать и отец никогда не переставали говорить ему, что он особенный, что они могут им гордиться.

Но жизнь не для всех была такой.

В тринадцать лет Бита по настоянию отца отправили на два месяца в летний лагерь. Руди Докинз вырос в сельской Пенсильвании и верил, что его сыну пойдет на пользу отдохнуть от суеты Лос-Анджелеса, побыть на природе, подышать свежим воздухом, смастерить что-то своими руками. Звучит интересно, но насколько это могло быть сложно?

Тем летом, живя в хижинах с мальчиками, у которых не было знаменитых родителей, Бит был поражен осознанием того, что он вел до смешного счастливую жизнь.

Деньги и слава его матери по сути дали ему все необходимое без особых усилий, вплоть до кроссовок за шестьсот долларов. Эти дети сами готовили себе завтрак. Учителя не относились к ним по-особому. Они надевали поношенные вещи и делили спальни с братьями и сестрами. Родители отправили их в летний лагерь, потому что они работали, а дети нуждались в присмотре, а не из-за какой-то ностальгической прихоти.

Поначалу в лагере было замечательно. Он удивительно хорошо ладил со своими товарищами по лагерю, как и практически со всеми остальными. Они разговаривали у костра о девушках, обменивались постыдными историями, мечтали о будущем.

Но как только они поняли, кто такой Бит, они постепенно начинали отталкивать его, чувствуя, что он не тот, кем кажется. Якобы он притворялся одним из них, кому тоже приходилось нелегко, хотя на самом деле он позже возвращался к той роскошной жизни, которой у них никогда не было. Он потратил больше месяца, убирая домик и придумывая лучшие шутки, чтобы расположить их к себе.

Однако впервые в жизни его обаяние и имя не имели никакого значения.

Вскоре после этого он начал получать удовольствие от того, что ему приходилось нелегко.

К тому времени, когда он встретил Мелоди в шестнадцать лет, он уже достиг половой зрелости и пережил эту эмоционально насыщенную трансформацию. И в то же время он оставался в том положении, которое ставило его в замешательство, хотя ему это нравилось. Сильно нравилось.

Ему нравились места, в которых ему отказывали.

Он любил, когда все складывалось не так легко.

Мигающий красный огонек камеры отвлек Бита от его мыслей, и он бессознательно обнял Мелоди за плечи, притянул ее к себе и повел в кабинет, безуспешно пытаясь не смотреть на оператора, который терпеливо переминался с ноги на ногу, чтобы держать их в поле зрения.

– Ты была настолько уверена, что мы оба согласимся на это? – спросил Бит у Даниэль.

– Если все пойдет как надо, у меня уже будет отснятый материал.

– Это не прямой эфир?

– Нет, – сказала Даниэль с улыбкой, которая растянулась на ее лице. – Пока нет. – Ее взгляд метался между лицами Бита и Мелоди. – Но, как я уже сказала, нам нужно действовать быстро, чтобы сделать все к cочельнику. Я вижу это как внезапный социальный феномен, который увлечет даже самого обычного потребителя поп-культуры. Никакой обычной рекламы в течение восьми месяцев, пока концепция не надоест всем к моменту окончания постпродакшена. – Она оперлась обеими руками о стол и наклонилась вперед. – Все, что нам нужно, – это Джозеф и его камера, платформы, каналы и план. Если ваш ответ – «да», мы снимем несколько обзоров для промо в среду и запустим их в эфир в конце этой недели.

– Наш ответ зависит от нескольких важных деталей, – сказал Бит.

– Деталей? – прошептала ему Мелоди уголками рта.

Он сжал сильнее ее плечи.

– Да.

Биту действительно нужно было убрать руку от Мелоди, особенно сейчас, когда их снимали на камеру, но он, казалось, не мог заставить свое тело повиноваться разуму. И ему действительно нужно было перестать думать о том, как ее ногти на мгновение впились в его запястье в кафетерии. Черт, от этого воспоминания у него все напряглось в штанах.

«Прекрати сейчас же», – подумал он.

Они собирались провести много времени вместе в течение следующих тринадцати дней, и он не мог и не хотел, черт возьми, даже пальцем тронуть Мелоди. Она утверждала, что участвовала в этом шоу, чтобы финансово отделиться от матери, но… у него были сильные подозрения, что Мелоди делает это и для него тоже. А это означало, что он должен быть благодарен и защищать ее любой ценой. Другими словами, держать свои руки при себе.