Король моих мыслей

– А может, есть несладкие пироги? С капустой, с птицей…

– Как не быть, есть! – обрадовалась повариха. – Вы прямо мысли читаете, леди!

Я лишь улыбнулась, пусть меня просто считают проницательной. И надо будет помощницу лекаря попросить заглянуть на кухню, а то у поварихи уже несколько дней локоть болит, но она всё никак не соберется сходить в лекарский кабинет.

Одна из кухонных служанок-помощниц отнесла поднос с пирогами и горячим крепким чаем к кабинету ректора.

Я постучалась и, получив разрешение войти, пропустила служанку вперёд. Брови леди Амалии взметнулись вверх.

– Леди Лира?

– Леди Амалия, мне кажется, нас скоро посетит гость. Очень голодный с дороги гость. Я могу воспользоваться вашим сервизом?

Леди ректор в некотором замешательстве кивнула. Я отпустила служанку, сама достала из шкафа чашки и блюдца, налила в одну из кружек чай. Разломила пирожок с капустой пополам, и, в тот момент, когда дверь без стука отворилась, поднесла пирожок на блюдце посетителю.

Александр закрыл за собой дверь, благодарно улыбнулся, взял угощение и стал с аппетитом жевать.

Я украдкой его разглядывала. Он был без маски, в потрёпанном дорожном костюме, пальто и перчатки держал в свободной руке, а на высоких сапогах блестел растаявший снег. Всё так же стоя у входа, по-прежнему молча, он взял вторую половину пирожка и с удовольствием доел.

Это, конечно, не очень вежливо, но есть ему хотелось больше, чем соблюдать этикет. И пусть это не разносолы с королевского стола, но я чувствовала, что этому мужчине, проводившему немало времени на военных учениях и тренировках, походный паёк милее паштетов.

Откуда я это знала? Пока Александр сидел у моей кровати, он приопустил щиты, позволяя слушать внешний контур мыслей. Мне так было спокойнее, чем когда он сидел, закрывшись – будто и не человек вовсе. Тогда он думал как раз о тренировках и походах.

Удивляясь собственной смелости, я протянула ему чашку с горячим ароматным чаем, и он осушил её в два глотка. Возвращая чашку обратно, он одарил меня таким взглядом, что щёки и уши запылали, и сделалось жарко.

«Прости, если смутил. Но ты меня спасла», – пришла мысль-улыбка.

– Ты невероятная, ты знаешь? – произнес он вслух, ввергая меня в ещё большее смущение. Я просто хотела позаботиться о человеке, который позаботился обо мне, вот и всё.

Леди Амалия, собрав документы в папку, неслышно выскользнула за дверь.

Александр оставил вещи на стуле и, пройдя к дивану, с удовольствием на него опустился, вытянул ноги и откинул голову на спинку. Интересно, он всегда ведёт себя так свободно? Преподаватель изящных манер за такое заставил бы меня неделю отрабатывать реверансы, проговаривая вслух все столовые приборы и их назначение.

«Суровый был у вас учитель».

– Вы выглядите уставшим, – позволила себе замечание.

Я присела на краешек кресла напротив него, через стол. Руки на коленях, спина прямая, вежливая полуулыбка на лице. Не знаю, что со мной случилось, но почему-то после того, как он сидел у моей кровати, когда я болела, и после всего прочитанного из пурпурного стеллажа я перестала видеть в нём только избранника богов. Безумно хотелось верить, что в нём помимо прочего есть и что-то человеческое.

– Да, я очень устал. Приехало посольство от северных соседей, как раз накануне праздника. Они из меня все жилы вытянули.

Александр взял кусок пирога с птицей, я налила ему чай.

– Спасибо, – было в этом простом королевском «спасибо» что-то, от чего стало жарко.

Я молча смотрела, как Его Величество завтракает. Потом он вытер руки салфеткой и, достав из внутреннего кармана камзола, положил между нами на стол веточку мяты. Целомудрие, тёплые чувства, чистота намерений. Что вы хотите мне сказать, Ваше Величество?

– Я тебя всё еще пугаю, – отметил он, склонив голову на бок.

– Немного, – честно ответила я, прикоснувшись кончиками пальцев к подарку.

– Понимаю. Я могу тебя попросить… об одолжении? Если хочешь, попросишь взамен что угодно.

Голос спокойный и ровный, но каким-то образом я почувствовала, что для него это очень важно.

– О каком же? – я склонила голову на бок.

– Снять щиты. И я уберу свои тоже. А потом тебе нужно будет просто сидеть рядом, этого должно быть достаточно.

– Для чего? – снимать щиты не хотелось.

Первый день без них мне пришлось очень тяжело, смогу ли я без подсказки восстановить всё, как было? И потом, без них Ему будут доступны самые сокровенные мысли.

Конечно, если он захочет, мои слабые щиты не станут помехой. С другой стороны, если бы не нежданные способности, я бы и не знала о такой защите, ходила бы открытая, как все.

Я прикусила губу, раздумывая. А вдруг он увидит, как я о нём думаю вечерами? Но какое ему может быть дело до мыслей простой ученицы, когда вокруг него при дворе наверняка толпами ходят выгодные невесты? И наверняка их мысли намного смелее моих.

– Мне кажется… Думаю, это должно помочь мне справиться с напряжением последних дней. Было очень много работы, и я стал слишком вспыльчивым. Мне это не нравится, – нахмурился Его Величество.

Видеть его таким, уставшим, напряжённым, было странно. Он Король, всемогущий, непоколебимый, он не может уставать, как все! Захотелось помочь, хоть чем-то, чтобы эти тени на лице пусть немного, но отступили.

Было страшно открываться. Я утешила себя мыслью, что другие люди ведь живут безо всяких щитов и находятся рядом с Ним. Ничего, справлюсь. Это ведь не самая большая плата за его помощь. И ещё было приятно, что окончательное решение он оставил мне, не приказывал, но просил, соглашаясь принять мой отказ, если такой последует.

– Спасибо, – ответил Александр, когда я начала осторожно, слой за слоем, убирать щиты. Как снять их все разом, я просто не знала. Он протянул мне руки, положив их на стол ладонями вверх:

– Так тебе будет проще, я помогу.

Я робко коснулась пальцами его ладоней. Он опять без перчаток, кожа к коже.

«И что ты цепляешься за эти перчатки? При моём прадеде были популярны яды, которые было достаточно нанести на кожу, чтобы серьезно отравить. Поэтому он и издал этот указ. Но тебя он ни в коей мере не касается. Для тебя нет никаких правил. Ты уже поняла?..» .

«Что ты видишь во мне…» – я не смогла не то, что произнести, даже подумать «свою Истинную Половину Души». Но Он понял и кивнул.

«Да, поняла. Но я…».

«Не стоит, – он покачал головой и чуть сжал мои пальцы. – Я не буду ни торопить, ни принуждать, ни настаивать. Ты достойна того, чтобы самой сделать выбор. Я просто буду рядом».

«Боишься повторения истории Дональда Кровавого?».

«Когда плохо тебе, плохо и мне, помнишь?».

Я вздохнула. И не понять, что он имел ввиду. Мне, наконец, удалось снять последние щиты. Александр начал убирать свои, и я забыла, о чём хотела спросить.

Я теперь поняла, почему Он всегда носил щиты. Его самого, его мыслей вдруг стало очень много в комнате, словно он проник в каждый уголок. Но это присутствие не было неприятным. Скорее… Волнующим.

«Остальные ощущают тревогу», чуть улыбнулся Александр.

«В том углу комнаты у тебя в мыслях что-то колючее».

«Хм, действительно… Не поверишь – это желание отдохнуть и необходимость работы так перемешались. Сам бы я не заметил, спасибо».

«И что ты будешь с этим делать?».

«Надо как-то разрушить этот клубок, пока он не перерос в большую проблему».

«Я могу тебе как-то помочь?».

«Есть один вариант…».

Когда полчаса спустя леди Амалия постучала в дверь, мы с Александром были настолько поглощены происходящим, что не сразу услышали.

Я сидела на диване и вслух зачитывала замысловатую петицию от гильдии купцов. Канцелярский язык был мне чужд, поэтому Александр мысленно пояснял непонятные места и улыбался моему недоумению – ведь можно было написать гораздо проще!

Сам он лежал на диване, головой у меня на коленях, в полудрёме. Меня это поначалу безумно смущало, но потом я увлеклась его пояснениями и позабыла, что должна волноваться. Наверное, на это Александр и рассчитывал, когда попросил пересесть с кресла к нему на диван. Объяснил, что так ему будет удобнее заглядывать в бумагу, если я где-то запнусь.

Сперва он просто сидел рядом. Одно это заставляло сердце биться чаще, к тому же, когда он водил пальцем по бумаге, показывая, где скрыт подвох, он словно невзначай касался моих пальцев. А его волосы порой щекотали шею, когда он наклонялся ниже, разглядывая мелкое письмо.

Александр зевал, глаза закрывались. В его мыслях, словно бы летавших по комнате, не было злого умысла. Он просто устал и очень хотел быть ближе. Меня это смущало, я сама не знала, что чувствую и думаю по этому поводу, но, если Он нуждался во мне, не могла же я его прогнать? В итоге я предложила ему прилечь. Король тихо, едва слышно попросил:

– Не уходи.

И столько мольбы было, что я не смогла возмутиться и встать, когда Он опустил голову мне на колени. Только залилась краской, казалось, до кончиков пальцев, и на миг задохнулась от возмущения и нежности. Я слышала Его мысли, в этом действии не было никакого иного смысла, и я смирилась.

Леди Амалии пришлось стучать повторно. Король стремительно встал и вернул щиты, прежде, чем отворилась дверь, но ректор все равно нахмурилась и повела плечом, словно что-то её тревожит. Я встала сразу же вслед за Александром. Не положено сидеть, когда Его Величество на ногах.

– Прошу прощения, что отвлекаю, но мужчина внизу просил передать, что очень Вас ждет, – ректор присела в глубоком уважительном реверансе.

– Спасибо, леди, я уже ухожу. Леди Лира, – Король обернулся ко мне, тепло улыбаясь. – Вы сегодня мне очень помогли. Благодарю Вас. Надеюсь, в следующий раз вы позволите отплатить вам за эту услугу.

Я вспыхнула. Неужели Он думает, что я согласилась ему помочь из-за обещания ответной услуги?!

Но, поймав его насмешливый лукавый взгляд, поняла. Это было всего лишь завуалированное приглашение на следующую встречу. Неужели при дворе все разъясняются так замысловато и запутанно? Но отказать я не нашла в себе сил. Да и могла бы?

– Почту за честь, – я присела в реверансе, сердце гулко билось в груди, а ноги, казалось, вот-вот подогнуться. Почему встречи с Ним всегда такие волнительные?

«Буду очень ждать, душа моя».

Он ушёл, оставив меня с ректором в кабинете вдвоем. Щёки горели, я никак не могла вспомнить, как правильно дышать.

– Леди Лира, у вас дрожат пальцы. Присядьте. Вот, возьмите, чай с мятой. Очень помогает после сложных разговоров, – ректор протянула мне кружку с ароматным напитком. Уже из другого сервиза.

Всё, что было до этого на столе, исчезло, кроме моей веточки для гербария. Она нетронутая лежала на краю стола, там, где я её оставила. Откуда взялся новый чайник и куда делось всё остальное, я не заметила, поглощенная мыслями.

– Спасибо.

Мы пили чай в молчании. Потом я поблагодарила леди Амалию за чай, спросила разрешения уйти и, получив его, отправилась в свою комнату за тетрадями. И только тут поняла, ЧТО я забыла сделать. Я забыла поставить щиты.

Леди Амалия постоянно носила щит, закрывающий её мысли от посторонних. Если прислушиваться, кажется, будто ректор ежеминутно думает о благополучии вверенного ей Института. А если специально не заглядывать в мысли, то ничего и не слышно.

Но в коридоре ходили люди. Вокруг сновали ученицы, проходили преподаватели, спешно пробегала прислуга. А ещё люди поднимались и спускались по лестницам, сидели в аудиториях. И я их всех слышала.

Это было иначе, чем в день моего приезда. Я уже не боялась. И, выйдя от леди Амалии, была так занята своими мыслями, что приняла окружающий шум за простые разговоры.

И только когда на краю сознания мелькнуло что-то скользкое, я очнулась. В первый миг растерялась. Потом отошла в сторонку, к стене, чтобы никому не мешать, и попыталась отрешиться от чужих мыслей, чтобы вернуть на место щиты.

Но я слишком чётко слышала окружающих, и их было очень много. Удивительно, но чужие мысли не сливались в гул, как если бы все разом заговорили вслух. Нет, каждая мысль была отдельной, ясной, и все они ломились в моё сознание.

Я зажмурилась. Через минуту удалось поставить щит, отсеивающий глубинные мысли. Стало немного тише. Щит, отсеивающий текущие потребности – голод, жажду и прочие, – тоже получилось поднять, но с огромным усилием. Решив, что в безлюдном месте будет проще сосредоточиться, я поспешила в свою комнату.

От шума и ментальных усилий, как называл такие действия профессор Сардер, разболелась голова. В жилом корпусе почти никого не было – прислуга уже закончила работу, ученицы были на занятиях. В комнате стояла тишина.

Я присела на кровать, попыталась вспомнить схемы, которые мы чертили с профессором. В висках кольнуло болью. Я вздохнула и сделала еще одну попытку вернуть щиты.

Кажется, что-то получилось. Я налила воды из кувшина. Глотнула. Голова по-прежнему болела. Сидеть в комнате больше смысла не было, так или иначе надо было идти на занятия. И если я радовалась с утра, что сегодня только светские уроки – музицирование, пение, изящные манеры, танцы, – то теперь я бы предпочла решать задачи в тишине класса.

Дойдя до учебного корпуса, я поняла, что головная боль сама не уйдет, и зашла в лекарский кабинет. Там помощница лекаря меня внимательно осмотрела, пощупала пульс, заглянула в глаза, горло, попросила показать язык, ощупала шею. А потом дала глотнуть жутко горькую вязкую микстуру.

– Головная боль должна уйти в течение часа. Если вдруг этого не случится, обязательно заходи ко мне, дам тебе другое лекарство.

Выдав ещё несколько общих рекомендаций в питании и поведении в ближайшие два дня, помощница лекаря меня, наконец, отпустила.

Я зашла в класс после звонка. Профессор Эрик, наш преподаватель изящных манер, уже начал урок. Он, как и подобает, держал в руках сложенный веер.

Когда леди не может сама понять, в чём ошибка, учитель может кончиком веера отвести её локоть в сторону или приподнять подбородок. Никаких прикосновений на занятиях, кроме танцев, это неприемлемо.

Девушки стояли перед профессором полукругом и отрабатывали светские поклоны. Самое сложное в них – это движения кистями рук. Они должны двигаться легко, непринужденно, элегантно, а главное – не нарочито.

Я постаралась проскользнуть к ученицам незаметно. Заняв место с краю, я изобразила светский реверанс, приветствуя профессора и извиняясь за опоздание. Ксания вопросительно подняла брови, стоя на другой стороне полукруга. Я на миг опустила ресницы, обещая рассказать позже.

Профессор Эрик кивнул мне в ответ, и я начала повторять упражнение следом за всеми.

– Леди, показываю еще раз. В поклоне не нужно горбиться, не опускайте плечи. Главное – наклон головы. Вот так. Да, леди Розалинда, именно так. Только не забывайте следить за руками. Зачем вы вцепились в юбку? Руки должны свободно порхать, демонстрируя ваше спокойствие и уверенность в себе. Леди Анника, чуть присогните колени. Леди, это был поклон – или вы пытались сесть на невидимый стул? Аккуратнее, леди, не забывайте держать плечи развернутыми, – голос профессора Эрика плыл по классу, и я улыбнулась.

Рядом с ним было уютно. И, хотя сегодня профессор взял веер неподходящего цвета, Эрик был безумно мил. Голова болеть перестала, но осталось неприятное давящее чувство. Я подозревала, что это из-за неправильно поставленных щитов, а значит, лекарства не помогут, пока я не верну всё, как было.

Во время занятия мои самостоятельно поставленные щиты держались и даже работали. Но нет-нет, да и мелькала чья-нибудь мысль, пробравшись сквозь бреши в щитах.

После занятия Ксания хотела было подойти ко мне, но профессор Эрик её опередил.

– Леди Лира, задержитесь на минуту.

Ксания кивнула в сторону двери, показывая, что подождёт меня, и я поплыла к учительскому креслу. Никогда не смогла бы вести себя так просто, как Саня! Даже сейчас, с больной головой, я мягко семенила маленькими шагами, как подобает леди в помещении. Изобразила учтивый реверанс.

– Профессор Эрик…

– Леди Лира, у вас всё в порядке? Как вы себя чувствуете? Для вас не характерны опоздания.

– Спасибо, профессор. Меня задержал преподаватель из столицы, мы занимались у леди Амалии. Профессор Эрик… – смутилась я, и опустила взгляд.

– Да? – в голосе профессор слышалось вежливое внимание.

«А она красивая…» – мелькнула случайно пробившаяся сквозь щиты мысль. Ой, это он про меня? Щёки опалило жаром. Я стиснула ткань юбки, напоминая себе, что не должна слышать чужих мыслей и не должна на них реагировать.

– Я хотела поблагодарить за ваш подарок, профессор. Спасибо за заботу, право, не стоило, – профессор тепло улыбнулся.

– Что вы, леди, это мне ничего не стоило. Но если вы захотите меня отблагодарить, то могли бы согласиться на прогулку. В парке Института, в первый ясный вечер.

И мне очень захотелось согласиться. Это не Король, который давит своим присутствием. Профессор Эрик был таким… домашним. И я присела в реверансе.

– Это очень мило с вашей стороны, профессор. Буду рада сопровождать вас на прогулке.

На этом я вышла из кабинета и закрыла за собой дверь. Если не хочу опоздать ещё и на следующее занятие, надо поторопиться.

Саня ждала за дверью.

– У тебя всё в порядке? Ты пришла очень бледная, а сейчас пылаешь ярче камина!

– Саня, профессор Эрик пригласил меня на прогулку! – выдохнула я, спеша по коридору.

В висках стучало, но это не мешало мне судорожно думать, подобает ли мой поступок знатной леди. Я ведь согласилась на прогулку с мужчиной! Почти наедине! Это ужасно.

– Да ты что! – округлила глаза Саня. – Об этом же мечтает половина института! Повезло тебе. Только никому не рассказывай, Анника узнает, будет пакостить.

– А ты? Тоже мечтаешь о прогулке с профессором? – я смотрела подруге в глаза и ждала её ответа. Если будет нужно, попрошу профессора уделить это время ей.

– Ты что, – совершенно не подобающим для леди образом фыркнула Саня. – Он мне совсем не нравится.

– Почему? Он же очень милый! – я приподняла подол, чтобы не наступить на него, и стала подниматься по лестнице.

– Вот потому и не нравится, – вздохнула Саня. – Ты видела моего отца? Какой он? Косая сажень в плечах, и он спокойно может тащить по двору в каждой руке по быку! Когда мы маленькими были, отец сажал нас со старшим братом на плечи. Меня на левое, брата на правое. Вот такого я хочу себе мужа.

Да уж. Уточнённый профессор не похож на идеал Сани даже издалека.

Голова беспокоила до самого вечера, но я не стала повторно обращаться к лекарю. Если щиты стоят неправильно, они так и будут давить, и лекарства тут не помогут. Я собиралась на следующий день, после занятий, посидеть в библиотеке, в секции для преподавателей, и в тишине попробовать проработать щиты.

На следующий день были обычные уроки. С утра математика, экономика сопредельных стан, управление поместьем и каллиграфия. А после обеда иностранные языки и дневные занятия самообороны с леди Викторией.

Со второго урока, экономики, меня вызвали к ректору. Я удивилась. Его Величество не стал бы приезжать так скоро, проблем с оценками или дисциплиной у меня не было. Что тогда?

Я постучала в дверь кабинета ректора и получила разрешение войти.

– Леди Амалия, – я присела в реверансе.

– Леди Лира, у меня для вас две новости, – сразу перешла к делу леди ректор. – Во-первых, ваш вчерашний гость и преподаватель просил передать извинения за вчерашнюю оплошность и передал цветок. Надеюсь, вы знаете, о чём речь. Возьмите.

– Да, леди Амалия, – я снова присела в реверансе, соглашаясь со словами ректора. Подошла ближе к столу, и на миг мне показалось, что неправильно поставленные щиты повлияли на мой разум. Этого не может быть, Королевский Цветок в это время не цветёт! И он слишком дорог, чтобы срывать его и присылать мне!

И всё-таки на столе перед ректором, несомненно, лежал Королевский Цветок. Пурпурный, белый и зелёный цвета идеально сочетаются на нем. Девять лепестков, один чуть крупнее остальных, с белым пятнышком с обратной стороны. Соседний лепесток маленький, остальные почти одинаковые. Я не знала, что сказать, и леди Амалия поняла моё замешательство.

– Это первое. Вторая новость заключается в том, что к вам прибыл учитель.

Сердце пропустило удар, я резко обернулась. Неужели Он? Но нет, возле столика стоял профессор Сардер, в элегантном, но несколько старомодном коричневом костюме и тёмных перчатках.

Профессор улыбался, от чего от его глаз веерами разбегались морщинки. Аккуратная стриженая бородка была чем-то напомажена в соответствии с модой, седые волосы, как и раньше, убраны в хвост. Я сдержала огорченный вздох и присела в реверансе, приветствуя профессора.

– Рад вас видеть, леди Лира. Вы похорошели с нашей последней встречи, – улыбнулся профессор. В его возрасте уже можно делать такие откровенные комплименты посторонним леди.

– Вы тоже, профессор, – я вернула любезность.

– Леди, я предлагаю пройти в библиотеку, там удобно заниматься. А по дороге вы расскажете мне, почему ваш покровитель так за вас волновался и непрестанно тёр виски, – добавил профессор, когда мы вышли в коридор, и подмигнул мне.

– Я не знаю, что вам сказать, профессор. Вчера мне пришлось снять все щиты и, похоже, поставить их обратно без вашей помощи не удастся, – я не стала отвечать про покровителя, а профессор не стал настаивать.

Мы шли по пустому коридору и потому не боялись, что разговор кто-то услышит. Все были на занятиях.

– Что же вы так неосмотрительно, – покачал головой профессор Сардер. – Но не беспокойтесь, мы мигом это исправим. Проблема во всех щитах или?..

– Я смогла восстановить нижние два уровня, а остальное почему-то не выходит, – вздохнула я и пропустила профессора перед собой в дверях библиотеки.

– А в каком порядке вы их ставите?

Следующие два часа мы с профессором потратили на разбор моих ошибок. В итоге я смогла вернуть щиты, как было раньше, и была этому несказанно рада. Профессора ждал экипаж, и он уехал, как только закончилось наше занятие.

До вечера у меня не было возможности сходить в жилой корпус, поэтому убрать Королевский Цветок на засушивание я смогла только после занятий. Саня ахала и восхищалась подарком и его дарителем, а я улыбалась и отшучивалась.

Не могла же я сказать, что это извинения от самого Короля! Ведь это он попросил снять щиты, и ушёл, не проследив, чтобы я вернула их на место. Но и мне самой было неловко, что я забыла всё, чему учил меня профессор Сардер целое лето!

Глава 15. Прогулка

С профессором Эриком мы встретились на следующий день, после занятий. Погода была ясной и безветренной, но всё вокруг окутал первый настоящий морозец. Пока ещё недостаточно крепкий, чтобы заставить сидеть в помещении или кутать лицо на улице, но он не оставлял сомнений в том, что первый вестник зимы ходит по улицам и уже не допустит потеплений.

Я надела сапожки, подбитый мехом плащ, пушистую меховую шапку. На шею повязала подаренный Ксаниными родителями шарфик, благо, он как раз подошёл по цвету, а руки спрятала в муфточку в тон шапке.

Профессор встретил меня у дверей корпуса. Лицо Эрика озарилось улыбкой, когда он увидел меня. Профессор тут же подошел и предложил руку, чтобы я могла опереться, пока схожу со ступеней.

– Вы чудесно выглядите, леди. Румянец вам к лицу, – улыбнулся Эрик, бросая на меня восхищенный взгляд.

– Ну что вы, профессор, вы мне льстите, – ответила я, чувствуя, что названный румянец приливает к щекам.

– Я безумно рад, что вы согласились сопровождать меня сегодня на прогулке. Знаете, свежий воздух и ходьба полезны для здоровья. Поэтому я стараюсь каждый день обходить территорию Института, – несколько сумбурно начал профессор.

– Территорию Института? Это же очень много! – я представила все постройки и пристройки, корпуса, сад, лесок с полянами и озером, да много чего ещё. Да я за целый день всё не обойду!

– Ну что вы, леди, – рассмеялся профессор. – Это сущие пустяки. Вот когда я ездил на восток…

Мы брели сперва по саду, потом – по краю леса, благоразумно не заходя дальше. Снег и лёд могут сыграть злую шутку с неосторожными путниками. Я слушала захватывающие истории.

О жителях восточных государств, которые ходят, привязав к ногам смешные скамеечки. О городе, стоящем на воде, и лодках, которые заменяют там лошадей. О чудесной башне, которая строится уже второе десятилетие и всё дальше тянется к небу. Говорят, это будет самое высокое строение, возникшее под рукой человека. Профессор Эрик много путешествовал, и его истории не знали конца.

Эрик бурно жестикулировал, позабыв о манерах, и иногда шёл спиной вперед, рассказывая какой-нибудь особо интересный случай. Я смеялась, охала на самых волнительных моментах, прижимала руки к груди или теребила шарфик.