Неудержимость IV

Вы получили 453 очка опыта. Ваш опыт 2426 из 7172. Чемпион/Монструозность +1 (680, 620). Мстительность/Милосердие +2 (117, 92). Эстиас. Души +2 (754). Убито: люди 46.

Я подошёл к телу женщины, заглядывая в её лицо и убеждаясь, что страх на нём так и застыл, и, достав у неё ключ от кабинета, пошагал обратно к двери. Заперев вход на замок, я огляделся вокруг, приметив Эстиас, сидящую в одном из кресел у камина, и вернулся к Кабану. Вывалив рядом с ним арбалет и два тела охранников, я расположил всё так, как будто здесь произошёл бой между ними. Кабан убил бабку, а её охрана погибла, сражаясь с номинальным главарём гильдии. А теперь время трофеев.

Во‑первых, собрал немного монет с охраны, 22 золотых и 47 серебряных. Затем обыскал тело Кабана, достав с него две тысячи золотом. Видно, этот парень не был столь ушлым и не крысятничал, накапливая золотишко, либо прятал свои сбережения где‑то в другом месте. Надо будет наведаться к нему домой и порыскать, благо Феликс знал, где тот живёт. Всё же глава гильдии должен был обладать достойным имуществом. Но зато меня порадовал большой эликсир удачи, добавляющий 100 пунктов на 24 часа, и кулон дымовой завесы с пятью зарядами. Практического применения для меня не имеют, но на продажу или на подарки сгодятся. Но вот леди Розэлия порадовала меня, вернув мне мои 40 тысяч золотом и ещё тысячей сверху, маленьким ключиком от сейфа, дорогими женскими украшениями, эльфийской заколкой, а также баронской печатью. Это натолкнуло меня на мысли о подделке документов. А ещё я удивился заколке, неимоверно дорогая вещь, как знал Энсаор, может даже являться семейной реликвией. Видно, бабка загубила много жизней, чтобы завладеть этой вещью, ведь с таким сокровищем добровольно не расстаются. Оно либо переходит от родителей к детям, либо уходит в землю вместе с последним членом рода.

Положив ключ от кабинета на стол, я принялся открывать ящики стола и рассматривать содержимое. В одном из них отыскался кошелёк с тысячью серебряными, в другом продвинутый стилет, но в основном в них были пустые бланки и документы, неинтересные мне. Поэтому я оглядел стену со шкафами за ней и приметил дверь, скрытую портьерой, говорить о том, что Феликс знал о ней, не следует. Отодвинув тяжёлую штору и открыв дубовую узкую дверь, я прошёл внутрь следующей комнаты, оказавшись в большой спальне. По центру комнаты стояла огромная кровать с привязанным к её углам за руки и за ноги голым парнем, что лежал на животе с завязанными глазами и кляпом во рту. И там была ещё большущая деревянная палка, приделанная к свисающим женским трусам. Спина пацана была исполосована до крови ударами плётки, что лежала рядом.

Я тихо обошёл кровать, посмотрев в спокойное лицо парнишки, что дремал, и оглядел убранство комнаты, приметив среди больших ваз с цветами, шкафчиками будуара и столиками с пуфиками высокий комод с замочной скважиной под ключик, что был у бабки. Проходя мимо парня, я резко встал, посмотрев на его уши, а затем и присмотрелся к цвету его коротких волос и начал его развязывать, аккуратно вынув палку из него. Парень не приходил в себя, потеряв половину жизни, на нём были дебафы от внутренних кровотечений, оглушения и болевого шока. Поэтому я влил ему зелья восстановления здоровья и сил и одел в броню Чёрного кота. Оставив его пока что на кровати, подошёл к комоду и отворил дверцу, внутри которого оказались бумаги. Перебрав их, обнаружил, что у старухи есть пара счетов в банках и что половина Нозшрёмграда принадлежит ей. И ещё примерно по четверти земель и зданий в пяти приграничных городах баронства. Бабка в основном отжимала производства и торговые лавки, собирая с них свои дивиденды, что автоматом уходили на её счета в Вакисе. Но странно, что тут не было наличности. Я оглядел комнату ещё раз, поймав себя на раздражении от убранства, каждая деталь которого кричала о больном разуме хозяина. Мой взгляд упёрся в огромное полотно на стене с богомерзким изображением содомитов. Что за грёбаный мир! Хотя о чём это я? И в нашем имеется подобное, что не понять, какой хуже.

Подойдя к картине, я отодвинул её от стены и заглянул за неё, но там была стена. Тогда я проследовал к ещё одной двери и обнаружил за ней небольшое помещение с бадьёй для купания и туалетом. Закрыв дверь и развернувшись обратно, я посмотрел на ближайшую вазу. Недолго думая, я вытащил цветы и взглянул внутрь. Бинго! Она была заполнена золотом. К сожалению, не все вазы были полны вкусняшек, да и каждая по‑разному, но, опустошив их все и вернув обратно цветы, я собрал 274 тысячи золотых монет и получил уведомление.

Внимание! Вы нашли все тайники в штабе Воровской Гильдии Бабирусса.

Получено достижение «Отменный искатель», дающее +25 к Интеллекту. Расхититель +1 (3). Добавлена отметка: Все тайники в штабе Бабирусса.

Хмыкнув, я подхватил на руки тело Алина, что был меньше и худощавей своей сестры. О возрасте я думать не хотел. Взглянув на палку, я отметил, что это вторые, нет, третьи трусы, что я увидел в Дайра, но первые, которые были использованы местными обитателями. Первые и вторые трусики были на Рэйджи и Шат’то. Но это так, чисто мысли. Распахнув дверь, я вернулся в кабинет и, увидев изменения с телом бабки, воскликнул:

– Да чтоб тебя! Эль! Я ж специально так сделал… чтобы казалось, что они друг друга завалили…

Внимание! Перк «Залётный экипаж» активирован.

Смотря на 40 порезов и отверстий от кинжала в теле старухи, я негодующе нахмурился. Эль, уже не став скрывать своего присутствия и сняв свою абсолютную невидимость, появилась возле изуродованного трупа и с ненавидящим взглядом уставилась на меня исподлобья. Но окровавленный кинжал тут же выпал из её руки, а её глаза широко распахнулись в неверии, и она с выдохом облегчения рванула к телу в моих руках. Положив руку на грудь брата, она наложила на него исцеление, но затем снова недоверчиво посмотрела на меня исподлобья, а также с каплей презрения. Я же в свою очередь спокойно рассматривал её молоденькое личико с не по‑детски умными глазами, с которого исчезли нездоровая худоба и бледность, что были у неё при нашей первой встрече. Привлекательная девушка стала выглядеть ещё лучше, она окрепла, и я бы даже сказал, что она подросла? К сожалению, для оценки мне было доступно только её лицо, которое выглядывало из‑под съехавшего немного назад капюшона. Она была облачена в белый дождевик с широкими рукавами, что прятал и её ладони.

Я протянул ей тело брата, но она не спешила забрать его. Эль, лишь хмыкнув, развернулась и отправилась назад, чтобы подобрать свой кинжал. И я, положив Алина на ближайшую кушетку у стены, отправился к телу Кабана, чтобы достать кислотную бомбу. Дождавшись, когда Эль отойдёт в сторону, кинул бомбу в каргу, отчего тело старухи моментально покрылось пузырящейся жижей и стало дымиться, распустив по комнате кислый запах, от которого хотелось вырвать. Понаблюдав за действием кислоты, я удовлетворился её действием и отправился в сторону камина, где был бар с напитками. Отправив пару бутылок маркиза Айн Кураже прямиком в инвентарь и ещё с десяток Пенчато Дочеле специального выпуска, под названием Корона Кисана, я уставился на трёхлитровую бутыль шампанского. Эльф рассказывал, что пробовал такое в своей жизни только несколько раз. Данный экземпляр делали только в Империи Рафали в провинции Жэйто. И вот вопрос: каким чудом эта бутыль оказалась в занюханном баронстве у третьесортной аристократки? Я стал перебирать в памяти увиденные документы в столе Розэлии, но меня привлёк голос Эль:

– И давно ты знал?

Забрав бутылку шампанского «Во славу императора!» и подхватив с полки единственную другую, что, на мой взгляд, должна была быть на пару разрядов похуже, но тем не менее абсолютно не дешевле, я развернулся и посмотрел на уже сидящую в кресле Эль. Поставив два бокала на столик перед девушкой, я открыл бутылку из красного стекла с яркими переливами внутри с громким хлопком и безразлично направил фонтанирующую струю розовой пены в бокалы, проливая половину мимо них, и, изучающе смотря на Эль, ответил ей:

– Ты была в комнате у Стасин.

Девушка отвела взгляд, стыдливо пряча глаза и покраснев, словно помидор, но через пару мгновений, справившись со смущением, снова посмотрела на меня – и на этот раз дерзко и нагло. В её глазах промелькнула та самая капелька презрения, сменившаяся капелькой превосходства, но затем в её взгляде осталось только ехидство. И она, нагнувшись вперёд, чтобы подхватить бокал, произнесла:

– Я спрашивала про брата. Ну да ладно…

Я, тоже взяв бокал и усаживаясь в кресло напротив неё, отпил из него и пожал плечами:

– Про брата?.. Не имел ни малейшего понятия.

Хм, а вкус ничего так! Что это? Кристалл Огня? Почему‑то Энсаор никогда не слышал о таком. Оторвавшись от бокала, снова посмотрел в лицо Эль, что откинула свой капюшон. Длинная косая чёлка, что должна была падать ей на левый глаз, была прикреплена тёмной заколкой к макушке, отчего эта прядь на тёмно‑зелёных волосах выделялась своим лунным цветом. А ещё её короткие волосы, которые были у неё до этого, за столь незначительный промежуток времени стали намного длинней и сейчас немного растрёпанными перьями доходили ей до плеч. Она так же изучающе смотрела на меня, отпивая шампанское. И я чувствовал между нами некую связь, как будто знаю её, но никак не могу вспомнить. Мои губы приоткрылись, чтобы задать ей вопрос, как её рука дрогнула, расплескав шампанское из бокала, и её взгляд отстранился. А затем она, нахмурившись, укоризненно посмотрела на меня и очень слабо покачала головой. Я удивлённо вскинул брови и привстал с кресла, но она, повторно вздрогнув, уже озлобленно вскинула ладонь в мою сторону, останавливая меня и хрипло произнесла:

– Остановись. Молчи. Тебе нельзя… Я знаю, что ты не понимаешь… Но тебе просто нельзя говорить со мной.

Нельзя говорить? С ней? Почему? Какими обстоятельствами это вызвано? То есть если я заговорю с ней, то что‑то произойдёт? Что, например? Я что‑то узнаю. Но узнать информацию – это разве преступление? Против правил? Правила. Я нарушу правила? Нарушу правила, разговаривая с ней? Какие? Я осушил бокал и прикрыл глаза, чувствуя, что я близок к разгадке, но Эль прервала мои мысли, озорно заговорив:

– Какой у тебя план? Как ты будешь выбираться отсюда? И когда будешь навещать других членов баронского семейства?

Я приоткрыл глаза, встретив смеющийся взгляд Эль, чей омут моментально заставил меня позабыть о своих размышлениях насчёт правил, и я, улыбнувшись ей, ответил:

– Да… Тут ты права. Чего‑то я не очень продумал, как буду выбираться. Но это особо и не проблема, превращусь в кого‑нибудь – да и пройду сквозь зал. А план по семейству… У меня ещё около трёх часов, так что я хотел бы для начала заскочить в замок.

Она покачала головой. Эстиас прыснула смешком в её поддержку и повторила движения головой за девушкой. Но Эль, поставив бокал на стол и встав, бодро сказала:

– Так. Бери на руки Алина, моего брата, – и пошла в сторону брата. Я дал бутылку призраку, пока Эль была к нам спиной, и последовал следом за ней. А когда я поднял тело её брата, полуэльфийка положила руку мне на плечо, а вторую на грудь Алина. И, немного подумав, она внезапно прижалась к моему локтю, обняв меня за талию, после чего мы очутились в другой комнате.

Тут было уютно, комнатка была небольшой и, будучи мальчишеской, имела всё необходимое для парня. Эль, отстранившись от меня, молча указала пальчиком на кровать, и я положил на неё её брата. А когда выпрямился и развернулся к ней, она резко обняла меня, и мы оказались в проулке между домами, откуда через пустую площадь были видны ворота замка. Эль не спешила меня отпускать, продолжая обнимать за грудь и смотреть на меня немного снизу вверх. Её глаза были на уровне моего носа. И вот в этих больших тёмно‑синих глазах застыла мольба, мне казалось, что она хочет что‑то сказать, но никак не решается. Или это была не мольба? Больше походило на желание. На то, чтобы я её не прогонял? Что? Чтобы я её не отпускал?

Я обнял её, в первый раз сам смутившись от своих действий, а она, прижавшись ещё сильней ко мне, положила голову мне на надплечье. Но Эстиас, как обычно, испортила романтический момент, утробно захихикав и захлопав в ладоши. И мне ничего не оставалось делать, как игнорировать нахальное поведение призрака и упрямо наслаждаться тёплыми объятиями. Хорошо ещё, что только я могу слышать Эстиас, конечно, если она сама не пожелает, чтобы другие её тоже слышали. А ведь она и может в какой‑нибудь момент такое провернуть, тем самым напугав окружающих или введя их в заблуждение. А тем временем Эль прижалась ко мне ещё сильней, при этом начав уже несильно дрожать. И дрожь эта была… Я попытался отстраниться и заговорил с ней, отвлекая её от внезапных желаний:

– Так, ты будешь сопровождать меня дальше? И у тебя что, личные счёты к семье барона?

– Да не, не у меня… – она осеклась, в мгновение прогнав с лица затуманенный взор, и, недовольно поджав губы и яростно зыркнув на меня бушующим океаном в глазах, отчего её огромные глазища стали ещё больше, она несильно ударила кулачком мне по груди. И, отстранившись, подняла указательный палец перед моим лицом, а затем, ткнув мне им в грудь, поучительным тоном сказала:

– Никаких вопросов. Иначе я уйду.

Эстиас хмыкнула, отпивая шампанское. Эль же была спокойна и пристально смотрела на меня, ожидая ответа. Я, вздохнув, кивнул, и она немного расслабилась, убрав свой пальчик от меня, и повернулась в сторону ворот. Хрустнув шеей, на что получил неодобрительный взгляд от Эль, я посмотрел на ворота. Надо было сожрать бабку, сейчас бы, может быть, знал о каких‑нибудь потайных ходах внутрь замка. А ещё я хотел бы знать, где в нём расположена сокровищница. Эль задумчиво спросила:

– Ну а на этот раз у тебя есть план?

Я глупо улыбнулся:

– Не совсем…

И не успел я договорить, как девчонка, горестно вздохнув, прильнула ко мне, вновь крепко обняв. Я лишь успел увидеть довольный блеск её глаз, как мы оказались на стене, стоя на узком парапете бойницы. Она, быстро обежав взглядом внутренний двор, задрала голову к верху башни и снова перенесла нас. Мы очутились на склоне крыши, и хорошо, что она обнимала меня, так как теперь она повисла на мне, потеряв опору из-под ног. Мы стояли на одной из малых башен, что имела конусовидную крышу из черепицы. Но так как башня была высокой, она всё ещё была освещена заходящим солнцем, и мне пришлось подхватить на руки Эль и присесть, усадив её себе на ногу. Её лицо оказалось выше моего, отчего, когда я её подхватывал и усаживал, её мягкие губы скользнули по моей щеке. Я повернулся к ней лицом, а она так и не отвела своего, отчего её губы, скользнув, соприкоснулись с моей верхней губой. Но она не целовала меня, а просто держала их в прикосновении с моей. Почувствовав бедром моё возбуждение, она дёрнулась и, отстранившись, попыталась отсесть подальше. Но растерявшись, она бросила взгляд вниз с башни и, тонко вскрикнув, прильнула ко мне обратно. А поняв, как она сейчас себя повела, она разозлилась и на меня, и на себя, и на нас. Поджав губы и прищурившись, пристально посмотрела на меня. А затем её ладошка прошмыгнула между мной и её бедром, и она больно ухватила меня за член, сильно подёргав его в стороны. Я скривился, а она сердито зашептала мне на ухо:

– Даже не думай! Я не для тебя. Так что умерь свой пыл и принимайся за дело.

Но тут же нарушая всякую логику в своих словах, она, расслабив хватку на моём члене, мягко погладила его и укусила меня за мочку уха. Я скрипнул зубами, а она тихо хихикнула и, встав с моей ноги, гуськом приблизилась к краю крыши. Но мне теперь надо было отвлечься, поэтому я сел на склон. Посмотрев на довольную Эстиас, я откинулся спиной на крышу и закурил трубку. Надо подумать, как действовать.

Но Эль в очередной раз не дала мне сосредоточиться. Напрыгнув сверху, она легла на меня, уткнув локотки мне в грудь и подперев руками своё лицо. В её глазах плясали бесята, подстрекающие девушку к безумному поступку, и всё стремительно шло к понятному нам обоим моменту. В памяти моей всплывали воспоминания Борова о ней, что отныне были частью меня – моим проклятьем, тем не менее я отчётливо проводил грань между собой и той мразью. Следовало немедленно остановить её, а главное – самому не поддаваться искушению. Да к тому же мы на деле. Я убрал трубку, и отстранил девушку от себя, и, сев, указал рукой в одно из окон самой большой башни. Эль раздражённо вздохнула, но всё-таки решила сделать напоследок мне гадость и в момент нашего переноса опять схватила меня за член через штаны.

Оказавшись сидячими на каменном полу перед окном, через которое я видел до этого этот пол, я повернул голову и посмотрел на ошалевшего стражника в латных доспехах и с коротким копьём. Уж не знаю, что больше его удивило. То, что мы просто появились перед ним? Или то, что я сидел на полу с лежащей девушкой между моих ног? Или то, что Эль при переносе не учла, что мы до этого находились на крыше под углом, отчего мы оба плюхнулись на пол, и теперь она уткнулась головой мне в пах? Правда, я уже начал считать, что ей это даже очень понравилось, так как она не спешила поднимать свою голову, а продолжала прижимать её к моим штанам. Метнув бандитский кинжал в бедолагу и попав тому в оголённую шею под шлемом, отчего охранник схватил его и, выронив копьё, попытался вынуть. Но в итоге замертво рухнул на пол, а я задумался о развратности этого мира. Или всё же это только со мной творится такая вакханалия?

Вы получили 210 очков опыта. Ваш опыт 2636 из 7172. Мстительность/Милосердие +1 (118, 93). Эстиас. Души +1 (755). Убито: люди 47.

Отрывая от себя Эль, я поднял её за плечи и, взглянув в её хитрые глаза, уже не выдержал и строго сказал:

– Так! Мадам. С этого момента у нас только два пути. Либо мы, как ты заявляла до этого, работаем. Либо мы с тобой…

Я не успел договорить, так как Эль развратно подалась вперёд на меня и промурлыкала:

– Да… Трахаемся…

– Да ты издеваешься! – не удержал я в себе злобу, хватая её за ту самую тонкую талию, и, пытаясь отстранить её от себя, в сердцах зашипел:

– Ты же сама сказала, что ты не для меня?

Но девушка уже пыталась упорно расстегнуть на мне ремни, плюя, что мы в коридоре чужого замка рядом с трупом, и с ехидным взглядом задурманенных глаз лишь азартно парировала:

– Да… сказала…

Она уткнулась своим носиком в моё лицо и, ластясь, тихо зашептала:

– Анри… Ты ведь хочешь?.. Ты ведь сходишь с ума?.. Не зная… можно или нет? Я отвечу тебе… Ты не видишь мой возраст… так как…

Я жадно ловил каждое её слово, что она выговаривала с жарким придыханием, потаённо желая услышать, что вот сейчас она скажет, что… Но тут всепоглощающая похоть в томных глазах Эль схлынула, и она непонимающе уставилась на меня. Отсев, она с удивлённым взглядом осмотрела коридор, как будто увидев его в первый раз, и снова непонимающе воззрилась на меня, с толикой сомнения робко спросив:

– Я не… понимаю… Что… я сейчас делала?

Я нахмурился, но не стал подбирать слова, а сказал прямо:

– Тебе башню снесло, и ты дико хотела меня.

Она презрительно хмыкнула, посмотрев на меня таким взглядом, который значил, что она вовек бы со мной не переспала, даже если бы на земле осталось только два самца, я и жираф. Да даже если бы был фламинго, она бы всё равно выбрала его, а не меня. Но кривая усмешка сошла, и она серьёзно призадумалась:

– Подожди…

Её взгляд устремился за мою спину в окно, из которого виднелась крыша башни, на которой мы до этого были. Я взглянул на Эстиас, что стояла невдалеке и с интересом разглядывала нас, словно подопытных мышей. Тем временем глаза Эль расширились, и она побледнела, а затем стала безразличной. И, поднявшись, спокойно произнесла:

– Баронет. Надеюсь, вы забудете мои мимолётные заигрывания. Тем более что они ничего не значат. Продолжайте свои дела.

Я тоже встал и поймал её взгляд, она долго смотрела мне прямо в глаза, не отводя своих морских пучин. Синева её глаз была наполнена презрением, что бескрайний океан выказывает одинокому моряку, плывущему на досках после кораблекрушения. Её взгляд, если не брать в расчёт её иногда крайне шебутного поведения, таил мудрость прожитых годов. Такой взгляд бывает у женщин, прошедших войну. И всё же я выиграл гляделки, её взгляд на миг сменился раздражением, потом усталостью, и она закатила глаза, нервно вздохнув. А следом, подойдя ко мне в упор, сложа руки на груди, ещё раз строго посмотрела на меня снизу вверх и начала с обвиняющими нотками в голосе спрашивать:

– Тц! Вот чего ты добиваешься? У тебя что, мало женщин? Или, думаешь, я не видела отметки на твоих кистях от ногтей, что уже были у тебя до встречи со Стасин?

В смысле? Регенерация их не убрала? Надо будет обеспокоиться подобным вопросом, это странно, что реген не убирает следы утех. Но я не успел ответить ни на один из вопросов, как Эль, подержав короткую паузу, продолжила:

– Хорошо. Я признаю, что немного переиграла. Но всё – значит всё. У нас не может быть никакого совместного будущего. Я посмотрю, как ты всех их убьёшь, и покину эту клоаку. Всё. А отношения на одну ночь мне не нужны. И ты не тот, кто мне подходит. Безусловно, ты сильный воин, да и котелок у тебя варит. Но признайся, ты ведь ходок? Ты ведь вряд ли добровольно променяешь возможность шпилить многих на жизнь с одной-единственной? Я права? Вот поэтому у нас ничего и не может быть.

Она оценивающе посмотрела на меня, ища в моём спокойном лице отголоски понимания её слов. За её спиной Эстиас с самодовольным выражением лица аплодировала, громко и размеренно хлопая в ладоши. Я хрустнул шеей, на что Эль скривилась, и раздражение подтолкнуло её выпалить явно не то, что она собиралась сказать, если вообще хотела продолжить:

– К тому же ты вернёшься обратно, как закончишь те… Бля!

Её тело скрутила боль, и я подхватил её. Она с силой обхватила побагровевшую голову руками, через сжатые веки текли слёзы, а из сомкнутых и побелевших губ вылетали пеной слюни. Всего на несколько секунд, что чуть не убили её, она от напряжения сжалась, став словно камнем, настолько сильно она напрягла все свои мышцы. Но вот это прошло, и она, обмякнув, заплакала. Обняв меня, она уткнулась лицом в обманчиво мягкую чешую брони и несколько минут горестно рыдала от перенесённой боли. А я держал её на руках, будто малыша, и баюкал, при этом для самого себя неосознанно что‑то напевая. Но вот она выплакалась. Всё прошло. Отголоски боли окончательно утихли, покинув и память, и она взглянула на меня. Глаза были красными от лопнувших сосудов и нещадно чесались, но она быстро решила эту проблему, когда осознала, отчего они чешутся, наложив на себя исцеление. Немного полежав у меня калачиком на руках, она хриплым голосом, как в нашу первую встречу, но требовательно попросила:

– Ну всё… поставь меня… А то так до утра будем стоять.

Она слабо, но хитро усмехнулась своим словам, а я неохотно её опустил на ноги, тихо спросив:

– Ты знала?..

Она, шмыгнув носом и вытирая краем рукава лицо, пробормотала:

– Да… С самого начала. Но никаких вопросов! Сам видел, козлина ты, заставил меня первой пройти через это! Чтоб ты сдох! Падла! Мудак! Слов нет! Твою ж мать, сука! Ладно… Фу‑у… Я просто, когда вижу тебя, в какой‑то момент, но всегда, получаю… В общем, что запрещено говорить, так как ты… Вот! Опять! Сука, да чтоб ты сдох!

Эль бесилась, пытаясь донести до меня смысл и не имея возможности сказать прямо, так как система запрещала ей говорить. А нарушение правил вело к боли. Что за правило‑то такое? Единственный запрет, что я помню, это на распространение информации об Эло‑Сай за пределами Эло‑Сай до момента полной синхронизации мира с Эло. Но мы можем говорить с другими тестировщиками. А с Эль нельзя, так как она… попаданка. Система считает её человеком Земли. Или хрен знает как, для меня в правилах говорится, что только с тестировщиками. Эль, сбросив напряжение, перестала ругаться и неуверенно поинтересовалась:

– Эй! Ты чего? Ты чего так смотришь на меня?

Я удивлённо поднял брови, а она уже совсем тихо добавила:

– Как будто и вправду задумался над тем, что будешь жить только со мной…

Она, покраснев, отвела глаза, но, спохватившись, гневно вытаращилась на меня и воскликнула:

– Нет! У нас ничего не будет! Я сказала! И всё! Хватит уже об этом! Проехали! Забудь! У нас нет ничего общего. Всё. Пошли. Вернее, ты иди.

И она стала невидимой, полностью исчезнув.

Внимание! Перк «Залётный экипаж» деактивирован.

Я не стал смотреть на Эстиас, а, медленно вздохнув, пошёл к телу охранника. Надеюсь, что наша перепалка никого не привлекла, а то стояли, как два тополя на Плющихе, и чуть ли не орали на весь коридор. К слову, его ведь скоро хватятся, но, возможно, я его смогу использовать, как и бандитов до этого. Пусть будет теория, что кто‑то подкупил стражу у всех в семье барона и дал команду убить всех сразу. Но тогда надо будет и у Стасин кого‑нибудь убить, чтобы на неё не пала тень подозрения. Но что же было с Эль? Могу предположить, что она впала в похоть из‑за того, что видела меня раздетым со Стасин. Других объяснений у меня нет. А с возрастом что? Внешне ей лет восемнадцать уже есть… Но в этом и проблема, это та самая грань, при которой сложно понять, в большую ли сторону или в меньшую. А ещё её худоба от недоедания… Блин, забей. Хватит уже думать об этом! Держись от неё подальше и воспринимай её, как при первой встрече, маленькой девочкой. Да ещё она сама тебе открыто говорит, что не будет с тобой. Но всё же система запрещает ей со мной разговаривать? Что за нах? И почему я правда не вижу её возраст?