скачать книгу бесплатно
– Может, – улыбнулся он.
В его аристократичных чертах я читала мудрость. Он часто скрывал ее под маской из яда, но теперь она сквозила в каждом движении. Откровенность Хелла радовала, я тихо улыбалась, боясь спугнуть его. Теперь Хелл был похож на осторожную лань, которая вышла на водопой в долину, в которой полно голодных серых волков. Ему нужно было научиться рисковать ради того, чтобы уметь доверять. Прятаться в вечном страхе быть обманутым никому не удастся, и я была безумно рада тому, что Беллс понимал это сейчас. И шел навстречу моим вопросам.
– Тебе нужно перестать его соблюдать, – неожиданно сказала я, не ожидавшая того, что мысль вдруг выскочит наружу.
– Что? – не понял Хелл.
Смотря в его удивленное лицо, я поняла, как сильно скучала по другу, решив, что он мертв. Но Хелл был жив. Он жив. Я повторяла это безмолвно, чтобы поверить в то, что вновь его обрела. Короткое знакомство отчего-то ознаменовалось крепкой дружбой. Нас связывало нечто большее, чем простые отношения двух людей. Какой-то дух нас объединял, делая едиными, я ощущала его тугое напряжение, когда сидела возле бастарда, когда касалась его. Доверие к нему было безграничным, и я слышала взаимный отклик. Он хотел так же относиться и ко мне.
– Прекрати соблюдать кодекс молчания, и тогда все станет гораздо проще.
– Меня не пытают, Эв.
Я покачала головой.
– Ты сам превращаешь свою жизнь в пытку, неизменно следуя тому кодексу, который сам и придумал, – протестовала я.– Ты действительно сам веришь в то, что говоришь, но говоришь то, что должен, а не хочешь. В этом вся и проблема.
Он спрятал от меня свои глаза, раздражаясь тому, что я попала в точку. Но от меня Хелл мог не пытаться скрыть своих слабостей, я все равно понимала правду. И готова была идти навстречу другу. Не обращая внимания на то, что он сделал с Силенсом. Даже это не останавливало меня. Хелл вызывал внутри противоречивые чувства, объяснения коим отыскать я все равно бы не сумела, даже если бы попыталась.
Но напряжение бастарда обижало. Почему он не мог просто поверить в то, что я теперь знаю, какой он человек, и прекратить представляться кем-то другим. Но это было в крови Хелла. Иногда откровенность проскальзывала в его действиях, порою звучала даже в словах, но каждый раз он стоически пытался ее пресекать. Задумываясь над тем, что же могло произойти в его жизни такого ужасного, что он так боялся окружающего мира, я осознавала тот факт, что была готова помочь Беллсу в решении его проблем. Он сам устал прятаться. И усталость эта била меня по коже, даже в этот момент, когда мы лежали на одеяле подле потухшего костра. Но исправить что-то один он не сумеет. Только вместе. И я была готова помочь.
– Хелл…
– Эв, замолчи, не стоит, – прервал бастард, резко вскидывая голову. Зеленые глаза пылали. Он злился. И злился больше на себя, чем на меня.– просто не стоит.
Оставалось только молчаливо согласиться на его завуалированную просьбу. Я верила в то, что настанет тот момент, когда он не сумеет больше прятаться.
– Мне нужно еще рассказать тебе важную вещь, Эв, – вдруг сам нарушил тишину Хелл своим сбивчивым неловким началом.
– Что именно? – подтолкнула я.
– Рассказ Монтэи, – у меня перехватило дыхание, – это чистой воды ложь.
Мир вдруг перевернулся. В мозгу что-то отчетливо и неприятно запульсировало, точечными движениями распространяясь по всему телу. Онемело лицо, и я боялась открыть рот.
– Ты ведь подтверждал ее слова…
– В том-то и дело, – согласился Хелл.– Она применила старый фокус Волхвов. Заставлять людей говорить то, что нужно им. Ты думаешь, я смог бы вот так просто воздействовать на Силенса? Лайт с тобой, – отмахнулся бастард.– Он же обладает потрясающей Королевской магией. Способности короля неординарны и обладают истинной мощью. Конечно, будучи принцем, он был слабее, но, тем не менее, я не сумел бы пробраться в его сознание и внушить то, что нужно мне. Тем более заставлять говорить то, что хочется. Это нереально. Я унаследовал кое-какие возможности своих предков, но не силен в этой сфере так, как хотела выдать Монтэя.
– Зачем ей все это?
– Чтобы ты оставила короля, неужели неясно, – раздраженно заявил Хелл, но тут же смягчился.– Она не солгала в том, что ты действительно катализатор изменений. Но я не сторонник каких-либо там теорий, Эв. И я увидел тебя впервые в покоях отца, клянусь.
Я не могла не верить советнику. Лично я видела то, что делала с ним Монтэя, она действительно проникала в его голову, и что она могла там увидеть или изменить, неизвестно. Все же степень доверия к бастарду пересиливала веру в слова Правительницы Красной страны. Тогда опасения Энтраста вновь обретали силу.
– То есть любовь Силенса…
– Подлинна и страстна, возникшая в нем без каких-либо прочих вмешательств, Эв. Король сам выбрал это. И сам пожелал изменить свою судьбу, связав ее с тобой.
– И все же…
– Монтэя лгала. Она желала отстранить тебя от королевского двора, это единственная цель, что она преследовала. Не верь ее обману, Эв, лучше просто доверься мне.
– Ты говоришь это так, словно сам мне доверяешь.
Он недовольно засопел.
– Ты близка мне, королева, но…
Мой грустный смех стал каким-то непонятным дополнением к этому откровенному диалогу.
– Не нужно продолжать, бастард. Мне и так все ясно.
– Я знаю, что ты это понимешь. Жаль, это ничего не изменит, Эверин.
Мы долго молчали, стараясь найти в этой необычной тишине что-то свое. Я прислушивалась к своем телу, пытаясь отыскать в нем ломи и неприятные ощущения, но наталкивалась только на легкость и силу, от которых отвыкла за долгие недели мучительных пыток от кулаков Банджа. Лицо убитого солдата теперь маячило перед моими глазами. Невзирая на то, что сотворил со мной этот жестокий человек, совесть теперь нещадно мучила меня. Ведь я мстила за смерть Беллса, а он оказался жив. Впрочем, Бандж заслуживал смерти, даже Монтэя подтвердила это, пусть ее слова и не имели для меня первостепенного значения. Но каким-то образом нужно было возвращать мою веру в себя. То есть приходилось успокаивать совесть даже словами своего главного врага.
Как же я наивно полагала, что Круэл и Уэн – это вершина айсберга. Все на деле оказалось гораздо запутаннее и серьезнее, чем можно было себе представить. Во всем была замешана Красная страна и странный Волхв, что решил будто я ломаю ход истории. Неужели Дейстроу так страдает только из-за того, что в его жизни появилась причина всех бед – я. Это пугало. Может, Монтэя была права, и мне действительно нужно покинуть и двор, и само Королевство?
– Даже не думай об этом, – жестко оборвал мои мысли бастард. Я вздрогнула.– Прости. Я передавал тебе свою энергию, но и ты поделилась своей, и теперь между нами нечто вроде канала, через который я чувствую твои мысли.
Мне это не нравилось.
– А исправить это как-то возможно? – осторожно поинтересовалась я, стараясь не задеть чувства собственного достоинства Хелла. Гордость была его пороком.
– Конечно, – легко согласился Хелл, на несколько мгновений закрывая глаза.– Вот и все.
– Подозрительно быстро, – скривилась я.– А ты мне не врешь?
– Разве я когда-нибудь тебя обманывал?
Вопрос был резонным, бастард кое-что утаивал, но не врал. Как выяснилось, слова Монтэи насчет него и Силенса были только ложью. Как и то, что Хелл любил меня. Какая-то странная грусть посетила меня, стоило только об этом вспомнить. Неужели мне до такой степени важно отношение Хелла ко мне? Ведь я считала его другом. Хорошим другом. Обещать что-то большее ему я не могла.
Понимая, что я запуталась сама в себе, я поймала себя на мысли о том, что слишком легко приняла то, что считала, будто Силенс просто являлся марионеткой в руках бастарда. Это настораживало. Хелл проник глубоко в мое подсознание, и может дело было только в его магии Волхва. Забыть о том, что Монтэя выдала самую главную тайну бастарда, я не сумела бы. Набрав больше воздуха, я решилась все ему рассказать.
– Ты ведь Волхв, Хелл. Почему ты не хочешь мне прямо об этом сказать? – Слова прозвучали как-то неуклюже, я пожалела о том, что вообще затеяла этот разговор. Но Хелл уже нахмурился, обдумывая ответ.
– Я не…
– Монтэя мне рассказала. Она считала, что ты мертв. Был ли ей резон лгать мне об этом? – поспешила я остановить его глупые оправдание. То, что сделал Беллс с моим телом несколько часов назад, только говорило о его непосредственной принадлежности к таким древним магам, как Волхвы.
Ему не хотелось говорить, и я это знала, но молчанием продолжала давить на его совесть. Советник обещал мне не лгать.
– Хорошо, – на выдохе произнес он.– Я действительно унаследовал все способности своей матери. В моей крови нет Королевской магии потому, что я Волхв. Чистокровный Волхв. Но, – он замялся, – немного другой ветви. Мой отец был человеком, но человеком с магией, поэтому отчасти наследственность отца говорит во мне.
– Это внешность, – догадалась я.
– Точно, – кивнул Хелл.– Ты видела Монтэю. Гены ее матери победили то, что в нее вложил Бииблэк. Потому что он прост, как пробка от вина. В нем нет ничего примечательного.
– А как же…
– Он чувствует магию Динео и Королевскую только потому, что Силенс очень часто общается с ним посредством своих возможностей. Королю уже привычнее проникнуть в сознание капитана и отдать ему приказ, чем открывать рот, даже если Бииблэк стоит в той же комнате, в которой работает Силенс. Твой муж обращается к Королевской магии каждодневно, едва ли не каждое мгновение своей жизни. Даже когда находится наедине с тобой, он способен в это время отдавать приказы нужным людям.
– Как это, вероятно, мучительно, – задумалась я.
– Дело привычки, – просто сказал Хелл, для него не существовало ничего сверхъестественного.– И опыта.
– Ты так говоришь…
– Как знаю, Эв, – продолжал гнуть свою линию бастард, не смущаясь того, что приводит меня в замешательство. – Силенс отличный король, и Энтраст знал, что он таковым будет.
– Энтраст любил только Ялдона, – поморщилась я.
– Отнюдь, – сказал Хелл.– Просто Энтраст показывал только то, что любит Ялдона.
– Отчего же?
– Кто теперь узнает, – удивился мужчина, устремляя светлый взор в небо, которое медленно начинало озаряться солнечными лучами. Они медово разливались по черноте, превращая ее в тонкую и нежную голубизну, приправленную розоватыми оттенками.– Отец потерял себя после смерти Ялдона, он не мог этого ожидать, и это же его и убило. Давно убило.
– Ты не тоскуешь по нему?
– Время скоротечно, смерть неизбежна, – философски заметил он.– Если произошло то, что должно, так пусть оно так и будет.
– А как же теория Изменчивости?
– Я же сказал тебе, я не сторонник этой теории, – разозлился Хелл, приподнимаясь.– Хотя и поддерживаю ту мысль, что ты меняешь в нашем мире многое. Не знаю как, и почему именно ты, – задумчиво произнес бастард, его взгляд неотрывно скользил по моему лицу, он пытался отыскать в нем такое, что было бы понятно только Хеллу Беллсу. Он умел смотреть так, словно проникал глубоко под сердце, в дерби души, в самые сокровенные и темные уголки. Не знаю как, но бастард мастерски смотрел внутрь, хотя самого его окружала ледяная корка отчужденности. Такое странное противоречие лишало сил. Я тяжело вздохнула.
– Хватит этих странностей, что мне не понять, бастард, – почти тоскливо ответила, пряча от него свои глаза. Такое интимное вторжение в мое пространство напрягало. Но Хелла я не боялась. Пожалуй, даже наоборот, мне было лестно такое теплое его внимание.
Он не отзывался. Взгляд стал мутным и совершенно дезориентированным. Что-то происходило сейчас с Хеллом, но я не могла понять что именно.
– Прости, – хрипло сказал он, поднимая руки к лицу и полностью закрывая его ладонями.
– Это твоя магия?
– Да, – подтвердил Хелл.– Она тебя ищет, пусть никого и не отправила в погоню. Ищет магией, едва не наткнулась на меня, но я почувствовал раньше.
– И каковы успехи?
– Нулевые. Она зла, Эв, – тихо прошептал Хелл.– Ты отчего-то для нее не открыта, даже поиском не может воспользоваться. Словно на тебе какой-то блок для ее способностей. И это зли Монтэю, она готова рвать всем глотки.
Я содрогнулась.
– Она не похожа на такую жестокую девушку.
Хелл холодно рассмеялся, наконец-то поднимаясь с одеяла и устраиваясь на нем сидя. Я давно уже была возле него, подобрав под себя ноги, и наблюдала за бастардом, который все не находил себя места, словно его что-то тревожило.
– Ты думаешь, что она чиста и бела так же как и ее балахон? – сарказм сочился в каждом слове.– Далеко нет, – отрезал Хелл, резко мотнув головой.– Ты сама сталкивалась с солдатами Красной страны, это ее детище. Каждый, кто скрещивал с тобой свой меч, прошел через ее руки. Думаешь, нереально? Для нее нет невыполнимых задач.
– Как и для тебя.
– Может, и наследственность, – несерьезно ответил бастард, туманно проводя рукой в воздухе.– Я не знаю. Но Монтэя хочет остановить шквал тех изменений, которые ты пробудила.
Меня возмущали подобные речи.
– Но ничего не изменилось!
– Ничего? – эхом повторил Хелл, подчеркивая абсурдность моих слов.– Война Иных. Я не помню, чтобы драконы дрались в прошлые лет сто-двести, – с нарочитой серьезностью произнес он, задумчиво почесывая подбородок.– Не знаю, ты ли являешься причиной их войн, но тут твоя роль не последняя, Эв.
– Это меня и пугает, Хелл.
Бастард недоверчиво застыл.
– Что именно, я не понимаю?
– Вся ответственность лежит на мне. За все смерти. За каждого человека. И выходи, за каждого дракона. Думаешь, я хотела таких глобальных разрушения? Я даже ничего не делаю. Просто живу, и не более.
– Все изменилось в тот миг, когда Силенс прервал своего отца. Он запустил маятник, ты продолжила его движение, а дальше по закону противодействия. Мир отвечает тебе на то, что ты пытаешься вмешаться в его структуру.
Тяжело вздохнув, я молила Лайта, чтобы он дал мне терпения выслушивать бредни Хелла.
– Ну о чем ты говоришь?
– Понимаю, это несколько сложно. Но то есть правда, Эверин, и ты обязана ее принять.
– Ради чего?
– Ради Дейстроу. Мы в силах его сохранить. Ты знаешь, что Монтэя Блэк задумала его уничтожить. Лишись наша шахматная доска твоей фигуры, как игру можно сдавать тут же.
Мне не верилось в то, что бастард был в этом уверен. Он откровенно полагал и допускал правдивость собственных слов. Но для меня все это выглядело бредом, словно какой-то сумасшедший вырвался на свободу и теперь проповедовал людям то, во что он верил. Может, дело и во мне. В том плане, что я сужу предвзято. Стоит человеку говорить и делать то, что от него не ожидают, как он мгновенно попадает в касту душевнобольных. Достаточно лишь немного отличаться от толпы, чтобы стать ее вечным изгоем.
Воззрения Хелла были мне близки, но бастард всяческими способами пытался донести, что я являлась централизованной фигурой в этой партии. Такие метафоры, конечно, не вдохновляли, но приходилось учиться говорить языком бастарда, который любил вставить образы в свою привычную речь. Дело даже не в этом. Как я могла играть немаловажную роль, когда сама порой не понимала, что делала. Я просто слушала собственное сердце и поступала так, как оно мне подсказывало. А на деле выходило, что мои поступки имели катастрофическое значение. Как даже продолжать дышать после вскрытия таких интересных подробностей?
Я сама запуталась окончательно, пытаясь разобраться в словах Хелла. Никогда я даже не предполагала, что мне будет отведено какое-то эпохальное значение в течении этого мира. Все же советник был уверен в том, что так оно и есть. Становилось непонятно только то, зачем же миру нужен катализатор, каковой совершенно не понимает, что от него требуют. Как в важном деле можно полагаться на незнание. Если я не ошибаюсь, то главным оружием Беллса была осведомленность, и он прекрасно этим пользовался, лишь изредка допуская ошибки. Когда бастард не знал того, что его ждет, он тщательно продумывал план действий, перерабатывая все возможные варианты исхода событий. Великолепный тактик он проигрывал только в том, что глупо верил в бредни теории Изменчивости. Пусть Хелл и утверждал, что не является ее сторонником, он все равно неуклонно продвигался к ее непосредственному доказательству. Такое упорство бастарда пугало, неужели ему было так важно сделать из меня катализатор. Зачем вообще вводить в собственную жизнь понятия, которое тебе не сумел бы объяснить ни один человек в мире. Резон был. Открытие нового. Что-то необыкновенное в повседневной жизни человека. Но все же, каков смысл в том, чтобы делать это первой целью? Изменчивость. Что за глупости.
– Не нужно так сложно изъясняться. Я все равно не приму того факта, Хелл, о котором ты говоришь.
– Я и не заставлял тебя этого делать, Эв, я просто попросил тебя попробовать. Что же смертельного?
– Ничего.
– И я так рассудил, – кивнул Хелл.
– Во мне нет отказа помогать Дейстроу, и ты это знаешь.
– Знаю, – эхом подтвердил он.
– Просто все это немного… пугающе.
