Тысячелетник

Служение

под небом настоящегос та́инственного цельнозвучия языкапросторного и простоголосогов тишине замолвленного словечкаисходит                предстоя                                  смиренная, мироносная сутьсоль разделенная на хлеб и водув вересковой простой грамматике землипреломляязвенящими глотка́ми виноградное солнцеслужения час пробилв часовнях пашен и рощзаливное лугов преподано вечерничающей мошкарептичий неф струится к светородящему алтарюв сердцевину мыслящей речи23–27 июня 2011

Обратное странствие

Когда внутри услышишь говор птичийи гул тысячелиственной волны —их путеводной сделайся добычей:вдоль поколений, что заключеныв тебе, ступай, ведя их как лозничий;древесными корнями тишинывбери в себя всю кровность осязаний,сквозь каждую пройди земную пядь,вглубь воздуха, проросшего глазами,молитвенно раскрывшимися вспять —к смотрящему из них первоистоку;за прядью дней разматывая прядь,необратимо двигайся к востокуот времени, с которым началосьизгнанничество; вверх по кровотокуиди обратной ощупью: насквозь,в доопытную тьму неразделеньяна свет и тьму; лимбическую осьмежтеменного кругообращеньяв телах взведенным сердцем ощути,теперь познавшим первый день творенья,откуда все расходятся путис неукротимой сжатостью лавины.Ты должен воедино их свести,земную жизнь пройдя до пуповины.27 июля – 20 августа 2011

Пир

(Диптих)

I. Пир богов

За столами, что простерлись вглубь горизонтаза широкими ясеневыми столамиот зачатья временпируютмолодые, веселые богидети ясного, тонкорунного небаи смуглой, спелой землиот рожденья временпьют виноградную кровьлегконогие богиот возрастанья временвкушают плодовую мякотьи зрелость колосьевпьют глазами, губами, всей кожейиз ликующей чашисовершенные, юные богиот цветенья временприобщаются плоти святого оленя ибога-быкаразделяют его плодоносное телои столикую силусо смиреньем несут ему в дарживотворную славусветлоокие богиот хмеленья временкаждый дарственный взгляд их танцуеткаждый мускул икаждый их атомвожделеет по ми́руот познанья временсочетаются с небоземлеюбез корысти взалкавшие богипобедные лозыпозвоночникодреваот закланья временсовлекаются волисамовластные, гордые богиотдают себя в пищумгновенноживущимналивается зрелое, терпкое словостал язык их – лозоютела их – пшеницейи время их – пашнейи чаши их – лономи смерть их – рожденьемот скончанья временвозгорается правящий ясеньбессмертные богиэто черные свечив хиросимском полуденном солнцебессмертные богиэто пепельный воздухчеловекоплавильных печейчтоб выковывать душибессмертные богиэто вмерзшие в кожу ресницысоленый их мраморсоловеющих северных сумерекчерное солнцеотрезает земли пуповинукосыми лучамипируют бессмертные богиперемолоты в пасти эпохдрагоценное житозолотые их прядисучит словно нити судьбадрагоценная пряжакапилляры их – быстрые рекидрагоценное миропируют бессмертные богиза столами, что простерлись вглубь горизонтаза широкими ясеневыми столамитак приносится вечная жертватак умирают бессмертные богитак обновляется мирОктябрь–ноябрь 2009

II. Поминовение

Вровень с пейзажем простенькими монотонно каплющим —тусклые лица, страшненькийи бесконечный путь:по пустырям и просекамтянутся к серым кладбищамтраурницы и бражники —прошлое помянуть.Прошлое их помятое,прошлое поминутноев оспе горячих точечек,в горле их – суховей,стынет из глаз невнятная,глупая влага мутная,и поливает дождичекмертвых их сыновей.Сядут, хабарик высмолят,пальцами заскорузлымивынут стакан с испаринкой,ветер затянет вследголосу их – над избамии над сухими руслами,и на газетке старенькойбудут вино и хлеб.28 августа – 4 ноября 2009

Андрогин

В цветковом сердце янтарного днякарей стрельчатой ночи, —позвоночник океана,кортикальный огонь родовидящий,возводящий сквозь карминовый жар планет,кругообращающихся сфер, —он вдыхаеткрилевый воздух водв рыжем кипении солнц многократныхв круговине дельфиньего светав центре всех становленийв средоточии лиственных воинствобнаженный до птицы и зверяв перикарде,до червя, и тюленя, и ангела – в семениобоюдополярном, —сопричастник всегоразжимающегося универсумавсей пульсирующей лествицы душ.Веснушчатые звездыдолгих галактик —в центре его ладоней;не рассеченный на поздние глины, —утренне-полночь —первообраз Леонардовых форм совершенных,витрувианский огонь макрокосма,андрогин:утвержденный в середине моря и суши,всеприимный,простерший кресторадостно руки объятий, —бог, становящийся всеми,сорадостный исострадающий всем.15 сентября – 8 ноября 2010

Прилив

Море идет через кроныпо стволам анфиладам артериямподнимается внутрь словприливает к вискамк яснеющему нёбук родниковому свету теменив древний чешуйчатый слух зодиакав серпокрылую радужку ночив бархат спиральных касанийприлив обволакивает кожу рождений и телпо венам поднимается морекрасное белое мореэритропоэтика рдяных и мраморных солнцомывающих космосв сердцевине черного моряс первым, непроглядным отливомрасходящегося кругами новорожденных галактикморские звезды плывут над городамиптицы пульсируют по зеркальной изнанке океанапод глубокой поверхностью небапод мерцающими сводами артерийв которых идетчерез кроны и плавникичерез колонны и снопы встающего светачерез колыбельную черноту вселенных, разжимающихся                                                                               в биении сердцамалиновый приливвосходящее море30 июня – 6 июля 2010

Дриада

Ниспадаяогненные локоны кронызаплетены в солнцеветвящаяся грамматика запястийструитсяв древственной чистотешепота и безмолвиявсятанцующий огонь дуновениявсяствольномыслящий шелестранней землиот недр ведут письмена на ее теле:покрыта лиственными рунаминагота светотени:дитя-волк и ребенок-леводарены улыбкойприходят к нейтишина-оленьприходит к нейомытой цветеньем иземляничной кровью корнейслезным соком на солнечной кожеисточеньем древесного лона:облаченав платье из вереска,с диадемой из халцедона:обрученабожество божествуна шепчущем ветверуком отвесного воздуха бальзамическом ложе28 октября – 14 декабря 2011

Познание

Под костным веществом (еще безликость),под первороднойрудой – косноязыческая слитостьс благой природой.И человек, чья кровь – тельца-номады,еще в работе:весь – никому-не-надобность монадыи плотность плоти;но вдруг с другим-единственным сшиваясьв единство – можетна миг понять, внимающе вживаясьв чужую кожу,что кровь по венам движется любовьювсё откровенней,некосвенней: ведь тело мыслит больюприкосновений.1–14 января 2009

Соединение

Душа не вшита в тело, но, скорей,им пропиталась, став чуть-чуть старейтого, кому и телосом и формойне стать не может. Движитель и видневидимый, она кроветворитиз чистого листа, из вести хлорной.И тело с ней сплетается без слов(в желёзных клетках лепетный уловволения горит острее яда):с чужой душой – с потемками – одно,в нее же напрямик вовлеченои ею насквозь объято.Январь 2009

Человек выходит из дома

Человек выходит из дома,собираясь купить к столу немного вина и хлеба.Он хочет жить с этого дня по-другому,стать совершенным сверху и снизу, справа и слева.Он хотел бы весь состоять из бабочек, из птицили из просто света.Человек желает принять к сердцу всех, без рассмотренья лиц,но мир атомарно расщепляется на «то» и «это».Перед окном льет дождь. Человек надевает зонт и раскрывает                                                                                            галоши,чтобы защититься от града, бьющего залпами прямо в темя.За хлестким углом улицы умирает приснившаяся под утро лошадь.Из человека по капле выходит время.Он зябко съеживается, грузным домам не ровня и вряд ли                                                                                даже ровесник,укрываясь от густой – облепляющей земной и воздушные                                                   шарики – материи околоплодной,но все равно идет под уже грохочущий дождь. А за плечом его —                                                                                            вестникприоткрывает горизонт, застегнутый молнией плотно.7–9 января 2009

Мотыльки

Летят на пламя. Важная луна,Биеньем крыльев их удивлена,В ограде туч приоткрывает дверцуИ смотрит сквозь стекло горящих ламп,Как тысячи мельчайших, тонких лапПаек из света прижимают к сердцу.Их в эту ночь способны отогретьЛюбой фонарь и лестничная клеть,Навстречу им стремглав несутся фары;И лишь сегодня все разрешено:Призывно манит каждое окно,А в каждом – солнце, ждущее Икара.Но смерть уже выходит из дверейС сачком в руке. Они летят скорей,Чтоб не попасть в ее видоискатель,И бьются лбом о медленный огонь,И падают на желтую ладонь,И умирают, брошены на скатерть.8 октября 2008

Стихи (к) Дине

I

Повзрослевшие в завтра —за условные тридцать,мы глотаем на завтракшум аорты, сестрица.Мы не переиначимсвет софитам незримымнад мальчишье-девчачьимнад кустом опалимымслов, чья вечнокустарностьжжет сильней, чем молитва.Бытие – это парностьв солипсоиде ритма,даже если боренийс учащенным собоюполон род наш, ведь время —это, внутренне, двое.Под старенье старанийдух твой мускульно вызрел…Жизнь всегда слишком раннийхолостящийся выстрелтам, где звучна лишь память —в двойство звательный поезд,нас врожденный избавитьот забвения то есть.

II

Двоих ли нас я вижу, одного лисебя – твоей всё милующей волене стать иной,и нежному бесстрашию едва ли,горящему о всякой Божьей твари,судьба виной.Давно, возможно, были мы подробнымединым космосом внутриутробным,огнем веществ.Но брызнул мир, в сознанье наше целясь:единокровная распалась целостьдвоих существ,в твоем, моем рожденье иссякая.Под сердцем билось время, вовлекаяи нас в игру…Вселенная, как мать, всегда чреватакороткой жизнью – лишь одной на братаи на сестру.13–17 февраля 2010

Пчелиная песнь

(Тени голландцев в «Звезде»)

Сманил нас мед небесный    забыть лугов цветенье, сманил нас мед небесный     оставить улей тесный.       Волшебное гуденье    из высей изумрудных,       волшебное гуденье,чье беспробудно бденье,    ведет нас, безрассудных,              в сиянье ледяное,  влечет нас, безрассудных,к цветам созвездий чудных.          От родины и роямы к тайнам полетели —          от родины и роя,      отринув всё земное.      Но кто ж на самом деле страстей остудит жженье —         и кто ж на самом делебессмертье встретит в теле.       Само изнеможенье,пронзенное сверканьем,        само изнеможенье  бесплодного движенья,        мы вознеслись и канем,           бесцельно и бестело,        мы вознеслись и канем,бесплотной хрупью станем —скольженьем хлопьев белых,     летящих вниз безвольно, скольженьем хлопьев белых          меж ульев опустелых.Мартинус Нейхоф. «Песнь неразумных пчел»(перевод с нидерландского Ирины Михайловой и Алексея Пурина)

«Расставлен зал, умолк вседневный труд…»

Александре

Расставлен зал, умолк вседневный труд,Слова черты случайные сотрутС лепнины стен, впечатавшихся в зреньеФигур и ликов, вызнавших, о чемПоет слепящий смертный шелест пчел —Стихающее умиротворенье.Строка к строке – как сот звучащих мед:Пусть каждый от сияния возьмет,От голоса, что, в зал струясь, прочел им,Как желто-черный бархатистый ройКлонящей долу времени игройПрибьет к земле. И мы, подобно пчелам,Летим на звук, вибрирующий в насДо слепоты восторженной, в тот час,Когда земля объять нас захотела, —Облечься в свет прозрачнокрылых риз,Как бабочки выпархивая изПод лепестками сброшенного тела.16–26 мая 2007

«птица граничит с воздухом…»

птица граничит с воздухомзверь – с камнемангел – с листом полыхающим по щеке ночичеловек граничит с моремс самозабвенной раковиной моллюскатысячелетний планктон эритроцитовмерно стучит в високлюбовники зашитые в наготувпервые граничат друг с другомотслаиваясь от природызаостренные исступлениемс похудевшими чертамипрорастая друг в другакорнями и капиллярамиони первые прикасаются к смертик взрыву неподвижной белизнык яростному шуму тишины возле глазк распусканию влажного тождествак утрате себяк тому чтосмертинетвсегдапозади14–17 января 2010

В этих комнатах

в этих комнатахзнают все входы и выдохиидут через воздухна ощупьна его углекислый вкусв этих комнатахв этих комнатахдуши выглядят потеряннымиони телесного цветаи теряются в гипподамовой сеткекровеносной речив этих комнатахубивают времяи время убиваетубывая всё быстреев этих комнатахв этих комнатахсмеютсяедят мороженое и пьют игристые коктейлии умирают в одиночествена серых изгаженных простыняхпространство-время тому назадв этих комнатахпреломляют хлебподкрепляются виномосвежаются яблокамикогда цветет миндальв плаценту этих комнатв этих комнатахвыговаривают тела любимыхдо самой исподней тишиныдо шероховатого тока лимфыдо проходящих насквозь меридиановдо сочленения человека и богав этих комнатахумирают друг в другекасаясьдотладо самозабвенияв этих комнатахв этих комнатахничего не знают смертизаплетающей косы и венкив этих комнатахв этих комнатахносят фраки иплатья с разрезоми каждый сроккровоточит разрез под платьемаккуратная ранкас рождениябрешь в одиночествопропитывающаяся краснымветвящимся в ткании отчужденнымв этих комнатахв этих комнатахостанавливаются ипереводят дыханиена все языки мирав этих комнатахзнают все вдохи и выходыи знают что выхода нетиз себяиз дверей меж собой и собойв эти комнатыв этих комнатахвсё небо сплошьи вся хранящая речьи все миры на одном дыханиибез остатка утвержденыв этих комнатах10 декабря 2009 – 25 января 2010

I think I am a verb

Памяти Томаса Себеока

The fact is I think I am a verb instead of a personal pronoun.A verb is anything that signifies to be; to do; or to suffer.I signify all three.Ulysses S. GrantWovon man nicht sprechen kann,darüber muß man schweigen.Ludwig WittgensteinЯ думаю, что я глагол  [больше не имя]  [в/место имени]горькая (у)часть речи   своем в местоименьице(в одну душу)почти Seinлишнем и притязательномя – быть, делать, страдать:рема(или, вернее, ремарка)или, вернее, мераотмеренная голосунеразборчивая глоссана пшеничных поляхчто перемолоты зубами диких зверейя неразборчиво, поэтому – естьлогосовые связки прерваныгортанный смычок замкнулсяя – сказуемоесказуемое в тишинубез умысла быть, делать, страдатьбез деланиябез бытияотрешенность, более не осознающая своего терпенияя – всё, что случается.дальнейшее – молчанье…17 января 2010

Старик

Полуоткрыв шумящее окно,Старик вбирает в тело рокот улицИ, как пасьянс рассыпанных банкнот,Раскладывает в памяти, сутулясь,Пейзажи, лица, тихие слова…Коснется че́рт на миг черта косая…Он чувствует, как пахнет пахлава,Как похвала нечаянно спасает,Как от усталой кожи отлеглаВолна минут, наитием ведома,Когда прошла сквозь тишину стеклаСухая тень, растущая от дома,Как в пальцах – свет, как голос не ослеп,Как бродят мысли – плотские сугубо, —И крошит птицам сытный, спелый хлеб.Что́ он Гекубе? что́ ему Гекуба?23–26 марта 2007

Встреча

Густаво Фонтану

Старый человек обнимает умершее дерево,посаженное в год рождения сына:обнимает самого близкого друга,изъеденного острым воздухоми секундными древоточцами на циферблате.Завтра он положит кроткое, сморщившееся телона погребальный костери будет петь песнь перед огненной постелью.Через несколько лет они встретятся,старый человек и старое дерево:жить сызнова – и внове.Среди золотящихся ветвейстанет вдовольбабочек, птиц,писем, фотографий, ленточек,пчелиных песнопений, муравьиной заботливости,облаков, ветра, тишины, свободы, отваги.Они не будут больше нуждаться —единственно друг в друге.Вечером дерево покинуло человека —приготовить стол и кровза последней калиткой их долгих, натруженных лет;утром человек будет петь песнь перед встречей.29–30 сентября 2010

Отъезд

С малой вещью любою,С тишиною побудь,Ибо время с тобоюНам отправиться в путь.Погрустим же немножкоБез особых причин,Посидим на дорожку:Посидим, помолчим.И пойдем на старинныйНа трамвайный сигнал,Чтобы пух тополиныйНас тихонько догнал…Мимо верных скамеек —Эту память сберечь —И домов, что сумеютСохранить нашу речь.Мимо окон цветочных,Провожающих глаз.Мимо труб водосточных,Забывающих нас.Мимо детского смеха,Мимо шума двора, —Мы пойдем через эхо,Потому что пора.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.