Сообщество живых теней. Книга третья. Зигзаги судьбы

Солнце клонилось к закату. Спала знойная жара. Дышать стало гораздо легче и свободнее. Катер шел довольно быстро, и уже через четверть часа, замедлив ход, легонько коснулся бортом резиновой покрышки, закрепленной на бетонной стенке причала. Пока подходили к берегу, Джия позвонила своим друзьям, и попросила их встретить свой катер. Когда судно пристало к пирсу, те были уже на месте, и приняв Кротова и Москаленко на руки, затолкали их в микроавтобус, и тут же увезли с собой в неизвестном направлении.

– Не беспокойтесь, мистер Коллинз, их доставят к вам в любое время, когда только пожелаете, – сказала Джия, заметив недоумение на лице Джейсона, и кокетливо улыбнувшись ему, – а пока их будут содержать в нашей музыкальной камере.

– За них я переживаю меньше всего, дорогая моя спутница, – отреагировал на ее заявление полковник, с той же улыбкой, – это всего лишь мелкие сошки, а мне сейчас нужна более крупная рыба, которая и заварила всю эту кашу.

Остроумная Джия уже с полуслова понимала своего партнера, и без лишней суеты ориентировалась свободно в любой ситуации, в которую попадала вместе с этим человеком. С каждой проведенной вместе минутой, она влюблялась в него все больше и больше, искренне надеясь в душе, что ее чувства окажутся взаимными, и ждала удобного момента, чтобы признаться ему в этом. Когда на берегу острова она прижалась к нему всем телом, и одарила смачным поцелуем, у нее внутри вдруг все перевернулось, и затрепетало, а сердце ее, казалось, вот-вот выскочит вон. Она даже забыла на время, что всего лишь несколько минут до этого бежала во всю прыть под градом пуль, и чудом спаслась от разъяренных телохранителей Кротова и Москаленко. А Джейсон смотрел на нее, как на надежного и верного спутника и незаменимого помощника, на которого можно было положиться в любой самой сложной ситуации. Он все больше и больше восхищался ее умом, ловкостью, сообразительностью и мужественным поведением, по-настоящему любовался всеми ее плавными движениями, и не скрывая своих симпатий, относился к ней с подчеркнутым уважением. Однако это были лишь дружеские симпатии. Они не имели ничего общего ни с любовными шашнями, ни с флиртом. Сердце полковника трепетало от любви, но для этого милого создания оно находилось вне доступа.

Напарники вскоре выбрались на берег, заехали сначала в офис, чтобы убедиться в том, что телефон Кульчицкого все еще активен, и не задерживаясь, отправились к отелю Айкон. Спустя полчаса, они поднялись по навигатору на седьмой этаж, остановились напротив двери, откуда шел непрерывный сигнал, и попросили проходившую мимо горничную постучаться в дверь, а сами стали по бокам. После негромкого стука, за дверью послышались шаги, а затем и недовольный голос по-английски:

– Ну, кто там еще…? Не даете человеку поспать!

В следующую секунду, дверь немного приоткрылась, и в проеме показалось заспанное лицо Марка Кульчицкого. Джейсон откинул его несильным ударом в шею назад в комнату, а затем схватил за руки и ноги, и бросил на кровать. Джия заскочила следом в номер, закрыла за собой дверь, и заперла ее на ключ. Кульчицкий находился в роскошных апартаментах один, и даже не предполагал, что его многомесячной конспирации придет такой неожиданный и печальный конец. Он хотел вначале просто откупиться, предлагал невероятные суммы денег, которые за пару минут увеличились втрое, но узнав, кто эти незваные гости, и зачем они пожаловали к нему, лишь покачал с досадой головой, прижал затем ладони к вискам, и замолчал. Кульчицкий был зарегистрирован на имя Шандора Петефи – гражданина Венгрии. Сменил имидж, покрасил волосы, и был абсолютно уверен в своей недосягаемости. Однако увидев перед собой Джейсона, чьи глаза выражали твердую решительность, он понял, что этот грозный на вид человек не отпустит его ни за какие деньги, и принял вынужденное решение исповедаться, рассказать ему всю правду, и активно сотрудничать с ним. Но перед этим он выразил свою настоятельную просьбу – не сдавать его местным властям, а переправить в какую – нибудь тюрьму подальше из Китая. В больших и чистых глазах парня читалась искренность, открытость и в то же время усталость от затянувшегося периода своей жизни в постоянных бегах и бесконечных страхах перед неизбежным наказанием. Джейсон дал ему слово, что если все украденные им деньги будут возвращены в лондонские банки, то наказание для него будет гораздо мягче, но в тюрьму он попадет в любом случае. Полковника одолевали вполне оправданные сомнения в том, что этому злому гению, пусть и самому виртуозному на своей памяти хакеру, удастся вернуть хотя бы десятую часть из этих сумм. Но в душе его теплилась хрупкая надежда, что ему посчастливится, и он сможет выжать из него хоть что – то для оправдания надежд своего уважаемого шефа и близкого друга – генерала Адамса, чья безупречная репутация была для него превыше всего. Джейсон забрал у парня его документы, великодушно позволил ему умыться, и собрать свои вещи, и когда Марк затянул на галстуке тонкий изящный узел, вывел его под руку из отеля. Часом позже, они привезли его с Джией в какое – то закрытое просторное помещение на окраине города, в котором находилось всего два мощных компьютера с огромными мониторами и раскинутыми по всему полу многочисленными проводами, два рабочих стола с четырьмя стульями, кофеварка и скромный набор простенькой посуды.

Почти двое суток, отвлекаясь лишь на стакан воды или чашку кофе, молодой криминальный талант сумел путем различных схем и манипуляций, переправить назад, в лондонские банки более шестнадцати миллиардов фунтов стерлингов. Он ловко и умело

списывал все деньги с компаний и фондов, на которые он сбрасывал их ранее, собирал их сначала на одном закрытом резервном счете, а потом, указав якобы ошибку своего первоначального перевода, возвращал их снова на счета исходного банка.

Невзирая на давящую усталость, и слипающимися от бессонных ночей покрасневшими глазами, Джейсон и Джия с восхищением наблюдали за ним все это время, и изредка переглядываясь между собой, искренне сожалели о том, что такой уникальный дар будет похоронен за тюремными стенами. Кульчицкий восхитил их еще больше, когда попросил за своих подельников. Закончив с очередной операцией, он повернулся к полковнику, и сказал, что ни Кротов, ни Москаленко, ни тем более Бао, не имели никакого понятия, откуда и каким образом добывались эти деньги, а исполняли лишь его указания. Он с мольбой в голосе заявил, что во всем виноват только он один, и наказание за содеянное должен понести в одиночестве. Всю вину этот хрупкий на вид молодой парень, не колеблясь, взял на себя целиком и полностью, и попросил не привлекать своих друзей к ответственности. Напарники посмотрели на него с удивлением, растерянно переглянулись между собой, и вновь уставились на него, не зная, что ответить на его просьбу.

– Странно, – подумал Джейсон, – все трое сдали его с потрохами на первой же секунде допроса, предав от страха перед наказанием, а он, самый младший из них, бросается в их защиту, и смело берет всю вину на себя. Силен парень! Вот это дух!

К исходу вторых суток, около десяти часов вечера, Марк нажал трясущимися от усталости и напряжения пальцами на клавишу «Энтер», и поднялся, наконец, из-за стола.

– Все! Ровно семнадцать миллиардов и восемь миллионов фунтов стерлингов! – произнес он, осипшим голосом, глянув воспаленными глазами на Коллинза, – это вся сумма до последнего шиллинга, которая принадлежала тем двум банкам, сэр!

Только сейчас, ощутив во всем своем теле невыносимую ломоту, Кульчицкий тяжело опустился вновь на стул. Глаза его были красными, как у альбиноса. Лицо заметно осунулось и потемнело. Пальцы рук тряслись, будто их подключили к вибратору. Вид парня стал настолько жалким и подавленным, что вызвало неподдельное сочувствие и жалость даже у Джейсона с Джией, которые стояли в полном оцепенении.

– Вы дадите мне теперь покушать, – спросил Марк, тихим и слабым голосом, словно читал молитву перед казнью, – пожалуйста, угостите меня хотя бы бутербродом!

Желанию истощенного изнурительной работой гения невозможно было отказать, и его обращение с просьбой дать ему возможность перекусить, прозвучало даже каким – то укором в адрес напарников, вызвав о последних явное смущение. Джия тут же разбудила одного из своих сотрудников, который к тому времени уже крепко уснул, развалившись словно плюшевая игрушка на стуле, не выдержав тяжелого многочасового марафона по переводу денег. Она приказала ему немедленно отправиться в близлежащий ресторан, и принести для молодого человека что – нибудь поесть. Еду, разумеется, можно было заказать и сюда – в это скрытое от людских глаз помещение, но девушка даже в этом была принципиальна, и не афишировала места своего пребывания. Джейсон стоял некоторое время в растерянности, глядя на Кульчицкого со спины, и все еще не мог поверить тому, что тот решил для него самую сложную в его жизни задачу. Но затем подошел к компьютеру, за которым сидел Марк, опустился на его стул, и медленно водя курсором по датам, суммам, названиям компаний и фондов, принялся самым тщательным образом анализировать его работу. Проверка заняла всего четверть часа, и показала, что на обворованные ранее счета возвращены с точностью до последнего шиллинга их прежние суммы, все цифры документально подтверждены, и официально зафиксированы в сопроводительных приложениях. Полковник сидел с минуту, расплывшись невольно в улыбке. А потом вновь взглянул на Марка с искренним восхищением, отошел в конец помещения, и набрал по дэйзику своего шефа, чтобы доложить ему о результатах своей миссии. Абонент оказался временно недоступен, но спустя десять минут, генерал перезвонил ему сам, и даже на поздоровавшись со своим агентом, громко воскликнул:

– Джейсон, банкиры оборвали мне все телефоны, и благодарят наперебой за то чудо, что ты сотворил! Все деньги до последнего шиллинга уже возвращены на свои счета, и ты даже представить себе не можешь, что творится сейчас в этих банках! Это просто невероятно, сынок! Искренне поздравляю тебя с победой!

Восторженный голос Грэга звучал так звонко и громко, что казалось, его слышат все присутствующие в помещении люди, и Джейсону пришлось даже призвать своего шефа к сдержанности. Генерал вскоре успокоился, перешел на тихий тон, и спросил первым долгом о главном мошеннике Кульчицком, которого и Интерпол и службы безопасности этих банков, уже объявили в международный розыск. Однако Джейсон выдержал паузу, и не ответил ему, сославшись на посторонние шумы в телефоне. А Грэг не стал задавать своему агенту один и тот же вопрос дважды, посчитав, что для этого у него еще будет время, когда тот вернется на родину. В конце разговора он с той же радостью в голосе сообщил своему питомцу, что кроме слов высокой похвалы, искренней благодарности и пожизненных льготных условий обслуживания, полковнику Коллинзу назначена также награда в пять миллионов фунтов стерлингов от каждого из этих банков.

Но деньги уже не интересовали Джейсона, он думал сейчас только о том, как поступить ему теперь с Кульчицким. Перед тем, как закончить разговор с Грэгом, зная, что тот обязательно вернется к своему вопросу о судьбе этого парня, он произнес фразу, после которой сидевший рядом Марк мгновенно побелел, и склонил голову к груди.

– Кульчицкого больше нет! – заявил Джейсон, уверенным, но печальным голосом, – к сожалению, он убит на острове, при перестрелке, и мне не удалось взять его живым. Так что, передайте банкирам, что разыскивать этого мошенника уже нет смысла.

После беседы с генералом, он подошел к своему перепуганному пленнику, похлопал его по спине, и вновь погрузился в противоречивые мысли. Марк смиренно опустил плечи, весь съежился, и обреченно закрыл глаза, догадавшись, что от него хотят избавиться прямо сейчас, и прямо здесь. Однако он ошибся. Джейсон думал лишь о том, как уберечь этого парня от грядущего сурового наказания, которое ожидало его впереди, и как сохранить его талант в зоне особых государственных интересов Великобритании. Полковник был уверен, что его разговор с Грэгом тщательно прослушивается, и записывается, и намеренно сказал своем шефу, что Кульчицкий убит при перестрелке. Тем самым, он хотел лишь остудить горячий пыл тех охотников, кто желал ему мести, и вполне обоснованного жесткого наказания за содеянное. У Джейсона появились свои планы относительно судьбы молодого гения электроники и профессионального хакера, но решил пока промолчать об этом, сохранив эти мысли при себе. Кульчицкий долго сидел совершенно неподвижно, уставившись стеклянным взором в пол, и со стороны могло бы даже показаться, что парень совсем не дышит. Однако он вдруг поднял голову, посмотрел жалобными глазами сначала на Джейсона, затем перевел взгляд на Джию, которая ни разу не заговорила с ним за все время его работы в офисе, и медленно поднялся со стула.

– У меня к вам одна просьба, господа, – произнес он, еле слышным, смиренным голосом, – разрешите мне позвонить своим родителям? Я обещал им. Вряд ли у меня появится в этой жизни еще одна возможность услышать их голоса.

– Да, конечно, парень, – отозвался тут же полковник, доброжелательным тоном, вложив ему в руки свой резервный телефон, – родители – это святое! Иди, звони!

Чтобы не мешать его личной беседе с матерью и отцом, Джейсон подмигнул своей напарнице, попросил ее приготовить им еще кофе, и пересел за дальний столик. Марк искренне поблагодарил полковника за жест доброй воли, медленно набрал номер своего домашнего телефона в Москве, а когда появилась связь с абонентом, поздоровался с отцом, который подошел первым к аппарату, тихим и удивительно вежливым голосом. Он расспросил о его здоровье, о самочувствии мамы, о погоде в столице, и обо всем, что произошло дома за время его долгого отсутствия. Затем, сделав паузу, чтобы справиться со своими эмоциями, он сказал ему, что вынужден уехать далеко и надолго, и попросил не переживать за него, и ни о чем не беспокоиться. Марк говорил с ним с особой нежностью, почтением, и с нескрываемой любовью. Искренне и слезно просил у него с матерью прощения за то, что бросил одних на произвол судьбы, и не позаботился о них должным образом. А на прощание, он тихо прошептал, что безумно любит их, поцеловал с закрытыми глазами трубку, и нежно прижал ее к своей груди.

– Спасибо вам, сэр, что позволили мне пообщаться с отцом, – прошептал он, вернув Джейсону телефон, и тяжко вздохнув, – теперь я готов понести заслуженное наказание за все, что натворил. Только очень прошу вас, не затягивайте с этим процессом.

– Что ж, парень, приятно слышать, что в конечном итоге ты все же осознал свои ошибки, – сказал полковник, глядя ему прямо в глаза, – Разумеется, наказания тебе не избежать, и оно наступит очень скоро. Рано или поздно, за все в этой жизни приходится платить. Но главное, что ты облегчил себе душу, и не будешь больше озираться с опаской по сторонам, выискивая в каждом человеке охотника за своей головой.

Пронизывающий до самых костей взгляд сурового на вид человека, не оставлял Марку шанса на сохранение своей жизни. А сказанные его невозмутимым собеседником слова, вообще убили в нем всякую надежду на то, что сможет даже дожить до тюрьмы. Он молча встал у стены, прислонившись к ней спиной, закрыл вновь глаза, и медленно опустился на корточки, думая сейчас только о своей близкой кончине. Через минуту, выключив в помещении всю аппаратуру, Джейсон и Джия вывели пленника на улицу, усадили его в машину, и повезли в сторону центра. Кульчицкий, даже не смотрел по сторонам, и низко опустив голову, усердно молился, готовясь к своей неминуемой смерти. Когда подъехали к отелю, где остановился полковник Коллинз, он поднял голову, посмотрел на сияющую неоновым светом вывеску над входом, и задышал громко и часто.

– Прошу тебя, Господи, только не здесь, пожалуйста, – взмолился он, шепотом, подумав, что его хотят лишить жизни в самом центре Гонконга.

Но опасения Марка пока не оправдывались. Джейсон вышел спокойно из машины, подошел со стороны, где сидела спереди его спутница, и наклонился к ней через стекло.

– Вот что, Джия, я забираю парня к себе, – сказал он, шепотом, чтобы Кульчицкий не слышал его разговора, – а с теми двумя мелкими жуликами можете поступать так, как посчитаете нужным, они мне больше не понадобятся. Хотя, думаю, будет лучше, если вы заберете у них все деньги, просто вышвырнете из страны, и навсегда закрыть им въезд в Гонконг. Без Кульчицкого они не представляют никакого интереса.

Та кивнула с улыбкой в ответ, посмотрела на него своими воспаленными и слипающимися от бессонных ночей глазами, и медленно высунула голову в окошко.

– Поцелуйте меня, мистер Коллинз, пожалуйста, а то я вас уже целовала, а вы меня еще нет. Уверена, что у вас это хорошо получается, – попросила она, таким же тихим голосом, зажмурив глаза, и прикрыв ладонью правую щеку.

Желание целовать девушку, хотя и невероятно красивую и стройную, и даже вызывавшую у него искренние симпатии, отсутствовало у Джейсона напрочь. Однако чтобы не задеть чувства Джии, он поцеловал ее в лоб, погладил рукой по гладкой нежной щеке, а затем открыл заднюю дверцу машины, и негромко скомандовал Кульчицкому:

– Выходи, парень, приехали! Пойдешь теперь со мной!

Как только автомобиль Джии отъехал от подъезда, он отвел Кульчицкого в свой номер, запер за собой дверь на ключ, указал ему на свободную кровать, и сказал, что тот может свободно располагаться в комнате, и отдохнуть, пока есть возможность.

– Кстати, ты не проголодался, Марк? – спросил он следом, глядя на подавленного и превратившегося в жалкое создание Кульчицкого, – говори, не стесняйся!

– Да нет, спасибо, я уже сыт, – ответил парень, пожав смущенно плечами.

– Ну, в таком случае, давай-ка, быстро в душ, и ложись немедленно в койку, велел ему Джейсон, перейдя на более дружеский тон, – а то на тебе совсем лица нет. Да и сам я уже валюсь с ног от накопившейся за этот период чудовищной усталости.

Сомнения в том, что Марк может ускользнуть у него прямо под носом, все еще одолевали полковника, несмотря на то, что тот убедил его в своей порядочности и верности данному слову. И едва за ним захлопнулась в ванной дверь, он бросил ключ от номера на свою подушку, завалился в одежде и обуви на широкую кровать, и спустя всего минуту, уснул крепким сном. Когда он проснулся, никого рядом не оказалось. Ванная тоже была пуста, а дверь ее раскрыта настежь. Однако сам он был накрыт тонким шелковым одеялом, а его серые туфли стояли у кровати. Джейсон вскочил тут же на ноги, глянул за окном на огромный светящийся циферблат, и отметив, что он проспал без малого пять часов, ужаснулся от своей нелепой оплошности, и сжал от досады кулаки.

– Ушел, все – таки! Провел опытного разведчика, как последнего мальчишку, негодяй! – вырвалось у него, посмотрев на кровать, где должен был лежать Марк, – А ведь я ему поверил! Черт возьми, я же был уверен, что просчитал его, прощупал до последнего атома. Эх, полковник, нет в тебе той жилки, которой обладает твой шеф!

Однако в тот самый момент, когда он только обулся, и собрался было звонить своей напарнице, чтобы сообщить ей о пропаже, в номер кто -то тихо постучался.

– Извините, сэр, но мне очень захотелось пива, – произнес Кульчицкий, тихим и слегка смущенным голосом, появившись неожиданно в дверях, – я дважды пытался разбудить вас, но вы так крепко спали, что совершенно не отреагировали на мое обращение. Вот я и решил спуститься в фойе, отведать своего любимого напитка, а затем и прогуляться немного по городу. Вы же знаете, что другого шанса у меня на это уже не будет. Так что, простите, что я ушел без спроса, и не судите меня строго, пожалуйста.

Спокойное поведение, взвешенный взгляд и заметно окрепший голос, явно свидетельствовали о том, что Марк уже избавился от терзавшего его до этого мрачного состояния. Было похоже, что он сумел проявить волю, и преодолеть последствия самого напряженного периода в жизни, окончательно смирившись со своей судьбой.

– Поразительно! – мелькнуло в голове у Джейсона, вновь удивившись поступку своего подопечного, – он же мог спокойно уйти, и затеряться вновь, где угодно. Обладая невероятными способностями и талантом настоящего конспиратора, это не составило бы для него особого труда. Так нет же, не воспользовался своим шансом, и не удрал! Да, парень, чувствую, ты не раз еще удивишь меня.

Чтобы немного взбодриться, и отвлечься от навязчивых мыслей, он сменил костюм на джинсы, и собрался было отправиться на прогулку. Но когда взял телефон в руки, увидел на нем более двух десятков пропущенных звонков, и выход в город вновь пришлось отложить. Больше всех ему звонила Джия, которая набирала своего напарника одиннадцать раз. Были звонки от генерала Адамса – дважды, Алекса, Кэтрин, а еще два звонка поступило от Каролины. Джейсон перебрался в другую комнату, плотно прикрыв за собой дверь, позвонил первым долгом Джии, и вежливо извинился перед ней, что не отреагировал вовремя на ее звонки. Он еще раз поблагодарил ее за помощь и ценное сотрудничество, выразил искреннее восхищение ее яркой красотой, мужеством и глубоким умом, и пожелал ей счастья и успехов в святом деле. Затем полковник набрал своего шефа, сообщил ему, что его миссия в Гонконге завершена, и сказал, что первым же рейсом вылетает завтра в Лондон. Следующий звонок был адресован Алексею Воскобойникову, который передал, что Кульчицкого в Москве нет, но тот звонил несколько часов назад из Гонконга, и в течение десяти минут разговаривал по телефону со своими родителями. Джейсон поблагодарил своего друга за содействие, попросил его прекратить дальнейшие поиски пропавшего Кульчицкого, и сказал, что перезвонит ему завтра со своего дэйзика, когда вернется обратно в Англию. Разговор с Кэтрин продлился также недолго. Узнав, что дома по-прежнему все в порядке, и вся его семья очень скучает по нему, он чмокнул ее трижды в трубку, пожелал доброго дня, и отключил связь. Каролине Джейсон вновь уделил больше внимания, и говорил с ней более десяти минут.

Любимая женщина рассказала ему о своем прекрасном самочувствии, о его сыне, который стучится в ее утробе ножками, просясь на свет, и поведала ему также о делах у Антуана. Она восторженно отозвалась о своей неутомимой помощнице Изабель, которая заменила ей и сестру и подругу, а через паузу заверила его в том, что ей стало значительно лучше, и уже самостоятельно прогуливается по дому и саду, но под ее чутким наблюдением.

В конце беседы она с радостью отметила, что выглядит теперь прекрасно, уверенно возвращается к своей прежней форме и ей не хватает сейчас только любимого мужчины. Ее звонкий и нежный голос по-прежнему очаровывал Джейсона. Он представлял себе в мыслях ее несравненный образ и божественное тело, закатывая от удовольствия глаза, и вновь погружался в сказочные мечты, которым никогда не суждено было сбыться. Общение с любимой женщиной сразу же придало ему невероятных сил и энергии, которых хватило бы ему сейчас, чтобы свернуть любые, даже самые неприступные горы. Настроение его резко улучшилось, подмяв под себя преследовавшую его до этого тоску. В глазах появился прежний блеск. А суровое выражение лица сменилось на улыбку. И именно в этот миг ему захотелось сделать что – то очень хорошее, и не только для себя.

– Хочешь полететь со мной в Лондон? – спросил он вдруг, повернувшись к Марку, и подмигнув ему с лукавым прищуром, позаимствованным у своего шефа.

Впервые за все время их скудного, сдержанного и настороженного общения друг с другом, Кульчицкий неожиданно расплылся в детской улыбке. Затем весь передернулся, робко пожал своими худыми плечами, и уставился на него с явным недоумением.

– Что вы имеете в виду, мистер? – вырвалось у него, каким – то неестественным голосом, – о каком Лондоне вы только что сказали, или мне показалось?

После небольшой, но многозначительной паузы, Джейсон прошелся по комнате, заложив руки за спину, уселся затем в кресло, закинув ногу на ногу, и снова пристально вгляделся в глаза своего растерянного собеседника, у которого вдруг заходили желваки.

– Я имею в виду то, что не хочу отправлять тебя в тюрьму, парень, – сказал он, спокойным голосом, – Наверняка ты понимаешь, что за все, что ты натворил, тебе светит не менее ста лет заключения, а попав за решетку, просто сгниешь в камере.

Реакция Марка была мгновенной. Глаза его вдруг ожили, и забегали по орбитам. На бледных щеках просветлевшего лица появился румянец. А голос его заметно повеселел.

– Что я для этого должен сделать, мистер, скажите, пожалуйста? – спросил он, воспрянув внезапно духом от неожиданно появившейся надежды на перемену в своей судьбе, – я готов на что угодно, лишь бы не угодить в застенки.

– Если мы сможем договориться с тобой, Марк, то я не сдам тебя полиции, – произнес Джейсон, приподнимаясь с кресла, – но для этого ты должен сделать следующее: – сейчас же сядешь, и подробно, по-английски, напишешь о себе все, начиная со дня своего рождения и заканчивая сегодняшним днем. Затем отдельно и в мельчайших деталях распишешь мне всю свою славную «трудовую» деятельность, и чтобы в этих мемуарах было только одна правда и ничего, кроме чистой правды.