Мистерии янтарного края

Укажет вечную разлуку…

И беден, жалок будешь ты,

Глядящий с кресел иль подушки

На безобразные черты

Твоей докучливой старушки,

Коль мысли о былых летах

В твой ум закрадутся порою,

И вспомнишь, как на сих щеках

Играло жизнью молодою…

Без друга лучше дни влачить

И к смерти радостней клониться,

Чем два удара выносить

И сердцем о двоих крушиться!..

Для молодого Лермонтова – это «крушиться о двоих…». Но ведь в преклонных летах они уже не двое, а уа уот, а значит, и сердце на двоих одно, как бы в это неземное не вплеталась наша неизбывная житейская суета.

Когда я был еще в своем акмэ, моя матушка часто говаривала мне: «Голубчик, душа человека остается молодой, она не стареет. Это я снаружи такая безобразная. Тебе этого сейчас не понять». Сегодня и я это уже понимаю. Наша душа действительно не стареет, – потому что бессмертна. И это не пугливые уговоры самих себя, а истина. Все мы это подсознательно чувствуем, и именно поэтому не боимся того, что когда-то умрем. Мы считаем себя вечными, и не ошибаемся в таком своем внутреннем убеждении. А значит, уа уот – и после гроба.

И раз уж мы принялись читать стихи, как это было в нашей молодости, приведу читателю один куплет из прекрасной польской песни. Поет ее – и поет удивительно сердечно – Северин Краевский, тот самый Краевский, который должен быть известен даже молодому поколению по некогда нашумевшей «Ние спочнемы».

Гди е ж в хотэл о вым корыт а жу кр у тка хв ы ля,

Сплечёны р е нце гди е ж на пл я жы, о чши бл ы ск.

Высл а ны в би е гу кр у тки л и ст,

Стокр о тка сни е гу, д о бра м ы сль,

То вчь о нж за м а ло, мое с е рдце, ж е бы ж ы чь…

Учь е кай, ск о ро св и т,

Бо п о тэм б э ньдже вст ы д,

И нь е выб а чи н и кт

Хл о ду у ст, бр а ку слов…

……………………………………..

И н о ва зл у да, н о ва н и ть…

Беги! Скоро светает,

Потому что потом будет стыдно,

И никто не простит

Холода губ, отсутствия слов…

…………………………………………

И новый обман, новая нить…

И «этого все-таки мало, моё сердце, чтобы жить…». Братья славяне понимают друг друга без перевода. Замечательный Северин Краевский не читал настоящей книги. Но насколько точно он (и поэтесса, написавшая эти стихи) обрисовал реальное положение обычного молодого человека, живого и смотрящего в будущее. Его сердце ищет чего-то неземного, ищет любви к прекрасной девушке, с которой можно было бы навеки «обняться» и так пройти всю свою жизнь рука об руку. И как правило, – почему-то не получается, что-то не сходится. И опять – очередная разлука. И еще одна попытка, и тоже напрасная. «И новый обман, и новая нить…», связывающая уже с другой избранницей, которая, может быть, подойдет для вечного «обнимания».

Это – наш земной мир. Он весь в этом. Это не райские обители, где всё прекрасно и все любят друг друга. Все мы совершенно разные, и никогда девочки не будут в состоянии понять мальчиков до конца. И наоборот. С этим надо мириться. Иначе не бывает. Все остальное – рассказы других про вечную идеальную «любовь-морковь» – это прекрасные сказки или бессовестная болтовня. Это – земля. Мы – оба в меру наших сил – после первого головокружительного чувства любви должны сознательно идти навстречу друг другу и прощать своему другу непонимание, как нам кажется, элементарных вещей.

И тогда все получится. И тогда ты никогда не назовешь свою юношескую любовь «старушкой». Такой она будет для других, но не для тебя самого. И ведь ты себя не станешь обманывать: она действительно не старушка. Ты не видишь ее такой своими глазами. Но ведь и сам ты – не старик. Для нее, твоей единственной. И что тебе до всех остальных… Перед вами – вечность.

Мистерии (начало)

Во-первых, давайте определимся, чем подлинная мистерия отличается от какого-то, даже тайного, религиозного обряда; или символических сцен с участием богов или воссозданием мифов; или какого-то «видения», – то есть от всего того, что кому-то померещилось; или от такого состояния, когда допившийся до белой горячки алкоголик, видит повсюду чертей. Кстати, этих же «чертей» может увидеть, например, человек, заболевший тифом.

Для решения стоящей перед нами задачи мы, в нашем разговоре, будем часто обращаться к евангельскому тексту, где слово мюстерион присутствует. Почему такая привилегия именно Евангелиям? Только по той причине, что никакой другой текст – а все известные науке тексты, включая Бхагавад Гиту и Упанишады, автор старательно изучал, – не содержат такой богатый и последовательный материал, имеющий отношение к развитию духовного мира человека. Причем, это не ставшие уже привычными в некоторых христианских кругах «охи» и «ахи» о «прекрасном мире духа!», а прямые указания и буквальные «инструкции» для прохождения того духовного пути, который этот текст предлагает. Об этом пути никакой другой информации, зафиксированной текстуально, в мире не существует. Только Евангелия. У Конфуция этот путь обрисован для одного этапа – «просветления сердца».

По мере прочтения настоящей книги читатель сможет лично убедиться, что повсеместное «атеистическое» мнение о том, что Евангелия являются неким «простеньким текстом» со стандартными нравоучениями, дублирующими заповеди иудейского Писания, не имеет ничего общего с истиной. Фактически, до настоящего времени Евангелия остаются для всего человечества загадкой, несмотря на их тысячелетнюю историю. Ведь доходит до такого непонимания, что Церковь уверена в том – и это отражено в ее богословии и пасхальных песнопениях, – что Рай и то Царство Небесное, которое проповедовал Иисус, это одно и то же! Но это абсурд. Сегодня мы эту загадку разгадаем. Причем, через наши рассуждения о мистериях.

Что означало слово «мистерия» у эллинов? – Какие-то религиозные действия, наподобие праздничных почитаний разных богов? Конечно, нет. Главной сути этих мистерий человечество не знало, и не знает сегодня. Что происходило в храме Телестерион, когда там проводились Элевсинские мистерии? – Это до сих пор никому не известно. И всё это несмотря на то, что через Элевсин за два тысячелетия его существования прошли десятки тысяч мистов. Все они хранили молчание.

Научное мнение таково, что это были какие-то религиозные обряды, – что-то наподобие театрализованных представлений, – имитация чего-то, происходящего в древности у мифических богов. Очевидным примером таких «представлений» или богословских сцен являются наши христианские обряды – крещение и причастие, – которые после появления Церкви стали именоваться греческим словом мюстерион. Так они объясняются в современных греческих словарях – «мистерии», а в нашем русском языке при переводе Евангелий слово «мистерия» превратилось в «тайну», а обряд причастия – в «таинство». С той целью, чтобы избавится от языческого прошлого этого слова. Ведь слово «мистерия» также присутствует в нашем богатом языке.

Слово «мистерия» вошло в христианский лексикон только по той причине, что его когда-то произнес сам Христос, – сказал именно та мюстериа (греческое «мистерия» с артиклем), а не «тайна», – греческое та крюпта, которое Христос тоже хорошо знает и неоднократно использует в своей проповеди. И сказал об этом как о каком-то очень важном условии, без которого ни один из его последователей не достигнет желаемой цели. Потому что это слово имеет прямое отношение к тому Царству Небесному, которое является главным содержанием всей его проповеди. Для того чтобы опровергнуть богословское представление о том, чем в самом деле является евангельская мистерия, достаточно привести эти слова Христа, обращенные к апостолам.

Мф. 13:11. «Вам дано познать мистерии Царства Небесного, тем же не дано».

Мк. 4:11. «Вам дана мистерия Царства Бога, тем же, которые вне, в притчах все дается».

Лк. 8:10. «Вам дано познать мистерии Царства Бога, остальным же в притчах…».

То есть он не сказал, что «вам дано увидеть», или «вам дано участвовать в мистериях», или «вам дано получить…», а сказал «дано познать». В другом варианте мистерия просто «дана». И если логически проанализировать эти слова, они полностью опровергнут имеющееся в науке представление о содержании мистерии. Ясно, что это не является неким «театральным представлением» в стенах храма или каким-то доступным и понятным для любого человека действием. И христианские «таинства» в виде крещения или причастия этим приведенным выше словам Христа не соответствуют, тем более, если принять во внимание его слова, сказанные обо всех «остальных» или тех, которые «вне». Мы покажем читателю, что подлинные мистерии действительно не имеют никакого отношения ни к религиозному обряду, ни к каким-либо рукотворным действиям священников. Но это утверждение будет справедливо только для мистерий евангельских, а не для тех мистерий Бога Осириса, которые проводились в храмах египетскими жрецами, и не для мистерий Элевсинских.

Итак, в чем отличие подлинной евангельской мистерии? Первое отличие: получение мистерии не связано с земными событиями (участием в богослужении или в каком-либо другом «мистическом» обряде, отдыхом, занятием каким-то особым делом и так далее). Оно также не связано с приемом каких-либо препаратов или с приемом какой-либо пищи, или напитка. И тем более, это никак не связано с действиями какого-нибудь гипнотизера или иного воздействия другого человека (как это было, например, у великого индийского святого Рамакришны и его ученика Вивекананды). Это не имеет никакого отношения к медицинским диагнозам типа «шизофрения», «сумасшествие», «психопатия» и т.д. И евангельская мистерия никогда не бывает одновременным событием сразу для нескольких человек, как это могло иметь место в мистериях Элевсинских.

Второе отличие, и оно главное: базовые мистерии (а что это такое мы скажем отдельно) имеют для каждого человека некий стандартный набор откровений, – своего рода строго последовательную во времени цепочку событий, которые, с некоторыми отличиями, но без изменения своей принципиальной сути, повторяются от человека к человеку, через века и тысячелетия. Одна из этих мистерий описана в синоптических Евангелиях. В такой «цепочке откровений» есть свое место, причем место выдающееся, уже другой мистерии, – как раз той «мистерии Царства Небесного (или Бога)», о которой говорит Иисус апостолам. Все это мы будем подробно рассматривать в настоящей книге.

И, наконец, третья характерная особенность мистерий: они имеют абсолютную убедительность для визионера. Получив ту или иную мистерию, человек в это не просто верит, он это уже знает, и переубедить его невозможно. Это – истина. Почему? Потому что полученное им знание и то знание, которым обладает обычный человек – иного рода. Этим обычным знанием он сам обладал раньше, и обладает им сейчас. Он знает все то, чем будет убеждать его посторонний человек, но при этом он не сомневается в том, что разговаривать на эту тему можно только с тем, кто получил подобное ему знание, то есть мистерию. И именно о таком принципиальном различии между христианами – большинство из которых верует, но есть некоторые христиане, которые знают, – писал в своей известной книге Строматы («Лоскутный ковер») ранний «полу-языческий» апологет христианства Клемент Александрийский.

А теперь об истинной природе мистерий, – той, которую можно, пусть и виртуально, «пощупать». Благодаря тысячелетним усилиям индийских йогов нам известно, что у каждого из нас на линии позвоночника располагаются какие-то неизвестные науке невидимые энергетические центры (чакры или «колёса-вихри»). Вся практика йога – это неустанная работа с этими конкретными центрами. Поэтому отмахиваться от подобной информации и заявлять, что «это не доказано», – это, по меньшей мере, не серьезно.

Обычный человек живет всю свою жизнь, не замечая наличия этих центров, потому что они после рождения не активны. Но когда они становятся активными – последовательно снизу вверх, что происходит при прохождении через них особой силы-шакти, Кундалини (в европейском понимании – либидо или «эротической энергии»), – йог получает особый для каждой чакры опыт, сопровождаемый определенными световыми видениями, звуками или специфическим знанием. Для достижения необходимого результата йог практикует особые позы тела, асаны, при которых позвоночник расположен строго вертикально, и, во-вторых, он бережет свою «эротическую энергию» и полностью исключает контакт с женщинами. Пробуждение Кундалини и поднятие ее вверх с «пронзанием» этих «вихревых центров» – это тщательно продуманные и веками отшлифованные сложные практики, в какой-то степени тайные, и которые невозможно сочетать с обычным пребыванием человека в обществе. Древние йоги, занимаясь поисками Брахмана (о том, что это такое, – позже), нашли «золотую жилу», но стали эксплуатировать ее незаконно.

То есть в нашем человеческом мире существует как бы искусственное «духовное оплодотворение» – это практика йогов, и «оплодотворение» естественное, тоже духовное, – совместная жизнь мужа и жены. То, что делают йоги, – это искусственный прием, который, как это понимает автор настоящей книги, имеет эффект и значение только в земной жизни человека: долголетие, физическое неувядание и необычные способности, так называемые сикхи. Потому что у йога это происходит без участия женщины (не говорим сейчас о тантре «левой руки», хотя это сути не меняет). При этом бесспорно то, что никакой йог атеистом не является. При естественном функционировании человеческого организма, который развивается в паре муж-жена, у мужчины происходит неосознанная активация тех же самых скрытых центров, но главный результат для обоих супругов проявляется уже в пакибытие.

При этом стандартные мистерии мужа, которые являются своего рода вехами правильного духовного развития, – это проявление «раскрытия» тех же самых духовных центров человека (чакр), с которыми имеет дело йог. И именно отсюда – закономерность в последовательном прохождении одних и тех же мистерий для того или иного мирского человека. Каждая базовая мистерия соответствует раскрытию своей конкретной чакры. Но при этом следует отметить, что ощущаемый эффект от раскрытия тех же самых духовных центров – какие-то видения, получаемое особое знание – у йога и у семейного человека будет принципиально различным. Огородники и садоводы хорошо знают тот факт, что на растении бывают пустоцветы и цветы, несущие в себе будущий плод.

Мы можем спросить себя: почему все древние люди говорили о потустороннем мире, как о чем-то само собой разумеющемся? Ведь они, как правило, никогда не задавали себе вопрос: существует тот мир или нет? Они относились к существованию иного мира точно так же, как к существованию мира физического. Для всех них это был процесс последовательного развития человеческого организма в других условиях. Вопрос «Веришь ли ты в потусторонний мир?» – это уже реалии более позднего времени.

Случилось так, что человечество стало развиваться эволюционно только «вовне», но не «внутрь себя». И призыв Сократа «познай самого себя» сегодня уже никому не понятен. Древние не просто верили с чьих-то слов, а знали, потому что имели развитый внутренний мир, мир души. И у них были Элевсинские мистерии, которые по своему духовному импульсу намного превосходили таинства христианской Церкви. А мы этого мира уже не имеем, и поэтому в состоянии только «верить» или «не верить».

Ведь и все наши атеисты, они, как и обычные верующие, тоже верят, но в противоположное, – верят в то, что Бога нет. И этим гордятся. А иные из них даже считают это достоинством и несколько свысока смотрят на обычных верующих. Но при этом не обладают никакими доказательствами своей веры. А если бы действительно имелись какие-то реальные доказательства, в таком случае все бы, как и они, тоже перестали верить в Бога. Потому что дураков на планете нет.

Это как если бы человек, проживший в пустыне всю свою жизнь, стал яростно заявлять, что «большой воды» (океана) не существует. И ведь он будет искренен в своем убеждении. В нашем случае – то же самое: атеисты просто не видели «океана». Атеизм – это нечто психологически подобное. Современный европейски образованный человек – это «камбала», имеющая в своем воображении единственную «плоскость» с глазами на одном боку. И при этом такая камбала абсолютно уверена в том, что она – правильная, а ее приятель – морской окунь или судак из нашего Куршского залива, – который видит мир «объемно», – нет. Беда современной цивилизации заключается в том, что сегодня подавляющее большинство всех жителей земли – это «камбалы», а не «судаки».

И ведь никакая всемирная наука, со всем ее техническим прогрессом, до сих пор не сумела доказать, что существует только наш земной мир. И это притом, что потрачены неимоверные усилия для получения такого доказательства. Все то, что существует в памяти человечества в качестве необъяснимых явлений, замалчивается и отводится на второй план. Религию эта наука серьезно не воспринимает, – она ее просто не в состоянии понять, потому что не доросла до нее своим духовным возрастом. Можно быть убеленным сединами профессором многих университетов, но при этом духовно ходить в памперсах под столом, не имея даже необходимости наклонять свою головушку, чтобы не стукнуться ею о край столешницы. Мы превратились в «животное человечество», и даже бравируем таким состоянием своей науки и образом жизни. И это несмотря на то, что то тут, то там слышится «писк» какого-то научного деятеля самого уважаемого ранга, который вдруг заявляет, потирая свой вспотевший от напряжения лоб, что в соответствии с его чисто научными выкладками иной мир, кроме нашего физического, может существовать.

И ведь никто не требует, что «давайте-ка будем верить». Главное для любого разумного человека – это истина, алетʰейя, то заветное слово, которого не имеет в своем лексиконе английский язык и весь англоязычный мир. Так уж получилось исторически, что слово “sex” в этом языке имеется, а слово «истина» отсутствует. А у нас, русских, наоборот: слово «истина» есть, а слова “sex” нет. И думается, мы здесь в выигрыше.

В сентябре 2012 года (19.09.12) на сайте Би-би-си было опубликовано сенсационное научное открытие. Преподаватель богословия Гарвардского университета Карен Кинг, исследуя коптский папирус, датируемый IV в. н. э., заявила, что «ученые сумели распознать фразу: “Иисус сказал им: Моя жена…”. По мнению Кинг, возможно, речь идет о Марии Магдалине. Подлинность документа подтверждена несколькими экспертами».

И какова же была официальная реакция традиционных богословов на это известие, исходящее от их же «научных собратьев»? Эти «богословы» сделали все для того, чтобы скомпрометировать это сенсационное для всего мира открытие, – так, чтобы любое упоминание о нем было опущено в «вечный покой». Как следует из того же источника: «Некоторые богословы восприняли документ со скепсисом. “Слова на куске папируса ничего не доказывают. Это не что иное, как фраза, произнесенная в пустоту, без определенного контекста”, – заявил профессор и баптистский пастор из американского штата Теннеси Джим Вест».

Боже мой! Что там случилось, в этом «научном» мире! Всеобщий переполох. И неизвестно, где она сейчас, эта бедная женщина, и жива ли она вообще? Или уже поменяла свой пол и стала «мужчиной», чтобы спокойно продолжать научную работу. А ведь она своей находкой только подтвердила ту очевидную истину, которая явственно проступает сквозь весь канонический евангельский текст и выпукло прослеживается во всем мандейском Писании.

Да, но как в таком случае поступить с монашеством? Вопрос, и не малый. Проблема монашества в качестве идеала человека, ищущего истину, полностью отрицает все то, о чем мы планируем рассказать читателю. И судьей для нас в этом споре будет всё то же Евангелие с его «мистериями». Мы остановимся, причем, очень понятно, популярно и безо всякого занудства, на его греческом тексте.

Читающие эти слова богословы задумаются и глубокомысленно изрекут: «Да, но ведь Христос проповедовал на арамейском, а не на греческом». Я с этим готов полностью согласиться, но как в таком случае поступить с троекратным вопрошанием Иисуса из Евангелия от Иоанна, о котором мы недавно вели речь? Ведь в арамейском языке, как и в русском, для понятия «любить» существует только один единственный глагол. Или все эти «разные» слова Христа придумали какие-то «сочинители», а не он сам, или не Иоанн, который вроде бы написал это Евангелие?

А как нам поступить со словами лего и лалео? Или упаковать оба эти слова в привычное для всех народов мира «говорить»? А на каком языке разговаривал Пилат с иудеями и с самим Христом? Или Пилат, сидя в Риме, специально изучал арамейский язык перед своим назначением? Но никакой знатный римлянин не стал бы опускаться до того, чтобы изучать язык подчиненных ему «рабов». Именно рабы будут изучать язык знати. Что и случилось, например, с русским дворянством, «родным» языком которого был французский. Ведь в поэме «Евгений Онегин» знаменитое признание в любви Татьяны, ее письмо к Онегину, как это сказано там же, было написано по-французски, а Пушкин его для читателя только «перевел».

Но может быть к «великому» Христу был приставлен специальный переводчик, который не показан в тексте? Слишком много чести, – мы не в сегодняшнем «демократическом» мире пребываем, когда читаем Евангелие. При таком почтительном отношении его бы ни за что не распяли, как раба: на столбе и без набедренной повязки.