Игры со смертью

– Романов тебя? – Бочкарев недоверчиво вгляделся в лицо девушки.

Фатима поправила волосы, и с вызовом посмотрела на Петра.

– Между прочим я уже два года здесь по заданию полковника работаю.

Бочкарев улыбнулся, и взял девушку за руку

– Прости, нервы шалят. Кстати, ты когда сюда шла не заметила куда Сандиев подевался?

– Видела, а что? – Не скрывая улыбки ответила она.

– Да Омар меня пристрелить хотел вот жду, жду даже надоедать начинает.

– Он здесь, не далеко. Пошли покажу.

Выбравшись из шиповника они, так и держась за руки, подошли к месту несостоявшегося расстрела. Там, у дерева, корчась от боли сидел со связанными ногами раненый в руку Сандиев.

– Чем это ты его, булавкой?

– Маникюрными ножницами. – Девушка открыла сумочку и извлекла оттуда небольшой, но мощный пистолет. Бочкарев повертел его в руке, и отдал хозяйке.

– Славная игрушка.

– Спасибо, а это тебе. – Она протянула пистолет капитана. – Думаю он ему больше не пригодится.

Петр оторвал от рубашки ФСБешника лоскут материи и принялся за перевязку: – Отвезем его в Магас, сдадим начальству. Пусть оно решает, что с ним делать.

Обхватив раненого за талию Бочкарев помог ему встать на ноги

– Идти сможешь?

В ответ Сандиев лишь скрипнул зубами.

– Слушай! – Теряя терпение повысил голос Петр. – Будешь из себя Че Гевару строить пристрелю прямо здесь. Делать мне больше нечего как с тобой возиться.

– Могу. – Тут же ответил капитан.

Бочкарев достал из кармана нож, перерезал веревку, и легонько толкнул его в спину: – Топай, террорист хренов.

Чтобы не плутать с раненым в кромешной темноте они, рискуя быть замеченными, выбрались на опушку, и двинулись вдоль кромки леса, стараясь держаться в тени деревьев.

– Интересно почему Романов не доверился местному ФСБ, и послал для страховки тебя? – Спросил Бочкарев не спуская глаз со спины Сандиева.

– Приблизительно полгода назад, может чуть больше, Федеральная Служба обнаружила у себя «крота». Кто-то сливал боевикам всю информацию о готовящихся операциях. Поэтому они как песок сквозь пальцы просачивались между засадами, моментально вычисляли наших агентов, и наносили удары именно там, где их не ждали. Ингушские федералы как не пытались не смогли вычислить его, и обратились за помощью в Москву. Вот мне и пришлось стать администратором гостиницы.

– Спасибо за подробную информацию, но не вижу связи между мной, и вашими проблемами.

– Полковник прислал телеграмму о том, что сюда направляется секретный спец агент для изучения филиала Коржева в селении Азу. Мы подозревали, что там не совсем чисто, но проверить небыло возможности. Вот Романов и предположил если на базе находятся боевики, то сопровождать тебя вызовется тот самый «крот», чтобы в случае обнаружения тобой чего-нибудь подозрительного – ликвидировать.

– Так значит я, сам того не подозревая, играл роль живца?

– Выходит, что так.

– Вернусь вызову Владимировича на дуэль. – Делано возмутился Бочкарев.

– Будете стреляться? – Улыбнулась Фатима.

– Зачем. Это уже не современно. Дуэль будет состоять из поедания гамбургеров. Слушай, жрать охота. Эй, оборотень в сандалях. У тебя случайно в кармане бутерброд с черной икрой не завалялся?

Сандиев, ковылявший впереди понуро опустив голову, даже ухом не повел.

– Знаешь Фатима я давно заметил одну интересную особенность человеческого организма. Может даже докторскую на эту тему напишу.

– Какую особенность?

– Если человек на что-то обиделся, разозлился, или его поймали на месте преступления, то он тут же глохнет.

– Интересное наблюдение.

– Вот мы и пришли.

За разговорами они не заметили, как обогнули край леса, и оказались у стоящих на обочине «Жигулей».

– А где твой велосипед? – Удивился Петр, обнаружив на дороге лишь одну машину.

– Я не умею водить. – Смутилась девушка.

– Только не говори, что ты за нами галопом припустила. Или в кустах ковер – самолет спрятан?

– Я на такси приехала. – Еще больше покраснела Фатима.

Бочкарев даже не поверил своим ушам. Несколько секунд он смотрел на девушку открыв рот, а затем стал давиться от безудержного хохота.

– Ты чего?

– В следующий раз, когда соберешься на задание, советую поехать на самокате. Хоть деньги сэкономишь. – И тут же, сделав серьезное лицо повернулся к Сандиеву. – А ты чего стоишь как памятник Ленину? Быстро лезь на заднее сидение. Хотя нет. Давай-ка я тебя вначале стреножу, чтобы ты там дурью не маялся.

Связав пленного по рукам и ногам Петр при помощи Фатимы уложил его в зад машины, а сам сел за руль.

– Все, через два часа сдадим это пресмыкающееся, и спать. Устал как собака. Ты мою комнату не сдала?

– Нет.

– Вот и прекрасно. – Бочкарев вставил ключ зажигания, и тут в его кармане ожил телефон.

– Кому это по ночам не спиться? – Проворчал Петр. – Владимирович? Да, слушаю. Доброй ночи товарищ полковник. У меня все в порядке. Фатима «крота» обезвредила. Совершенно верно – Сандиев. Я обнаружил в филиале Коржева бандформирование во главе с Магомадовым. Да, тем самым. Сейчас направляемся в Магас. Как у вас дела? Сергей! Где? Завтра будет в Москве? Я немедленно вылетаю к вам. Да плевать я хотел на этих обезьян с гранатами пусть их Фатима на самокате разгоняет. Товарищ полковник. Владимир Владимирович. Да я… Поймите же…Здесь и без меня… Есть.

Окончив разговор Петр громко выругался и завел мотор.

– Что-то случилось? – С тревогой спросила Фатима.

– Романов приказал помочь вам ликвидировать Магомедова.

Девушка вопросительно смотрела на него ожидая разъяснений.

– У меня друг в плену. Его завтра в Москву перевозят, а я здесь этого чебурека ловить должен. Ну почему я?!

Машина взревела, и набирая скорость помчалась на север.

С каждым пройденным километром злость Бочкарева постепенно уступала место тревоге, и чем дальше они ехали, тем она становилась все больше и больше. Необъяснимая, поднимающаяся откуда-то из глубин подсознания паническая тревога звенела в мозгу Петра как сирена. Не осознавая до конца в чем дело, он повернулся к Фатиме.

– На ходу прыгнуть сможешь?

– А в чем дело?

– Ты не одесситка чтобы отвечать вопросом на вопрос. Сможешь?

– Попробую, если надо.

– Я сейчас сбавлю скорость, а ты приготовься, и по моей команде сигай как можно дальше.

– Хорошо, но все же объясни в чем дело.

– Потом, милая, потом. Ты главное сделай все как я сказал.

Снизив скорость до сорока километров в час Петр перегнулся, и открыл дверь со стороны девушки.

– Прыгай.

– Слишком быстро.

– Прыгай!

Фатима набрала в грудь побольше воздуха, и скрылась в темноте.

Бочкарев разогнал машину до шестидесяти, открыл дверцу, и оттолкнулся от подножки. Мощной силы взрыв разорвал ночную тишину. Волна подхватила Петра в полете, несколько раз перевернула, и бросила в придорожный кювет. Удар о камни был так силен, что Бочкарев на несколько секунд потерял сознание. Контуженый, полу оглохший он пришел в себя, выплюнул набившейся в рот песок, и первым делом пошевелил ногами. «Двигаются значит позвоночник цел. Руки? Руки вроде тоже в порядке. Болят правда, но работают. Голова? Голова сейчас не главное. Глаза видят и ладно. Ребра? Ох! Хрен с ними, с ребрами. Потом полечим». Приподняв голову, он посмотрел на пылающую машину. «Профессионалы мать вашу. Кто вас так учил разминировать?». На другой стороне дороги, в отблеске пламени, показалась прихрамывающая девушка. Она с ужасом смотрела на горящую машину, и даже с этого расстояния Петр видел, как из её широко открытых, черных глаз безудержными ручьями лились слезы. Он уже оперся о землю чтобы встать, как вдруг со стороны Азу появилась машина. Фатима обернулась, и размахивая руками бросилась ей на встречу. Петр, позабыв о боли, вскочил на ноги.

– В кювет дура! – Закричал он, и выстрелил в выпрыгнувшего из «Газели» боевика.

Увидев перед собой вооруженного человека, девушка вскрикнула, и тут же нырнула в темноту обочины. Бочкарев бросился на другую сторону дороги не прекращая осыпать машину градом пуль. После восьмого выстрела пистолет глухо щелкнул. «Как быстро кончился диван». – С горькой улыбкой посмотрел Петр на пустое оружие, и отбросил его в сторону. Оставшиеся в живых боевики выбрались из «Газели», и срезая автоматными очередями все, что возвышалось над землей, двинулись в сторону Бочкарева. Петр вжался в камни держа в руке нож. Он уже приготовился к последней схватке как вдруг, с противоположной стороны дороги раздались пистолетные выстрелы. Боевики бросились к машине. Бочкарев поднял голову. В двух шагах от него лежал сраженный Фатимой террорист. Собравшись с силами он выпрыгнул из кювета, выдернул из-под убитого автомат, и упав на дорогу выпустил по прятавшимся за машиной боевикам длинную очередь. Падение на сломанные ребра застелило глаза кровавой завесой. Ничего не видя и не слыша от боли, он давил на курок водя стволом из стороны в сторону.

– Все, Петя, все. остановись. – Словно сквозь вату услышал Бочкарев голос девушки, и её рука легла ему на плечо. Только сейчас, вынырнув из полузабытья Петр сообразил, что его магазин пуст, и вместо выстрелов автомат издает щелчки. Отбросив бесполезную железяку, он сплюнул кровь из прокушенной губы, и с помощью Фатимы встал на ноги.

– Ты как, цела?

– Да, благодаря тебе. если бы не ты… – Голос девушки предательски задрожал.

– Ну, ну. Успокойся. Ты тоже в очередной раз спасла мне жизнь. – Он обнял Фатиму за плечи, и она, больше не в силах сдерживать рыдание, ткнулась лицом в его грудь.

Бочкарев не стал её утешать. Он знал, что это нервное, и нужно просто дать время успокоиться. Пока плечи девушки мелко тряслись под его рукой Петр осмотрел поле боя. При свете затухающего пламени он насчитал десять трупов. Еще трое, по его предположению, должны находиться по другую сторону машины. Водителя он сразил прямо за рулем. Итого четырнадцать. Бережно усадив девушку на камень у края дороги, Петр изъял у ближайшего террориста пистолет, и пригнувшись двинулся к «Газели». Её изрешеченный бок подсказывал ему, что оставшийся в живых боевик не может находиться в машине. Значит либо ушел, либо скрывается по другую сторону. Стараясь не попадать в отблески пламени, он по-пластунски обогнул «Газель» сзади, и скатился в кювет. Камни под ним зашуршали, и впереди что-то пришло в движение. Два выстрела слились в один. Пуля, ударившись о камень у лица Бочкарева, противно взвизгнула, и унеслась куда-то в сторону, а впереди послышался звук падающего тела.

– Пятнадцать. Партия, господа. – Вслух произнес Петр, и в изнеможении откинулся на спину.

– Петь. Петя, ты жив? – Услышал он испуганный голос девушки.

– Что со мной сделается. – Морщась от боли поднялся на ноги Бочкарев. Скрытый от посторонних глаз микроавтобусом он позволил себе эту маленькую слабость. – Иди сюда.

Фатима сделала несколько шагов, и остановилась у машины.

– Что стоишь? Помоги вытащить этого козлобандита на дорогу.

Вдвоем они перенесли и уложили у правой обочины все пятнадцать трупов. Порывшись в кармане Бочкарев извлек разбитый в дребезги телефон.

– Блин. Одни убытки от этой работы. У тебя есть чем сфотографировать эту икебану?

– Планшет.

– Отлично. Щелкни их с нескольких ракурсов, а потом отдельно сделай пару снимков вон того, бородатого.

– Это Магомедов?

– Он самый. Задание Владимировича я выполнил, и теперь с чистой совестью могу лететь в Москву.

Пока Фатима фотографировала боевиков Бочкарев проверил машину. На их счастье ни мотор, ни бензобак в перестрелке не пострадали.

– Закончила? – Высунулся из окошка Петр.

– Да.

– Тогда садись быстрее, а то меня от этого пейзажа уже тошнит.

Сделав последний снимок Фатима села в машину, и «Газель» покатилась, медленно объезжая обгоревший остов «Жигулей».

– А всё-таки мне жаль Сандиева. – Со вздохом сказала девушка стараясь не смотреть на жуткие останки.

– У него семья была?

– Да, жена и пятилетний сынишка.

Петр немного помолчал.

– Ты вот что. Будешь писать рапорт укажи, что капитан Сандиев погиб в бою с террористами. Мальчишка не виноват в том, что его отец был сволочью.

Фатима с благодарностью посмотрела на Бочкарева.

– Спасибо.

– Кушай с маслом. И еще. – Петр не отрывая глаз от дороги, улыбнулся. – Тебя в детстве мама не учила, что приличные девушки ночью к незнакомым мужчинам в машину не садятся?

– Учила.

– Так какого хрена ты под колеса боевикам бросаешься?

– Я думала…

– Не смеши. Женщинам думать вредно не только для своего здоровья, но и для здоровья окружающих.

– Я обиделась. – Надула губки девушка.

– Вот и чудненько. Пока обижаешься пошарь по салону. У них где-то должна быть аптечка. У меня кажется ребра сломаны.

Фатима недоверчиво оглядела Бочкарева, но все же, без пререканий, выполнила его просьбу. Остановив машину Петр сбросил с себя камуфляжную куртку, затем майку и её взору предстали большие, темно-синие пятна с кровоподтеками разливающиеся по груди и бокам. Вскрыв аптечку девушка деловито принялась за работу. Через десять минут, получив обезболивающий, и противовоспалительный уколы, смазанный, и перебинтованный Бочкарев почувствовал себя много лучше.

– Спасибо родная. – С теплотой в глазах поблагодарил он. – Ты сегодня для меня как ангел – хранитель. Всегда рядом, и постоянно спасаешь.

Девушка смущенно улыбнулась. Для неё эти слова были дороже самой высокой награды.

– Граждане пассажиры. Наш самолет совершил посадку в столице Российской Федерации городе герое Москва.

Бочкарев сладко потянулся, и отстегнул ремень. За время полета он немного поспал, и теперь чувствовал себя в прекрасной форме. Выйдя из здания аэропорта Петр в колебании остановился. Такси или автобус?

– Куда едем, дорогой? – Ворвался в его размышления голос с восточным акцентом.

– В Магадан. – Хмуро ответил он таксисту, и направился к автобусной остановке.

– Эй, погоди. Я тебя узнал! – Бросился в след за ним водитель.

– Ошибаешься, на стодолларовой купюре изображен не я.

– Ты Петр. Бач…, Бач…, Бачкаров. Так?

– Бочкарев. – Остановился Петр. – Но я рад, что даже в глухих аулах знают своих героев. Надеюсь мой портрет висит в красном углу?

– Я Айдомир, брат Фатимы. Она мне позвонила просила, чтобы я тебя нашел. – Таксист схватил руку Петра, и крепко, по-мужски, её пожал. – Спасибо тебе. за сестру, за Родину, за всех жителей огромное спасибо.

– Не стоит. Это моя работа. – Растерялся от неожиданности Бочкарев.

Айдамир обнял Петра за плечи, и развернул к машине: – Поехали дорогой. Куда скажешь поедем. Хоть в Магадан, хоть во Владивосток. Для тебя сделаю все, что скажешь.

– До проспекта Андропова сколько? – Осторожно поинтересовался Петр, и тут же пожалел об этом.

Таксист в ярости хлопнул дверью, и брызжа слюной набросился на Бочкарева: – Обидеть меня хочешь, да?! Думаешь если я не русский так у меня сердца нет? Думаешь мне только деньги нужны? А ты знаешь, что я плакал, когда мне сестра о том бое рассказывала. Я молил Аллаха о встрече с тобой, чтобы пожать твою руку, посмотреть в глаза. А ты! – Айдомир ударил ладонью о руль, и отвернулся.

Впервые за много лет Петр испытал угрызения совести. Он сконфуженно крякнул, и легонько тронул водителя за плечо: – Прости, брат не хотел тебя обидеть. Характер у меня просто такой поганый. Сам часто от него страдаю. Прости.

Айдомир еще немного помолчал, и повернулся к Петру.

– Ладно, ради Фатимы я готов простить тебе все, что угодно. Так куда ты сказал, проспект Андропова?

– Да.

Машина вырулила со стоянки, и помчалась к городу. Некоторое время они ехали молча. «Ох уж эта девчонка. – С теплотой подумал Бочкарев. – Даже на расстоянии не перестает обо мне заботиться».

– Айдомир ты на сестру имеешь влияние?

– Конечно, ведь я её старший брат. А у нас принято слушать старших.

– Тогда выполни мою просьбу. Пусть Фатима уйдет с этой работы. Найди ей достойного жениха, выдай замуж. Пусть она сидит дома, и рожает детей.

– Почему ты хочешь, чтобы она ушла из ФСБ?

– Женщина не должна держать в руках оружие. – Перед его глазами появился образ Софи в момент их знакомства. Петр улыбнулся, но твердо повторил. – Не должна.

Такси нырнуло в гудящий улей большого города, и принялось лавировать в тесном потоке машин пробиваясь к своей цели. Вдруг Бочкарев встрепенулся, выпрямился на сидении, и в его глазах вспыхнул огонек азарта: – Хрен с ним, с проспектом Андропова. Никуда он от нас не денется. Давай на Новый Арбат.

Айдомир удивленно посмотрел на пассажира.

– Может уже сразу на Красную Площадь?

– Что я там не видел? Чучело вождя кухарок, или кладбище политбюро? Нет, давай на Арбат.

Через час беспрерывных сигналов, ругани, и пробок такси остановилось на Новом Арбате.

– Тебя подождать?

– Не стоит. Я здесь на пару часов задержусь.

Айдомир протянул ему листок с номером телефона

– Если понадоблюсь звони. Приеду где бы ты не находился.

– Спасибо, брат.

Бочкарев проводил глазами такси, и его лицо приняло сосредоточенное выражение. «Ну, Виталий Сергеевич готовь угощение. Иду на «вы»».

На этот раз Петр не пошел к калитке, а обогнул здание офиса по периметру выискивая слабое место, но камеры видеонаблюдения были установлены так, чтобы просматривалась вся территория. «мертвой зоной» была лишь узкая полоска вдоль стен. Кроме того, из офиса периодически выходил один из охранников, и делал обход здания. «Так, ладушки. Сейчас попробуем на зуб этот крепкий орешек.». Бочкарев перемахнул через кованное ограждение, и стремглав бросился к офису. Добежав до тыльной стороны здания он как можно плотнее вжался в стену. «С какой стороны сейчас появится охрана, справа или слева?». На вычисление маршрута стражей у Петра ушло полсекунды. Оставаясь невидимым для камер он подкрался к левому углу. Расчет оказался верным. Не успел Бочкарев приблизиться к краю стены как ему на встречу выбежал охранник. Вырвав дубинку Петр рывком развернул его на 180 градусов, и толкнул на бежавшего следом напарника. Чтобы не терять драгоценные секунды Бочкарев тут же оглушил обоих резиновой дубинкой, и бросился ко входу. Здесь его ждала первая неудача. Толи дверь защелкивалась автоматически, толи он все же попал в зону видимости камер, но так или иначе вход оказался блокирован. Выругавшись Петр спрыгнул с крыльца, и свернул за угол. Он прекрасно осознавал, что сейчас на ноги поставлена вся охрана офиса, а это человек десять, не меньше, но отступать было уже поздно. Превозмогая боль от сломанных ребер Бочкарев обхватил пластиковую, водосточную трубу, и стал карабкаться вверх. Там, рядом с углом находился балкон. Широким козырьком он нависал над входом, и был единственным шансом проникнуть в здание. Чтобы до него добраться Петру понадобилось не больше тридцати секунд, но этого времени хватило и охране чтобы разгадать его план. Как только Бочкарев перелез через перила балконная дверь распахнулась, и ему навстречу высыпало не менее шести человек. Еще трое поджидало его внизу.

– О, мужики! А я стучу, стучу. Где здесь у вас туалет, а то мы сами не местные? – Изобразив радость спросил Петр.

– Бочкарев хватит кривляться! – Выступил вперед старший.

– Да я оказывается знаменитость. Меня сегодня все узнают. Вы не знаете симптомы «звездной болезни»?

– Симптомы не знаем, а вот лекарство от неё у нас имеется. – Старший сделал шаг к нему, и замахнулся дубинкой. Петр именно этого и ждал. Нырнув под руку он врезал каблуком ему по щиколотке, нанося одновременно удар дубинкой по голове стоящему рядом охраннику. Тут же, не сбавляя темп, Бочкарев хотел сделать «вертушку» чтобы опрокинуть еще двоих, но его подвели ребра. Острая боль электрическим разрядом прошла по всему телу. В глазах на мгновение потемнело, резко поднятая вверх нога замедлила ход, и стала опускаться. На Петра тут же налетели остальные охранники, и удары дубинок градом посыпались со всех сторон. Бочкарев упал навзничь. К дубинкам присоединились ноги, обутые в ботинки с острыми, жесткими носами.

– Хватит! Отставить! Успокойтесь! Убьете ведь! – Словно откуда-то издалека услышал он голос старшего. Избиение тут же прекратилось. Петр открыл глаза. Кроваво – красная пелена застилала обзор. Тело, голова, все превратилось в одну сплошную, ноющую боль. Сплюнув кровь из рассеченной губы Бочкарев попытался подняться. Его подхватили под руки. Пелена стала постепенно спадать.

– С типично московским гостеприимством вы меня познакомили, а теперь, все-таки, покажите где туалет.

Вместо ответа старший отошел в сторону, и стал с кем-то говорить по рации. Перед глазами все плыло, голова кружилась, но Бочкарев не мог себе позволить потерять сознание. Собрав всю свою силу воли в кулак, он выпрямился, и твердо стал на ноги.

– Отведите его к шефу. – Окончив разговор приказал старший.

Охранники потянули было его за руки, но Петр вырвался, из их цепких пальцев.

– Своих жен под руки водите, а я сам пойду.– Зло сказал он, и стараясь не шататься вошел в здание.

Виталий Сергеевич Коржев уже заканчивал оформлять документы на выезд Громова в Швейцарию, когда ему позвонил начальник охраны. Перебросившись с ним парой слов бывший координатор положил трубку, и взглянул на сидящего напротив профессора.

– Господин Доулас только что охрана задержала одного человека который пытался проникнуть в здание офиса. Очень интересный экземпляр. Не желаете ли на него взглянуть?

– И кто же это?

– Друг Громова. Кстати именно он был вместе с Сергеем на территории коллайдера.

– Да-а. очень интересно. Я с удовольствием с ним познакомлюсь.

Коржев снял трубку: – Приведите сюда Бочкарева. Надеюсь вы его не сильно изуродовали?

Доулас обернулся к кожаному дивану в углу которого сидел, ко всему безучастный, Громов.

– А как он отреагирует на появление здесь товарища?

– Никак. Наркотик довольно сильный. В течении суток он не будет способен вспомнить даже собственное имя.

В этот момент дверь отворилась, и в кабинет вошел изрядно помятый Бочкарев в сопровождении пяти охранников. Первый кого увидел Петр был Сергей. Не обращая внимания на присутствующих, он бросился к дивану, схватил Громова за плечи, и стал трясти, заглядывая в его пустые глаза.

– Серега! Братишка! Ты меня слышишь? Это же я – Петя, ну, узнаешь?! Скажи хоть что-нибудь.

Громов сделал слабую попытку освободиться. Его лицо оставалось невозмутимым. Не в силах больше стоять Бочкарев опустился рядом.

– Послушай Франкенштейн! – Гневно глядя на профессора сказал по-английски Петр. – Из-за таких уродов как ты наука превращается в бизнес. Вы на все готовы ради денег, но знай, скотина, я найду тебя даже на дне Марианской впадины, и затолкаю в твою вонючую пасть столько бабла, что ты всю свою оставшуюся, никчемную жизнь с толчка не слезешь. Запомни эти слова, и бойся! Каждую секунду бойся моей мести!

Бочкарев перевел взгляд с побледневшего профессора на Коржева, и перешел на русский.

– А ты гоблин чего расселся? Я же тебя предупреждал, что через неделю приду с другом в этот кабинет выпить чашечку кофе. Сергей предпочитает «Капучино», а мне двойной, черный без сахара.

Лицо Коржева побагровело.

– Уберите этого придурка из кабинета, и сделайте так чтобы никогда, я повторяю, никогда больше никто его не видел!

Охранники схватили уже не сопротивлявшегося Бочкарева, завернули ему руки за спину, и потащили к двери, но тут вдруг она с треском распахнулась, и кабинет наполнился бойцами СОБР.

– Всем оставаться на своих местах. Не двигаться, руки за голову.

– «Маски шоу. – Морщась от боли улыбнулся Петр. – Вот уж никогда не думал, что буду рад вас видеть. О! товарищ полковник. А мы тут с Сергеем кофейком балуемся.

При виде Владимировича силы окончательно покинули Бочкарева, и он потерял сознание.

                        ЭПИЛОГ

На террасе уютного, двухэтажного дома стоял, усланный белоснежной скатертью, круглый стол. В центре его, окруженный вазочками со всевозможными сладостями, возвышался старинный самовар. За столом, разомлев от мятного чая сидело пятеро мужчин, и молча вдыхали аромат кедровых шишек которые, потрескивая, горели в медном, ведерном исполине. Майское солнце играло своими зайчиками в небольшом пруду, и с улыбкой наблюдало как Марат Петрович безуспешно пытался оседлать большую, мохнатую собаку. Первым нарушил благостную тишину хозяин.

– Как себя чувствуешь, Петр Васильевич?

– Спасибо, Александр Александрович. У нас в стране замечательные врачи. Кости срослись так быстро и хорошо, что я даже удивился.

Громов повернулся к тестю, и по его губам пробежала лукавая улыбка. Воспользовавшись тем, что Александров принялся набивать трубку Бочкарев всунул в пасть сидящему позади его, псу печенку.