Могила в подарок

Я знаю только, что это сделало со мной.

Это воспламенило меня.

Огонь вспыхнул в моем сердце, в моих мыслях, в моих глазах. Он жег меня изнутри, обжигая те места, о которых я и не думал, что их можно обжечь.

Я не помню формулы заклятия, не помню слов, которые я произнес тогда. Но я помню, как тянулся к этой боли. Я помню, как решил, что, если уж нам суждено сгинуть, все равно как, ослабелый или нет, я прихвачу свору этих кровожадных сукиных детей с собой. Я покажу им, что никому не позволено просто так играть с силами творения, с силами самой жизни. Что не стоит попадаться под ноги чародею Белого Совета, когда кто-то украл его подругу.

Должно быть, Майкл ощутил что-то такое, потому что забрал у меня Лидию. Следующее, что я помню – это как я стоял, воздев руки к ночному небу и крича: «Fuego! Pyrofuego!Горите же, упыри проклятые! Горите!

Я звал огонь – и огонь отозвался.

Верхушки деревьев, остриженных в форме крепостных башен, вспыхнули ослепительным пламенем, которое сразу же перекинулось вниз, на кусты. Огонь взметнулся вверх – на сорок, на пятьдесят футов, и этот бешеный вихрь оторвал от земли все, кроме меня самого.

Я стоял в середине всего этого урагана, и все в голове у меня разом прояснилось, ярко освещенное бушующей вокруг стихией. Она жгла меня, и часть моего рассудка визжала от восторга. Плащ мой развевался на ветру черно-алым облаком. Огонь высветил самые глухие закоулки двора, открыв взгляду остатки вампирского пиршества. По всему периметру двора валялись жалкими комками молодые люди. Некоторые еще шевелились. Некоторые дышали. Несколько даже пытались, всхлипывая, отползти от полыхающей изгороди – но большинство лежало до ужаса неподвижно.

Бледные. Красивые.

Мертвые.

Гнев мой все разрастался. Он клубился и жег меня огнем, и я снова взмахнул руками. Новые языки пламени охватили одного из тех вампиров, кто трусливо жался позади остальных, пытавшегося натянуть на морду остатки своей человеческой маски. Он взвизгнул, взмахнул лапами и покатился в самое пекло.

Магия клокотала во мне, рвалась из-под контроля. Я плохо помню то, что происходило дальше. Огонь подбирался к вампирам, и те начали визжать. Узкие языки пламени выползали из земли и змеями извивались по всему двору. Вампиры тенями метались повсюду в поисках убежища.

Я ощутил, как мое сердце замерло в груди. Я пошатнулся, задыхаясь. Ко мне подскочил Майкл с неподвижным телом Лидии на плечах. Он скинул свою горящую куртку и она волочилась за ним по земле. Он закинул мою руку себе на плечо и почти стащил по лестнице.

Мы окунулись в дым – густой, удушливый. Я беспомощно закашлялся, и меня стошнило. Вихрь магии во мне замедлился – не по моему приказу, а просто иссякнув. Господи, как мне было больно. Казалось, у меня обожжено все и снаружи, и внутри. Я не мог ни дышать, ни думать, и единственная внятная мысль, на которую я был еще способен, кричала: сейчас я умру.

– Боже! – прохрипел Майкл и закашлялся. – Боже! Я знаю, Гарри не всегда поступал, как Ты хотел бы! – шатаясь, он брел вперед с девушкой на плече и со мной на буксире. – Но он хороший человек! Он бился с Твоими врагами! Он заслуживает большего, чем умереть здесь, Господи! Потому, если Ты явишь нам доброту свою и укажешь выход отсюда, я с готовностью последую Твоему совету.

И тут дым разом раздвинулся, и свежий воздух ударил нам в лицо словно ледяная вода из ведра.

Я не удержался на ногах и упал. Майкл почти уронил девушку на землю где-то рядом со мной и разорвал дешевый фрак у меня на груди. Он положил руку мне на сердце и вскрикнул. А потом я не чувствовал ничего кроме боли, да еще медленных, ритмичных ударов по грудной клетке.

И вдруг мое сердце дернулось и забилось снова, а красная пелена перед глазами растаяла.

Я поднял голову и огляделся.

Дым расступился, образовав туннель – словно кто-то построил прозрачную, заполненную чистым воздухом трубу. В дальнем конце туннеля стояла высокая, стройная женская фигура. За спиной ее виднелось что-то вроде крыльев… хотя это вполне могло мне и показаться: свет падал со всех направлений, так что разобраться в игре теней и красок было делом непростым.

– Вот не знал, что Он действует так буквально, – прохрипел я.

Майкл отодвинулся от меня, и на его закопченном лице мелькнуло подобие улыбки.

– Вы что, недовольны?

– Чер… честное слово, нет. Где Сьюзен?

– Я за ней вернусь. Идемте, – слишком усталый, чтобы спорить, я позволил ему вздернуть меня обратно на ноги. Он поднял с земли Лидию и мы побрели вперед, к фигуре в дальнем конце туннеля.

К Леа. Моей крестной-фее.

Это заняло у нас немного времени. Майкл пошарил рукой по поясу в поисках хоть одного ножа, но оба куда-то делись.

Леа приподняла тонкую бровь, глядя на нас искоса. Синее платье ее непостижимым образом осталось совершенно чистым, а ореол шелковистых волос запросто мог соперничать по яркости с пожирающим двор пламенем. В общем, вид у нее был по обыкновению впечатляющий и почти соблазнительный, и она все еще держала подмышкой маленькую черную шкатулку, которую подарила ей Бьянка.

– Крестная? – удивленно прохрипел я.

– А ты как думал, дурачок? Чего ждешь? Мне не так уж просто далось показать тебе путь к спасению. Так беги же.

– Ты нас спасаешь? – выпалил я и закашлялся. Она вздохнула и закатила глаза.

– Хотя это и причиняет мне такую боль, что этого и не высказать словами – да, детка. Как, скажи на милость, я получу тебя, если позволю этим оглоедам из Красной Коллегии убить тебя? Клянусь звездами, чародей, я считала тебя умнее.

– Ты спасла меня. Значит, ты можешь забрать меня.

– Ну, не такого же, – возразила Леа, деликатно прикрыв нос шелковым рукавом. – Ты сейчас огрызок, а я хочу фрукт целиком. Ступай, отдохни, детка. Мы еще поговорим, и очень скоро.

И с этими словами она повернулась и исчезла.

Майкл вытащил меня из дома. Я помню запах его пикапа – опилок, пота и кожи. Подушка сиденья скрипнула подо мной.

– Сьюзен, – пробормотал я. – Где Сьюзен?

– Я попытаюсь.

Некоторое время я плавал в темноте, ощущая только тупую боль в груди и прикосновение теплой кожи Лидии к моей руке. Я попытался пошевелиться, чтобы посмотреть, все ли в порядке с девушкой, но это требовало слишком больших усилий.

Дверь пикапа отворилась и снова захлопнулась. Зарокотал мотор.

А потом все скрыла блаженная чернота.

Глава тридцать первая

Тьма поглотила меня и долго не отпускала. Там, где я плавал, не было ничего кроме темноты, кроме бесконечной ночи. Мне не было холодно. Мне не было тепло. Мне не было никак. Никаких мыслей, никаких снов – ничего.

Это было слишком хорошо, чтобы продолжаться долго.

Первой вернулась ко мне боль от ожогов. Из всех травм нет ничего хуже ожогов. Мне здорово опалило правую руку и плечо, и тупое жжение в них в конце концов выдернуло меня из состояния покоя.

Потом к этому добавились все мои разнообразные царапины и ссадины. Я ощущал себя средоточием всех хворей и болячек в мире. У меня болело абсолютно все.

Последней прорезалась сквозь дымку память. Я начал вспоминать, что произошло. Кошмар. Бал вампиров. Детей, которых обманом затащили туда.

И огонь.

Ох, Боже. Что я наделал?

Я подумал о пожаре, о стене огня, протягивавшего жадные руки к вампирам, чтобы затащить их в погребальный костер, в который я превратил всю растительность во дворе.

Ох, черт. Эти дети – они-то оказались совсем беззащитны перед этим. Перед огнем и дымом, от которого и сам-то я спасся лишь с помощью одной из сильнейших заклинательниц-сидхе. Я даже не пытался подумать об этом. Я не задумывался о последствиях, к которым привели высвобожденные мною силы.

Я открыл глаза. Я лежал на кровати у себя в спальне. Я выбрался из постели и доплелся до ванной. Должно быть, кто-то успел накормить меня, потому что когда меня начало рвать, в желудке нашлось что-то для этого.

Я их убил. Я убил этих детей. Моя магия, которая всегда питалась энергией жизни и созидания, обернулась орудием убийства.

Меня рвало до тех пор, пока желудок не свело протестующей судорогой. Как я ни старался, я не мог избавиться от возникавших перед глазами картин. Горящие дети. Горящая Жюстина. Магия определяет человека. Она истекает из самых глубин его души. Вы ничего не добьетесь магией, которой нет у вас в душе.

А я сжег этих детей заживо.

Своей энергией. Своей волей. Своей глупостью.

Я всхлипнул.

Я так и не пришел в себя до тех пор, пока в ванную не вошел Майкл. К тому моменту я лежал, свернувшись калачиком на боку, дрожа под ледяным душем. Все мое тело болело снаружи и внутри. Лицо болело от перекосившей его гримасы. Горло перехватило так, словно меня душили.

Майкл поднял меня так, словно я весил не больше кого-нибудь из его детей. Он вытер меня полотенцем и завернул в мой тяжелый халат. Сам он успел переодеться во все чистое; одна повязка белела у него на руке, вторая – на лбу. Глаза его ввалились немного больше обычного, словно он просто недоспал. Но руки его оставались крепкими, а выражение лица – спокойным, уверенным.

Я медленно приходил в себя. Когда он закончил возиться со мной, я встретился с ним взглядом.

– Сколько? – спросил я. – Сколько погибло?

Он понял. Я увидел в его глазах боль.

– После того, как я вытащил вас двоих, я вызвал пожарных. Они приехали очень быстро, но…

– Сколько, Майкл?

Он со свистом втянул воздух сквозь зубы.

– Одиннадцать тел.

– Сьюзен? – голос мой дрогнул.

Он поколебался.

– Мы не знаем. Одиннадцать – это все, кого они нашли. Они проверяют карточки у дантистов. Мне сказали, жар был такой, что кости почти не похожи на человеческие.

Я горько усмехнулся.

– Почти не похожи. Там ведь было больше детей.

– Я знаю. Но больше никого не нашли. И с дюжину удалось спасти.

– Все лучше, чем ничего. А что с остальными?

– Их не нашли. Официально они пропали без вести. Но… их считают погибшими.

Я закрыл глаза. Хорошенькое же я устроил пекло, если даже кости испепелило. Неужели мое заклятие оказалось таким мощным? Или остальных мертвых просто еще не нашли?

– Не верю, – сказал я. – Не верю, чтобы я мог поступить так глупо.

– Гарри, – вздохнул Майкл, кладя руку мне на плечо. – Нам не дано знать. Ну, не дано, и все. Возможно, они умерли еще до начала пожара. Вампиры ведь высосали их почти досуха, мы сами видели.

– Знаю, – буркнул я. – Знаю. Боже, ну и дурак же я самонадеянный. Только кретин мог явиться туда вот так.

– Гарри…

– А эти бедные, глупые дети поплатились за это. Черт, Майкл, черт, черт, черт!

– Многие вампиры тоже не выбрались оттуда, Гарри.

– Это не оправдание. Даже если бы это смело с земли всех вампиров Чикаго.

Майкл промолчал. Некоторое время мы так и сидели молча.

– Как долго я был в отключке? – спросил я наконец.

– Больше суток. Вы проспали остаток ночи, весь вчерашний день и почти всю эту ночь. Скоро светает.

– Господи, – вздохнул я и почесал щетину на подбородке. Майкл нахмурился.

– Я уж боялся, что вы не придете в сознание. Вы все не просыпались. А везти вас в больницу я боялся. В любое место, где вас зарегистрировали бы. Вампиры могли бы выследить вас.

– Надо позвонить Мёрфи и рассказать ей…

– Мёрфи все еще спит, Гарри. Я звонил сержанту Столлингзу вчера вечером – после того как перезванивал пожарным насчет погибших. ОСР пытался взять расследование в свои руки, но откуда-то сверху поступил приказ вообще не привлекать к этому делу полицию. Я думаю, это все Бьянка со своими связями в городских верхах.

– Им не удастся остановить поиска пропавших – как только родители примутся искать своих детей. Но они могут здорово запутать все это. Гады.

– Я знаю. Я пытался потом найти Сьюзен, эту девушку, Жюстину, и свой меч. Ничего.

– Мы ведь почти отбили их. И меч, и пленных.

– Я знаю.

Я тряхнул головой.

– Как Черити? И ребенок?

Он опустил глаза.

– Мальчик… Они до сих пор не поймут, что с ним. Что не так. Никак не могут взять в толк, почему он слабеет.

– Простите. А Черити…

– Ей прописан постельный режим, но с ней все будет в порядке. Я звонил ей вчера.

– Звонили… Вы что, не ездили повидаться с ней?

– Я охранял вас, – сказал Майкл. – С моей семьей оставался отец Фортхилл. Ну, и вообще, есть кому присмотреть за ними, пока меня нет.

Я поморщился.

– Она наверняка не в восторге от этого, верно? Потому вы и оставались со мной.

– Она со мной не разговаривает.

– Мне очень жаль.

Он кивнул.

– Мне тоже.

– Вы мне поможете? Очень пить хочется.

Он помог, и когда я встал, меня почти не шатало. Я ввалился в гостиную.

– А что Лидия? – поинтересовался я.

Майкл промолчал, а через пару секунд глаза мои сами обнаружили ответ на этот вопрос. Лидия лежала на кушетке у меня в гостиной, накрытая полутора тоннами одеял, свернувшись калачиком с закрытыми глазами и чуть приоткрытым ртом.

– Я ее помню, – сообщил Майкл.

Я нахмурился.

– Откуда?

– Логово Кравоса. Она из тех подростков, которых они вовлекли в свои делишки.

Я присвистнул.

– Значит, она наверняка должна знать его. И то, что он собирался делать. Это уж наверняка.

– Постарайтесь не будить ее, – негромко сказал Майкл. – Она больше не уснет. Мне кажется, ее накачали наркотиками. Она билась в истерике, несла какую-то чушь. Мне всего полчаса, как удалось ее успокоить.

Я нахмурился еще сильнее и проковылял на кухню; Майкл за мной. Я достал из ледника банку колы, подумал о состоянии своего желудка и ограничился стаканом воды.

– Мне теперь платить и платить по счетам, Майкл.

Он внимательно посмотрел на меня.

– Что вы имеете в виду?

– То, что делаете, возвращается к вам, Майкл. Да вы и сами знаете. Посей ветер – пожнешь бурю…

Майкл заломил бровь.

– А я и не знал, что вы читали Библию.

– К пословицам я всегда относился с уважением, – возразил я. – Вот только в том, что касается магии, все куда острее и яснее, чем в других случаях. Я убил людей. Я их сжег. Это еще вернется и будет преследовать меня.

Майкл нахмурился, потом посмотрел на Лидию.

– Закон Троицы, да?

Я пожал плечами.

– Мне казалось, что вы говорили как-то, что не верите в это.

Я отхлебнул еще воды.

– Я и не верил. И сейчас не верю. Просто это справедливо. Верить в то, что ты делаешь с помощью магии, возвращается к тебе утроенным.

– Значит, вы передумали?

– Не знаю, – честно признался я. – все, что я знаю, Майкл – это то, что должна существовать какая-то справедливость. Для этих несчастных детей, для Сьюзен. Для Черити и вашего сына. И если никто другой не добьется этого, будь я проклят, если не сделаю этого сам, – я поморщился. – Надеюсь только, что у меня хватит сил довести это до конца.

– Гарри, но ведь вся ставка была на этот бал. У Бьянки имелся шанс разделаться с вами, оставаясь в рамках законов. Она расставила западню и потерпела неудачу. Вы что, полагаете, она не успокоится на этом?

Я устало посмотрел на него.

– Еще бы. И вы тоже так считаете. Иначе вы не изображали бы сторожевого пса весь вчерашний день.

– Тоже верно.

Я взъерошил волосы рукой и потянулся за колой. Ну его к черту, мой желудок.

– Что ж, теперь нам нужно решить, каким будет наш следующий шаг.

Майкл покачал головой.

– Не знаю… Я должен быть рядом с Черити. И сыном. Если он… если он болен. Ему нужно, чтобы я был рядом.

Я открыл рот, чтобы возразить, но не смог. Майкл и так рисковал своей шеей ради меня, и не раз. Он давал мне уйму хороших советов, к которым я не прислушался. Особенно в том, что касалось Сьюзен. Если бы я уделял ей больше внимания, сказал ей, как отношусь к ней, что чувствую, как знать…

Я отмахнулся от этой мысли прежде, чем комок в горле прорвался наружу.

– Конечно, – сказал я. – Я… спасибо. За помощь.

Он кивнул и опустил взгляд, словно ему было стыдно.

– Гарри. Мне очень жаль. Я делал все, что в моих силах. Но я уже не тот, что был прежде. И потом… я лишился меча. Возможно, я больше не тот, кто должен держать его. Возможно, так Он говорит мне, что мое дело теперь – оставаться дома. Быть с женой и детьми.

– Я понимаю, – сказал я. – Все в порядке. Поступайте так, как считаете нужным.

Он коснулся повязки на голове.

– Если бы у меня был меч, возможно, я чувствовал бы себя по-другому, – он смолк.

– Ну же, – сказал я. – Послушайте, со мной все будет в порядке. Совет, возможно, окажет мне помощь, – если они не слышали о тех, кто погиб при пожаре, возможно, так и будет. Если слышали – о том, что я нарушил Первый Закон Магии – они снимут мне голову с плеч быстрее, чем вы успеете произнести «в целях самозащиты». – Ступайте, Майкл. Я позабочусь о Лидии.

– Ну, да… – сказал он. – Я…

Тут мне в голову пришла одна мысль, я не слышал, что он сказал дальше.

– Гарри? – спросил он. – Гарри, с вами все в порядке?

– Я тут подумал… – сказал я. – Я… что-то во всем этом не так. А вам так не кажется?

Он только уставился на меня.

Я тряхнул головой.

– Попробую разобраться. Запишу кое-что, разложу по полочкам, – я шагнул к двери. – Пошли, я вас выпущу.

Мы с Майклом подошли к двери, и я взялся уже за ручку, когда дверь вдруг содрогнулась от ударов, мало напоминающих обычный, вежливый стук. Я коротко оглянулся на Майкла, и он мгновенно метнулся к камину и схватил кочергу, лежавшую одним концом в углях. Конец ее раскалился докрасна.

Когда удары в дверь возобновились с новой силой, я рывком распахнул ее и отступил в сторону.

В комнату ступила стройная фигура среднего роста в кожаной куртке, джинсах теннисных туфлях и бейсбольной кепке. В руках незнакомец держал ружейный чехол из черного пластика; от него пахло потом и дамскими духами.

– Вы! – зарычал я, схватил его за плечо прежде, чем он успел восстановить равновесие, и, резко развернув, прижал спиной к стене. Для начала я съездил ему кулаком по зубам, с наслаждением ощутив боль в костяшках пальцев. Потом обеими руками ухватил его за грудки, оторвал от стены и швырнул на пол гостиной.

Майкл шагнул вперед, сунул свой башмак ему под затылок и придвинул раскаленный конец кочерги к самым его глазам.

Томас выпустил из рук чехол и выбросил руки вверх, растопырив бледные пальцы.

– Иисусе! – охнул он. Я здорово рассадил ему полную нижнюю губу, и оттуда текло что-то бледно-розовое, мало напоминающее человеческую кровь. Я опустил взгляд на костяшки своих пальцев – они были перепачканы той же гадостью, переливавшейся в свете камина.

– Дрезден, – пробормотал Томас. – Не делайте ничего поспешного.

Я нагнулся и сорвал кепку с его головы, рассыпав его темные волосы по полу.

– Поспешного? Например, чего-нибудь вроде измены всем и вся, позволив при этом шайке монстров сожрать свою подругу?

Взгляд его метался от меня к Майклу и обратно.

– Господи, подождите. Все было не так. Вы же не видели того, что случилось потом. По крайней мере, закройте дверь и выслушайте меня.

Я покосился на распахнутую дверь и, поколебавшись, закрыл ее. Нет смысла оставлять незащищенной спину из простого упрямства.

– Я не хочу его слушать, Майкл.

– Он вампир, – согласился Майкл. – И он предал нас. Возможно, он пришел, чтобы обмануть нас еще раз.

– Вы считаете, нам стоит убить его?

– Прежде, чем он причинит вред еще кому-либо, – сказал Майкл. Голос его звучал ровно, безразлично. Очень, скажем честно, зловеще. Я чуть вздрогнул и плотнее запахнул халат.

– Послушайте, Томас, – произнес я. – У меня был ужасно тяжелый день, и я проснулся всего полчаса назад. Не советую вам усугублять.

– У нас у всех был тяжелый день, Дрезден, – сказал Томас. – Люди Бьянки охотились за мной весь день и всю ночь. Я еле сумел добраться сюда живым.

– Ночь еще только начинается, – возразил я. – Назовите мне хоть одну убедительную причину, по которой я не должен убить вас как лживого, скользкого предателя, кем вы на деле и являетесь?

– Потому, что вы можете мне верить, – сказал он. – Я хочу вам помочь.

Я презрительно фыркнул.

– С какой это стати мне вам доверять?

– Ни с какой, – согласился он. – И не верьте. Я отменный лжец. Из лучших. Я и не прошу вас верить мне. Верьте обстоятельствам. У нас с вами общие интересы.

Я нахмурился.

– Вы надо мной смеетесь.

Он покачал головой и сделал попытку улыбнуться.

– Хотелось бы. Я надеялся, мне удастся помочь вам, как только Бьянка выпустит меня из поля зрения, но Бьянка и тут обманула меня.

– Право же, Томас. Не знаю, может, вы и правда новичок в этих играх, но Бьянка из тех, кого мы обыкновенно относим к «плохим парням». А они поступают так сплошь да рядом. Собственно, это один из способов отличить плохих парней от хороших.

– Бог да хранит меня от идеалистов, – пробормотал Томас. Майкл недовольно зарычал, и Томас улыбнулся-таки ему полной надежды, щенячьей улыбкой.

– Послушайте, вы оба. У них в руках женщина Дрездена.

Я шагнул вперед с бешено колотящимся сердцем.

– Она жива?

– Пока жива, – ответил Томас. – И Жюстина тоже у них. Я хочу вернуть ее. Вы хотите вернуть Сьюзен. Мне кажется, мы могли бы ударить по рукам. Работать вместе. Что скажете?

Майкл покачал головой.

– Он лжец, Гарри. Я это кожей чувствую даже на расстоянии трех футов.

– Да, да, да, – поспешно согласился Томас. – Я ведь не скрываю этого. Но в настоящий момент не в моих интересах врать кому бы то либо. Я просто хочу вернуть ее.

– Жюстину?

Томас кивнул.

– Чтобы он сам мог сосать из нее жизнь, – сказал Майкл. – Гарри, если уж мы не будем убивать его, так хоть выкинем его вон отсюда, а?

– Если вы выкинете меня, – сказал Томас, – вы сделаете большую ошибку. И, клянусь вам своей ослепительной внешностью и головокружительным самомнением, я вам не вру.

– О'кей, – сказал я Майклу. – Убейте его.

– Стойте! – вскричал Томас. – Дрезден, прошу вас. Что вы хотите, чтобы я вам заплатил? Чтобы я для вас сделал? Мне больше некуда идти!

Я внимательно следил за его лицом. Он казался усталым, отчаявшимся – прячась за маской спокойствия, он едва удерживался на плаву. Но под маской страха он сохранял решимость. Устремленность.

– Ладно, – сказал я. – Все в порядке, Майкл. Отпустите его.

Майкл нахмурился.

– Вы уверены?

Я кивнул. Майкл отступил от Томаса, но кочерги из рук не выпустил.

Томас сел, провел руками по горлу, на котором темнел след Майкловой подошвы, потом ощупал разбитую губу и поморщился.

– Спасибо, – произнес он. – Посмотрите в чехле.

Я покосился на черный ружейный чехол.

– Что там?

– Залог, – сказал он. – Предоплата.

Я заломил бровь, склонился над чехлом и осторожно провел по нему пальцем. Я не ощутил покалывания энергии от подстроенной магической ловушки… впрочем, хорошо наведенное заклятие распознать трудно. И все же внутри что-то было. Что-то такое… негромко жужжащее, беззвучная вибрация энергии, пробивавшейся сквозь пластик. Знакомая вибрация.

Онемевшими от волнения пальцами я расстегнул застежку и раскрыл чехол.

«Амораккиус»лежал, сияя, на серой поролоновой подкладке, и на нем не осталось ни одной отметины от бушевавшего во дворе у Бьянки пекла.

– Майкл, – негромко окликнул я его, потом нагнулся ниже и снова дотронулся до рукояти меча. В нем как прежде жужжала негромкая, скрытая в глубине сила – ободряющая, вселяющая надежду. Я отнял пальцы.

Майкл подбежал к чехлу и упал рядом с ним на колени, не сводя взгляда с меча. Выражение лица его трудно было определить словами. Глаза его наполнились слезами, и он осторожно коснулся своей тяжелой, мозолистой рукой рукояти. Потом сомкнул на ней пальцы и зажмурился.

– Все в порядке, – произнес он наконец. – Они его не повредили, – он поморгал немного и поднял взгляд к потолку. – Я слышу.

Я тоже посмотрел на потолок.

– Надеюсь, это вы фигурально. Лично я ничего не слышал.

Майкл улыбнулся и покачал головой.

– Некоторое время я был слаб. Меч – это бремя. Сила – да, конечно, но стоящая недешево. Я думал, возможно, лишив меня меча, Он давал мне понять, что мне пора в отставку, – он осторожно коснулся покореженной шляпки гвоздя, вбитого в рукоять. – Но впереди еще много работы.

Я поднял взгляд на Томаса.

– Вы говорите, Сьюзен и Жюстина у них в руках, да? Где?

Он облизнул разбитую губу.

– В доме, – сказал он. – Огонь повредил задний фасад – только снаружи. Внутри все цело, и уж подвал тем более остался нетронутым.

– Ладно, – кивнул я. – Рассказывайте.

И Томас рассказал – сжато, но убедительно. Бьянка и ее коллегия укрылись от пожара в доме, причем Бьянка приказала вампирам каждому захватить с собой по одному из беспомощных смертных. Один из них утащил Сьюзен. Когда прибыли пожарные и полиция, во дворе уже не оставалось почти никого, так что брандмейстер нашел там в основном трупы. Он заходил в дом переговорить с Бьянкой, и вышел от нее успокоенным, приказав всем собираться и уезжать. Имел место, сказал он, прискорбный несчастный случай, и он рад, что все позади.