скачать книгу бесплатно
– Ну конечно, дон Эрен, прошу к нам.
Эрен благодарно поклонился ей и, перекинув ноги через перила, как ни в чем не бывало съехал в ложу, отважно презирая торжественность собрания. Исане нелегко было скрыть улыбку.
Едва Эрен сел, как запела фанфара легиона, но это не был обычный сигнал, предвещающий появление Первого консула. Ропот пробежал по залу, и все как один поднялись на ноги – это звучал сигнал войны.
Гай Секстус, Первый консул Алеры, в окружении полудюжины рыцарей Железа вступил в зал с последними звуками фанфары. На рыцарях были алые плащи Коронной гвардии. Высокий, мощный Гай был словно в расцвете сил – ничто не выдавало его восьмидесятилетнего возраста, кроме серебряных седин, как показалось Исане, еще более поредевших и истончившихся за последние несколько месяцев.
Первый консул по-юношески легко, быстрыми шагами спустился от входа к сенаторским местам. Он прошел между ложами Фригиуса и Антиллуса – в обеих не было консулов. Госпожа Фригия присутствовала, а консула Антиллуса, по всей видимости, замещал старенький одноглазый патриций с гербовым кинжалом этого Дома на широкой ленте. Пока Гай шел к своему месту, ропот в рядах вырос до тихого гула.
– Граждане, – заговорил принцепс, вскинув руку. Его голос, усиленный фуриями здания, свободно взлетел к вечернему небу. – Прошу вас, граждане…
Председательствующий сенатор – Исана не помнила, кто он в этом году, кажется кто-то от Парсии, – торопливо вышел на подиум:
– К порядку! К порядку, Сенат!
Его голос прогремел над огромным амфитеатром, заглушив гомон собравшихся. У Исаны мелькнула недобрая мысль, что он, пожалуй, рад представившемуся случаю. Если подумать, часто ли ему выпадал и повод, и возможность заткнуть рты половине граждан державы? И разве не случалось в ее жизни дней, когда она с удовольствием проделала бы то же?
Когда голоса затихли до шепотков, председательствующий кивнул и заговорил:
– Мы приветствуем вас на внеочередном заседании Сената, собранного по запросу Первого консула. Я уступаю место Гаю Секстусу, Первому консулу Алеры, чтобы он предоставил благородным членам собрания сведения величайшей государственной важности.
Едва он закончил говорить, Гай, шагнув на подиум, уверенно занял его место. В движениях Первого консула не было ни напора, ни спешки, да и председатель не выказал страха, однако появление Гая просто оттеснило оратора, как большая собака оттесняет маленькую от миски с едой, причем проделано это было так гладко и естественно, словно предполагалось самим порядком вещей, – да и вправду, так был устроен мир. Исана покачала головой, одновременно осуждая открытую надменность правителя и восхищаясь его самообладанием. Гай никогда не использовал силу своей личности, воли и фурий сверх самого необходимого.
Разумеется, он никогда не позволял чему бы то ни было встать между ним и тем, что он счел бы необходимым. Сколько бы невинных ни погубило его стремление к цели.
Исана, сжав губы, запретила себе вспоминать конец Каларского мятежа – вместе с городом Каларом и его жителями, и со всеми землями вокруг, и с теми, кто на них жил. Не время было вспоминать решение Гая Секстуса и рассуждать, была ли то просто война, необходимость или убийство – а скорее всего, всё разом.
– Граждане! – звучно и торжественно начал Гай. – Я пришел сегодня сюда, куда сотни лет не входил ни один Первый консул. Я пришел, чтобы призвать вас исполнить свой долг. И чтобы просить вас сделать больше, чем требует этот долг. – Он выдержал паузу, позволив отголоскам своей речи прокатиться по темнеющему небу. – Алеранцы, – тихо произнес он, – идет война!
Глава 6
– Понятно, война, – строптиво пробурчала Амара, обращаясь к Бернарду. – У нас, почитай, всегда война: то с канимами, то с ледовиками, то с маратами и их зверьем…
– Ш-ш-ш, любимая. – Бернард похлопал ее по руке.
Они устроились довольно высоко над ложей консула Ривуса, но Бернард не потрудился подогнать цвет одежды к цветам Ривы. Дома зеленый с коричневым цвета графа Кальдерона сливались с пейзажем, а на фоне одетых в золотое и алое граждан Ривы выглядели вызывающе. Амара отметила, что ее мужа это, похоже, не волновало.
– Просто не вижу смысла драматизировать, – скрестив руки, сказала она. – Уж больно он затянул театральную паузу.
– Собрание велико. – Бернард оглядел ряды. – Дай ему время. Ты не заметила, куда подевался Эрен?
– Сидит с твоей сестрой в ложе Пласиды.
– С Исаной? – Бернард помрачнел. – Конечно, пустое дело просить Гая, чтобы оставил ее в покое.
– Тсс, закончилась пауза, – пожав мужу локоть, остановила его Амара.
– Враг, который до сих пор казался смутной, если не воображаемой угрозой, стал реальной опасностью для страны, – продолжал Гай. – В Алере появился ворд. – (Амара ощутила, как напрягся сидящий рядом муж.) – Насколько известно сейчас, воины ворда высадились и утвердились прошлым летом, под конец Каларского мятежа, в пустынной местности к юго-западу от города.
– Подходящее место выбрали, – буркнул Бернард.
Амара с ним согласилась. Самое подходящее место для ворда, чтобы обосноваться и двинуться дальше. Лесистая местность, живности полно, а люди там почти не селились. Собственно, поэтому они с Бернардом сумели провести Первого консула через эти земли к Калару, и Гай спустил на город Великую огненную фурию, обитавшую поблизости в горах, и покончил таким образом с мятежом.
– О появлении ворда мы узнали около месяца назад, – продолжал Первый консул, – когда он стал нападать на легионеров, патрулирующих юго-западную границу пустыни. Чтобы уточнить местонахождение и численность врага, мы отправили несколько курсорских и рыцарских отрядов. – Он выдержал паузу, обвел зал взглядом. – Мы понесли тяжелые потери.
– Проклятые во?роны! – прорычал Бернард, сжимая костистый кулак. – Простейшая предосторожность… да разве кто меня слушал!
– Ты пытался, – пробормотала Амара. – Ты сделал, что мог, любимый.
– Ближайший легион, составленный из прежних каларских легионов, был отправлен на очистку местности, – продолжал Гай. – Легионеры встретили ворд при почти идеальных условиях, в тридцати милях от пустыни, и были сметены в течение часа. За исключением двух рыцарей Воздуха, доставивших известие о судьбе легиона, никто не выжил.
Ропот затих.
Гай бесстрастно продолжал:
– Все без исключения воинские соединения этой области, вплоть до сенатской гвардии и обоих внутренних легионов, выступили без промедления и, объединившись, дали бой врагу на северной границе пустыни. Что там произошло, нам неизвестно, – по-видимому, при втором столкновении выживших не осталось.
В зале воцарилось потрясенное молчание.
Гай повернулся к широкому мелкому бассейну посреди зала и взмахнул рукой. Гладкая поверхность воды пошла рябью и тотчас сложилась в знакомые очертания гор, долин и рек – в цветную карту Алеры с непропорционально большими городами консулов и их крепостями, с опаленными огнем Каларскими горами, у подножия которых стоял прежде город Калар. Строители Сената с помощью фурий сделали так, что Амаре даже из верхнего ряда была отчетливо видна карта в бассейне, и она, как и все в зале, внимательно ее рассматривала.
Она видела, как вся береговая линия к юго-западу от Каларских гор окрасилась в грязный буро-зеленый цвет, словно подернулась жидкой плесенью, которая стала равномерно растекаться к северу и востоку, неудержимо продвигаясь все дальше через пустыню и останки города Калара к долине Амарант. Амара быстро поняла, что видит кроч, странное воскообразное вещество, которое наращивал ворд, когда начинал распространяться и удушать все живое на своем пути.
Кроч расходился все дальше, проник в долину и затянул ее наполовину.
– Вот насколько продвинулся враг, – продолжил Первый консул, – более чем на двести миль от точки первого соприкосновения – и это за неполный месяц. Представленное на карте вещество известно как кроч. Оно подобно плесени или грибнице, разрастающейся там, где все растения и животные убиты вордом.
Сидевший неподалеку от Амары старик-граф, растрепанный, отяжелевший, в заплатанной и вылинявшей ало-золотой накидке, замотал головой.
– Нет, – еле слышно выговорил он. – Нет-нет-нет, тут какая-то ошибка!
– Наша воздушная разведка подтверждает, что изображенная здесь местность захвачена полностью. Там не осталось ничего живого, кроме ворда.
– Да что же это? – Раскрасневшийся, взмокший консул Ривус вскочил с места. – Вы предлагаете нам поверить, что нашей державе угрожают какие-то там грибы?
Первый консул с прищуром взглянул на него:
– Сударь, вы не являетесь председательствующим Сената. Вы нарушаете порядок. В свое время будет уделено место вопросам и обсуждению, но в данный момент крайне важно…
– Позволить вам запугать нас этими сказками? – Консул Ривус расходился все сильнее. – Право же, Гай, зима на носу! Первый мороз покончит с этой… заразой, а до того умелое командование должно сдержать и уничтожить врагов. Не понимаю, зачем это представление…
Гай Секстус повернулся к консулу.
– Грантус, – ровным голосом заговорил он, – я не могу тратить на вас время. Каждая минута грозит новыми смертями. – Лицо его застыло. – Возможно, и вашей смертью.
Мгновение консул, выкатив глаза, таращился на правителя, потом его лицо залилось багровой краской ярости. Пальцы раз за разом сжимались в кулаки – до него дошло, что Первый консул почти открыто угрожает ему судебным поединком.
Взгляд консула Аквитейна коршуном метнулся к Гаю и впился в него, как когтями.
Амара насторожилась.
Старый принцепс страшно рисковал. Возможно, раньше он мог бы помериться силами с любым алеранским заклинателем фурий, но теперешняя его бодрость – и Амара знала это лучше всех – была бравадой, видимостью, державшейся на одной силе воли. Под внешностью энергичного, волевого правителя скрывался усталый старик, а Ривус, хоть и не славился большим умом, как-никак оставался консулом и, значит, обладал огромным могуществом.
Права Октавиана стояли не на скале. Умри Первый консул сегодня – особенно сегодня, когда стране так нужна сильная рука, – Аквитейн Аттис вполне может получить долгожданную высшую власть.
Гай не мог этого не знать, но ни лицо его, ни осанка не выдавали тревоги. Он уверенно смотрел на Ривуса, ожидая продолжения.
Сомнения Ривуса защитили его лучше всяких фурий. Дородный консул сдулся и пробурчал:
– Прошу извинения за внеочередное выступление у председательствующего, сенаторов и собратьев-граждан. – Он сверкнул глазами на Гая. – Я дождусь приличествующего времени, чтобы указать на то, что очевидно и так.
Аквитейн растянул губы в ленивой усмешке. Амара не была вполне уверена, но ей почудилось, что он слегка склонил голову перед Гаем жестом поединщика, признающего успех противника.
Гай продолжал речь, будто его не прерывали:
– Ворд не ограничивается атаками на военные силы. Столь же беспощадно он атакует и уничтожает мирное население. Наши поражения на поле битвы таковы, что многие люди узнают о близости врага, когда бежать уже поздно. Потери были ошеломляющими.
Гай помолчал, обводя взглядом ряды Сената. И снова заговорил, подчеркивая каждое слово:
– Погибли более ста тысяч алеранских доминусов, свободных жителей и граждан.
Общий вздох слился в шум прибоя, его прорезали отдельные выкрики.
– Четыре дня назад, – сказал Гай, – ворд достиг южных владений консула Цереры. Почтенный председатель, высокочтимые сенаторы. Дочь и наследница консула, Верадис, присутствует здесь и выступит со свидетельством от лица своего благородного отца. – Гай сделал шаг назад, уступив подиум председателю. – Прошу госпожу Верадис предстать перед Сенатом!
Амара проводила взглядом стройную серьезную молодую женщину. Ее светлые легкие волосы при каждом движении колебались, как паутинки.
Бернард, придвинувшись к жене, шепнул:
– Разве у Цереруса не было сына? Я думал, наследник он.
– Был, – ответила Амара. – Как видишь.
– Благодарю, – заговорила Верадис, и фурии разнесли ее слова по всему зданию. Голос у нее был под стать внешности – низкий для женщины и довольно угрюмый. – Мой отец сожалеет, что не мог быть здесь сам, но он сейчас в поле с нашими легионами – сдерживает ворд, чтобы дать нашим людям надежду спастись. По его слову, я прибыла сюда, чтобы молить Первого консула и его собратьев-консулов о помощи отчаявшейся Церере. – Она помолчала, на миг окаменев, затем откашлялась. Следующие несколько слов вышли сдавленными, словно застревали у нее в горле. – Захватчики уже сгубили моего брата Веруса и половину подчиненного ему легиона. Погибли тысячи наших земледельцев. Почти половину земель, врученных заботам моего отца, пожрал ворд. Прошу вас, господа. После того, что сотворил с нашими землями Каларский мятеж… – Она вскинула голову, и, хотя лицо ее не дрогнуло, на щеках заблестели слезы. – Нам нужна ваша помощь.
Верадис, безупречно владея собой, спустилась с подиума и вернулась в ложу своего Дома. Амаре стало ясно, что молодая женщина не замечает своих слез, не то бы она скрыла их, хотя бы прибегнув к водяной магии.
Гай, дождавшись кивка председателя, вернулся на подиум:
– По нашим последним оценкам численность врага составляет от ста до двухсот тысяч, но, откровенно говоря, это мало о чем говорит. Мы отчасти представляем возможности каждой вражеской единицы, но почти не знаем, на что они способны при согласованных действиях.
– Одно вам известно, – перебил тихий голос, разнесшийся по рядам, несмотря на то что говорящий не стоял на подиуме. Консул Аквитании твердо взглянул в лицо Гаю. – Вам известно, что враг чрезвычайно опасен. По всей вероятности, при пересчете один к одному он опаснее алеранских легионов.
Это заявление было встречено негодующими криками. Легионы непобедимы – это знал каждый. Они тысячу лет стояли стеной – сталь, мускулы, выучка – против любого врага, и если не каждый легионер уносил с поля боя победу, то лишь потому, что зубы и когти у него притупились.
Однако…
Легионы много лет не сталкивались с настоящей угрозой. Ледовиков столетия назад сдержала Защитная стена. В стычках легионов с канимами редко участвовало больше нескольких сотен воинов-волков, – по крайней мере, пока консул Калар три года назад не подбил канима-изменника привести на алеранское побережье целую орду. Маратам случалось побеждать легионы в сражениях, но такие победы оказывались недолговечны и только вызывали более целеустремленный и мощный ответный удар.
Дети Солнца давно вымерли, их страну затянули Лихорадные джунгли. Малорандимов перебили восемь веков назад. Авары, ираны, деки… от них остались только имена, смутно запомнившиеся Амаре с уроков истории. Все они были грозными врагами для юной слабой Алеры.
Но все это изменили легионы. Война за войной, сражение за сражением, год за годом и век за веком легионы закладывали основание нынешней державы.
Их работа требовала отваги, но в устоявшейся, окрепшей Алере отвага легионеров редко вознаграждалась. Консулы больше ценили надежных и осторожных командиров, уделявших внимание не только легионерам, но и денежным счетам.
Не осталась ли легендарная мощь легионов лишь в легендах? Что, если они больше не стоят несокрушимым бастионом против врагов Алеры? Амара обхватила себя за плечи. От этой мысли ей сделалось зябко. Другие и вовсе не допустят никаких сомнений, что доказывали ответившие Аквитейну возмущенные крики.
Амара шепнула несколько слов Циррусу, попросив его отчетливее показать лицо Гая, и успела увидеть, как тот обменялся с консулом Аквитании спокойными взглядами. Амара не владела магией воды, но она явственно ощутила взаимопонимание между двумя мужчинами, и страх пробрал ее до костей.
Гай воспринял мысль консула без малейшего усилия.
Первый консул уже знал.
– К порядку! – призвал правитель, громовым голосом перекрыв гомон толпы. – Граждане! Порядок в Сенате!
Толпа утихла не сразу, но утихла. Воздух над рядами раскалился от гнева, напряженного ожидания и, хотя мало кто согласился бы это признать, от самого обыкновенного страха.
– За последние несколько лет все доступные нам сведения о ворде были переданы представителям каждого легиона, – сказал Первый консул. – Нам угрожает небывалая опасность, и распространяется она очень быстро. Чтобы отразить ее, наш ответ должен быть столь же быстрым и сокрушительным. Для этого я приказываю всем, кроме консулов Фригии и Антиллы, немедленно выделить по два легиона для борьбы с вордом.
– Возмутительно, – взревел Ривус. Консул побагровел, взвился с места. – Вы слишком далеко зашли, Секстус. Такой наглости пятьсот лет не позволял себе ни один принцепс! – (И снова Гай повернулся к консулу лицом, но на сей раз он молчал.) – Да, законы основоположника Гая Примуса дают вам такие полномочия, – бушевал Ривус, – но всякому понятно, что мы переросли древние установления. Вы нас запугиваете в жалкой и очевидной попытке удержать в руках власть так же, как в прошлый раз, когда объявился вдруг ваш якобы законный внук и наследник. Вы – не тиран, Гай Секстус. Вы – первый среди равных! Среди равных, во?роны побери вашу самовлюбленность и побери во?роны меня, если я покорюсь вашему…
Хладнокровно, без видимой спешки, консул Аквитейн Аттис поднялся в своей ложе, повернулся к перилам, отделявшим ее от ложи Ривуса, и обнажил серебристо блеснувший клинок. Прошелестел рассеченный сталью воздух, и толстые деревянные перила развалились надвое. Концы балки светились углями.
Консул Аквитейн указал мечом на Ривуса, и язык пламени вдруг лизнул меч по всей длине, затрепетал на стали, раскалив ее до тусклого красноватого свечения.
– Грантус, – во всеуслышание произнес Аквитейн, – закрой свой поганый рот, чтобы не видно было пустоты на месте мозгов, и больше не разевай. И опусти расплывшийся ленивый зад в кресло, да поскорее. Или ты встретишься со мной на судебном поединке.
Ривус так закатил глаза, что Амара и без помощи Цирруса явственно увидела белки. Консул несколько раз подряд открыл и закрыл рот и вдруг рухнул обратно в кресло.
Аквитейн коротко кивнул и повернулся по кругу, поочередно нацеливая раскаленное острие меча на каждую ложу. Он заговорил тихо и жестко, и Амара не усомнилась, что фурии донесли сказанное до каждого.
– Еще кто-то возражает против законной власти Первого консула?
Как видно, возражающих не нашлось.
Аквитейн потушил пламя, затем спустился из своей ложи к подиуму. Там он поклонился Первому консулу и рукоятью вперед протянул ему свой меч:
– Мои легионы готовы выполнить ваш приказ, Первый консул. Я выдвину их немедля. Кроме того, я сам готов служить вам в поле.
Гай торжественно кивнул и, приняв меч, повернул его рукоятью к Аквитейну:
– Благодарю, консул. Ваша поддержка неоценима. Я наделся, что в этой войне вы поведете за собой войска.
Аквитейн, вернув меч в ножны, по-легионерски коснулся кулаком груди и встал по правую руку от Гая.
– Кто с нами? – вопросил он, сурово обводя ряды взглядом.
Поднялась госпожа Пласида.
