скачать книгу бесплатно
Блеск и нищета сумасшедших
Леонид Баталин
Что вы знаете о психушках? Наверняка что-то совсем поверхностное или стереотипное. Что же там происходит на самом деле? Эта книга – ваш экскурсовод по утопичному русскому дурдому. Большая её часть была написана автором прямо в психушке и основана на реальных событиях. «Блеск и нищета…» – это 50 историй, не связанных между собой сюжетом, но связанных персонажами и местом действия – психиатрической лечебницей провинциального города N-горска. Русский дурдом открывается здесь со всех сторон: как самых смешных, так и самых трагичных и жутких. Присутствует уголовный жаргон, копрофагия, мужеложство и прочие страшные вещи. Крайне не рекомендуется к чтению. Содержит нецензурную брань.
Предисловие от автора
Данный текст является вымышленным художественным произведением, однако многие главы основаны на реальных событиях, а персонажи имеют под собой реальные прототипы с другими именами. Все эти истории собирались в течение нескольких лет, а впоследствии были сильно гиперболизированы и пропущены через нездоровую фантазию автора. Воспринимать всё это всерьёз никому не рекомендуется.
Особую благодарность хотелось бы выразить людям, без которых бы не было этой книги:
Р. – За тепло и поддержку во времена написания книги. Береги себя.
О. – За идею канала в телеграме, за бесконечную веру в меня и мои перспективы, за сильнейшую поддержку в самые сложные периоды моей жизни и за всё остальное. Без тебя бы написание этой книги не дошло бы даже до половины.
Спасибо моим родителям и моему психотерапевту.
А также всем подписчикам моего канала, в особенности тем, кто отправлял мне отзывы и критику. Спасибо всем блогерам, которые репостили главы этой книги, и спасибо тем, кто ещё будет это делать.
И отдельное, огромное и необъятное спасибо художнице и дизайнеру Анне Юдаевой за все иллюстрации и обложку. Обращайтесь к ней, она открыта к сотрудничеству. Найти другие её работы вы можете в инстаграме: @anna_juda. Её телеграм для связи: @yonahedgehog.
P.S.
Раньше эта книга имела другое название – «50 оттенков жёлтого», но я решил его сменить на более подходящее, о чём думал уже давно. Спасибо человеку, который всё же склонил меня к смене названия книги, а заодно и мотивировал продолжить работу над ней и скорее направить в печать. Возможно, без тебя бы это надолго затянулось.
P.P.S.
Всю информацию о моём творчестве можно найти в телеграм-канале и паблике ВК:
t. me/batalinz
vk.com/batalinz
Это моё первое большое произведение, но пишу я уже девять лет. У меня есть немало старых работ, множество новых идей и поистине наполеоновские планы в литературе. Если вам интересно то, что я пишу – подписывайтесь, там будет много нового.
Приятного чтения.
Пролог
По-настоящему сильным до тех пор не будешь, пока не научишься видеть во всём смешную сторону.
Кен Кизи, «Пролетая над гнездом кукушки», 1962
Возможно, вы слышали такое выражение: «Армия – лицо государства, по которому видно, что страна из себя представляет». Звучит разумно. Другие говорят, что в гораздо большей степени о менталитете страны говорит eё уголовная среда – в этом тоже есть смысл. Но ни разу почему-то не доводилось слышать, как подобное говорят о психиатрических лечебницах. И решил, что это надо исправить, поскольку наша психиатрия как ничто другое отражает всю глубину величия и падения русской души.
На окраине города N-горска стоит дом. Вeтхоe двухэтажноe зданиe, в котором, говорят, дажe прятались партизаны во врeмeна второй мировой, своим внeшним видом никак о сeбe нe говорит. Eжeднeвно мимо нeго проходят тысячи людeй, нe подозрeвая, что в нeскольких шагах от них начинаeтся аномальная зона. Когда-то окна, выходящиe на улицу, принадлeжали пятой палатe пeрвого отдeлeния и, проходя мимо, можно было замeтить шизиков с бeзумными лицами, умоляющих вас закинуть им в форточку сигарeту или хотя бы бычок, но послe многочислeнных жалоб планировку помeняли, и тeпeрь лишь надпись «N-горский психонeврологичeский диспансeр» слегка намекает на происходящее там безумие. Но люди рeдко eё замeчают. А мы замeтим, и с этой таблички начнётся наша экскурсия в потусторонний мир.
* * *
На небольшой, казалось бы, территории больницы – около 70 тысяч квадратных метров – находится отдельный мир со своими правилами. Семь отделений – четыре мужских и два женских, – пищеблок, кабинет стоматолога, администрация, приёмная и ещё несколько зданий – как выражался один татарин, «государство в государстве». Государство, которое живёт по каким-то своим законам, неведомым чужеземцам. Государство, в котором невозможно не смеяться, но это будет смех сквозь слёзы. Государство, которое словно сквозь увеличительное стекло показывает русского человека, его красоту и безобразие.
Чтобы попасть в этот мир, нам нужно пройти через приёмную. Там вас спросят, куда вы и к кому – пускают обычно только по записи. Но не сегодня.
Сегодня работает вахтёр Игорь Михалыч, за форму подбородка получивший прозвище Игорь Жопа. Сейчас он с большого бодуна и даже ещё не похмелявшийся, так что расценка действует известная: по пузырю с человека – и проходите куда хотите. А у нас с вами даже таких маленьких проблем не возникнет – мы же невидимые, в конце концов. Пролетим мимо, а он почувствует лишь лёгкое дуновение ветра и продолжит читать газету.
Пройдя вахту, мы попадаем на территорию больницы. Справа от нас будет вход в двухэтажное здание. На первом этаже находится женское второе отделение, а на втором этаже первое – туда-то мы и отправимся.
1. Взрослые люди
Идеальный пациент на поправку не спешит
Добрый доктор-бизнесмен бодро бабками шуршит
Приходи скорей сюда, всё реально по цене
Подлатаем твой чердак, идеальный пациент
Noize MC, 7-й раунд 17-го Независимого баттла hip-hop.ru, 2020
Главврач первого отделения Игорь Николаевич Мышкин мало чем походил на своего знаменитого однофамильца, однако идиотом его в первом отделении не называл только ленивый. И бывали свои поводы, конечно, но в целом главная тому причина – банальная человеческая слепота и недальновидность. Разве может быть идиотом человек, заработавший за пять лет работы психиатром больше двадцати миллионов рублей? И об этом до сих пор почти никто не знает. Кроме нас, естественно. Мы ведь всевидящее око, от нас ничего не скроешь, и не обманут нас его вечные жалобы на маленькую зарплату; не проведёт он нас общественным транспортом и дешёвеньким телефоном без камеры, когда у него дома лежит несколько моделей последнего айфона, а у подъезда стоит новая Toyota RAV4.
Вы спросите: а как, собственно, с зарплатой врача можно так подняться? А я не отвечу; просто тихонечко прошмыгну вместе с вами через замочную скважину в его кабинет, и мы вместе послушаем, о чём там говорится.
Мы увидим достаточно тучного плешивого доктора в потрёпанном пиджаке. Он сидит на кресле перед компьютером и внимательно слушает пришедшую к нему тощую женщину лет сорока:
– Добрый день, Иг-горь Николаевич, – слегка заикаясь, говорит она и протягивает ему непрозрачный пакет с бутылкой элитного алкоголя. – Меня зовут Елена Аркадьевна. Мне вас очень порекомендовали как… Очень опытного и хорошего специалиста, – женщина затягивает паузу. – У меня к вам есть один деликатный вопрос…
– Слушаю, Елена Аркадьевна, внимательно слушаю, – Мышкин отрывает спину от кресла и кладёт руки на стол. В глазах у него загорается огонёк – дело пахнет деньгами.
– Как бы вам так сказать… У меня есть брат… Знаете, даже неловко о таком говорить, просто…
– Не стесняйтесь, Елена Аркадьевна. Мы же с вами взрослые люди.
– В общем, мой брат Миша в последнее время очень плох стал. Но я не знаю, как вам это объяснить.
– У вас с ним недопонимание?
– Да. При этом очень серьёзное. Нам от нашей матери, царствие ей небесное, – женщина перекрестилась – досталась квартира. Я хочу её продать, а он – ни в какую. Он пьёт и ведёт разгульный образ жизни, так и не завёл семью… Мне кажется, он очень нездоров. Игорь Николаевич, мне так тяжело об этом говорить… – женщина уткнулась взглядом в пол.
– Ничего страшного, Елена Аркадьевна. Мы же с вами взрослые люди. Я всё понимаю. У вас возникли разногласия с братом, вы хотите продать квартиру, а он отказывается. Правильно?
– Да, Игорь Никола…
– Хорошо, тогда у меня к вам будет несколько вопросов, – перебил её Мышкин. – Первое. Сколько стоит квартира и какая часть её принадлежит Вам?
– Около полутора миллионов рублей. Нам с Мишей принадлежат по пятьдесят процентов.
– По семьсот пятьдесят тысяч рублей, я понял. Вопрос номер два: состоит ли ваш брат на учёте у психиатра и обращался ли когда-нибудь за психиатрической помощью?
– Дело в том, Игорь Николаевич, что нет…
– Плохо, очень плохо, – сказал Мышкин. – Есть ли у него хоть какие-то задокументированные предпосылки для госпитализации? Может, в детстве была травма или что-то в этом роде? Подумайте, Елена Аркадьевна, подумайте очень хорошо. Если вы хотите оставить Вашего брата здесь на, кхм-кхм, очень длительный срок, от этого зависит… Скажем так, цена услуг госпитализации. И с дееспособностью что-то решать надо будет. Вам достанутся те же пятьдесят процентов, а остальные пятьдесят уйдут на лечение вашего брата. Понимаете? Чтобы в дальнейшем с ним не было никаких недоразумений.
– Да, понимаю… – виновато ответила женщина. – И что же мне делать, Игорь Николаевич?
– Я позвоню человеку, который этим занимается, – соврал Мышкин (на самом деле этим занимается именно он). – И… Если нам дадут добро, то вы принесёте сюда ксерокопию паспорта вашего брата, его медицинский полис и документы на квартиру.
– Спасибо вам, Игорь Николаевич. Вы такой понимающий человек, – сказала женщина.
– Вам спасибо, Елена Аркадьевна.
– Я могу идти?
– Да.
– Господи прости… – женщина вдруг пустила слезу. – Что же я делаю… Прости меня господи!
– Не нервничайте вы так, Елена Аркадьевна. Господь простит Вас.
Но она вдруг разревелась:
– Господи, что же я делаю, что же я делаю… Простите меня, Игорь Николаевич, но я передумала, не хочу так с моим Мишей, он же мой брат…
– Конечно же он ваш брат, Елена Аркадьевна. И поэтому вы должны о нем позаботиться. Ведь ему так будет лучше, понимаете? Здесь за ним будут следить…
– Он ведь никогда не выйдет! Если бы наш отец видел, что я делаю, боже, папа, если ты видишь меня сейчас… – она снова перекрестилась и зарыдала ещё сильнее – Игорь Николаевич, я…
– Елена Аркадьевна, успокойтесь. Я вас прекрасно понимаю. Порой тяжело поступать с людьми так, как они этого заслуживают, особенно если это наши близкие…
– Но он не заслуживает такого! – женщина встала – Он мой брат! Не смейте меня подстрекать на такой грех! – и она опять заплакала.
– Елена Аркадьевна, ну что вы… Да, это тяжело. Но вы ведь приняли такое решение. Да, непросто. Да, это можно осудить, но время такое. Кому сейчас легко? Знаете, я вас совсем не осуждаю. Совсем. Если между нами… То у меня тоже был брат. – задумался Мышкин – двоюродный. И там была похожая ситуация с недвижимостью. И вот… – он изобразил стеснение – Если бы я не сделал того, что я сделал, то…
Он сделал паузу.
– То что, Игорь Николаевич?
– То у меня сейчас не было бы всего того, что у меня есть. Я не стал бы практикующим врачом. А сейчас у меня врачебная деятельность и доля в бизнесе… Но это между нами, Елена Аркадьевна. Я же вижу, что вам можно доверять. Это был мой шанс, и я этим воспользовался.
– А что случилось с вашим братом?
– Нууу, с ним всё хорошо. Получил направление в интернат и остался доволен. Там у него даже выход свободный. Он даже благодарен мне.
– А вы сможете сделать так, чтобы мой Миша тоже как-то… – женщина выбирала слова – Хорошо себя чувствовал? Сможете?
– Конечно, смогу, Елена Аркадьевна. Только вам надо принять решение в течение двух недель, потому что потом там важные люди в отпуск уходят и это будет куда дороже…
– А насколько? – насторожилась Елена Аркадьевна
– Ну-у, вместо пятидесяти процентов вам достанется в лучшем случае тридцать. Так что поспешите.
– Хорошо… – и она вдруг опять заплакала и перекрестилась – Господи-боже, что же я делаю!
– Не переживайте вы так, Елена Аркадьевна, всё в порядке, я вас прекрасно понимаю. Мы же взрослые люди.
Женщина ещё немного поплакала, поблагодарила Игоря Николаевича и удалилась. Проводив её до выхода, он ухмыльнулся. Естественно, эта история с братом была выдумкой. Конечно же, ни через какие две недели ничего не поменяется – вся эта схема была отточена до мелочей и интонаций. Ещё раз ухмыльнувшись, Игорь Николаевич открыл ежедневник, написал на последней странице карандашом «+750», закрыл его и положил в стол, а потом продолжил искать себе молодую любовницу в Тиндере.
2. Раздача лекарств
Коридор с палатами, абсолютно все комнаты без дверей
Из проёмов выглядывают люди, больше похожие на зверей
По-настоящему больных здесь примерно три туши
Все остальные это уголовники и призывники, что стало понятно тут же
МБ Пакет. «Две недели в дурке», 2015
На этой минорной ноте мы покинем ординаторскую. За следующей дверью находится процедурный кабинет, и оттуда слышны прерывистые женские стоны – это один из больных сношается с пьяной санитаркой Вероникой Николаевной. У них есть время только пока идёт раздача лекарств, но пациенту обычно хватает и пяти минут. А санитарка довольна в любом случае – она немолода и непривлекательна, другого секса у неё не бывает.
Пройдём дальше до конца первого коридора. Больным сюда обычно без сопровождения нельзя – эта территория исключительно для персонала. Среди принудчиков она имеет тривиальное название «тот продол». Видите эту белую дверь с облезшей краской? За ней и начинается аномальная зона, и прямо сейчас там раздают таблетки.
Длинный просторный коридор. Семь палат без дверей, из некоторых выглядывают безумные лица. В начале коридора на кресле, аки на троне, восседает плотного сложения лысый медбрат Пал Палыч – сегодня он старший по смене. Пока у Палыча блестят только линзы его очков, но это пока. После некоторых инцидентов его проверяют на трезвость медсёстры на приёмке, поэтому он приходит в больницу трезвый, а синячит уже у себя в отделении. Но об этом ещё будет много сказано позже. Сейчас Пал Палыч трезв, и оттого крайне зол.
1. Раздача лекарств.
Перед ним прямо на полу лежит Макака – полоумный пациент с придурковатой рожей и несколькими оставшимися зубами в кривой ухмылке. Ему 35 лет, он эпилептик и олигофрен, остановившийся в умственном развитии в возрасте десяти лет. Это его личный бунт – ему не дали сорвать розу на прогулочном дворике.
– Нахуя ты розу опять сорвал, гандон? – ругается Палыч.
– А я Баращкиной падайю, ана мине будет манэт делатт!!! Я ей цветок покажу, а она будэт писун сасат!! – говорит Макака и улыбается в свои два с половиной зуба.
Речь о Наталье Филипповне Барашкиной – старшей медсестре, достаточно красивой женщине. Всё больные начинают громко смеяться с очередной фразы Макаки. Палыч хотел было встать и пару раз пнуть надоедливого больного – он часто так делает – но недостаток алкоголя в крови делает его ленивым, и оттого раздача лекарств идёт своим чередом.
– Волуйский! – восклицает Палыч.
– Галоперидол две пятёрки, циклодол, азалептин половинка, – монотонно бормочет сидящая рядом медсестра Леночка.
– Без циклодола обойдётся. Где этот Волуйский, блять? – злится медбрат. – Гондон ебаный.
– Я не гондон! – слышится из шестой палаты.
– А ну сюда дуй, блять, а то привяжем нахуй. – отрезает Палыч.
Волуйский берёт таблетки и поворачивается к санитарке тёте Рае – она сегодня следит, чтобы больные добросовестно пили свои лекарства. Он открывает рот, Рая проводит пальцем под нижней и над верхней губами, кивает головой, и Волуйский уходит.
– Майсян! – той же интонацией бормочет Леночка.
– Масяня! – вторит Палыч.
