скачать книгу бесплатно
Рядом с Леночкой Чайкиным лежит уже известный вам по второй главе Чуча. Их обычно стараются не класть в одну палату из-за их вечного противостояния. Выглядит это обычно примерно так:
– Чуча!
– НЕ ОБЗЫВАЙ МЕНЯ! – орёт Кучин.
– Чу-чу-чу-ча! – дразнит его Коля-Леночка.
– ДА НЕ ОБЗЫВАЙ МЕНЯ!
– У Чучи в жопе якорь, у Чучи в жопе якорь!
– ЯКОРЯ У КОРАБЛЕЙ, ДЕБИЛ! – орёт Чуча ещё громче.
На крик приходит уже изрядно выпивший Палыч.
– Куча, пидарас, хуле ты опять орёшь? – спрашивает он заплетающимся языком.
– ЧАЙКИН МЕНЯ ОБЗЫВАЕТ! ОН ДУРАК КОНЧЕННЫЙ, Я ЕМУ ЕБАЛО НАБЬЮ! – брызгая слюной во все стороны из беззубого рта, орёт Чуча.
– Заткнись, блять, хуила ёбаная, или я тебя сейчас привяжу и в жопу шваброй выебу, дерьма кусок! – не скупится на выражения пьяный медбрат.
– А ПОЧЕМУ ЧАЙКИН ГОВОРИТ, ЧТО У МЕНЯ ЯКОРЬ В ЖОПЕ? ЯКОРЯ У КОРАБЛЕЙ! У МЕНЯ НИКАКОГО ЯКОРЯ НЕТ!
– У него в жопе якорь! Я видела! – орёт Коля-Леночка.
– НИКАКОГО ЯКОРЯ НЕТ, ВОТ, СМОТРИТЕ! – орёт Чуча и снимает подгузник. По палате распространяется резкий запах. – НЕТУ НИКАКОГО ЯКОРЯ!
– Ах ты мудак, опять обосрался! Тебя же только купали! – злится Палыч.
– Он якорь спрятал в жопе! Он спрятал якорь в жопе! – Кричит Леночка.
– НИКАКОГО ЯКОРЯ НЕТ, ЗАПОМНИ ЭТО! ВОТ, СМОТРИ! – кричит Чуча, опять снимая штаны. – Я НЕ КОРАБЛЬ, Я СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ КУЧИН, Я ЧЕЛОВЕК, И НИКАКОГО ЯКОРЯ У МЕНЯ НЕТ! ЩАС У ТЕБЯ БУДЕТ ЯКОРЬ! ПИЗДА ТЕБЕ!
Злой Палыч подходит к Чуче. Тот сразу меняет тактику:
– Извинипожалуста! Я не буду орать!
Но поздно. Палыч начинает методично лупить Кучина по спине и бокам.
– НЕ БЕЙ МЕНЯ! ПИДАРАСЫ ВСЕ, НЕНАВИЖУ ВАС! ЧАЙКИН ПЕРВЫЙ НАЧАЛ!
– НЕ БЕЙ МЕНЯ! ПИЗДА ВАМ ВСЕМ ОТ БРАТА! ВАС ВСЕХ УВОЛЯТ, НА ПОМОЙКЕ БУДЕТЕ! НЕ БЕЙ МЕНЯЯЯЯЯ!
– СУКИ, НЕНАВИЖУ ВАААААС! НЕ БЕЙ МЕНЯ, МНЕ БОЛЬНААААААААА! ИЗВИНИПОЖАЛУСТА НЕБЕЙМЕНЯЯЯЯЯ!!!
– ААААААААААА!!!
– Так тебе, получай! – злорадствует Леночка Чайкин.
– Ты щас тоже получишь, хуила, если не свой полоумный ебальник не заткнёшь! Хватит больных драконить! – говорит Палыч, заканчивая мутузить Чучу.
– А у него якорь в жопе! – говорит Леночка, разводя руками в сторону, показывая размер. – Воооот такой!
– ЭТО БРЕХНЯ, НИКАКОГО ЯКОРЯ НЕТ!
Вновь подключается Палыч.
– НЕТ, НЕ БЕЙ МЕНЯ, Я БУДУ МОЛЧАТЬ, ЧЕСТНО, НЕБЕЙМЕНЯЯЯЯЯЯЯ!
На крики сбегается пол-отделения. Всем очень смешно наблюдать за таким зрелищем, и они всячески подстрекают участников действа.
– ЭТО БРЕХНЯ, ЯКОРЯУКОРАБЛЕЙ, МНЕБОЛЬНАААААААААААА!!!!!! – продолжал орать Чуча, но это только подзадоривало медбрата.
Палыч был садистом и на трезвую голову, а алкоголь превращал его в самого настоящего изверга.
7. Всего лишь
– РАЗОШЛИСЬ ПО ПАЛАТАМ! – Орёт Жаба Ивановна. – ВСЕ ПО СВОИМ ПАЛАТАМ! ПОКА ВСЕ НЕ РАЗОЙДУТСЯ, В СТОЛОВУЮ НИКОГО НЕ ПУЩУ! ВЫКЛЮЧАЕМ ТЕЛЕВИЗОР!
Больные неохотно расходятся по комнатам. Кто-то выключает телевизор.
– ЗАПРАВЛЯЕМ СВОИ КРОВАТИ! ПОКА ВСЕ НЕ ЗАПРАВЯТ СВОИ КРОВАТИ, НИКТО НА УЖИН НЕ ПОЙДЁТ! КУЧИН, ЯЩЕРИЦА ТЫ ТУПАЯ, ПОЧЕМУ КРОВАТЬ НЕ ЗАПРАВЛЕНА? – не понижая голоса, орёт Жанна Ивановна.
– ЯЩЕРИЦА ЭТО ЖИВОТНОЕ, А Я НОРМАЛЬНЫЙ! – тем же тоном отвечает Кучин.
– Чуча, заправь кровать по-хорошему! – поддразнивает его санитарка Леночка. – Иначе я Пал Палыча позову!
Она подходит к его кровати и начинает её заправлять. Из пододеяльника вываливается флакон с дешёвым гелем для душа.
– Ах ты негодяй такой! – ругается она. – Жанна, смотри, а мы его утром найти нигде не могли! Это Кучин из душевой спиздил!
– Я НОРМАЛЬНЫЙ! – орёт Чуча. – Я НЕ СПИЗДИЛ, ЭТО МНЕ БРАТ ПРИВЁЗ, ЧЕСТНО!
– Ах ты гондон такой! Ах ты гнилой пидарас! Сифилисная дырка! – вмешивается Палыч. – Опять шампунь спиздил!
– НЕ БЕЙ МЕНЯ! – начинает орать Чуча, хотя Палыч ещё даже не подошёл.
Сзади к нему подкрадывается Коля Чайкин и бьёт кулаком по спине. Кучин начинает орать:
– ЧАЙКИН МЕНЯ БЬЁТ! МНЕ БОЛЬНО! ВАС ВСЕХ УВОЛЯТ И ПОСАДЯТ В ТЮРЬМУ! ВЫ ВСЕ ПИДАРАСЫ!
– Чайкина вязать надо, – констатирует Палыч. – Лена, неси вязки.
– Я не Чайкин, я Елена Исинбаева! – кричит Коля и выбегает в коридор.
Лена несёт из сестринской вязки. Палыч блокирует выход из Палаты, заслоняя собой дверной проём. Но Колю Чайкина просто так не проведёшь! С диким криком:
– Ааааааааааа! Я ЛЕНА ИСИНБАЕВА!
Он бежит напролом и прорывает оборону. Крепкий Пал Палыч даже пошатнулся от такого напора.
– Он дурак конченный, он сумасшедший! – комментирует Чуча. – У него мозгов вообще нету!
– А у тебя как будто есть? – спрашивает санитарка.
– Я НОРМАЛЬНЫЙ!!! – снова резко повысил голос Кучин. – ЭТО ВЫ ВСЕ ТУПЫЕ, А Я НОРМАЛЬНЫЙ! ПОНЯЛИ?!
Тем временем Коля Чайкина бежал по коридору в другой его конец. За ним Палыч и Лёша Комаров, решивший заработать баллы у персонала. И тут с тем же криком:
– Ааааааааа!
Коля Чайкин врезается головой в дверь балкона и проламывает её насквозь. Голова, оцарапанная дверью, застревает в ней, но Коля не чувствует боли, хотя продолжает орать:
– Аааааааааа!
Его не сразу получается вытащить. После нескольких безуспешных попыток Пал Палыч выдёргивает Колю за руку, оставляя на его шее кровоточащие царапины. Колю ведут обратно в палату – на вязки.
– РАЗОШЛИСЬ ПО ПАЛАТАМ, Я СКАЗАЛА! – кричит Жаба. – НЕЧЕГО СМОТРЕТЬ, ВЫ НЕ В ЦИРКЕ! РАЗОШЛИСЬ ПО ПАЛАТАМ!
*ШАРАХ!* – стукнула она по столу.
– Я ЖДУ, СУКИ!
Её почти никто не слушается. Пациенты толпятся возле входа в седьмую палату и наблюдают за тем, как привязывают Чайкина, который при этом орёт:
– Я БЕРЕМЕННАЯ ГОЛАЯ ЖЕНЩИНА, ВЫ НЕ СМЕЕТЕ ТАК СО МНОЙ ОБРАЩАТЬСЯ, Я БУДУ ЖАЛОВАТЬСЯ В ПОСОЛЬСТВО США!
Неизвестно, где именно Коля нахватался таких слов. Во время приступов он, бывает, и на чужом языке заговорит, а потом не помнит ничего. Вот Вартанчик из пятой палаты вообще считает, что шизофрения – это дар божий, а голоса в голове – небесный эфир.
Тем временем в отделении образовывается новая кучка – больные толпятся вокруг двери в столовую и смотрят в дверные щели на остывающий ужин.
– ВСЕ РАЗОШЛИСЬ ПО СВОИМ ПАЛАТАМ! – рявкнула Жанна Ивановна. – ПОКА ВСЕ НЕ РАЗОЙДУТСЯ ПО ПАЛАТАМ И НЕ ЗАПРАВЯТ СВОИ КРОВАТИ, НИКТО НА УЖИН НЕ ПОЙДЁТ!
Тем временем санитарка тётя Рая, проверяя одну из кроватей, нашла странный свёрток. В аккуратно запаянной целлофановой обёртке от пачки сигарет был небольшой – размером с фалангу пальца – комок чего-то чёрного.
– Наркотики, наркотики, у них тут наркотики! – завопила Рая, демонстративно схватившись за сердце. – Срочно звоните Игорю Николаевичу!
– Это походу камень, братва! – удивлённо сказал Фархад Стасику. – Как он прошёл мимо нас?
– Бля буду, не знаю! – ответил Стасик.
Игорь Николаевич мигом прилетел на зов злой санитарки Раи. Та всё бормотала:
– И как им не стыдно, ой, ой, ой, как не стыдно! – Рая опять схватилась за сердце. – За наркотики здесь находятся и наркотики сюда тянут!
Под всеобщие ахи и охи Рая протянула Игорю Николаевичу свёрток. Тот внимательно осмотрел его со всех сторон, покрутил в руках, затем вскрыл и понюхал. Все взгляды устремились на него, и вдруг он произнёс:
– А-а, не беспокойтесь, это всего лишь говно.
По отделению прошла волна безудержного смеха. А ужин тем временем всё остывал.
8. Ужин
– Первая, третья и четвёртая палаты, н-на ужин! Жрать, долбоёбы! Жрите, суки, давитесь! – закричал Палыч. Пока заведующий нюхал говно, медбрат уже успел накатить.
Больные послушно побрели в столовую. Сначала зовут палаты с наименьшим количеством коек – в первой, третьей и четвёртой их по восемь – потом уже остальные палаты, в которых по двадцать мест.
– Паша, ну просила же тебя не пить хотя бы сегодня! – на удивление тихо проговорила Жанна Ивановна. – Вот-вот главврач придёт на ремонт посмотреть.
– Да я же только опохме… – начал Палыч, но…
*буээээээ!*
На полу возле входа в столовую образовывается лужа оранжевой рвоты. Кому-то из больных обрызгало ноги.
– ТАК, А НУ ВСЕМ СТОЯТЬ! БУКА! ГДЕ БУКА, МАТЬ ЕГО? А НУ БЫСТРО БЕРИ ШВАБРУ И УБИРАЙ! ПАША, УЙДИ С ГЛАЗ ДОЛОЙ И НЕ ПОКАЗЫВАЙСЯ НА ГЛАЗА НИКОМУ, А ТО ПРЕМИИ ОБОИХ ЛИШАТ ИЛИ ВООБЩЕ УВОЛЯТ! – Жаба всё же повысила голос. – ВТОРАЯ И ПЯТАЯ ПАЛАТЫ, НА УЖИН!
Палыч пошёл блевать в туалет. Бука, местный грязнорабочий и по совместительству главная путана отделения, послушно убирал лужу вонючей рвоты.
Тем временем люди уже приступали к трапезе. Накрывала на стол тётя Рая. На ужин была вонючая перловая каша с редкими кусочками говядины.
– А почему мяса так мало? – спросил один тихоня из пятой палаты.
– А ты не видишь, кто на столовой работает? – ухмыльнулся Фархад. – твоё мясо ушло в фонд африканских горнолыжников!
– Поговорите мне, поговорите! – разозлилась тётя Рая.
– Да ладно, Раиса, мы же оба знаем, как твой муж по-тихому на велосипеде за вёдрами приезжает! – засмеялся Фара. – Мы с Лысым в субботу лично видели, как ты казённые харчи выносишь…
Рая побледнела – она не знала, что за ней тогда наблюдали.
– ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ?! – У неё сорвался голос. Она заметалась туда-сюда, незаметно отодвинув подальше под стол ведро с оставшимся казённым мясом. – ОЙ, КАКОЙ БЕССОВЕСТНЫЙ, В ЧЁМ МЕНЯ ОБВИНИЛ! Сколько дают, столько и накладываю! Ой-ой-ой! Сердцу плохо! Жанночка, у тебя есть корвалол?
По столовой проходили негромкие смешки. В истинности слов Фарика никто не усомнился ни на секунду.
На самом деле на питание одного человека в день государством выделялось около пятисот рублей. Половина пилилась ещё до того, как продукты будут отправлены, ещё часть – на пищеблоке; до столовой доходило максимум сто. И из этой сотни предприимчивая тётя Рая щедро откладывала себе половину. В основном мясо, сыр и хлеб.
– Рая, главврач заходит! – тихо сказала вдруг Жаба.
И тут с сердцем у толстой тёти Раисы всё вдруг стало хорошо. Под шумок она схватила ведро с мясом и спрятала глубоко-глубоко в раздатку – туда, где никто не увидит.
Зашёл главврач. В столовой наступила гробовая тишина. Неловкое такое молчание. И его нарушил Фарик:
– Лунтик, что ты делаешь за сигарету?
– Нюхаю писюн! – отвечает безотказный Лунтик.
Дикий гвалт и смех. Жаба Ивановна заорала бы, как цербер, но при главвраче не получится.
