Деревенский Зорро

Увлечённые разговором, ребята не заметили опасности. Их прервал внезапно появившийся со своим неизменным спутником Шлягер.

Для школы не было секретом, Костя упорно добивался расположения Маринки Серовой. И хотя Маринка вела себя по отношению к "ухажёру" довольно независимо, ей импонировало внимание старшего по возрасту поклонника, который к тому же был грозой школы. С Костей не рисковали связываться даже парни, уже закончившие школу.

Увидев, как оживлённо беседуют девчонки с их недругами, Костя решил показать, кто есть кто, и поставить Димку с Витькой на место. Ревность подсказала ему, что разборку нужно провести в присутствии одноклассниц. Лучшего способа унизить неприятелей не придумаешь.

Вразвалочку подойдя к компании, он, с гнусной улыбочкой, обратился к девчонкам:

– Извините за то, что прерываем вашу беседу, но нам нужно поговорить с этим ментовским сынком и вашим новоиспечённым "поэтом"!

Витька отреагировал на "ментовского сынка" немедленно:

– Нам не о чем с вами говорить, воришки!

В тон ему, но спокойно, ответила и Маринка:

– Ты извини нас, Костя, но у нас разговор ещё не закончен. Тебе придётся подождать!

Но Костя ждать не желал:

– Если вы не хотите оставить нас с этими стукачами, – кивнул он на Витьку, – то постойте в сторонке и не мешайте!

– Я не стукач, – выкрикнул Витька, – это не я рассказал про магнитофон! Вы это знаете лучше меня!

Шлягер подошёл к Витьке и, глядя на того сверху вниз, злобно прошипел:

– Нет, ты стукач, а стукачу – первая палка! – он поднёс к Витькиному носу кулак.

– Не трогай его! – вступился за друга Димка, – это не он сообщил о магнитофоне! А первую палку должен получать вор! Чтоб не повадно было!

Шлягер повернулся к Димке.

– Что ты сказал, хлюпик? Я вор? А если и вор, уж не ты ли мне за это накостыляешь? Запомни! Хлюпик рыцарем не станет никогда, как бы ему этого ни хотелось!

Это были очень обидные слова. Димкины глаза потемнели, кулаки сжались, но он сдержался и постарался ответить как можно спокойнее:

– То, что я хлюпик, ещё нужно доказать. Силой мы с тобой не мерялись. А вот то, что ты вор, доказывать не надо. Украл, а как припёрли, спрятался за спину Флюгера!

Шлягер позеленел от злости:

– Ну, ладно… Я вор! Давай, бей меня палкой!..

Он вроде бы отвернулся от Димки и вдруг с пол-оборота резким коварным тычком ударил его в лицо. Тот, не ожидал такого вероломства, потерял равновесие и упал. Девчонки взвизгнули. Витька бросился на Костю, но Флюгер подставил ему подножку, и он растянулся рядом с Димкой.

Шлягер хохотал. Ему удалось достичь цели. Большего унижения, чем лежать в пыли на глазах у девчонок, представить нельзя.

– Не трогайте их! – закричала Маринка, – это подло, бить младших по возрасту!

На что Костя небрежно обронил:

– Я вас предупреждал. Вы сами захотели посмотреть на это зрелище. Они это заслужили… когда поднимутся, я добавлю им ещё!.. – и снова злорадно засмеялся. Рядом, в унисон с ведущим хихикал Флюгер.

Под этот смех Димка медленно встал, вытер кровь, капающую из носа, и принял боевую стойку. Шлягер перестал смеяться:

– Ух, ты! Атлет хочет повторить попытку?!

Он сжал кулаки и медленно пошёл на Димку.

"Он его изобьёт! Надо что-то делать!" – лихорадочно подумала Маринка. И как бы отвечая на её мысли, вдруг раздался голос, который всё остановил:

– Ну-ка прекратите драку!

К ним подошёл внештатный тренер спортивной команды школы, местный предприниматель, Краснов Валерий Иванович. Он взял Костю за руку и строгим учительским тоном ему приказал:

– Никогда больше не трогай этих ребят! Тронешь, будешь иметь дело со мной! И запомни, обижать младших – самое последнее дело!

Костя полинял, сник и скукожился разом. Краснова он боялся.

Димка, в глазах которого все ещё стояла решимость принять бой, посмотрел на спасителя, как на внезапную помеху, и, резко повернувшись, пошёл к выходу из сквера. Витька поднял его сумку и кинулся вдогонку.

Маринка смотрела вслед. Ей было жаль ребят. Особенно, получившего удар в лицо Димку. Парень, который не может постоять за себя, ничего кроме жалости вызвать не может.

Валерий Иванович Краснов, вступившийся за Димку с Витькой, был человеком очень не простым. В его характере успешно сочетались расчётливость и наглость, коварство и упорство в достижении цели, решительность и звериная осторожность. Глубоко сидевшая в нем злоба к окружающим людям очень искусно прикрывалась маской добропорядочности. Односельчане интуитивно чувствовали это, в большинстве своём не доверяли Краснову, а многие его просто боялись.

Большегоринцы прекрасно знали этот род. Красновых отличало от других два обстоятельства. Они не любили работать, но всегда удачно находили способ воспользоваться результатами чужого труда. И второе. Представители сильного пола Красновых успешно уклонялись от службы в армии. Им удавалось отвертеться от мобилизации даже во время войны. А этот факт в селе, где практически в каждом доме были служившие, воевавшие и не вернувшиеся с войны, говорит о многом.

Дед Валерия Ивановича, Потап, до революции жил при церкви. Он был церковным сторожем и по совместительству выполнял все поручения батюшки. После революции батюшка умер. Церковь разграбили, и Потап, как истинный бедняк, стал активистом.

Особую активность он проявил при раскулачивании односельчан. В этот период ему удалось заполучить часть имущества раскулаченных и дом зажиточного мужика Микова, сгинувшего где-то на лесоповале. После этого Потап, по причине никому не известной в селе болезни, резко отошёл от активной деятельности и до выхода на пенсию работал заведующим колхозным складом. При этом он, конечно же, воровал, но делал это настолько аккуратно, что даже в те строгие времена его никому не удалось поймать с поличным.

Отец Валерия Ивановича, Иван Потапович, был всю свою жизнь начальником. Его карьера началась во время войны, когда он, все из-за той же загадочной болезни, избежал отправки на фронт и остался в селе едва ли не единственным молодым парнем.

В девятнадцать лет он стал бригадиром, а через три года –председателем колхоза. После войны его перевели в район, где он на различных должностях активно внедрял травополье, ликвидировал МТСы, укрупнял колхозы, внедрял кукурузу и проводил химизацию. В общем, занимался той самой деятельностью, которая тогда гордо именовалась реформированием сельского хозяйства, а теперь редко какой пишущий о деревне "знаток" не приводит эти деяния как пример неэффективности прежней системы.

Иван Потапович преуспевает и сейчас, хотя давно уже вышел на пенсию. В конце "эпохи перестройки" он очень своевременно вышел из партии и за одну ночь превратился в ярого сторонника демократии. Теперь он председатель Совета ветеранов, сочиняет мемуары и регулярно печатает в районной газете статьи, обличающие тоталитаризм. Особенно убедительно пишет о том, как в тридцатые годы "большевики уничтожали в деревне хозяина". Однако про своего отца, принимавшего в этом активное участие, предпочитает умалчивать… Ну, да об этом односельчане хорошо помнят и без него…

Сам Валерий Иванович окончил институт физкультуры. В школу работать не пошёл, а несколько лет подвизался около спортивной работы, обеспечивая сборы, поездки и соревнования команд районного масштаба. И только когда паровоз, неспешно кативший по рельсам социалистического строительства, был переведён на капиталистический путь (хотя "злые языки" утверждали, что его попросту задвинули в тупик), талант Краснова младшего раскрылся в полную силу.

Он вернулся в село и с помощью активной предпринимательской деятельности, которая в годы социализма именовалась спекуляцией, сколотил стартовый капитал. После этого взял в аренду здания и открыл два магазина. Дела его быстро пошли в гору. Главным конкурентом у него были магазины сельской потребкооперации. Исправно платившие налоги и торговавшие жизненно необходимыми, но не приносящими большого дохода товарами, они едва сводили концы с концами. Краснов это учёл. Как и многие предприниматели его масштаба, он был тесно связан с криминальным миром и имел "крышу". Это, в сочетании с подкупом многочисленных районных чиновников, позволило ему не платить налоги вообще. Конечно, деньги уходили на взятки и отчисления той группировке, которая его прикрывала, но это было несоизмеримо с поборами, установленными родным демократическим государством.

Денежный ручеёк потихоньку потёк в его карман. Во время кризиса, когда покупательная способность населения упала, он начал сводить счёты с конкурентами. Тут он не брезговал ничем и применял все методы: от простого запугивания до порчи машин и поджогов. После того, как конкуренты были подавлены, начал думать о новых горизонтах бизнеса. Его интересовали, в первую очередь, деньги, выделяемые для администрации села. С этими деньгами можно было делать всё, что угодно. Их можно было, как это делали другие, крутить в банках, расходовать не по назначению, наконец, просто присвоить. Возможностей для этого было гораздо больше, чем во времена Великого Комбинатора. Загвоздка в одном, чтобы распоряжаться этими деньгами, нужно было стать главой администрации.

Другим "родничком", способным подпитать его денежный ручеёк, могли стать леса, которые вокруг Большой Горы были вырублены ещё не полностью. Бесплатный лес и личная пилорама могли дать ощутимый доход. Но рубить лес было возможно тоже только с разрешения местного главы. Даже подкуп лесничего в этом деле помочь не мог. А о том, чтобы подкупить главу администрации Баранова, руководившего ещё с советских времён, не могло быть и речи. Этот человек хорошо умел исполнять законы, но совершенно не был приспособлен к тому, чтобы их обходить.

Был у Краснова и ещё один интерес, правда на перспективу – земля… Все чаще и чаще слышны голоса, утверждающие, что вот-вот будет разрешена её свободная купля-продажа. Валерий Иванович понимал: сейчас землю можно скупить за бесценок. Зато потом, когда начнётся промышленный подъем, землю можно будет продать втридорога.

Тщательно всё обдумав, Краснов пришёл к выводу, что именно он должен заменить уходящего на пенсию Баранова и стать главой Большегоринской сельской администрации. А сделать это будет не просто. Он сознавал: старшее поколение избирателей его не поддержит. Поэтому главную ставку делал на молодёжь и людей среднего возраста. У молодых нет опыта и реального знания прошлой жизни. Им довольно просто навесить лапшу на уши и показать перспективу общества, где, не обладая умом, знаниями и трудолюбием, можно всего достичь за деньги. А к односельчанам среднего возраста легче всего подобраться через их детей, школьников.

Рассуждая так, Валерий Иванович понимал: убеждать людей придётся не лекциями и беседами, а конкретными делами. И он их последовательно и целеустремлённо осуществлял.

Он оказывал финансовую поддержку организаторам молодёжных дискотек. Для отдыха старшеклассников помог организовать спортивный лагерь. Создал и лично вёл секцию спортивных единоборств. Оснастил лыжную базу. Помогал готовить спортивные команды для участия в районных соревнованиях. Установил небольшие денежные премии для круглых отличников в средней школе. Одним словом, делал много полезных и нужных дел с целью своей популяризации в среде молодых и их родителей.

В скверике школы Краснов оказался случайно. Но после того как он заступился за Димку, у него появилась мысль приручить новичка. Да и сына участкового тоже можно будет использовать.

А время летело. Как любая уважающая себя неоколониальная страна, Россия отпраздновала День Независимости. Всё больший накал приобретала борьба за место президента. Страна бурлила.

Ну, а наши герои, завершив последнюю четверть, стали одиннадцатиклассниками. До первого звонка в сентябре было целое лето. А пока школа активно готовилась к своему празднику. И чем меньше времени оставалось до этой даты, тем больше волновались "артисты".

Наконец, этот день наступил. Праздничный концерт начался сразу после торжественного собрания. В начале концерта зрители были разогреты песнями, сценками и стихами, исполненными школьниками и выпускниками прошлых лет. Но вот короткие номера закончились, и конферансье объявил номер одиннадцатого класса.

На сцену вышла Маринка Серова, исполнявшая в сказке роль ведущей. Зал притих. Представление началось. Публика реагировала очень бурно. Да и как иначе. Актёры играли пусть не совсем профессионально, но очень азартно и вдохновенно. Бурю восторга и смеха вызвало сходство "директора" и "учителей" с их настоящими наставниками. Ребята постарались передать даже жесты и манеру разговора своих педагогов. Добавил веселья физрук, игравший самого себя. Вызвал смех Кощей с манерами современного гангстера. Ну, а его "невесты" были так вульгарно разодеты, раскрашены и вели разговор в такой манере, что и без пояснений было понятно, почему Кощей сбежал от них в тридевятое царство.

Хохот не смолкал, и дебют можно было считать удачным. Правда, был у ребят и небольшой казус, который заметили все учителя. Дело в том, что районный отдел народного образования (РАЙОНО), упоминавшийся в сценке, уже не существовал. Чиновники народного образования шли твёрдым курсом реформ, и поэтому вместо отдела теперь функционировало управление. Такое упущение нельзя было назвать мелким, но учителя этот ляпсус ребятам простили.

В заключительной части концерта все его участники вышли на сцену. Ведущие объявили: постановку написал ученик одиннадцатого класса Дима Кузнецов. Димку вытолкнули вперёд. Ему было приятно, что зал аплодирует и слышатся возгласы "молодец", но он никогда не был в центре внимания такого количества людей и чувствовал себя скверно.

После того, как артисты покинули сцену, было предоставлено слово бывшему ученику школы, предпринимателю Краснову Валерию Ивановичу. Тот вышел к микрофону и с большим пафосом произнёс речь:

– Мы, бывшие ученики, любим нашу школу и всегда с радостью приходим сюда. Сейчас для школы нелёгкие времена. Что поделаешь, таково наследие, которое досталось нам от тоталитарного режима. Но эти трудности временные. Новая Россия сумеет преодолеть все невзгоды и будет могучей и процветающей. А мы, новое поколение российских предпринимателей, будем всячески способствовать этому. И уж, конечно, сам Бог велел в трудные дни поддержать школу, в которой мы получили такие нужные нам знания!

Он повернулся к сидевшему в первом ряду директору школы:

– Я, конечно, не Кощей Бессмертный, которого нам здесь показали. У меня нет такого капитала. Но всё же изыскал возможность и решил подарить школе кое-какой спортивный инвентарь!

После этих слов на сцену вышли работники Краснова, Жабров и Топтыгин, и вынесли два мешка, набитых мячами, ракетками, боксёрскими перчатками и прочими принадлежностями, действительно бывшими в школе в большом дефиците. Зал одобрительно загудел. Краснов снова взял микрофон:

– Это не всё. Кроме того, что вы здесь видите, я закупил гири, гантели, штангу и лыжи. К зиме обещаю подготовить и оснастить лыжную базу, услугами которой смогут воспользоваться все желающие. Призываю всех бывших учеников поддержать меня в этом начинании! Я закончил!..

Зал снова зааплодировал, но поддержать Краснова никто не вышел.

Директор школы поблагодарил предпринимателя, объявил, что концерт на этом заканчивается, и предоставил слово распорядителю праздника. Начался второй этап – встреча выпускников.

Димка вышел из школы в окружении сверстников. Они были под впечатлением концерта и на ходу обсуждали наиболее смешные его моменты. На выходе из сквера к ним подошёл Краснов. Он обратился к Димке:

– Ну, именинник, у меня к тебе есть разговор. Пойдём к машине, а по дороге поговорим.

Димка оторвался от друзей и пошёл рядом с Красновым. Тот, для начала, вспомнил стычку с Костей:

– Как, Шлягер тебя теперь не трогает? Пока ты под моей опекой, он больше тебя не заденет! – и, не дожидаясь ответа на свой вопрос, задал новый. – Впереди каникулы, что собираешься делать?

Димка в раздумье ответил:

– Не знаю. Наверное, буду помогать отцу.

Краснов остановился:

– А денег немного заработать не хочешь? У меня не хватает одного грузчика. Не хотел бы поработать? Будешь три – четыре раза в неделю ездить в город за товарами, ну и ещё кое-что делать по мелочи. Платить буду нормально. Больше чем у меня здесь, в деревне, на временной работе не заработаешь!

Димка снова сделал вид, что раздумывает, а потом ответил согласием.

– Ну, вот и хорошо. Приходи завтра к девяти, обсудим детали.

Краснов сел в машину и уехал. К Димке тотчас подскочил Витька:

– Я всё слышал! Зачем ты согласился работать на этого гада? Он же преступник! Это же волк, который маскируется под овечку!

Димка ответил на удивление спокойно:

– Ну, во-первых, то, что он преступник, никто пока не доказал. А во-вторых, где здесь ещё можно заработать деньги?

Витька глянул на Димку с нескрываемым презрением и с обидой в голосе воскликнул:

– Неужели для тебя деньги главное? А я то думал… Эх, ты!..

Он махнул рукой и пошёл в сторону дома. Друзья впервые серьёзно поссорились.

Глава 3

Участковому Ерохину так и не удалось найти своего добровольного помощника. Обычно в селе, где все друг друга знают, рано или поздно появляются слухи, которые с большой долей вероятности могли вывести на нужного человека. Но в этот раз не было абсолютно никакой зацепки. Правда, сельские "колокольчики" обсуждали этот вопрос, но всё у них сводилось к тому, что никаких записок не было вообще и это просто выдумки самого участкового.

Как бы там ни было, а село после ареста поджигателей успокоилось. Людей волновали сейчас совсем другие дела. Пришло лето, а летний день, как известно, год кормит. Сев и посадка в огородах закончились, и на первый план вышла заготовка кормов. А если говорить проще – наступила пора сенокоса. Однако таинственный Дублёр напомнил о себе снова.

После обеда Ерохин пришёл на работу позже обычного. Он заходил к соседу Петровичу, у которого был свой тракторишко. Они договорились выкосить ерохинский покос. Синоптики дождей не обещали, но затягивать с этим было нельзя. Климат в последнее время так изменился, что бюро прогнозов чаще ошибалось, чем правильно угадывало погоду.

Когда он зашёл в кабинет, его поджидали оба помощника: Владимир Парнов и Сергей Кошелев. Это были молодые парни, сразу после армии окончившие милицейские курсы. Они тщательно выполняли все указания Ерохина, но особого рвения в службе не проявляли. Кошелев был на должности инспектора патрульно-постовой службы, а Парнов отвечал за оперативную работу. И хоть у каждого из них был самостоятельный участок, без Егора Ильича серьёзных решений они не принимали.

Вот и сейчас, увидев входящего участкового, оба поднялись, и Кошелев с ходу проинформировал:

– У нас, Егор Ильич, подарок от Дублёра. Я нашёл его в кабинете, на своём столе! – он протянул Ерохину кассету от магнитофона и записку.

Участковый сел на своё место и, прежде чем прочитать текст записки, проворчал:

– Сергей, возьми у меня в шкафу новый замок и сегодня же поставь. А то нам в следующий раз принесут бомбу!

Замок в кабинете, действительно, открывался любым гвоздём. Впрочем, Ерохин застал ещё те времена, когда кабинеты не закрывались вообще. И только в выходные дни на двери здания сельского совета (теперь администрации) навешивали замок. Но факт остаётся фактом. Аноним открыл дверь и подбросил свёрток прямо на стол.

Участковый раскрыл записку. Она была отпечатана всё на той же машинке:

"На кассете признание сторожа Хамитова в поджоге здания сельпо и убийстве журналиста. Дублёр".

Егор Ильич взял кассету от обыкновенного бытового магнитофона.

– Ну-ка, Владимир, – обратился он к Парнову, – неси магнитофон, послушаем.

В течение тридцати минут они прослушивали запись пьянки, участниками которой были люди, работавшие у предпринимателя Краснова: два охранника, Жабров и Топтыгин, два ночных сторожа, Иваньков и Хамитов, и экспедитор Власов. Судя по всему, дело происходило в сторожке, где обычно собирался персонал.

Сторожкой являлась отдельная комната в магазине, два окна которой выходили на центральную улицу. Из этих окон хорошо просматривался вход в основной магазин и продуктовый, расположенный через улицу. Ещё одно окно выходило во двор. Через него контролировался вход в подсобку и склад. Это помещение, где в ночное время сидел сторож, было одновременно и комнатой отдыха для персонала.

Все пятеро опознанных по голосам работников были изрядно навеселе. Судя по всему, они получили аванс. Разговор их особого интереса не представлял. И только в конце, когда Иваньков вышел в магазин, а Топтыгин направился в туалет, прозвучала ценная информация.

Хамитов, которого все называли просто по кличке Татарин, сцепился с Жабровым. В течение всего разговора он проявлял недовольство по поводу того, что ночные сторожа получают меньше, чем охранники. Жабров всё время над ним подшучивал. И вот, когда они остались втроём, доведённый до бешенства Хамитов выкрикнул:

– Почему?! Почему хозяин платит мне меньше, чем тебе?! Ведь это я по его приказу поджёг сельпо и пришил журналиста!!!

Жаброва ещё сильнее развеселила эта истерика, и он захихикал:

– Ну, сельповскую развалюху, может, сжёг и ты, а журналиста "пришил" Дед Мороз!.. Ты вколол ему обыкновенное снотворное!

– Всё равно! – снова закричал Хамитов. – Раз я в этом участвовал, значит, я должен быть в равной с вами доле!..

Неизвестно, что бы ещё наговорили собутыльники, но вмешался Власов:

– Ну-ка вы…, дерьмо собачье, замолкните оба! Слишком много стали болтать!.. Если недовольны жизнью, идите работать в колхоз!..

Видимо Власова боялись, так как стычка мгновенно прекратилась.

Этот не совсем мирный разговор Хамитова и Жаброва проливал свет на события, произошедшие полтора года назад. Тогда разгорелся конфликт Краснова с начальником большегоринского сельпо Соловьевым. Краснов взял в аренду здания, принадлежащие потребкооперации, но через три месяца перестал за них платить. Соловьев обратился за помощью в район. Там посоветовали: "Выселяй!" Он выселил наглого предпринимателя силой, с помощью рабочих сельпо. На следующую ночь запылало деревянное здание сельской потребкооперации. Сгорели все документы, подтверждающие собственность организации на строения. А немного погодя из районной администрации пришло распоряжение, согласно которому здания, из-за которых возник спор, передавались Краснову.

Возмущённый Соловьёв написал письмо в районную газету. В село приехал молодой корреспондент, полгода назад закончивший факультет журналистики. Журналист оказался очень дотошным, а главное, что встречается теперь всё реже, честным. К заданию редакции он отнёсся ответственно и, поработав в селе три дня, уехал в райцентр. Судя по всему, он раскопал что-то серьёзное, потому как до редакции так и не доехал. Попросту исчез. Исчезли вместе с ним и материалы расследования. Нашли его через две недели в снежном сугробе. Врачи констатировали смерть от переохлаждения. Высказывалась версия, что ему вкололи большую дозу снотворного и выбросили в снег, где он, так и не проснувшись, замёрз. Было заведено уголовное дело. Но следствие по нему велось вяло и, в конце концов, зашло в тупик. Родители журналиста попытались найти правду, но тот же следователь посоветовал им умерить пыл и заняться воспитанием оставшейся у них единственной теперь дочери.

Ну, а журналистское расследование было продолжено. На этот раз в село приехала заместитель редактора Холмогорова. Опытная, много повидавшая на своём веку женщина виновного знала заранее. Она написала разгромную статью в адрес Большегоринского сельпо, признав его работу неэффективной. Самого Соловьёва обвинила в пристрастии к спиртному, плохом руководстве потребкооперацией и зажиме местного предпринимательства.

Районное начальство на факты, изложенные в статье, отреагировало немедленно. В село приехала комиссия под руководством заместителя главы районной администрации. Комиссия быстренько приняла решение Большегоринское сельпо ликвидировать, а магазины и технику передать районной организации. Теперь товары стали завозиться совсем редко, и магазины потребкооперации захирели окончательно.

Когда закончили прослушивание, Кошелев задал вопрос:

– Что будем делать, Егор Ильич?

Ерохин раздумывал. Наконец, видимо приняв решение, заговорил:

– Дело, ребята, серьёзное. Я беру плёнку с собой. Завтра утром поеду в район. Попробую убедить начальство. Никому об этом ни слова. Ты, Сергей, попытайся поподробнее разузнать, с кем беседовал журналист. Составь полный список этих людей. Только смотри, работай аккуратно, чтобы не вспугнуть.

Он немного помолчал и повернулся к Парнову:

– Тебе, Володя, нужно выяснить через своих, не засветилась ли в райцентре какая-нибудь машина Краснова в день исчезновения журналиста. Вернусь из района, наметим план дальнейших действий.