Сны, рассказанные февралем. Сборник рассказов

Старуха

Она живёт в хижине на берегу моря. Море она помнит душой, а ещё знает его по слуху и запаху. Она слепая. Её лицо темное, а волосы белы от времени.

Я прихожу к ней иногда. И никогда не стучусь, потому что стучаться не куда. Вместо двери висят ловцы снов. Она всегда знает, что это я. Наверное по шагам. А может по биению сердца, такому же, как у неё. Практически сразу мы выходим на террасу, разливаем кофе и начинаем долгий неспешный разговор.

Сейчас она говорит мне о боли, что её не надо прятать и бояться. Что все мы когда-то были в стране слез. Что все обязательно возвращаются. Заново родившимися. С заново-приобретенными шрамами.   Что не надо сдерживать слезы. Невыплаканные, они превращаются в камни. Зачем твоей душе камни, – спрашивает она? И в этом месте я встаю перед ней на колени, утыкаюсь в них и неизменно плачу. А она гладит меня по голове.

-Тихо, тихо. Все хорошо. Я рядом.

Давай я расскажу тебе историю.

-Однажды принцесса из далёкой страны, живущая в большом большом городе поняла одну очень важную вещь…

Девочка

Сначала я оказываюсь на поляне. Летней, залитой солнцем поляне. Трава уже высокая, примятая ногами грибников. А впереди роща. Молодые берёзки стоят редко, между ними свободно, воздух и солнечные лучи. И ещё между ними ходит девочка. По виду ей лет восемь, может и меньше. В платье, разношенные сандалики, светлые волосы собраны в косичку, неровную, с выбившимися прядями. Она поднимает ветку, рассматривает её, бросает и ищет следующую. Она поёт песенку, обычную веселую детскую песенку.

Я начинаю идти к ней и наши глаза встречаются. В голубых глазах вспыхивает страх, привычное чувство.

-Тихо тихо, родная. Не бойся.

Я протягиваю руку ладонью вверх.

-Меня не надо бояться. Я -своя. Я-не обижу.

Девочка ещё мгновенье смотрит недоверчиво-напряжённо. А потом происходит узнавание. Да, бояться не надо.

– Иди ко мне.

Я раскрываю руки для объятий.

И девочка идёт. И практически сразу, не в силах совладать с собой– бежит. Утыкается мне в живот и начинает плакать.

Я баюкаю её в объятьях, глажу по голове.

-Все хорошо. Все хорошо. Ты в безопасности. Ты со мной. Я не дам тебя больше в обиду.

Мало по мало рыдания смолкают и мы идём к краю поляны. Там стоит старая берёза, под ней очень удобно сидеть. И мы садимся. Я обнимаю её одной рукой и начинаю рассказывать сказку.

-В одном большом большом городе жила была принцесса, и вот однажды она…

Я расскажу тебе историю…

Они шли по пирсу, к морю. Молча. Рядом.

Тепло-соленый ветер прикасался к её плечам, и немедленно летел зарыться в его волосах.

В молчании идти было хорошо. Удобно и безмятежно. Именно так, как надо.

Они подошли к лестнице. И он шагнул первым. Оглянулся подать руку. Ветер подтолкнул -иди, иди. И она положила ладонь на ладонь. Наверху поставили галочку– выполнено. А внизу, на земле, море вздохнуло за них, накатив волну на песок. Вдох-выыыыдох. Потому что она забыла вдохнуть, а он -выдохнуть.

На последней ступеньке она сняла сандали. Песок был еле тёплый и впивался в ступни ракушками. Она пошла к вздыхающему морю. Села у кромки, так, чтобы волна подбегая касалась кончиков пальцев. Он подошёл. На секунду замешкался, песок был мокрый. Сел рядом, и наверху поставили вторую галочку. А звезды с любопытством стали смотреть вниз.

-Я хочу узнать, кто ты…

Она посмотрела на него. Наверху карандаш замер в очередном окошечке, а потом, не выдержав напряжения сломался. Она отвернулась в сторону моря и сказала.

-Я расскажу тебе историю…

-Подожди…

Он протянул руку и обнял её за плечи.

Море вздохнуло. Вдох-выыыдох. Большая медведица прикрыла глаза медвежонку. А наверху взяли новый, остроотточенный карандаш.

Спасатель

Я стояла высоко на здании и у самого края бездны, на парапете не шире моей ноги. Вокруг клубился туман, мешая что либо увидеть, но не мешая бояться. И я боялась. А ещё было холодно. Очень холодно. Липкий туман забирался под платье, льнул к коже. Я чувствовала, как в груди зарождается истерика. Ещё немного и она прорвётся наружу. Но обошлось. Из тумана вынырнул мотоцикл.

-Служба спасения. Не надо бояться, сейчас мы вас вытащим отсюда.

Мы шли по площади. Он так и не выпустил мою руку. С того самого момента, как я подала её на парапете.

Никогда не существовало времени до. Не будет его после. Я знала, что не уйду. Он знал, что не отпустит. Я знала, он ведёт меня домой. Туда, куда я хотела попасть столько лет. Столько долгих лет. Он знал, что вести меня нельзя.

Я сидела в комнате, залитой солнечным светом и слышала приглушённый голос, доносящиеся из глубины квартиры.

-Зачем ты её привёл? Ты же знаешь, что нельзя этого делать! Теперь она будет искать сюда дорогу! Понимаешь, что ты наделал?

Открыв глаза, я долго лежала и смотрела в окно.

Отныне каждую ночь у меня была цель. Найти тот парапет, в тумане. И начать бояться.

Я знала, что буду искать. Он знал то же самое.

По акции

Пииип. Пип. Пип. Пииип.

Говорил кассовый аппарат.

Продукты медленно ползли по ленте. Обычные, стандартные продукты. Хлеб, молоко, пачка молотого кофе.

Кассир тоже была обычней некуда. Фирменная шапочка, из под которой выглядывала вытравленная челка. Тушь осыпалась, под глазами размазавшись чёрным. А может и задумано было так. Не понятно. Осыпавшаяся тушь очень подходила белой челке и фирменной шапочке. В общую картину не вписывались только ногти. Они были коротко стрижены, ровно отшлифованные, совсем без лака, ухоженные и красивые.

Я удивилась и не услышала, что мне говорят. Пришлось переспросить.

-По акции ластики, говорю. Берите! Хорошие. Точно не пожалеете.

-Да, да. Хммм.

Пип. Маленький пакетик уже оказался рядом с покупками. А в нем резиновой кругляш ядовито розового цвета.

Зачем он мне сдался, мелькнула мысль.

Хорошо хоть недорого.

Надеюсь, что недорого.

За окном шёл дождь. Дождь в январе – это немного не по правилам. С дождем в январе можно примириться только когда в руке чашка свежесваренного кофе. Или когда из окна видно море. Или когда у тебя есть кошка.

Кофе в руке был. В отличии от моря и кошки. И дождь был. И слева от чашки был клочок бумаги, явно вырванный из ежедневника. Интересно откуда он здесь взялся?

Я взяла его, повертела в руке. Чистый. Решила, что пожалуй сойдёт. Достала карандаш и начала рисовать дождь.

Получалось не очень. Рисовала я всегда плохо. Но дождь то на меня точно не обидится. Ему главное идти, а кто его там рисует, и как, ему все равно.

Между прочим я очень старалась рисовать красиво, и скорей всего от старания, так обычно и бывает. Когда очень.

Карандаш покатился и свалился со стола.

Придётся лезть, надо же дорисовать, раз уж начала. Заглянула под стол. Карандаш лежал у самой стены, а рядом какой-то пакетик. Ну вот, теперь точно придётся лезть.

В пакете оказалась стёрка, ядовито розового цвета. По акции.

Надо бы найти ей применение, вещи они не любят, когда лежат без дела– это ещё бабушка учила. А бабушка плохого никогда не советовала.

Я открыла пакет, достала кругляш и начала стирать нарисованные дождевые капли. А вместо них рисовать снежинки.

Снежинки получались лучше дождя. Рисовала и сама себе удивлялась, получалось красиво и с каждой снежинкой все красивее и красивее. Ай да я! Как красиво смотрится снег в свете фонаря.

-Вот это да! Вот это! Да!

За окном, кружились первые снежинки. Дождь сменился снегом.

-Вот это да!

Повторила я ещё раз и для храбрости допила остывший кофе.

А потом стёрла снежинки и все оставшиеся капли. И стала рисовать море.

К морю полагались чайки, и пальмы, и корабль вдалеке. Я закусив от стараний кончик языка рисовала и рисовала. Море не любит одиночества, так что придётся постараться. Чайки и корабли и пальмы. Шептала я под нос.

А закончив посмотрела в окно. Снег и дождь. Дождь и снег.

Вздохнула– не сбылось и пошла спать.

Проснулась я от крика чаек. Подбежала к окну, выглянула и увидела море. И пальмы. И вдалеке корабль.

-Ага. Ну в принципе, можно и так.

Я заглянула под стол. У самой дальней стенке валялся карандаш и ярко розовый кругляш.

-Придётся лезть. Надо же ещё кошку. С кем же я буду ходить встречать рассветы к своему морю? А для моря и рассвета самая подходящая компания – это кошка.

Я очень старалась и кошка не подводила– получалась милая, ласковая, в меру любопытная и проказливая. Такая как надо кошка. Самая подходящая для морских рассветов.

-Вот здесь надо пятно. Все равно, если не нарисую испачкает.

Я положила карандаш и пошла переодеваться. А когда вернулась, белая изящная кошка сидела рядом с карандашом и пустым листом бумаги. На лбу, между ушей было чёрное пятно. Я погладила ее.

-Пошли, Звезда, поздороваемся с нашим морем.

Узор

Бесчестное количество людей что-то делало, склонившись низко над землёй.

Они проводили руками, выравнивали и приглаживали. Отстранялись и немного подумав, брались опять, подравнивать приглаживаться и добавлять.

На поясе у каждого висел мешочек. Они опускали туда руку, доставали искрящееся и добавляли к общему.

Получалось красиво. Им самим несомненно нравилось.

Но вдруг что-то менялось, дул ветер и красота смещалась. Относительно всего. И ничего нельзя было поделать.

А они и не делали. Они присматривались к тому, что внезапно сделал ветер. И неизменно начинали из этой точки. Опять создавать красоту.

Я шла и чувствовала мир. Солнце на лице. Свою жизнь. Все создавалось, как нельзя лучше.

Кто-то плёл прекрасный узор моей жизни. Он любовался им, потому что ему нравилось созданное его руками. А мне нравилось, то что создаётся. Я смотрела, смотрела во все глаза.

Котёнок на дороге нашёл лист. Прыгнул к нему, нападая. И я рассмеялась. Он был смешной, дурашливый. Он был вплетён в мой узор.

Но вдруг подул ветер. Вырвав лист из под лап котёнка, унёс его в вышину.

Котёнок огорчённо проводил его взглядом. Огорчённо мявкнул.

-Ну, бывает, мась. Подожди, сейчас они там, наверху соберутся. Сейчас все начнут сначала. Они точно знают, как создавать красоту. Вопреки ветру.

Звезда

Давайте я расскажу вам сказку? В феврале, когда метёт поземка и дуют ветра, хорошо сидеть укутавшись в тёплый плед и слушать сказки.

Февраль их сам рассказывает. По секрету. На ушко.

Итак.

Жила была звезда. Как и положено звезде, она обитала на небосклоне. Как и положено звезде, она была одинока.

Это только снизу, от земли, кажется, что звёзд несчетное множество и все они вместе и рядом. А на самом деле–  одиноки.

И звезда жила и жила. Многие многие миллиарды и ещё немножко лет. Одна.

И однажды ей стало настолько одиноко, что она загадала желание. А какое– не скажу. Желания же нельзя рассказывать, а то не сбудутся. А нам важно, чтобы сбылось.

И вот, когда ничего не предвещало чудес, на земле настал август. Это был самый тёплый из августовских вечеров. Было тихо тихо и спокойно спокойно. Вдруг на земле что-то мигнуло, моргнуло и зажглось.

Звезда стала всматриваться. Что же там такое происходит?

А происходило вот что. На пригорке зажегся костёр. Сначала это был неприметный и очень застенчивый огонёк. Но его кормили. И он осмелел. Повеселел. И в тот же миг заметил, нашу звезду. Костер стал тянуть к ней горячие руки и слать искры воздушных поцелуев.

Звезда не поверила своим глазам. Неужели сбылось? Неужели сбывается, вот прямо сейчас? И стала мигать и подмигивать. Радоваться и влюбляться. И звезда влюбилась в костёр. А костёр влюбился в звезду.

Но их разделяло столько всего. Такие расстояния, что звезда опечалилась. Встреча казалась невозможной. Она и была невозможна.

Но наша звезда была упорной. Настойчивой. Она стала вырываться из ткани звёздного небосклона. Ткань трещала, рвалась и было немного страшно.

Но внизу был костёр. Он звал и манил, и разгорался все больше и больше, и слал красно-жёлтые огненные приветы. Ей, одной только ей.

Звезда сделала последний рывок. И. Стала падать, и падать, и падать.....

Она не зря боялась. Конечно до земли ей было не долететь. Она сгорела. А костёр со временем погас. Ведь ему больше не кому было слать искры, а зачем тогда гореть? Для кого?

С тех пор так и повелось, что в августе люди разжигают костры. Желание возникает спонтанно, они и сами бы не смогли сказать– почему им захотелось вдруг пойти на пригорок, зажечь костёр, посмотреть наверх. На звёзды. Которые в августе падают и падают, и падают.

К своим любимым. К кострам.

Сказка про ненужное счастье

Сначала она поручила своё счастье маме.

Та всегда четко знала, куда, зачем и почему.

Это казалось незыблемым и очень правильным.

Только почему-то счастье стало натирать там, где не должно было натирать и жать там, где должно было быть впору.

И она подумав. Немного. Для порядка. Отдала своё счастье мужчине.

Мужчина с ее счастьем обращался бережно. Нежно.

Она радовалась, что угадала.

Но вскоре, мужчина устал и первый раз уронил ее счастье. Нечаянно. Оно гулко звякнув, отдалось болью в груди. А потом уронил ещё и ещё раз. Уже специально. Пока все в царапинах и ссадинах счастье не вернулось назад.

А она уже и не знала, что с ним делать.

Куда, кому и зачем?

И подумав. Опять недолго. Опять только для порядка. Отдала его детям.

Так было проще, безопасней и в конце концов разумней.

А дети взяв эту ношу, согнулись под тяжестью. И не справившись, вскоре, разлетелись кто куда. Кто в семью, кто в карьеру, кто искать себя.

И опять она осталась со своим счастьем в руках.

А оно. Потрепанное. Избитое. Отвергнутое. Не понадобившиеся. Вдруг завибрировало.

И она, чтобы не уронить, прижала руки к груди.

И счастье вошло в неё.

Она отвела пустые руки. А счастье осталось в ней. Ее счастье. Своё собственное. Никому не нужное, кроме неё самой. Зато самой подходящее, как никому другому. Как ключ к замку. Как пазл к пазлу.

И счастье наконец обрело свой давно потерянный дом. А она обрела своё давно потерянное счастье.

Драконы

Вы знаете какие они? Драконы?

Внутри них рождается огонь. Они и есть огонь. Он их суть. Это страшно-красиво. Но разве огонь зло? Сам по себе? Просто с ним надо уметь обращаться.

У них есть крылья. И они совсем не для красоты. Они знают состояние полёта. Состояние свободы. А вы его знаете? Знали, хоть раз? Хотите узнать?

Драконы могут убить, но разве тот кто может, всегда так поступает? А те кто поступают, когда просто могут, они не интересны. Совсем.

Они очень мудрые. Но радуются тем, кто умнее их. Потому что быть самым мудрым скучно. А скука– это самое последнее из того, что нужно дракону.

Дракон никогда не отступит. А зря. Многие битвы выигрывались теми, кто проиграл. Проиграть дракон не может. Это не в его характере. Он будет стоять насмерть. И скорее всего погибнет.

Особенно за своих. Своих драконы не дают в обиду никому. Да что в обиду, они их вообще никому не дают. Совсем.

Страшные в своей красоте, мудрые и не приемлющие компромиссов, могучие и изящные в состоянии полёта, древние и наивные, как дети.

Их боятся и ненавидят, убивают и преклоняются.

А вы хоть раз пробовали их понять?

Прикоснуться к сердцу дракона? Услышать его стук.

Быть может. Пора?

Сталкер

Комната была небольшая. Старинная и пыльная. Ну то-есть – изрядно пыльная. Настолько, что все вокруг было приятно серого цвета.

-Люблю такое, сказал сопровождающий меня Кот. -Ты молодец, с первого раза.

Он мягко вспрыгнул на стол, обошёл ящик, оставляя дорожку следов.

-Ну что? Пошли дальше?

-А он ушёл? Дальше нет двери.

Кот хмыкнул. Спрыгнул. Подошёл к стене и не замедляясь прошёл сквозь.

Было страшно. Не зная, что впереди – всегда страшно.

Я вдохнула пыльный воздух, а выдохнула за стеной. По-моему я все же закрыла глаза. А когда их открыла…

Комната, такая же пылища. Только нет стола. Да вообще в ней ничего не было. Только две натоптанные сквозь пыль дорожки. Одна туда, к противоположной стене. Другая от неё.

-Переходы. Непонятно пояснил кот. И он пошёл к стене, а я за ним.

Дальше одна пустая комната сменяла другую, мы шли и шли. И шли.

И вдруг, пройдя очередную стену, мы вышли в…

Мир?

Вокруг было снежно. И настолько вкусно, после пыльных безвоздушных комнат, что хотелось вдыхать не выдыхая.

Чуть дальше от тропинки, на которую мы попали начинался лес. Ельник. Вековые красивые деревья стояли укутанные в белые шапки.

-Волки!

Кот, вздыбил шерсть. И практически тут же у дороги, около леса, я заметила идущих друг за другом мужчин. Они были высокие, плечистые и какие-то странные. Они были явно не люди.

-Ну ты учудила. С первого раза!

И стал пятиться к стене. Я обернулась, но стены не было.

-Это волки? Он что волк?

Кот не ответил, только что-то мигнуло, схлопнулось. И мир, завертевшись, исчез.

Долина

Первый раз я увидела ее года два назад.

Нереально-прекрасную долину. Зеленую. На неё падали солнечные лучи. По ней пробегали тени облаков. Вдали были горы. Внизу были люди. Это они расчертили долину на неровные квадраты полей. Построили дома и дороги.

Я видела все это сверху, с высокого плато, примерно на уровне далеких гор.

Мне надо было спускаться. Меня там ждали. В этой прекрасной, счастливой долине.

Спуск предстоял сложный, по веревочной лестнице, подвешенной к плато. Шатающейся от ветра.

На середине лестницы страх стал настолько сильным, что пришлось проснуться.

И вот сегодня мне опять приснилась долина.

Местами из облаков шёл дождь. И тут же сияла радуга. А внизу спешили по своим делам люди.

И я встала, отпихнув от себя красную лягушку, размером с небольшую собаку и пошла к краю.

-Сохраняй спокойствие, даже когда все рассердятся. Спокойствие.

Сказал мне голос откуда-то сбоку.

И прозвенел будильник.

Если нам повезёт…

Вначале было небо. Пустое и чёрное. И вспыхнула звезда. Потом ещё и ещё одна. И ещё. И ещё.

Много много миллиардов звёзд.

Они сверкали  и искрились.

И было счастье. И свет. Манящий и далекий. И в то же время близкий настолько, что казалось протяни руку и ты его достанешь.

А потом среди звёзд появилась чёрная точка. Она была чернее чёрного цвета. Она сама поглощала свет. Она его вытягивала.

И она росла.

В неё изчезали звезда за звездой. И ещё одна. И еще. И еще.

И совсем скоро не осталось ничего.

Ни света. Ни неба. Ни счастья.

И так останется на миллиарды лет.

До нового неба. До новой первой звезды.

Надеюсь.

Если нам повезёт.

Русалка

Она шла по лужайке. Легко, едва касаясь. Трава, примятая босыми ступнями, практически сразу же распрямлялась. И только утренняя роса слетала, оставаясь на тонких щиколотках девушки.

Лужайка закончилась и начался длинный дощатый пирс, уходящий в море. Доски были холодные. Она мгновенье повременила, но море звало. Оно было такое спокойное. Умиротворяющее. Тем более, что скоро должно было случиться чудо. Вот вот. Ждать было нельзя. И она быстро преодолев пирс, подошла к нему.

-Здравствуй. Я пришла.

И море зажгло огоньки– солнечная, искрящаяся дорожка засияла по поверхности. Всходило солнце. Наступала новая жизнь.

Девушка присела на край пирса, коснулась пальцами морского золота. И вздохнула. В голове у неё быстро быстро замелькали люди, те, которым она отдавала частичку своего сердца. Отдавала с надеждой, что ответят и вернут. Но возвращали не все. Она точно помнила. Потому что. Она приложила руку к груди. Да. Так и есть – не услышала привычного стука.

Море лизнуло пальцы. Подгоняя. Время шло.

Девушка встала, оглянулась и нырнула.

В тот же момент солнце стало появляться из-за горизонта. Его лучи проходя сквозь воду, делали её светлым стеклом,

высвечивая плывущую вглубь фигурку.

Воздух в груди заканчивался. В голове сиреной вспыхнула паника. Но море было спокойно и ласково. И девушка вдохнула это спокойствие и ласку. Она так скучала по этим чувствам. Оказалось, что это совсем не страшно, оказалось это так естественно – ощущать их внутри. А дышать ими – это так прекрасно.

Только что-то случилось с ногами. Это она почувствовала и обернувшись увидела, что ноги стали срастаться, превращаясь в одну, удлиняясь и… Так стало легче. Гораздо легче плыть.

Вокруг стали появляться рыбы, целая стая рыб. Они кружились вокруг девушки, явно зовя поиграть. Улыбнувшись, она включилась в игру. А рыбы поплыли наверх, зовя её с собой.

Она даже и не представляла, как прекрасно плавать внутри стаи. Своей стаи. Наверное это и есть счастье, придумала девушка.

Поверхность оказалась прямо перед ней и она выглянула. Почему то было страшно. Но ничего не случилось. Лишь солнце, уже совсем взошедшее на небо, сверкнуло в длинных зелёных волосах.

Грудь стиснуло, дышать здесь было нельзя. И девушка нырнула обратно в прозрачную тёплую воду, напоследок плеснув хвостом, как попрощавшись.

Обычай

Здесь был такой древний обычай… Старейшины перед свадьбой выбирали жениху другую девушку. Он должен был в ночи, за закрытыми дверьми, доказывать свою состоятельность, как будущего мужа. Как будущего мужчины.

Дикий обычай, давно не чтимый во многих семьях, в его соблюдайся издревле, и никто не хотел от него отказываться. Ну как никто– он то хотел. А вот отец… Он просил небеса только об одном– не Лару. И конечно его услышали! Когда настал этот треклятый вечер– привели именно её.

Комната была особенной. Стоявшая посередине кровать, накрытая белым. Вокруг ничего, только они, кровать и стены.

Взяв её за руку он зашёл. За ним следом, один за другим потянулся совет. Надо же быть уверенными, что все идёт как надо.

Разговаривать было нельзя. И он не стал. Склонившись и закрыв глаза, чтобы не дай Бог не встретиться с ей взглядом он приник к губам. Губы были тёплыми, мягкими. Он запретил себе сосредотачиваться на их теплоте. Иначе…Щека, шея, плечо. Легко касаясь, прокладывал маршрут. Коленка уперлась в основание кровати. И он не стал думать. Аккуратнее, глаза-то закрыты. На интуиции положил её и лёг рядом.

Когда же они уйдут. Время, время, как тянучка.

Они ходили кругом, присматриваясь. Все шло, как надо. Как происходило из века в век. И они стройным рядком потянулись на выход. Дверь закрылась.

Он встал. Резкой походкой прошёл к двери, убедился– закрыта. Одни. Вернулся у кровати.

Она лежала, закрыв глаза. На одной щеке блестела мокрая дорожка.

Он взял её за руку и потянул.

-Лара, вставай давай. Все отлично, они ушли. Сейчас будем думать, что можно сделать.

Они оказались в том же положении, что минут пять назад. Он, она в граничащей близости. Позади кровать. Только теперь все было ещё хуже. Потому, что они смотрели друг другу в глаза.

Она подняла руку и открытая ладонь прижалась к его скуле. Смотреть было невыносимо и закрыв глаза, на выдохе.

-Я люблю тебя.

Он накрыл её ладонь своей и подумал– все правильно. Вот теперь все правильно.

Он нашёл взглядом её губы. Он помнил их мягкость. Невозможно было забыть. И он повторил.

И упала звенящая, вспыхивающая острыми иглами пустота....

Открывшись скрипнула дверь сакральной комнаты. Они вышли держась за руки, как и полагается. Как и полагается старший рода должен был поменять женщин.