скачать книгу бесплатно
Когда Самсон услышал голос Георгия, у него и в мыслях не было оборачиваться. Когда его сменил голос Макса, ноги начали останавливаться сами. Ребятам за спиной стало весело, и они загоготали, вспарывая воздух остроумными изречениями, коих никогда не услышать в культурном обществе. Веселились все, кроме одного. Макс Бочаров придержал товарищей и заорал так, что с крыши магазина вспорхнули голуби:
– Стой, с-сука!
Самсон остановился. Боль в шее внезапно прошла. На смену ей явилась боль в мочевом пузыре.
– Семьяк, – провизжал Георгий, – иди к нам. Макс хочет с тобой побеседовать.
– Подошел сюда, Жиробас! – велел Макс Бочаров и указал пальцем на точку рядом с собой. – Считаю до трех!
Георгий хихикнул за его спиной:
– Не бойся, бить не будем.
– Раз!
Что-то надломилось в сознании Самсона. Он и сам не понял, что, но, когда Бочаров начал считать, Самсон бросился наутек.
Макс, не привыкший, чтобы кто-то ослушался его приказаний, сначала растерялся, а потом взревел:
– Ловите свинью!
– За ним! – пискнул Георгий.
– Не уйдешь, Жиробас! – крикнул Юрец.
– Стой! – вторил Черный.
Тройка парней бросилась в погоню, точно ястребы. На месте остался только Бочаров-старший.
Как ни старался Самсон убежать, старшеклассники настигли его в момент. Агарян и Набоков схватили под руки и потащили в ближайший проулок. Не прошло и минуты, как Самсон оказался в лесу за плотной оградой дикой ежевики. Его повалили на землю и выпотрошили карманы. Остатки денег в размере тридцати пяти рублей отправились в казну малолетних преступников. И если с деньгами противники Самсона разобрались быстро и профессионально, то с одиннадцатью пакетиками белого порошка возникли затруднения.
Никто из ребят не знал, что такое ванилин, и назначение содержимого каждый трактовал по-своему. Юрец-Поджигатель решил, что это взрывоопасная смесь, и пару минут пытался возродить из нее пламя. Георгий предположил, что порошок галлюциногенный и его ценность гораздо выше отобранных у Самсона денег. После того как первая половина пакетика была втянута через ноздрю, а вторая взята на язык, он почувствовал небольшое головокружение, вызванное чиханием и жжением в полости носоглотки. Артур Агарян присыпал порошком царапины, оставленные дикой ежевикой, надеясь, что они исцелятся, как в фильмах про нетрадиционную медицину. И только Макс Бочаров, оценив действия своих партнеров, оценив итоги экспериментов и в конце концов прочитав несколько строчек на одном из пакетиков, сказал:
– Вот вы дебилы! Это ж какая-то приправа.
Вместе с этими словами он высыпал один из пакетиков Самсону на голову:
– Если чихнет, значит, я прав.
– А если не чихнет? – спросил Юрец и оставил идею поджечь порошок.
– Значит, не прав.
Самсон не сопротивлялся природным реакциям. Как только пыльца села ему на нос, он чихнул, чем вызвал недоумение со стороны Черного, восторг у Юрца и досаду у Георгия.
– Ясно, кретины? – Макс Бочаров обвел товарищей неодобрительным взглядом.
– Этот парень над нами насмехается! – взорвался Агарян, отворачивая гнев от Бочарова-старшего, на которого злиться было нельзя.
– За это его надо вздуть, – предложил Георгий.
– Идея хорошая, – поддержал Юрец.
– Заткнитесь! – рявкнул Макс и дал обоим подзатыльники. – Сыпь порошок сюда! – велел он младшему брату и выставил тяжелую ладонь.
Георгий высыпал порошок из двух пакетиков. Макс растер ванилин между пальцев.
– Встань! – резкий тон подействовал на Самсона эффективнее, чем физическое упражнение.
Он встал перед своими мучителями. Часть его рвалась куда-то прочь, другая внимательно следила за происходящим. Макс смотрел на свою ладонь, как завороженный. Руки у него не потели, и порошок не темнел и не менял структуру. Он сложил ладони вместе и потер, как фокусник, прячущий серебряный доллар. Последнее, что Самсон услышал, был странный шорох, точно в своих ладонях Бочаров и правда скрывал секрет. А потом что-то промелькнуло в одночасье, раздался треск. Самсон пошатнулся, увидел отчетливые сине-красно-зеленые круги и повалился на траву. В отличие от земли под ногами, сознание он не потерял и очнулся почти сразу, оглушенный, со свистом в левом ухе. Холод, цвета и запахи осеннего леса окружали его, как и прежде. Вроде бы ничего не поменялось, однако состояние было такое, точно из него выбили пыль.
– Вот это затрещина, братан! – гоготал Юрец.
Рядом с ним от нечеловеческого смеха катался Георгий.
– По-моему, он до сих пор не понял, что случилось, – констатировал Черный.
Агарян потряс Самсона за плечо:
– Эй! Ты с нами?
Макс Бочаров, сохраняя спокойствие, принялся сжимать и разжимать правую ладонь. Георгий докатился до кустов ежевики и, впившись в колючки, заорал уже от боли, а не от смеха. Самсон посмотрел на своих мучителей, и только сейчас до него дошло, что оплеуха у Макса достойна быть знаменитой.
– Жаль, что с корпусом не получилось, – он показал, как именно хотел ударить. Жалость на его лице почти не отразилась. – Получилось бы с корпусом, он бы вообще не встал.
Он наклонился к Самсону, пощелкал пальцами справа, слева:
– Эй, мудак!
Свист в ушах мальчика стал переливаться, как флейта.
– Теперь будешь знать, как убегать от пацанов?
Самсон без внимания смотрел на слегка вспотевший лоб Бочарова.
– Кажется, он хочет еще одного леща, – предположил Юрец.
– Можно я попробую, Макс? – Георгий принялся замахиваться, как это делал старший брат.
– Уймись! – Макс оттолкнул его в сторону. – Хорошего понемножку.
Он ухватил Самсона за ворот футболки и потянул вверх. Руки у Макса были не по годам сильные. Самсон встал на ноги, по-прежнему не ощущая землю. Его левая щека превратилась в алое пятно. Вокруг уха образовалась припухлость.
– Нам нужно решить с тобой один вопрос, Жиробас, – сказал Бочаров и скрестил руки на груди. – Я бы тебя с радостью отпустил, но ты же немедленно расскажешь родителям, что тебя кто-то обижает.
Самсон тупо смотрел перед собой.
– Как думаете, парни? – Макс запрокинул голову, обращаясь ко всем, кроме Самсона.
– Да он над нами насмехается! – выкрикнул Черный.
– За это его надо вздуть! – пролаял Юрец.
– Поддерживаю! – загоготал Георгий.
На всякий случай Самсон вжал голову в плечи и прикрыл левый глаз. Ожидая, что очередной удар свалит его с ног, он заранее отклонился в правую сторону.
– Он опять хочет сбежать, Макс! – завизжал Георгий и перекрыл Самсону путь к двухметровой стене кустов ежевики.
Старший брат пропустил его слова мимо ушей.
– Какие будут предложения? – вопросил он, обращаясь к Агаряну и Набокову. – Этот парень серьезно провинился, и нам надо наказать его заранее за то, что по приходу домой он пожалуется на нас родителям.
– Предлагаю облить его бензином и подпалить, – подкинул идею Юрец.
– У тебя есть бензин? – верхняя губа Макса дрогнула, перекосив левую часть лица.
– Нет.
– Я видел тачку у магазина, – вспомнил Георгий. – Можно слить…
– Заткнись! – прорычал старший брат. – Я у тебя ничего не спрашивал!
Георгий притих, но желание поучаствовать в беседе только разгорелось. Самсон определил это по его повадке ковырять землю носком туфли.
– Черный, ты что скажешь?
– Я бы привязал его к рельсам и подождал поезд, – сказал Агарян, и это окончательно вывело Бочарова из себя.
– Хреновы дебилы! – взревел Макс. – Что с вами такое?! Вам вчерашняя попойка мозги отшибла?!
Юрец и Черный ретировались каждый в свою сторону. Георгий спрятался за Самсона.
– Один предлагает поджечь, другой – бросить под поезд! Черт побери! Мы же не маньяки!
Он сцепил кулаки, что заставило всех ребят сделать еще по шагу назад. Вокруг Макса образовался полукруг. Ни Агарян, ни Юрец идей больше не подкидывали и ждали, что предложит сам лидер. А лидер вдруг изменил себе и обратился к тому, кого он не слушал никогда:
– Поди сюда, Малой!
Георгий подскочил к брату.
– Даю слово: если предложишь какую-нибудь глупость, я не посмотрю, что ты мой брат. Черный привяжет тебя к рельсам, Юрец подожжет, а я спою песенку под стук колес, и мы весело попрощаемся.
Георгий затряс головой и нашептал Максу на ухо нечто такое, что тот воспринял с еле заметным ликованием. Бочаров подозвал к себе остальных членов группы, и вскоре после этого четверо мальчишек схватили Самсона за руки и за ноги, раскачали и забросили в дебри ежевики.
– Поделом тебе, Жиробас! – от смеха Георгий едва владел собой. – Колючки выпустят из тебя жир! Придешь в школу – посмотрим, на что ты будешь похож!
– Советую не шевелиться, – пробубнил Агарян. – Шипы ежевики ядовитые. Поцарапаешься и умрешь.
– Я бы тебя поджег, толстый, – Юрец сунул в кусты руку, и Самсон услышал, как он чиркает зажигалкой. – Но будем считать, что Иисус сегодня на твоей стороне. Лежи с миром.
Макс Бочаров тоже притиснулся к кустам и сказал:
– Держи язык за зубами, Семьяк. А если не удержишь, пеняй на себя. Прикончу, как муху.
Ребята отошли от места преступления, и последнее, что расслышал Самсон, был писклявый голос Георгия. Мальчишка умолял брата пойти к Волчьим воротам, потому что у него есть замечательная идея, как там порезвиться.
Самсон пролежал в дебрях ежевики ровно столько, сколько хватило его телу, чтобы провалиться на самое дно. После первой попытки выбраться он подумал, что некоторые идеи Георгия могли бы пригодиться инквизиции. Боль от затрещины, полученной пару минут назад, была несравнима с тем, что делали колючие ветки ежевики, касаясь оголенных участков его тела. Самсон не мог выпрямиться, не мог сесть, не мог лечь. Он ворочался в сложном положении, при котором его ноги находились выше головы, а руки доставали до земли и при этом не служили надежной опорой. Колючки оплели Самсона, и каждое движение, предпринимаемое в попытке выбраться, кончалось тем, что он получал укол под ребро.
По мере того как его тело охватывал огонь, Самсон все ближе подходил к мысли позвать кого-нибудь на помощь. Но крикнуть ему не давал сухой стебель с десятком мелких колючек, оплетший его горло, точно щупальце осьминога. Мальчик был почти на пределе отчаяния, когда меж пальцев его скользнул влажный змеиный хвост. С тихим шелестом хвост поменял положение и свернулся кольцом в том месте, где другая рука Самсона не давала левому боку напороться на сук. Боль перестала мучить мальчика. Тело его вмиг распрямилось, ноги обрели опору. Шипы дикой ежевики отцепились от него, колючие стебли лопнули, и Самсон с криком вылетел из кустов, точно пушечное ядро.
Очутившись на поляне, мальчик осмотрелся: заметил ли его кто-нибудь, не бежит ли на яростный вопль, вырвавшийся из его груди так же внезапно, как и сам Самсон – из кустов ежевики. Никто не спешил ему на помощь. Глухой лес шелестел под сумрачным небом. В кронах задувал ветер, и шум стоял такой, что даже поезд был слышен, как будто идущий вдали за горой.
Самсон отряхнулся, собрал оставшиеся пакетики с ванилином и помчался к дому семьи Покойченко. На ходу он обдумывал оправдание тому, что пакетиков ванилина не хватает. Денег у него больше не было, следовательно, врать придется не только Юлии Покойченко, но и матери с отцом. А так как Самсон это ужасно не любил, по дороге его начало трясти, и он стал сомневаться, что сумеет вызвать в людях доверие.
Впрочем, Юлию Покойченко затронуло вовсе не отсутствие половины долга и не колючки, усеявшие лицо мальчика. В шок ее привел чудовищный след пятерни на левой стороне лица Самсона. Отпечаток был такой, словно его выжгли. Там, где пальцы руки задели ушную раковину, проявлялась синева, а там, куда угодила ладонь, растеклось белесое пятно.
– Тебе нужно зайти, – все, что произнесла Юлия Покойченко, и после получасовых примочек дезинфицирующим средством, работы пинцетом и наложения повязок на наиболее поврежденные участки кожи вид Самсона уже не был таким пугающим.
Мальчику стало лучше, но лишь отчасти. В доме Покойченко он почувствовал себя в безопасности и в ходе своего пребывания выяснил, что добродушная, отзывчивая и заботливая Юлия Покойченко оказалась фельдшером «скорой помощи» с высшим терапевтическим образованием. По счастливой случайности Самсон стал первым, кому она оказала медицинскую помощь после переезда с севера страны. Юлия пообещала, что царапины от колючек начнут заживать к завтрашнему утру, но для того чтобы это происходило быстрее, их необходимо дезинфицировать. В ответ Самсон пообещал, что проведет все воскресенье в дезинфицирующем средстве, лишь бы к утру понедельника быть целым и невредимым.
Также он пообещал, что вернет четыре пакетика ванилина завтра после школы. Он купит их в магазине в Гайдуке и больше никогда не будет рассчитывать на единственный продуктовый магазин на хуторе Убых, где сегодня в продаже их оказалось всего шесть. Самсон сделал все, чтобы правда отразилась на его лице, и Юлия не стала докучать новому соседу. Только посоветовала ему внимательнее смотреть под ноги, потому что Убых всегда был настолько глухим местом, что помощь могла вовремя не успеть.
Самсон положил руку на сердце и сказал, что впредь будет смотреть себе под ноги, даже когда ходит во сне. Сегодня он всего лишь упал в овраг, заглядевшись на зайца. Завтра он будет внимателен ко всему, что происходит вокруг, и не допустит столь нелепых ситуаций. Однако, когда он вернулся домой, ему пришлось придумывать новую историю, потому что мама спросила у него вовсе не о том, где он был, а о том, почему он ушел из дома, ничего ей не сказав. Чуть позже ее взгляд встретился с порванной футболкой, а еще позже она заметила странные припухлости в районе шеи. Самсон сказал честно: порвал футболку, зацепившись за гвоздь в заборе. Откуда взялись припухлости на шее, он запамятовал, но со знанием дела ответил, что они совершенно его не беспокоят и уже завтра от них не останется и следа.
Мама вздохнула и обняла его. Самсон тоже обнял маму. Они покачались в любви и горести, а потом сели к столу обедать. Прогулку в горы, намеченную на воскресенье, пришлось отменить.
Глава 8
Поезд
В понедельник Самсон пришел в школу раньше обычного. Он сел за последнюю парту, подальше от того места, где разгильдяйничал Георгий Бочаров и всегда концентрировался шум. Неожиданно он обнаружил, что стулья обоих братьев пустуют вопреки тому, что первым уроком значилась алгебра и преподавала предмет самая строгая учительница школы №23.
Зоя Андреевна никогда не пускала опоздавших. Она не имела любимчиков, и ее не интересовал статус родителей учеников. Она ценила исключительно знания и никому не делала снисхождений. На ее уроках большинство детей молчали, потому что молчание – единственный верный способ не разгневать старую учительницу. Но имелись и такие, кому молчать было невтерпеж, и именно от них на занятиях алгебры и геометрии умные ребята старались держаться подальше. Самсон не удивился тому, что еще до звонка вокруг его парты разместились девочки и мальчики, которые соображали в математике, а вокруг парт, где сидели Георгий и Саша Балык, образовалась пустота, будто там скапливалась негативная энергия. Его удивило другое: прозвенел звонок, а Бочаровы так и не появились. Миновал второй урок, Бочаровых по-прежнему не было, и никто не знал причины их отсутствия.
На третьем уроке Самсон готовился выступить. Он выучил биологию и хотел во что бы то ни стало получить хорошую оценку, но этому не суждено было случиться. Урок прервался, не начавшись. В класс вошла завуч. Пошептавшись с преподавателем биологии, она дождалась тишины, а затем сообщила ужасающую весть:
– Только что из полиции к нам пришла печальная новость. Ученика нашей школы Георгия Бочарова сбила машина, – завуч, немолодая женщина в круглых очках с роговой оправой, обвела взглядом класс, вздохнула, и даже Саша Балык почувствовал, как нелегко ей было говорить.
– Как? – вспыхнуло с одной стороны класса.
– Где? – опешили с другой.
– Какой кошмар! – спохватился кто-то.
– Не может быть! – поддержали его.
– Как такое могло произойти? – продолжился шквал вопросов.
