скачать книгу бесплатно
От этого вот сучьего счастья, что я – с ним, с Вальдемаром моим дорогим…
Слезы наворачиваются на глаза. Не от чего – просто так. Просто слезы.
Он не спрашивает – почему они текут. Наверное, думает, что это от счастья. Ну и пусть себе думает… зачем обижать хорошего человека…
Слезы мешают видеть его, тащат назад, в старую, дурацкую, несчастную и такую счастливую жизнь, что была ТОГДА.
А сейчас ни единой мысли в башке, а только гадкая, тягучая, жуткая боль в сердце.
Мне больно, просто ужасно больно, вот и все.
Смешно быть несчастной от того, что тебя любит и боготворит такой славный, такой добрый, такой красивый, и такой НЕлюбимый… ха-ха… очень смешно…
И глупо, наверное.
Господи, а как все хорошо ТОГДА, миллион лет назад, начиналось: упоение счастьем, ссоры, обиды, поцелуи, уходы, приходы, разрывы, прости, я не могу без тебя, я вернулся… цветы, море цветов каждый день, а потом вечность пустоты и опять и опять – счастье, и снова разрыв… какая это была все-таки классная жизнь!
И зачем все это ТОГДА я променяла на вот это СЕЙЧАС?
Вот на это самое растреклятое СЕЙЧАС, когда я внешне счастлива, а самой хочется лопнуть, лопнуть как радужный мыльный пузырь. И разбрызгаться капельками по шикарному салону лимузина, будь он трижды и четырежды проклят – мой прекрасный, мой белоснежный, мой бесконечно длинный лимузин.
Эх, выскочил бы он сейчас на встречную, и разбилась бы я к чертовой бабушке насмерть…
Веселенькая идея для счастливой новобрачной и королевы мегаполиса, ничего не скажешь…
Впрочем, я давно уже готова к встрече с Творцом. Другое дело, готов ли Творец к такому тяжкому испытанию, как встреча со мной…
Но как все-таки ужасно, как жутко и страшно, что я, стерва, идиотка, сука несчастная, мчусь рядом со своим вот-вот мужем и от этого НЕсчастлива до умопомрачения.
Но он, конечно же, ничего этакого во мне не замечает, потому что я нарочно улыбаюсь блаженной улыбкой дуры в подвенечном платье.
А, может, и не нарочно…
Ему-то какое дело!
Господи, и что он, такой совершенный и прекрасный принц, нашел во мне? Нет, правда, без дураков, этот вопрос мучает меня до сих пор. Но ведь нашел же он что-то во мне, в такой вот, какая я есть, и ведь любит же… я же не совсем без мозгов, я же вижу, что любит…
Господи, зачем ты устроил все так, что я и он встретились?! Сидела бы сейчас где-нибудь в пыльном углу, выла бы от тоски и неискоренимых иголок памяти по Богдану, будь он трижды, четырежды, миллион раз проклят! А заодно предавалась бы всем возможным в этом мире способам самовозбуждения… от ЭТИХ и до ТЕХ…
Как бы хорошо мне тогда жилось, несчастной и никому не нужной!
Так нет же – свалилось на меня вот это проклятущее замужество, с которым я ничего уже не могу поделать…
А в башку, пустую глупую мою башку под шляпкой от парижского моднющего кутюрье, все лезут и лезут как черви из гниющего трупа, новые стихи… Господи, они опять лезут, и нет с ними никакого сладу…
Не знаю – погублю или спасу…
В последний раз по времени и сути
Слова любви к тебе произнесу
Устами толп затертые до жути…
Нет, правда, какая я все-таки дура… потому как сочиняю стихи, адресованные тому, кто давным-давно исчез, а не тому, кто – рядом…
Но я же никому в этом не признаюсь.
Может, попросить у шофера цианистого калия… Да у него и нет, наверное… А вдруг есть? А, может, у Вальдемара есть? Интересно, а что будет, если я спрошу у своего почти уже законного супруга: «Дорогой мой, лапочка моя, милый мой и разъединственный, у тебя, случайно, цианистого калия для меня не найдется? Немножко, совсем чуть-чуть, а?»
Правда, прикольно?
Стрелки у Эдит Пиаф переползли половину первого… Господи, Господи, Господи, Господи-и-и-и-и-и… Через семьдесят семь минут я стану его женой…
Глава 1. Обычный день, пятница, 13-е
Да-да, это был самый обычный день, пятница, 13-е… Я его помню очень хорошо, словно он был только вчера.
Следует сразу отметить, что знаменательный день этот действительно не задался с самого утра: зазвонил будильник, зазвонил как бешеный и как всегда не вовремя. Ненавижу, когда он так делает. Красавец в моем сне как раз перешел к самому волнующему и интересному. А меня лишили этого! И он остался в одиночестве заниматься тем, что причиталось и мне тоже.
От злости на наглое поведение этого скопища металлических железяк я схватила все еще звенящего наглеца и что есть силы швырнула его об стенку – и тут же по полу рассыпалось битое стекло и внутренности несчастного создания человеческой мысли. Какая-то гнутая маленькая железочка жалостно подкатилась ко мне, дуре, звякая по дороге и прося, по-видимому, прощения…
Прости меня, будильник, прости, за этот идиотский поступок, меня действительно переклинило. Ты был не виноват, совсем не виноват в том, что этот день начался так по-дурацки…
Впрочем, не начнись этот день, то не было бы и этой истории, которую я как стриптизерка, выставляю сейчас всем на показ.
Пусть мое повествование идет как идет, переходя от СЕЙЧАС к ТОГДА, и от ТОГДА к СЕЙЧАС. Потому что никакого времени для меня, описывающей эти события, нет и быть не может, потому что оно, время – неуловимо, а уловимы только эти мои мимолетные ощущения его, которые я и пытаюсь ухватить и выразить буквами и словами.
Так что прошу меня простить великодушно за некую непоследовательность всех этих «я чувствую», «я чувствовала» и прочего в том же духе. Главное, что история эта моя БЫЛА, ЕСТЬ и, надеюсь, БУДЕТ и дальше.
В то утро, если не считать этой дурацкой истории с будильником, ничего поначалу не предвещало ровно никакой беды.
Утро было как утро. Началось оно как и всегда начиналось: со вздохов, стонов, зеваний, сопений, потягиваний и похода в ванную.
Правда, разбив будильник и тут же пожалев его, несчастного и ни в чем не повинного, я сначала слегка насторожилась, направляя кости своего все еще не проснувшегося организма умываться. Однако как только поравнялась с зеркалом в ванной, сразу же забыла про эту свою настороженность.
Зеркало сонно улыбнулось и порадовало привычным видом меня «а ля натюрель».
Теплый душ, потом как всегда кофе-кофе-кофе. Удивительно, но крепкий натуральный кофе и таблетка импортного аспирина могут буквально сотворить со мной чудо. Даже если до этого я была похожа на квелую редьку и рассыпающийся паззл.
С горячей кружкой в руках, кутаясь в махровый халат, я подошла к окну и стала смотреть на все это сплетение тротуаров, дорог и газонов внизу, на мельтешение машин, на людей, похожих с моего шестнадцатого этажа на муравьев.
Признаюсь: люблю по утрам пить кофе и смотреть на город свысока.
В то памятное утро небо сулило теплый и не по-осеннему ясный день, в самый раз для похода по магазинам. Какое все-таки это небо чистое и далекое. Жалко, что люди не летают. Может быть, в процессе эволюции и у нас появятся крылья? За этими философскими размышлениями меня и застал мой желудок, требовательно и уныло настоявший на том, чтобы я уделила ему хоть капельку внимания. Пришлось скормить бездонной пропасти внутри меня какую-то гадость, купленную в соседнем магазине.
Потом вдруг ни к селу ни к городу вспомнилась недавно виденная на заборе неподалеку надпись: «Fuck this world before this world has fucked you!». Я тогда не выдержала, вытащила маркер и написала рядом, предварительно воровато оглядевшись вокруг: «Расия толька для руских!». Довольная этим приколом я удалилась. Но потом все-таки не выдержала, вернулась и добавила большими буквами: «SAVE TНE PLANET – KILL YOURSELF!».
Ах, мечты, мечты… Вон ветер воет в трубах, дождь ломит кости, и старый плед никак не может спасти от холода в душе… может взять и плюнуть на все эти бессмысленные разговоры о том, что должна женщина и что не обязан мужчина?.. Сколько слов про нее, про эту самую Любовь, слышно отовсюду… спала царевна, спала, а царевич прискакал, поцеловал – она и проснулась. Увы, на деле все частенько случается совсем не так… в реальной, а не придуманной жизни обычно бывает несколько мгновений наслаждения, а потом снова нескончаемая, беспросветная тоска… и так до бесконечности… вот опять к горлу предательски подкатывает ком… потому что мое будущее ясно мне представилось, отчего стало тоскливо до одури – холодильник, телевизор, стиральная машина, ворох неглаженного белья, вечно плачущие детишки, жисть прожить не поле перейтить, пойдем, что ли, перепихнемся, бутылку захвати, дура…
Нет, это очень хорошо, конечно, когда женщина варит, стирает, рожает детишек, вяло переругивается с мужем, постепенно старясь и увядая. Плохо, когда женщина имеет хоть какие-то мозги, которыми думает. Думает не о тряпках и обувке, а о смысле нашего распрекрасного бытия. По себе знаю, как это плохо и вредно для здоровья. Как ужасно быть романтичной. Потому что романтики вечно грустят. Летом грустят о зиме, зимой – о лете, утром – о вечере, вечером о прошедшем утре, сегодня – о вчерашнем дне… Когда уж тут заниматься делом? Жаль, что я сама как раз и есть из них, из этих вот романтиков… Не от того ли я и вела всегда дневник? Хотя, если подумать хорошенько, то дневники ведут только некрасивые девушки, у красивых на это просто нет времени. Но я-то ведь вела, хотя я и красивая, очень даже красивая, честное слово, ко мне только привыкнуть надо… ха-ха…
Выходит, не зря я свою жизнь проживаю, есть что рассказать в назидание другим, у которых наличествуют какие-то проблемы. Особенно тем рассказать, которые не так чтобы очень хороши внешностью и очень хороши душой. Увы, следует признать, что душа без красивых ног сильно проигрывает красивым ногам без души. Впрочем, если ноги не ахти, то это не большая беда, ведь в этом случае люди начинают смотреть на твое лицо. Да, а если и лицо не ахти, то как быть тогда? Как быть обычным барышням, которые считают, что все хорошее и мало-мальски путное происходит без них, что они – злая шутка неизвестных им вуду…
Кто расскажет про них, про их одинокие утра… про холодные вечера… про не просыхающую от слез подушку… про каждое произнесенное «люблю», «доброе утро» и «спокойной ночи», которое слышат только та же мокрая подушка, да еще стены, но только не тот, которого они вечно и напрасно ждут…
Кто расскажет про тех, кто кричит по ночам:
– Поговорите со мной, я просто хочу, чтобы хоть кто-нибудь со мной поговорил, чтобы понял, наконец, меня, понял и принял такой, какая я есть!
И кого вместо ответа заживо шинкуют на старой разделочной доске… Кому слишком часто бывает так хреново, словно пришлось съесть в один присест десять прокисших глазированных сырков…
Поэтому не надо таить свой опыт в себе, не надо быть слишком застенчивой, ибо застенчивого человека везде затолкают – и в транспорте, и в Царствии Небесном. Вот почему я, в конце концов, решила побороть эту свою застенчивость и чрезмерную чувствительность, дабы помочь другим таким же несчастным, какой была когда-то я. Ведь застенчивый и чувствительный человек, в особенности женщина – безоружное существо перед лицом безжалостного мира, в котором плохой человек всегда найдет хорошего человека, чтобы сделать ему бо-бо.
Так что я предупреждаю всех заранее: история моя предназначена в основном для тех, у кого есть душа, особенно ранимая, поэтому счастливых обладателей шестисотого Пентиума, малинового монитора и мыши с толстой золотой цепью и pастопыpенными лапами просьба воздержаться от чтения всего этого и поскорее заняться очередным шопингом.
Этой ночью мне приснился поистине странный сон.
Поначалу в нем была совершенно темная Темнота. А в ней, в самой дальней дали – маленькое, едва различимое беловатое пятно. Я шла к нему во сне и вдруг увидела, что пятно это оказывается сжавшимся в комок телом человека. И тут я отчетливо поняла, что человек этот – я… Едва до меня это дошло, как та я, что была передо мной, приподнялась, встала сначала на корточки, затем на колени. Еще одно усилие – и вот эта вторая я уже оказалась на ногах…
С каждым движением этого моего второго «я» мрак уменьшался, рассеивался, но до яркого света было еще далеко. Оказалось, что обе мы находимся внутри какого-то помещения без окон и дверей.
Едва встав на ноги, вторая «я» начала метаться по этому странному помещению, отчаянно ища выход. Бросалась к одной стене, к другой, к третьей. Но, увы! Повсюду были только стены, стены, стены…
И тут до моего уха донеслись какие-то странные насмешливые голоса, становясь все громче и громче…
Я в страхе замерла и спросила дрожащим голосом:
– Здесь кто-то есть?
– Есть, есть, есть… – раздалось мне в ответ со всех сторон.
– Кто это, кто?! – закричала я в ужасе.
– А ты посмотри перед собой…
Тут мое второе «я» исчезло, а я, которая настоящая, прямо напротив своего лица увидела еще одно лицо – искаженное, обезображенное гримасой. Это было мое собственное отражение в кривом зеркале. Оказывается, что стены вокруг меня – это кривые зеркала.
– Ты кто? – отшатнулась я от стены-зеркала.
Но в ответ мне только был смех.
Я отвернулась и снова увидела в противоположной стене-зеркале свое новое искривленное изображение, но искривленное уже по-другому.
– Кто ты!? – в ужасе воскликнула я, отпрянув назад.
– Ты! – услышала я голос. И отовсюду стали кричать новые голоса:
– Ты! Ты! Ты!
От страха я упала на пол, свернулась калачиком, в отчаянии сжала уши руками, пытаясь хоть как-то заглушить нестерпимые голоса со всех сторон.
И, наконец, голоса стихли.
Я с опаской поднялась. Едва я встала на ноги, как вдруг откуда-то сверху ко мне протянулся тоненький луч света.
– Ты кто? – удивленно спросила я у него.
– Я твой путь к спасению, – ответил тот.
Но тут появился луч с другой стороны.
– Я тоже твой путь, – проговорил он.
И вдруг стали появляться все новые и новые лучи. Они вспыхивали со всех сторон, причем каждый из них кричал мне:
– Я твой путь! Я твой путь! Я твой путь!
– Так где же мой путь!? – воскликнула в полном замешательстве.
Лучи начали хаотично двигаться во все стороны, словно в феерической пляске и вдруг внезапно погасли. Наступила тьма, в самой глубине которой остался лишь маленький огонек. Я пошла к нему навстречу, а когда подошла поближе, то оказалось, что это огонек свечи, которая горит в руках у меня самой, стоящей по ту сторону единственного вокруг прямого зеркала.
– Ты и есть мой путь? – поинтересовалась я у своего отражения.
– Да, – кивнуло оно мне в ответ. – Твой путь – это и есть ты. И ты сама должна его обрести и пройти до конца.
– Но как мне найти его, этот мой путь? – спросила я в растерянности.
Отражение мягко улыбнулось мне, повернулось и пошло безмолвно от меня прочь.
– Так где этот чертов путь, где?! – закричала я ему вслед.
Но там, в зазеркалье, мое отражение так ничего и не ответило мне и стало уходить все дальше и дальше, унося свечу с собой и оставляя меня в непроглядной тьме.
Я проснулась в ужасе и поту, не понимая где я и что со мной, где в этом мире верх, низ и вообще где тут что.
Вот скажите мне, что станет делать человек, если его поместить в комнату со смещенной перспективой и попросить найти верх и низ? Думаю, большинство будет тщательно обследовать каждую линию рельефа. И мало кто решит, что вертикаль, помогающая ему всегда знать, где верх, а где низ – вертикаль эта и есть он сам или она сама. А для этого человеку просто нужно встать. Встать – вот и все. И сразу будет понятно – где что. Но чтобы подняться, чтобы встать и не упасть – для этого у человека внутри должен быть свой собственный несгибаемый и неуничтожимый стержень – ощущение того, что он, этот отдельный от всего мира человек и есть его сосредоточие и ось. По крайней мере, мне так хочется думать. Правда я все еще не стала для себя этой осью, но быть может, когда-нибудь потом, в задушевных разговорах тихим голосом на кухне, ночью, мы, Я и ОН, сольемся наконец-таки в единую, выстраданную плоть и ось наших истосковавшихся друг по другу душ, чтобы вспомнить со смехом и грустью о том, с чего это все началось… Думаю, что так оно и будет… А пока… пока есть я и вот это небо надо мной.
О небо! К тебе, к тебе я взываю со дна своей бездны. Неужели моя единственная доля – плутая в лабиринтах бесконечного отчаяния ощупывать в непроглядной тьме нестерпимо одинокого существования слепыми пальцами изверившейся души последнюю стену перед пропастью? Неужели так и останусь я трусливо стоять на расстоянии всего лишь шага от главного источника всех блаженств? Эх, открыть бы окно, встать на подоконник и прыгнуть прямо из окна на асфальт… А что? Промелькнет этаж… еще… и еще… и еще… и еще… и еще… Асфальт примет меня такой, какая я есть… Оставлю ненадолго красный след на его черной поверхности… Зато будет так, как поет Винни-пух в мультфильме – «конец моим страданиям и разочарованиям…»
Что ж, опустятся, словно театральный занавес, мои веки, слипнутся в последний раз ресницы, а тело станет не нужно ни мне, ни кому-то еще, ведь из него уже вылетит душа, став, наконец, обратно небом… а потом среди старых могил появится еще одна, свежая с новеньким крестом, раскинувшим пару деревянных рук в разные стороны…
А ведь только вчера был такой шанс, а я его, дуреха, упустила.
Стояла я на краю платформы и ждала электричку.
А неподалеку стоял полицейский с кобурой на поясе.
Эх, был бы у меня тоже пистолет – подумалось мне…
